— И когда они примут решение?
— Через несколько дней.
— На него можно повлиять?
Юлька залюбовалась Сашей. Столько было в нем холодной решимости! Под его взглядом Нэсте сникла, съежилась, на глазах превратившись из опасной красавицы в нашкодившую и побитую кошку.
— Не знаю, — промямлила она. — Нас с вами даже не позовут. Все решится за закрытыми дверьми.
— Кто будет решать?
Нэсте вяло пожала плечами.
— Наверно, глава Двуликих моего клана и Хозяин клана. Может быть, Грейг. Не знаю.
— Глава Двуликих и Хозяин клана — не одно и то же?
Нэсте покачала головой.
— Ты все еще плохо понимаешь, — недовольно поморщилась она. — Глава клана — самый сильный, самый мудрый и опытный Двуликий одной расы. Его выбирают среди своих, а Эрлен — утверждает. Хозяин — это ассар. Человек, по-вашему. Чаще всего бренн, у вас их правителями называют. Ну или сам Вечный. Глава Двуликих подчиняется Хозяину, но хозяева с главами почти всегда прекрасно уживаются. Часто хозяин вообще не лезет в дела Двуликих, поручая управление расами главам кланов. Понятно теперь?
— Сойдет, — поморщился Саша. — Теперь конкретнее: кто твой Хозяин, кто глава твоего клана и можно ли повлиять на их решение в отношении тебя.
— Мой Хозяин — Вечная Эрлен, — сказала Нэсте с печалью и гордостью в голосе. — Я подчинена ей напрямую. Обычно я получаю приказы от Грейга, главы Двуликих Лессена. А глава клана… это сильный, умный, опытный райзе, но спорить с ней он не станет, он ведь тоже ее зависимый.
Румянцев оторвался от толстенного манускрипта, напичканного непонятными чертежами и схемами, и уставился на Нэсте с настороженно-кислой миной на физиономии.
— А мы? Что будет с нами?
— Про вас все уже решено, — ответила Нэсте с уверенностью. — Вы остаетесь в общине, вас попытаются пристроить к чему-нибудь полезному. Вам бояться нечего. Не нарушайте основных правил, не лазайте в бестиарий, и будет вам счастье.
— А тебе? — жалостливо спросила Юлька.
— Накажут, — отрезала она. — Убить — не убьют, я все же ценный сотрудник, а вот наказание… что ж, придется его как-то пережить.
Саша порывисто вскочил на ноги и заметался по комнате.
— Грейг может повлиять на твою судьбу?
— Он, конечно, имеет большую власть, — задумчиво проговорила райзе. — Может быть, он и заступится за меня. Но я не уверена.
— А если я попробую поговорить с самой Эрлен? — спросил он яростно.
— Не надо, — испугалась Нэсте. — Будет только хуже.
На закате солнца Юлька уже по сложившейся за эти десять дней привычке отправилась на прогулку вокруг замка Рамьен. Замок причудливо сочетал старину и современность, древние реликвии и современные технологии. Он оказался идеально приспособлен и для работы, и для отдыха. Внешне массивный и старинный, внутри он был разделен на ритуальную, рабочую и жилую зоны. В ритуальной проходили службы Вечной Эрлен, жилая, оснащенная всем необходимым, напоминала комфортное общежитие или гостиницу, рабочая точь-в-точь походила на офисы на Старой земле.
Имелось здесь и подземелье со своими тюрьмами и клетками, и нечто, названное бестиарием. Бестиарий — лаборатория биоконструкторов — располагался в одной из замковых башен. Там создавали модификантов — искусственные расы и подрасы. Ходить туда без сопровождения постоянных обитателей Рамьена им запрещалось. Саша был глубоко потрясен, когда узнал, что раса райзе — не первородная, а искусственная: Двуликие тоже пытались создать своих идеальных бойцов.
Выйдя из замка, Юлька поежилась от вечерней прохлады и не спеша двинулась по дорожке среди кустов и статуй. Лето подходило к концу, на деревьях уже появлялись первые пожелтевшие листочки. Больше всего ее восхищали статуи Двуликих — по ним можно было изучать все этнографическое богатство Ар Соль. Обнаженный, мускулистый гранитный райзе с мерцающими глазами, в боевой ипостаси, опасный и хищный. Лапушка лэйсе из черного мрамора, задумчиво сидящая на камне. Добродушный локки, лохматый, лобастый, громоздкий, окруженный детьми-щенками. Кицу с плутоватым выражением на вытянутой лисьей морде. Тонкий, изящный нигиец, отлитый из металла, крадущийся по тропинке. Чешуйчатый хвостатый вард, полуящер-полузмей, с сумкой через плечо и весьма ехидным выражением на морде.
