Она улыбнулась.
— Мы подрались при первой встрече, знаешь. Не буду я причину называть, пустяк, но смелость той, что не страшилась схватиться с ведьмой, оказалась мне по нраву. Потом, когда знакомы стали мы поближе… Интересны мои рассказы ей о том, как лес живет. О том, как я жила доселе. Она ко мне как к равной отнеслась, не к ведьме.
Алистер кивнул.
— Спасибо тебе, Морриган.
— Не для тебя стараюсь.
Вот уж в этом Алистер не сомневался.
— Идут! — закричал дозорный.
И думать стало некогда.
Поначалу все было неплохо — мертвяки исправно путались в стальных петлях и горели, дергаясь на месте. Но вторая волна просто прошла по головам первой, и зажженные стрелы, которыми чудовищ осыпали с крыш, не помогли. Так что пришлось взяться за оружие, и, проклиная всех колдунов на свете, — хоть бы Морриган не услышала — рубить и рубить уже мертвую, бескровную плоть. Давно затверженные приемы не помогали: обычный человек с пронзенной грудью валится оземь, мертвяк шел себе дальше. Рыцарей оттесняли — медленно, но верно — до самых дверей церкви, где сгрудились вооруженные деревенские. Отступать стало некуда. Хвала Андрасте, покойные были не так шустры, как живые, иначе тут бы всем и конец пришел. Алистер потерял счет обрубкам, что дергались на земле. Меч становился все тяжелее, отказываясь подниматься. Рядом рычал Стэн, поминая кого-то на своем языке. Морриган прислонилась к дверям, вконец растратив силы, и Алистер выкроил миг, послав Пончика защищать ее — мало ли кто за спину проскочит. Казалось, рассвет никогда не наступит. Но солнце все же взошло, и с первыми его лучами то подобие жизни, что вело мертвые тела, ушло из них окончательно.
Алистер уселся на ступени церкви и начал оттирать меч обрывком одежды мертвеца.
Вокруг плакали, смеялись и молились одновременно. Стэн опустился рядом.
— Я думаю о тех, кому эти, — он кивнул на окончательно упокоенную нежить, — приходились родней когда-то. Мы не заботимся о телах, отслужившая свое оболочка не важна. Но все же знать о том, что какой-то саирабаз использовал их так… Не знаю, какой казни это заслуживает.
— Найдем, кто это сделал — решим, — сказал Алистер.
Морриган молча села бок о бок со Стэном, достала откуда-то из складок одеяния флягу. Прихрамывая, подошла Лелиана, штаны на бедре залиты кровью.
— Ничего страшного, — сказала она в ответ на взгляд Алистера. — Кожу рассекли.
Сам Алистер помнил, что вроде его зацепили и не раз — но боли пока не чувствовал. Скоро боевой запал схлынет — и тогда заболит все, что можно, но пока вроде бы все хорошо. Пончик положил голову на колено, Алистер потрепал его, радуясь, что пес невредим.
— Стэн, ты как?
— Жив.
Жив — это хорошо. Остальное можно исправить. Надо бы подняться, крикнуть тем, в церкви, чтобы открывали. Надо бы найти старосту, если тот пережил эту ночь, и велеть собрать трупы в кучу и сжечь с остатками масла. Надо бы… Вот только отдышаться бы чуть-чуть.
За спиной заскрежетал засов. Алистер обернулся, заставляя себя подняться и отступить.
Элисса вылетела из церкви первой, застыла напротив. Коснулась щеки Алистера, словно желая убедиться, что он ей не примерещился. Выдохнула.
— Живой…
И разрыдалась.
