Кайл проснулся от холода и, увидев меж неподвижных крон тёмное небо, понял: слишком рано. Костёр затушили ещё до темноты: пламя в ночи сулило больше опасности, чем блага. Вытащенные из огня камни, которые Кайл положил рядом с собой, давно остыли. Шерстяная накидка тоже не помогала, но оставалось только терпеть.
Кайл из клана Гэннов всегда чувствовал в холоде границу между простым неудобством и настоящей опасностью. Опыт.
Гвендл повёл головой, осмотревшись. Его товарищи лежали, зябко свернувшись, вокруг погашенного костра. Часовой не спал: он мерно покачивался и бормотал что-то под нос, сидя на трухлявом пне. Всё было спокойно. Кайл снова закрыл глаза.
Из-за холода уснуть не получалось, и гвендл пытался думать о приятном. Он представлял родную деревню, покинутую ещё при молодой луне — сейчас месяц истончился в противоположном направлении.
Вспоминал, как их провожали: тогда никто не боялся палить больших костров. Таких, к которым ближе трёх шагов не подойти. А ещё вспоминал девушку, танцующую меж всполохов и теней, среди кружащих искр. Словно пляшущую с самими огнём, в такт бубнам и барабанам. Её медовые волосы при костре отливали рыжим. Она-то согреет Кайла! Самой холодной ночью в её объятиях тепло и уютно. Нужно только вернуться домой…
Кайл всё-таки провалился в сон, но не слишком надолго. С очередным пробуждением пришли невесёлые мысли.
Холодное лето. А значит — не жди приличного урожая на скудных полях, не жди много грибов и откормившегося зверя. Опять зима выйдет тяжёлой, как три года назад — а ту зиму Кайл помнил слишком хорошо. Она прибрала старую мать Кайла и ещё не окрепшего брата. Многие тогда не дожили до весны.
Уже очень давно гвендлы не были хозяевами полям к западу Орфхлэйта — который чужаки называли Восточным Лесом.
Древний народ оттеснили люди, закованные в тяжёлую броню. Кайл полагал, что сами земли для чужаков значили немногое: они просто хотели уничтожить гвендлов. Живших здесь задолго до времён, когда с юго-запада принесли кресты. Нежеланных для Стирлинга соседей. Скудная земля никогда не могла досыта накормить гвендлов, но хотя бы позволяла им не вымирать.
Теперь всё стало хуже. Гвендлы своему священному лесу — дети, однако не очень-то любимые.
Что оставалось лесным жителям? Они слабели год от года и век от века. Нашлись те, кто принял новых хозяев и поклонился их кресту. Кое-кто и сейчас покидал леса в поисках лучшей жизни — некоторым даже везло.
Но большинство держалось за то немногое, что у гвендлов осталось. За веру предков и тысячелетний уклад жизни.
А клану Гэннов повезло меньше других: им и по меркам Орфхлэйта досталось немногое. Самые скудные поля в проплешинах леса, самые безрыбные реки — да чащи, где духи Орфхлэйта давали мало добычи. Хорошо Койрнам и Нэйрнам: они могли вести мудрые речи о соблюдении баланса с Пришлыми. Гэннам куда больше приходилось силой брать в Вудленде. Иначе только умирать с голоду. Какие бы ужасы Пришлые ни рассказывали своим детям о гвендлах — не от хорошей жизни те промышляли набегами.
Мужчина кое-как продремал до рассвета, надеясь хоть отчасти восстановить силы. Еды у отряда, углубившегося во владения Гаскойнов, было с недавних пор вдоволь. Это очень помогало.
По-настоящему Кайл уснул буквально перед тем, как его растормошили. Пора двигаться дальше. Гэнны собирались в путь молча и сосредоточенно: жаль было тратить силы на разговоры.
Основной отряд — три десятка человек, остался в глубине чащи, отделявшей земли близь замка барона от пары крупных деревень. Он должен был медленно продвигаться по оговорённому пути. Кайл и несколько его парней отвечали за разведку.
Не так уж велика эта роща — но при том весьма дремуча, да ещё и холмиста, так что дорог через неё проложено не было. Мало кто ходил самым коротким путём. В деревнях говорили об опасном звере: будто волки в этому лесу особенно злобны. И даже медведи встречаются. Но гвендлы зверей не боялись — они превосходно знали, что люди страшнее любого волка или медведя.
А случаются в чащобах вещи и пострашнее людей.