И, конечно же, люди. Элезы, дети Ар Элес и Ар Лессена, русые и темно-русые, рыжие и каштановые, серо, сине и голубоглазые, среднего роста, похожие на славян. Ирнанцы, дети Ар Ирнана, похожие на скандинавов, высокие, широкие в кости, светловолосые и светлоглазые. Шаамы, дети Ар Шамаль, напоминавшие арабов, смуглые, черноволосые, темноглазые. Камарды, уроженцы Подлунных земель, белокожие и пепельноволосые, с яркими голубыми глазами. Смуглые, черноволосые и синеглазые, с правильными чертами лица и исключительно красивыми, гармоничными телами, уроженцы островов — иллирийцы.
Были среди статуй и изображения Вечных, но люди казались интереснее. Чем больше Юлька узнавала о мирах Ар Соль, тем сильнее озадачивалась их противоречивостью. Внешне патриархально-средневековые, с их метаморфными расами, живыми богами и кажущейся анархичностью, на самом деле они были высокотехнологичными, со скрытой строгой иерархией и жесткой верховной властью. Жизнь здесь текла спокойней и медленнее, чем на Старой Земле, может быть, потому, что сама Юлька ощущала себя выброшенной из потока событий, чуждой, лишней. Очень многие предметы ежедневного обихода ставили ее в тупик. К ним приходилось привыкать заново, к тому же освещению в виде многозарядных батарей, утюга в виде ладошки, гладившего холодом, к визорам, которые и записывали, и показывали, и работали как средства связи, или к тем же гворам — аналогам стационарных беспроводных телефонов. Румянцев несколько раз объяснял ей местную волновую теорию и теорию сил и стихий, на которой здесь все держалось, но она так ничего и не поняла. «Магия» — подытожила она, когда ей надоело слушать. «Технология, — поправлял Румянцев, — сильно иная. Чертовски интересная!» — и он зарывался в очередной толстый фолиант, напечатанный на бумаге, которую делали не из дерева, а из переработанных промышленных отходов.
Румянцев чувствовал себя лучше всех. Он был в восторге от обрушившегося на него массива информации и не вылезал из книг, мучая вопросами всех, кто попадался под руку. В конце концов местные начали от него шарахаться, и только Грейг, глава Двуликих и первый советник Эрлен, пытался терпеливо отвечать на его бесконечные «как» и «почему», если находил время, ворча, что парень попал не по адресу. "Тебя бы к техноасам, — говорил он раздраженно. — Или к Горностаям — вот они бы точно обрадовались такому любопытному".
Не торопясь, она сосредоточенно двигалась через парк, любуясь густо-лиловым вечерним небом, на котором пылал, медленно опускаясь к горизонту, огненно-красный солнечный диск. Еще немного и зажгутся фонари-аэры, и замок погрузится в таинственную полутьму, жутковатую и манящую. На противоположном конце парка располагалась площадка для вимм, а верхняя площадка Южной башни была отдана Крылатым. Юлька могла часами наблюдать, как взлетают и садятся гонцы, курьеры или просто гости, владеющие непростым умением самостоятельно перемещаться по воздуху. Летать, как птицы. С тех пор, как она увидела первую «ласточку» — так тут иногда называли тех, кто передвигался на крыльях, она загорелась идеей полета. На вопрос Грейга, чем она хотела бы заняться, Юлька робко выдавила просьбу научить ее летать. Старый райзе осмотрел ее решительно и бесцеремонно: ощупал суставы, вывернул руки назад к лопаткам, заставил сгибаться и разгибаться, ходить по прямой с закрытыми глазами, заставил стать на руки рядом со стеной и держал за ноги, пока она не взмолилась о пощаде. Проворчав что-то себе под нос, он вынес решение: «Данные у тебя есть. Жди, пришлю тебе учителя».
— Мороз Воевода дозором обходит владенья свои, — раздался над ухом голос Саши. Юлька радостно вздрогнула — последние два вечера они гуляли вместе.
— Присоединяйся, — предложила она, слабо улыбаясь и тщательно скрывая волнение.
— С удовольствием. Я попытался вытащить Румянцева, но того засосало в очередную книжку.
— А ты?