========== 13 ==========
Им выделили недавно опустевшую избу. Правда, как он туда добрался, и кто помогал идти, Алистер помнил смутно. Кажется, сам Теган не побрезговал плечо подставить — впрочем, ставить на это Алистер не стал бы. Точно, не Стэн, тот сам был не в лучшем виде. Шел, кажется, без помощи, но шатался изрядно — а может, это он сам шатался и все кружилось от тошнотной слабости и боли. Еще Алистер кое-как мог вспомнить, что сидел, прислоняясь к стене, и пытался не наваливаться на Элиссу, которая прижималась к боку и старательно поддерживала, пока Теган распоряжался. Постель в избе была одна, для взрослых, а детям, как это часто водится среди простолюдинов, стелили на лавках. Кто-то, то ли Элисса, то ли Лелиана хотел уложить его на эту кровать, а он отмахивался, мол, нашли неженку, вот лучше пусть Лелиана ложится, с ее-то раненой ногой, и с ней Морриган, а сам он на пол, как Стэн — тот ни на одной человеческой кровати не помещался — впервой, что ли. Морриган фыркала — лучше она одна в лесу заночует и вообще… Что "вообще", Алистер вспомнить не мог, как ни старался. Помнил, что его все-таки повело в сторону так, что Теган подхватился держать, все засуетились, Морриган полезла в мешок за припарками, не преминув притом рассказать всем вокруг, что она думает об их уме и предусмотрительности, а потом стало тихо, темно и хорошо.
Проснуться и понять, что у него ничего не болит, было почти счастьем. Кажется, Морриган накануне упоминала, что пока они пытались подготовить деревню к битве, она готовила и зачаровывала зелья, но поручиться за это Алистер тоже не мог. Впрочем, учитывая, что чувствовал себя он почти здоровым, что-то подобное и в самом деле было.
Алистер огляделся. Сквозь щели в закрытых ставнях падал солнечный свет, в лучах плясали пылинки. В дальнему углу, под одеялом из волчьих шкур спал Стэн. Больше никого в избе видно не было. Рядом с кроватью лежала одежда, судя по размеру — на него. Рубаха хорошего льна, кожаные штаны, кожаный же дублет. Интересно, кто его облагодетельствовал? Не Теган, в его одежду Алистер бы не поместился. Староста? Додумывать эту мысль Алистер не стал — какая, в сущности, разница, узнает в свое время, а не узнает — невелика беда.
На столе под чистой ширинкой стояла еда: сухари — и то сказать, едва ли в последние несколько дней здесь кто-то заводил тесто для хлеба — нарезанное щедрыми ломтями соленое сало с розовыми прожилками, яблоки — хрусткие, кисло-сладкие, из тех, что созревают уже перед заморозками и хранятся потом до следующего урожая, белый мягкий сыр и глиняный кувшин с пивом. Остальные, похоже, уже поели, и Алистер захрустел сухарем, решив их не дожидаться.
Стэн по-прежнему спал, когда с улицы послышались голоса. Алистер прислушался — сквозь толстую дверь слов было не различить. Сапоги его стояли у двери, и, начав их шнуровать, Алистер обнаружил, что слышно стало лучше. Элисса. И… Теган, кажется.
— Миледи, боюсь, я больше не могу ждать, пока Алистер придет в себя. Ваша лекарка очень искусна, и если она запретила будить раненых — значит, так надо, но Изольда говорит, что чудовище в замке долго ждать не будет. У вас есть пергамент и чернила?
— Нет.
— И в самом деле, откуда бы в дороге… Тогда я оставлю Алистеру записку у матери-настоятельницы. Вот это кольцо отдадите ему.
— Вы уверены, что так нужно, Теган?
Не "банн Теган" — заметил Алистер про себя.
— Да. И… Элисса. Я знаю, что это слишком смело, но… Поцелуйте меня на прощанье. Возможно, это будет последний поцелуй прелестной девушки, который мне удастся сорвать в этой жизни.
Алистер вылетел на крыльцо, как был, в одном сапоге.
— Теган, кобель ты потасканный! Какой, к ядреням "последний"?
Банн выпустил руку Элиссы.
— Ты проснулся, очень вовремя.
— Ага, как раз чтобы вам всю малину обломать.
Теган пропустил его слова мимо ушей.
— Там Изольда… Пойдем, лучше ты сам все услышишь.
— Сейчас.
Алистер торопливо зашнуровал второй сапог и порысил вслед Тегану.
Услышанное ему не понравилось. В который, впрочем, раз — в этом мире, кажется, добрых вестей и вовсе не осталось.
— Ты сошел с ума.
— Прошлой ночью я думал ровно то же самое про тебя. Но — мы еще живы. Может, и в этот раз все обойдется. Может, нет, — он пожал плечами. — Но я должен.
— Я с тобой.
— Алистер, я обещала, что приду только с ним, никого больше! — вмешалась Изольда. — Может, Тегану удастся успокоить… Вернуть…