Вышедший из Орфхлэйта отряд искал в землях Гаскойнов не еду — на все голодные рты не утащить. Интересовало нечто ценное, что позже получится продать. Товары меняли на насущное у зажиточных кланов или сбывали редким торговцам — приходящим с той, восточной стороны необъятного леса. Иные гвендлы сами пускались в долгую и опасную дорогу на восток. Но таких отчаянных смельчаков находилось ещё меньше, чем готовых идти в набег на Пришлых.
А иногда награбленное в одной вудлендской деревне просто переходило к жителям другой — у коих больше гвендлской крови да нравы попрактичнее. Никого это особенно не смущало.
Не имелось у лесных жителей ни тяжёлой брони, ни могучих боевых лошадей, ни арбалетов, ни железной строевой дисциплины. Зато они жили кланами. И пускай эти огромные семьи часто враждовали между собой — но внутри них люди друг за друга держались. Иначе древний народ давно бы погиб.
А вот одной деревне Пришлых часто было плевать на соседнюю. В иных селениях и древняя вера оставалась достаточно сильна, хоть это тщательно скрывали. Дружелюбные места всё ещё встречались на давно отобранной у гвендлов земле.
Разведчики достигли кромки леса и свернули в сторону: к речке, берега которой поросли тростником и осокой. Высокая трава — какое-никакое укрытие. Выходить на открытую местность слишком опасно.
— Погодите. Умыться бы.
Вода в речке была холодной, но хоть немного привести себя в порядок — необходимость. Нескоро такая возможность могла появиться вновь. Кайл поначалу морщился, но кожа быстро онемела и уже не чувствовала холода. Зато он освежился — и сил сразу прибавилось.
— До полудня доберёмся? — поинтересовался Иан.
Это был парень совсем молодой, но рослый и крепкий даже по меркам гвендлов. Он тащил на плече здоровый двуручный топор.
Кайл, сняв накидку, трофейную кожаную куртку и нижнюю рубаху, распутывал свои длинные волосы. Хорошо бы и их отмыть.
— Если не придётся отсиживаться, доберёмся. Должны добраться: а то вестовой к Даглусу уже не успеет до ночи. Упустим всё…
Кайлу в отряде разведчиков подчинялись. Пусть он был не особо старше, зато гораздо опытнее других: в опасные рейды ходил не один десяток раз.
Но конечно, до Даглуса ему далеко! Их предводитель превосходно ориентировался в Вудленде, а главное — знал тактику и привычки людей Гаскойнов. Даглус был одним из немногих гвендлов, что когда-то ушли из Орфхлэйта, но вернулись обратно. Рассказывал, что служил в войске какого-то мелкого лорда Пришлых — и едва ли врал.
А ещё рассказывал, что где-то далеко гвендлов немало ценят как наёмников. Дескать, они добиваются успеха, занимаясь всем тем же самым — только не ради пропитания, а за хорошие деньги. Но Даглусу не свезло встать на подобную стезю. К моменту, когда он возмужал, большая война у Пришлых уже закончилась.
Скоро разведчики продолжили путь: в полный рост, но готовые скрыться при случае. Пока никаких людей они не встретили. То была великая удача, потому что отряд Даглуса успел наворотить в Вудленде немало дел — под шумок недавних деревенских погромов, когда Пришлые почём зря пошли друг на друга.
Гаскойны со своими вассалами рассылали по округе множество патрулей, а в некоторых деревнях нынче стояли сильные отряды. Иногда даже рыцарские. Таких мест лесные жители сторонились.
Но просторы тут были большие, а людей у Пришлых имелось не так-то много. Правда, рыскали по округе ещё и церковные рыцари — тоже большая угроза для вышедших на охоту Гэннов. Рыцари из глубины Стирлинга местности не знали и к лесу привычны не были, но открытое столкновение с ними сулило только смерть. Это с солдатами Гаскойнов ещё можно потягаться — хотя бы ради трофеев.
По счастью, церковники больше усмиряли беспорядки среди вудлендцев да жгли ведьм — а после того, как исчез их предводитель, показывались редко. Не оправдались мрачные ожидания жителей леса, которые поначалу сочли появление церковного воинства началом военного похода против них. Время от времени Гаскойны собирали значительные силы, и тогда кланам Орфхлэйта приходилось туго.
Таково было хрупкое равновесие между древним народом и Пришлыми: гвендлы постепенно наглели в набегах, пока их хорошенько не били по рукам. Тогда приходилось надолго затихнуть, попрятавшись в лесу. Иногда на целый год. Однако рано или поздно всё начиналось заново. Поколение за поколением.