— Грейг водил меня в оружейную, — Юлька увидела, как в его глазах зажглись искры восторга. — Провел что-то вроде исторического экскурса на примере того, что там хранится. Предложил выбрать что-нибудь.
— И как?
— Видишь ли… У них много клинкового оружия, но есть и такое… — он покачал головой, — я даже не знаю, что в нем больше — магии или технологии. Да и клинковое тоже не совсем обычное. Не знаю, как это тебе объяснить… Смотри.
И он снял с пояса подвешенную к ремню перчатку.
На вид она блестела как металлическая, но когда Саша натягивал ее на руку, гнулась и мялась как самая обычная кожаная. Он сжал и разжал кулак — перчатка вросла в руку, облепила ее, словно вторая кожа. Пальцы неожиданно удлинились, превратившись в острые и опасные на вид когти-лезвия, костяшки уплотнились, заострившись шипами.
Юлька опасливо отошла подальше.
— И знаешь, что самое интересное? — спросил Саша, осторожно стягивая перчатку. Когда он подцепил ее край, шипы и лезвия исчезли почти мгновенно. — Возьми, попробуй!
Перчатка оказалась Юльке велика, приспосабливаться к ее руке явно не собиралась. Она мяла ее, тянула, несколько раз снимала и одевала снова — ничего так и не произошло. Блестящая мягкая тряпочка в ее руках так и не стала оружием.
— А Дима? Ему ты давал попробовать?
— Та же история. Только на его руку она вообще не надевается — мала.
Юлька повертела ее в руках и вернула Саше.
— Странно, правда? — сказал он с растерянностью. — Когда я спросил Грейга, в чем здесь хитрость, он долго и нудно грузил меня местной физикой. Ничего не понял, — вздохнул он сокрушенно.
— А остальное? — спросила Юлька.
— Остальное… — Саша вздохнул. — Остальному надо учиться. Впрочем, я не против. Грейг сказал, что пока перчатки мне будет достаточно. Еще он мне посоветовал взять в библиотеке всеобщую историю земель, — Саша споткнулся о неровный край плиты, и Юлька поспешила поддержать его. Он благодарно улыбнулся, отчего у нее екнуло сердце. — Только читаю я хуже, чем Румянцев.
Юлька и сама читала не очень быстро — к новой, непривычной письменности, чем-то схожей с арабской вязью, все они привыкали с трудом. Язык, на котором говорили в Солнечных Землях, давно был единым. Им несказанно повезло — при пересечении Грани любой путешественник приобретал умение понимать местный язык на слух. Объяснение этого феномена снова упиралось в теорию сил и стихий и в загадочную полуразумную "вуаль", с которой на мгновение сталкивался каждый, кто проходил через порог Ар Соль, а значит, так по сути и осталось для них загадкой. А вот с чтением пришлось изрядно помучиться.
— Кое-что я уже понял, — продолжил Саша. — Откололись они где-то тринадцать тысяч лет назад. Причина та же, что привела к всемирному потопу и гибели цивилизации того периода. У нас придерживаются геофизической теории, здесь же считают, что причиной катаклизма стали неосторожные научные эксперименты, вышедшие из-под контроля. Надо сказать, уровень науки тогда был такой, что ни мы, ни они до сих пор его не достигли. Людей выжило много, кроме того, запущенный горе-учеными процесс сформировал еще несколько отдельных земель, их обнаружили позднее. Еще считается, что божественные существа, обитавшие на Старой земле, после катастрофы ее покинули и поселились здесь, в этой части пространства, но потом то ли снова ушли куда-то, то ли уснули, передав и перераспределив свою силу между другими Вечными сущностями, пришедшими им на смену. Собственно, это и есть нынешние Вечные, которые здесь боги и правители одновременно. Понять это у меня не хватает ни мозгов, ни веры, — вздохнул он под конец. — Кстати, что это там светится?
Они дошли до юго-восточной башни, в стенах которой располагался бестиарий.
Юлька уже давно заметила странный сиреневый свет в одном из окон башни. Свет неровно пульсировал, меняя интенсивность и оттенки.
Они подошли к окну, укрепленному тяжелой кованой решеткой. Саша ухватился за ее ажурные петли, подтянулся и вскарабкался на широкий каменный выступ чуть ниже подоконника.
— Ого, — он оглянулся вниз на Юльку. — Прям как в дурном американском фильме… У тебя нервы крепкие?
Юлька до петель не доставала, но Саша помог ей взобраться. Зрелище, представшее перед ее глазами, действительно напоминало фантастический фильм. Комната, часть которой открывалась их взгляду, была напичкана аппаратурой, сильно напоминавшей медицинскую. Прямо напротив размещалось нечто вроде саркофага, внутри которого лежал голый, опутанный светящимися ниточками-проводами человек. Напротив него сидел еще один, в светло-серой одежде. Ниточки-провода тянулись из саркофага к прозрачной сетке на его голове и руках. Человек в саркофаге метался и дергался, заставляя нити вспыхивать и пульсировать, человек на стуле вздрагивал и раскачивался из стороны в сторону. Звуков не было: видимо, там стояла мощная система звукоизоляции.
— Ужас, — прошептала Юлька. — Доктор Моро отдыхает.
— А может, его так лечат, — предположил Саша.
— А может, пытают, — сказала Юлька.
Саша спрыгнул вниз и помог спуститься Юльке. Оказавшись на несколько мгновений в его руках, она поспешила отстраниться, чтобы он даже случайно не услышал бешеный стук ее сердца.
— Пойдем отсюда. Лучше не знать, что здесь творится… — сказал он, вытаскивая ее на тропинку и подталкивая вперед.
— Лучше знать и быть готовым, — не согласилась она. — Давай лучше завтра днем пойдем в бестиарий с кем-нибудь из местных, и как бы случайно туда заглянем. И спросим. А вдруг на самом деле этому есть простое объяснение? Может, так мнемозапись делают?
— А может, так мозги вынимают? — поддразнил ее Саша.
Ночь стояла безлунная и облачная. Черное беззвездное небо давило, нависая тяжелым влажным одеялом. Тишины не было: со стороны парка и хозяйственных построек доносились едва различимые, приглушенные звуки. Замок возвышался мрачной громадой, заросли вокруг него неожиданно приобрели зловещие очертания. С этой стороны не оказалось ни одного светящегося окна. В нескольких жилых покоях, расположенных на самом верхнем этаже, окна тускло мерцали разноцветными пятнами уже привычных витражей, но сумрак они почти не рассеивали. Темнота навалилась, холодная и опасная, враждебная, со стороны черного парка потянуло сыростью и еще чем-то затхлым и чуждым. Юльке стало неуютно, мурашки побежали по коже. Она съежилась, но признаваться Саше в неожиданно возникших страхах было стыдно и трудно. Он шел рядом, совсем близко от нее, по узкой тропинке, отставая на полшага, иногда они соприкасались локтями. После подглядывания в бестиарии они не сказали друг другу ни слова. Так хорошо начавшаяся прогулка неожиданно стала Юльке в тягость, ей страстно захотелось остаться одной, наедине со своими смутными опасениями и подозрениями.
Так они дошли до северной башни, в которой располагался храм Эрлен. У круглого крыльца со статуями рыси по бокам, такими же, как в городе, она попросила:
— Пойдем домой? Мне что-то… холодно.
Он понимающе улыбнулся.
— Не бойся, с нами ничего не случится. Ты иди, а я еще поброжу.
Пожелав ему спокойной ночи, Юлька шмыгнула за массивную дверь и поспешно свернула на лестницу, ведущую мимо храма в открытую галерею вокруг башни. Оказавшись под защитой крыши и стен, она почувствовала, как почти панический страх постепенно уходит, уступая место обыкновенной усталости, что она замерзла и хочет есть. Сумрачный парк, расстилавшийся прямо перед входом в храм, пересеченный узкими дорожками-галереями, теперь казался ей обыденным и совсем не страшным: ветер шевелил верхушки аккуратно подстриженных кустов и деревьев, нес запахи сырой земли, травы, начинающих увядать листьев. Было в нем что-то печальное и по-осеннему прохладное.
Юлька остановилась и подошла к арочному проему, отыскивая Сашу. Он стоял там же, где они расстались, окаменевший, напряженный и настороженный, положив руку на пояс, туда, где висела перчатка.
Там, внизу, что-то изменилось за те короткие минуты, пока она бежала по лестнице. Ощущение опасности стремительно разливалось в воздухе, источник ее находился там, где остался Саша. Юлька заметалась по галерее, не зная, то ли кинуться на помощь, то ли закричать, она уже была готова сделать что-нибудь безумное, но вдруг увидела выступивший из сумрачных зарослей гибкий звериный силуэт.
Пятнистое, пепельно-рыжее существо в несколько раз крупнее настоящей рыси, изящное и опасное, с человеческими раскосыми зелеными глазами, светящимися в темноте, медленными шагами ступало по дорожке, надвигаясь прямо на Сашу. Он замер в оцепенении, на всякий случай убрав руку с пояса.