За широким верещатником, по одному краю которого текла речка, а по другому тянулась дорога, снова начиналась чаща. Кайл знал, что это узкая полоса леса, хотя весьма густая — а сразу за ней лежит деревня Вулмен. Она-то гвендлов сейчас и интересовала.
Вулмен был не так велик и зажиточен, как Колуэй, расположенный чуть дальше. Однако соваться в Колуэй сейчас виделось форменным самоубийством. Мало того, что он имел деревянные укрепления — так там, по словам местных друзей, ещё и встали церковные рыцари. Не паладины: другие, которые носят чёрное. Но они не менее опасны.
Лучнику Флоину стало скучно — и потому он задал довольно бессмысленный вопрос:
— Думаешь, не соврали нам про свадьбу?
— Соврали, не соврали… придём да увидим.
— Хорошо б не соврали: перепьются все на свадебке-то. И добра туды всякого притащат…
Вообще-то наводка казалась надёжной: вулменцев в той деревне, где отряд скрывался полторы недели назад, крепко не любили. Кайл не спрашивал, за что. Однако Даглус всё равно решил проявить осторожность — для начала хорошенько запутав следы, а после пустив разведку далеко вперёд. Даглусу доверяли безоговорочно: в землях Гаскойнов он уже несколько лет был самым разыскиваемым человеком. Несмотря на это, набеги организовывал регулярно — и до сих пор даже близок не был к тому, чтобы попасться.
На дороге так никто и не появился, хотя патруль мог проехать в любой момент. Повезло. Вскоре разведчики снова нырнули под кроны деревьев, почувствовав себя гораздо увереннее.
Они мягко ступали по засыпанной хвоей, поросшей влажным мхом земле. На всякий случай оружие держали наготове: Флоин наложил стрелу, Кайл придерживал рукой ножны. Шанс встретить тут охотников или кого-то ещё мал — но если это случится, то неожиданно. Уж очень густой лес. Так что действовать придётся быстро.
Иан в какой-то момент начал насвистывать, но Кайл тут же одёрнул его:
— Заткнись!.. Жить надоело?
Ещё около получаса они шли в полной тишине, и благодаря тому услышали странные звуки. Это точно был не зверь — но Кайл далеко не сразу разобрался, что к чему.
За пушистыми елями кто-то бормотал.
Разведчик поднял руку, приказав своим людям остановиться. Какие-то мгновения он потратил на принятие решения: пройти мимо или посмотреть? Всё же, заключил Кайл, если здесь какие-то люди — нельзя просто оставить их за спиной. Надо понять, с чем гвендлы имеют дело.
Осторожно выступив из-за деревьев, они не обнаружили ничего опасного: лишь одного человека, прислонившегося к толстому стволу. Он смотрел вперёд, но совершенно бесцельно — словно не видя ничего перед собой. И продолжал бормотать.
Гвендлы обступили мужчину. Нетрудно было понять: перед ними благородный человек. Доспех пускай не роскошный, однако вполне солидный — крепкая бригантина, латные набедренники и плечи. Новёхонькие сапоги имели каблук: такие не носят, когда много ходят пешком. Нет-нет, это обувь всадника… Оружия при незнакомце не было.
— Гаскойновский пёс, что ли? Или от Логана?
Гербовой накидки безлошадный всадник не носил, так что поди догадайся.
— Эй, ты! Чьих будешь?
Незнакомец не отреагировал. Кайл наклонился, заглянул в лицо сидящему: почти мальчишка! Лет шестнадцати, не больше. Значит — оруженосец очень богатого рыцаря, заключил гвендлский разведчик. Присяжной службой парень не успел бы справить себе такого доспеха, однако и на сына лорда не походил.
— Ты не молчи, не то навсегда замолчишь. Кто такой? Что тут делаешь?
Юноша медленно поднял глаза.
— Не было нам дороги короче.
— Чего?..
— Не было дороги короче, чем дорога к ней.
Занесённый топор Иана оруженосца не беспокоил. Он выглядел человеком, которому уже… всё равно, одним словом.
— В Колуэе стоишь? Как тут оказался? Где твой господин?
Ясно было: с парнем произошло что-то недоброе. И едва ли люди, которых он сопровождал, находились сейчас рядом. Живыми, по крайней мере… Однако вопрос Кайла был очень важен: если кто-то убил здесь рыцарей, местных или церковных, то скоро сделается жарко.
Поэтому разведчик повторил ещё раз. И ещё. Наконец юноша заговорил:
— Лес прибрал паладина. По кругу короткая дорога ведёт: всё вращает по нему. Круг неразрывен. Что сделано — вернётся, кто вошёл — не выйдет. Колесо катится. Колесо…
— Паладина?.. — переспросил Кайл.