Рысь остановилась в полушаге от него и опустилась на дорожку, грациозно, по-кошачьи присев напротив. Подняла выразительную хищную морду, с любопытством заглянув в глаза. Оцепенела на несколько долгих мгновений, изучая своего противника; кончики изящных ушей лишь изредка подрагивали, да едва шевелилась рыжая пушистая кисточка на хвосте.
От страха за Сашу Юлька забыла, как дышать. Только потом она обнаружила, что стоит, вцепившись мертвой хваткой в перила и судорожно ловит ртом воздух. Сияющие изумрудной зеленью глаза Рыси неожиданно закрылись, она зажмурилась, как довольная кошка, встала, обошла Сашу и не спеша поднялась по ступенькам крыльца, а затем оглянулась снова, еще раз бросив пристальный взгляд на ошарашенного Сашу. Он поклонился ей, по-местному сложив руки на груди. Глаза ее на мгновение вспыхнули ярким светом и потухли, она благосклонно опустила морду, словно принимая его поклон, и села у входа в собственный храм, повернувшись в сторону парковой аллеи. Юлька посмотрела туда же, куда был обращен ее взгляд, и увидела направляющегося к ней человека. Невысокий, худощавый, судя по смуглой коже, черным смоляным волосам, он был уроженцем знойного Ар Шамаля. Легко взбежав на крыльцо, он отвесил рыси шутливый полупоклон и открыл перед ней тяжелую дверь храма, и, дожидаясь, пока она войдет, неожиданно поднял голову вверх, встретившись глазами с Юлькой.
В следующее мгновение она, поймав его взгляд, почуяла жуть: его темные сумрачные глаза заглянули ей прямо в душу. Взгляд незнакомца, властный и холодный, имел почти гипнотическое воздействие. Юльке показалось, будто перед ней разворачивает кольца и начинает свой опасный танец гигантская змея. Ее потянуло вниз, туда, на крыльцо, и она непроизвольно наклонилась вперед, не в силах остановить вдруг вышедшее из-под контроля тело. К счастью, гость в это мгновение опустил голову, разорвав зрительный контакт, и обернулся на Сашу, по-прежнему стоявшего на боковой дорожке. Секунда, другая — шаам решительно тряхнул головой и сделал шаг следом за Эрлен, исчезнув за тяжелой, старинной дверью.
Саша постоял в оцепенении, а потом медленно побрел по тропинке куда-то вглубь парка, в настороженную и небезопасную темноту. Юлька еще какое-то время ждала его на галерее, потом, почувствовав тягостную усталость и опустошение, с трудом заставила себя двигаться к жилым комнатам.
В их общей гостиной тускло мерцал разрядившийся аэр. Румянцев сладко спал, положив голову на толстый фолиант.
***
— Знакомьтесь, — Грейг подтолкнул вперед высокого и тощенького подростка-лэйсе, державшего под мышкой нечто громоздкое, чем-то напомнившее Юльке пляжный зонтик. — Это твой учитель полетов. Брес, девушку зовут Юлия. Расписание занятий на твое усмотрение.
Оглядев их обоих не без скептицизма, он резко развернулся и ушел.
Юлька и Брес уставились друг на друга с бесконечным недоверием. Взгляд мальчишки оказался колючим, не по-детски цепким и серьезным.
— Не поздновато учиться-то?
Она насмешливо прищурилась.
— Что, слабо?
Он развернулся и вразвалку, всей своей походкой демонстрируя превосходство, пошел в парк, махнув ей следовать за ним.
Днем парк производил совсем другое впечатление: ухоженный, подстриженный, с ровными чистенькими дорожками, он напомнил Юльке дворцовые сады Старой Земли. Брес увел ее куда-то в самый его конец, где обнаружился старый неработающий фонтан, в центре которого располагалась старая и обшарпанная статуя Ворона.
Брес развернул «зонтик». Это оказался комплект крыльев яркого синего цвета с черным и серебристым узором. Подозвав Юльку, он помог ей надеть непривычную полужесткую конструкцию, сопровождая процесс одевания неловкими комментариями.
— Ну вот, это твои собственные крылья, строго по росту и размеру. Ухаживать за ними будешь сама, потом объясню как. Они, конечно, неразумные, — сказал юный лэйсе после долгой задумчивой паузы, — но все, кто летает, верят, что они… ну, живые, что ли… В общем, ты на всякий случай думай, что они живые, потому что все, кто в это не верил, ну…ну в общем, разбивались. Можешь им имя дать, потом, когда прилетаешься. Они это любят, ну, когда по имени…
Тут он совсем смутился и замолчал. Юлька поспешила заверить его, что обязательно будет за ними ухаживать и придумает какое-нибудь имя. Парень встрепенулся и радостно принялся объяснять ей их устройство и принцип работы.
Крылья оказались вдвое длиннее ее рук. Их очертания действительно напомнили земную птицу-ласточку. Голову и лицо защищала маска со встроенными очками-светофильтрами. Гибкий хребет-костяк тянулся вдоль всего тела и заканчивался раздвоенным хвостом, который выдвигался в полете с помощью специального рычага. Оказалось, хвостом придется управлять в полете с помощью ног. Вся конструкция застегивалась в районе солнечного сплетения, там же крепился навигатор и панель управления, которая дублировалась на правом плече, а вот гравидиск — устройство, позволяющее людям летать — крепился на спине между лопатками и показался Юльке довольно тяжелым. Закончив экипировку, она сделала несколько неловких шагов, покачалась с пятки на носок, привыкая к необычному ощущению удлинившихся рук, изменившегося центра тяжести, холодных мурашек вдоль позвоночника. Юный лэйсе смотрел на нее с добродушной усмешкой.
— Распахни крылья… Вот так, только не торопись. Почувствуй равновесие. Почувствуй воздух, его плотность, его осязаемость. Ощути ветер. Попробуй понять направление. Только стой, ничего не делай, и держи крылья распахнутыми.
Он помог ей забраться на парапет фонтана и медленно развести крылья-руки в стороны. Юлька стояла, слегка покачиваясь вперед-назад и честно пыталась почувствовать все, что он ей велел. Ощущение легкости пришло неожиданно, будто накатило волной, мир постепенно наполнился едва заметными потоками, воздух стал густым, плотным, осязаемым. Поддавшись легкому дуновению ветерка, она не удержалась и сделала полушаг вперед, изменив наклон одетого в крылья туловища — и поплыла по воздуху, полетела — ее подхватило, чуть приподняло вверх и отбросило на газон, куда она и приземлилась весьма комичным способом — на пятую точку.
— Испугалась? — Брес, казалось, испугался больше ее самой. Подняв ее на ноги, он показал ей, как складывать крылья во время движения пешком по земле и снова велел забраться на парапет.
Она падала еще несколько раз, пока наконец не научилась держать равновесие с распахнутыми крыльями.
— Смотри: на пульте четыре уровня тяги, — он пощелкал тугими рычажками. — Зависят от высоты, на которой ты собираешься лететь. Сейчас нам нужен первый. Вот так, — он показал ей, как установить гравитатор на нужную мощность.
— Теперь приподнимись на цыпочках, легко — слышишь, очень легко — оттолкнись кончиками пальцев и сделай шаг вперед двумя ногами. Когда будешь приземляться — чуть согни колени.
Юлька рассмеялась.
— Шаг двумя ногами — это прыжок.
— Именно шаг, а не прыжок! Не вздумай прыгнуть — унесет! — загорячился лэйсе.
Но у нее получилось с первого раза. Неожиданно для себя, стремительно и плавно дорожка ушла вниз, потом приблизилась обратно, и ноги сами ощутили толчок — и твердую землю под ними — только уже на другом конце дорожки. Ощущение полета было таким… захватывающим, волнующим, волшебным, что она «шагала» снова и снова, пока, наконец, от непривычных усилий не начали дрожать руки и ноги, не заныли судорожной болью нетренированные плечи. Впрочем, ее учитель и сам решил, что на первый раз хватит.
— Ну что, сильно разочарован? — спросила она, плетясь за ним по направлению к замку. С крыльями не хотелось расставаться, но сил тащить их на себе уже не было, и Брес великодушно предложил поднести их за хозяйкой. Отказываться Юлька не стала.
— Не-а, — ухмыльнулся Брес. — Тебя легко учить — ты способная.
— Да ну? — Юлька перевела дух. — С чего бы это? Я ж старая, сам ведь сказал.
— Не говорил я такого, — буркнул он. — А ты с первого раза полетела. У нас большинство на первом занятии разбивают себе колени, локти и носы. Мало кто хватает полет с первого раза. Ты завтра приходи с утра прямо сюда же, мы продолжим.