Иан тоже очень удивился.
— Паладина? Так он же, пёс, месяц как сгинул?..
— А то и больше.
Действительно, звучало странно. Гвендлы судили только по слухам, расползающимся от деревни к деревне — это был медленный процесс, и с каждым новым рассказчиком история правдивее не становилась. Но паладин исчез ещё прежде, чем они вышли в набег: это точно.
— Если он из людей паладина, но только теперь нашёлся… то правду щенок про лес говорит. Оскорбили землю подонки! Притеснили древнюю веру, а лес все непотребства видит. И гневается. Забрал лес Пришлых — а этот, гляди… дураком остался.
— Видел бы лучше лес, что нам жрать нечего!
— Язык, сука, прикуси! Сибилхин всё ведает: наговоришь дурного — живыми не уйдём. Как паладин этот…
— Молчать! Ишь ты, шаманы выискались! Словоблядство одно. Иан, ну-ка: верёвку давай.
Юноша не сопротивлялся, когда его подняли с земли. Без возражений позволил связать руки за спиной. Гвендлы понимали: как заложник этот парень наверняка ценен. Возможно, даже очень ценен — смотря кем окажется по рождению… Могло статься, что именно он — лучшая добыча отряда Даглуса. А если с выкупом не сложится, то есть надежда получить какие-то сведения.
Но пока допрашивать оруженосца не было смысла — что о семье, что о делах столичных рыцарей в Вудленде. Он ничего не соображал.
— Нет, то не духи. — рассуждал Флоин. — Сами ж знаете, спят духи здешних лесов: земля осквернена крестом, а идолы сожжены. Спящие леса… Это не Орфхлэйт.
— А кто ж тогда, если не духи?
— Известное дело! Сибилхин да Ведьмин Круг: у них и здесь довольно силы. Рыцарюги же ведьм жгли, так? Вот и поплатились.
— Кабы Сибилхин горевала по жжёным девкам — давно бы извела Пришлых. Отец моего отца рассказывал, как клан Вэйров прогневал Ведьмин Круг: поминай как звали Вэйров с тех пор. До единого сгинули в одну ночь! Словно ветром сдуло.
— Сказки это. Койрны перерезали Вэйров: вот и всё колдовство.
— Ни хера не сказки. Да я сам Ведьмин Круг видел! А ты поживи подольше — увидишь побольше.
Бесполезно было унимать такие разговоры. Когда речь заходила о силах, которые гвендлы в лесу чуяли прямо под боком, у каждого находилось мнение. И поди разбери: кто больше знал и видел, а кто больше выдумывал и слышал. Впрочем, то дело гвендлских шаманов. Кайл и его люди занимались совсем другими вещами.
— Может, дурака к Даглусу отвести? Пошлём кого… Даффа, например.
— Нет, заберём с собой. Если вдруг что, прирезать недолго. А прок с парня может выйти.
И они пошли дальше, волоча за собой твёрдо шагающего, но абсолютно потерянного сквайра. Флоин всё никак не унимался.
— Дерьмово всё как-то поворачивается… На полях да дорогах патрули, а в лесу вона какие дела делаются. Сами глядите, чего с мальцом стало! У духов леса-то всегда выпросишь да вымолишь, а ежели ведьмы в гневе… Того и гляди: попадём нечаянно под руку. И тогда край. Лучше уж к барону на виселицу!
— Чёрная женщина больше не гневается. — впервые за долгое время пленный пробормотал что-то внятное.
— Вот! Видите! Ну-ка, ну-ка! Расскажи мне, парень, про женщину. Где её встретил? Как назвалась?
— Ты бы не ворошил почём зря. Да он ни хрена путного и не расскажет. Умом тронулся.
— Их больше здесь нет. — отвечал сквайр монотонным голосом. — Никого нет. Не бойтесь. Она даром времени не тратит.
Флоина эти слова не успокоили. Даже наоборот.
— Может, зарежем его лучше, а? Только лихо на нас наведёт. Вот жопой чую: наведёт…
Кайл ответил гневным взглядом. Он терпеть не мог, когда разговоры о духах да ведьмах начинали мешать действовать. Поболтать желаешь — болтай, но дело делай.
Конечно, древнюю веру мужчина чтил. И все силы, о которых слыхал с детства, уважал. Но тут уж был согласен с одним из разведчиков: вера — верой, а чем-то питаться клану Гэннов необходимо. Кайл ни разу не замечал, чтобы от истовости молитв и ритуалов становилось больше еды на зиму. Если такая связь и существовала, то от самого гвендла она была сокрыта.
— Чёрная женщина отпустила меня с миром. И вам она ничего не сделает.
— Везучий он сукин сын, вот как скажу! Если о той женщине талдычит, о которой я думаю… Так кто её увидит — долго не живёт.
— Много ты в этом понимаешь…
— Побольше твоего!
Разговоры вполголоса не стихали до самой опушки леса, к великому неудовольствию командира. Зато пленный не причинял беспокойства, демонстрируя полную покорность. Кажется, насчёт «вам бояться нечего» сквайр говорил искренне — даже если ошибался, то хотя бы не врал.
На опушке гаркали и хлопали крыльями чёрные птицы. Кайл без особых эмоций осмотрел то, что привлекло падальщиков — на толстых ветвях клёна болтались в петлях трупы.
Обнажённые тела были и не слишком свежи, и не очень-то целы. Опознать повешенных оказалось бы трудно. Но характерный цвет волос — такой же, как у разведчиков, узнавался. Ясное дело, кто это и почему с ними так поступили. Местные крещёные гвендлы, последние жертвы недавних погромов — не успели скрыться в лесу.
Отсюда уже виднелись крыши Вулмена.
— Вот у Пришлых как заведено, гляньте! Там свадьбу гулять собрались, значится, а по-людски с телами поступить? Хоть бы зарыли, как у них положено… твари! Ненавижу, сука, Пришлых.
Обычай хоронить мертвецов в земле, принятый у врага, гвендлов коробил. И причины тому были вполне конкретные. Лесные жители мёртвых сжигали. Пепел разносится ветром, удобряет землю и возрождается новыми всходами в Орфхлэйте. Таков круг жизни. Так повелось от корней.
Закопанных в землю ждёт на той стороне совсем иная судьба.
— Нам тоже не до обычаев. Тем более… эти-то — Отступившиеся.
— Верно. Туда им и дорога.
— Отступившиеся, говоришь… А Даглус, небось, среди Пришлых сам крестик носил. Куда деваться-то было?
— Вот ты Даглуса и спроси: поглядим, что ответит.
— Да всё едино. Кровь есть кровь: посади волка на цепь — он собакой не станет. Гвендлская кровь дорога мне, это главное. Давайте хоть с дерева их снимем…
— Мертвецам уже всё равно.
— Вот как сдохнешь, так узнаешь: всё равно или нет. А пока не суди!
Ветви, сгибаясь от тяжести повершенных, слегка скрипели. Остекленевшие глаза взирали сверху вниз на гвендлов, и Кайлу во взглядах мертвецов чудился укор. Командир мысленно согласился: кровь есть кровь. Убили этих людей за то, что они были гвендлами. Искренне несчастные верили в чуждого бога или нет — это ровным счётом ничего не изменило.
Вешают-то не за крестик, а за шею.
Кайл долго стоял в нерешительности. Потом сплюнул.
— Ладно уж, давайте снимем… На земле их хоть звери сожрут быстрее птиц. Какое-никакое облечение. Только быстро! Надо добраться до того перелеска, пока никто не смотрит.
Юркий разведчик, зажав в зубах нож, полез на клён. Прочие остались внизу, безмолвно взирая на висельников — каждый крепко задумался о своём. Хоть на пару минут прекратилась глупая болтовня.
Прервал молчание пленник — отстранённым и ровным голосом, как прежде.
— Недобрые дела. Пошатнётся равновесие, и никому с того добра не выйдет. Отворишь эту дверь, потом не закроешь. Чёрная женщина сказала так.
Кайл невесело усмехнулся.
— Ты что, теперь её мудростью делится будешь?
Юноша обернулся к гвендлу. Его глаза, до того словно невидящие, вдруг наполнились жизнью.
— Да, буду. Виждь, внемли и говори: так она мне велела.
Кайлу очень не понравились эти слова. Бред есть бред, конечно. Однако то, как именно сквайр говорил… Голос оруженосца отдавал далёкой грозой. Гром ещё раскатывается из-за леса, молний не видно, но тучи наползают.
Возможно, впереди у гвендлов ещё более трудные времена. Возможно, и не только у гвендлов: по-настоящему ужасный век. А возможно — ни к чему пустые размышления о будущем, когда дело есть прямо сейчас. Причём ответственное. Поэтому…
— Говорить будешь позже. Иан, завяжи-ка ему рот! Достала болтовня: про духов, про ведьм, про какую-то херню… Я бы вам всем рты позатыкал, если честно.
Иан исполнил приказ, хотя пленник больше говорить и не собирался.