На самом деле нести там было совершенно нечего — изящная корзина из тонких прутьев, несколько изрядных — но отнюдь не тяжелых — клубков небеленой шерсти. Да и идти совсем недалеко — несколько ярдов по коридору и подняться по лестнице. Элисса молчала, опустив взгляд. Алистер тоже не знал, что сказать. Вслух пожалеть о том, что не прирезал ушастого, пока возможность была — как-то не подобает. Да и за что прирезать-то? За то, что моложе и хорош собой? За то, что его общество явно Элиссе приятно — и если сегодня она не позволила, то завтра…
А может, и не позволит.
"Находишь какого-нибудь бастарда…"
Именно она первой заговорила о короне. Именно она первая дала знать, что он ей… симпатичен, скажем так.
Захотелось швырнуть корзину о стенку и напиться. В дрова.
Да ну, ерунда, семнадцать лет девчонке, не может быть…
Струится тяжелый шелк, сверкают кольца, играет музыка…
Элисса остановилась у двери, глянула снизу вверх, снова опустив глаза, замерла, чего-то выжидая.
Алистер молчал. Правда? Неправда?
— Доброй ночи, — едва слышно сказала она, открывая дверь.
— Постой… — Алистер протянул ей корзинку. Вздохнул, как перед прыжком в холодную воду.
— Скажи… Если бы ты не знала, кто я… — произнес он в спину. — Все было бы… так же?
Элисса вздрогнула. Медленно обернулась.
— Ах, вот оно что…
Алистер встретился с ней взглядом и едва не отшатнулся — точно так же она смотрела в Тени, гадая, настоящий ли он.
— Если ты спрашиваешь о таких вещах — то что бы я ни ответила, слова не будут стоить ничего, — она горько усмехнулась. — Так что отвечать я не буду. Потому что… словом, все это теперь не имеет значения. Доброй ночи.
Дверь мягко закрылась у него перед носом. Алистер долго смотрел на тяжелые доски, не двигаясь с места. Потом саданул кулаком в стену — разбил костяшки о камень, но теперь это не имело значения — и пошел к себе.
========== 19 ==========
Когда они покидали Рэдклифф, Эамон все еще оставался в беспамятстве. Ни Винн, ни сам Ирвинг так и не смогли сказать, что с ним, и можно ли что-то сделать. Сошлись на том, что, вероятно, вмешался демон, но и после его изгнания ничего не изменилось. Изольда, как заведенная, твердила о Священном Прахе Андрасте. Теган попытался было попросить Алистера помощи в его поиске, но тот лишь покачал головой, сказав, что искать давно ставшую легендой реликвию — не по его части. К тому же, Алистер не верил в чудодейственные исцеления. Отчаявшаяся женщина могла думать что угодно, но… Сошлись на том, что когда все другие способы будут исчерпаны, придется попробовать этот. А пока Алистер повел свой отряд в Орзаммар. Что бы он там ни думал о непрекращающихся пакостях от судьбы, гномье королевство казалось воплощенной надежностью. Опять же, находится всегда на одном месте, а не блуждает по чащам, как долийские эльфы, которых еще поди отыщи.
С Элиссой он попытался поговорить на третью ночь после того, как они ушли из замка, когда выпал жребий сменить ее в карауле. Разговора не вышло. Он едва успел выдавить "Послушай, я тут хотел сказать", как она перебила. Очень мягко. Очень вежливо. Абсолютно непреклонно.
— Пару дней назад ты уже сказал более чем достаточно. Если это имеет значение: зла я на тебя не держу.
И миг спустя уже заворачивалась в одеяло. Пытаться второй раз Алистер не стал.
В остальном все, на первый взгляд, оставалось, как было: Элисса все так же шагала рядом, отвечала, если он к ней обращался, смеялась и шутила с остальными, а когда Алистер попросил ее сопровождать на встречу с деширами, потому что сам он боялся ляпнуть что-нибудь не то, объясняйся потом — согласилась моментально. Вот только когда он, забывшись, касался ее руки — незамедлительно отстранялась, продолжая разговор тем же спокойным дружелюбным тоном, что и до того. Алистер бы предпочел ругань и крик этому неизменному спокойствию, но было очевидно, что показывать истинные чувства тэйрна позволяет себе только близким. И очевидно, что Алистер таковым быть перестал.
Врата Орзаммара стояли там, где им и полагалось испокон веков. Все остальное пошло наперекосяк, и Алистер, уже не удивляясь, лишь посмеялся над собственной наивностью — надеяться, что хоть где-то все окажется простым и понятным. Разве что душу отвел, сцепившись с посланцем регента прямо при гномах-привратниках. Больше поводов для веселья не нашлось. Совет деширов на поверку оказался тем еще сборищем, базарные торговки, послушав, обзавидовались бы. И, сунувшись там и сям, Алистер понял, что придется все же идти на Глубинные тропы, искать гномам единственную живую Совершенную — и пусть она выбирает того короля, которого ей угодно. Сам Алистер в гномьей политике не понимал совершенно ничего, и даже Элисса ничем не могла помочь — слишком замкнутым было общество гномов, в мир на поверхности не проникало ни отголоска страстей, что кипели в Алмазных залах. Разве что, послушав сторонников обоих претендентов на трон, Элисса сказала, что один — подлец и мерзавец, настроенный изменить сложившиеся обычаи, второй же, имея почти безупречную репутацию — ибо по-настоящему порядочные люди обычно не лезут в игру, главным призом в которой абсолютная власть, и едва ли гномы в этом сильно от них отличаются — известен как столь же безупречный последователь древних традиций. Чего стоят эти традиции Алистер успел насмотреться буквально в тот же день. Если бы спросили его, сказал бы, что традиции, во имя которых отец должен обречь на смерть собственную дочь, следовало бы отправить под хвост Архидемону. Впрочем, его никто и не спрашивал, и выбирать между прогрессивным мерзавцем и ретроградом-идеалистом совершенно не хотелось. Пусть эта самая живая Совершенная решает. А насчет порядочности и власти он при случае напомнит.
Совершенная оказалась настолько живой, что успела даже выйти замуж перед тем, как исчезнуть на Глубинных тропах. Мужа ее, вечно пьяного Огрена, Алистер согласился взять с собой лишь потому, что он единственный хотя бы примерно знал, куда могла направиться Бранка. А еще для того — чтобы иметь перед собой пример, что бывает, когда начинаешь топить беды в вине. Алистер знал, что за ним самим это водится, и живое воплощение того, во что он может превратиться отрезвляло. Впрочем, надо было отдать Огрену должное — дрался он отменно. Правда, совершенно не заботясь о собственной безопасности, и Морриган не раз предлагала не тратить зелья и магию на того, кто сперва размахивает топором, не соизмеряя собственных сил, а потом валится полумертвый, потому что влез в самую середину стаи глубинных охотников. Гном стонал, что истинный воин не знает слова "отступление", ведьма советовала почитать книжки, впрочем, наверняка способность понимать прочитанное давно выветрилась из этих мозгов под действием винных паров. А на следующий день все начиналось сначала.
Глубинные тропы Алистер не любил. Вечная тьма, которую лишь изредка рассеивали отсвет от лавовых потоков, затхлый неподвижный воздух, бесконечная тяжесть камня над головой и вечное предчувствие, что порождения тьмы где-то неподалеку: постоянное, ноющее, раздражающее точно больной зуб. Правда, именно этому чутью они были обязаны тем, что едва разминулись с огромным отрядом тварей. Именно тогда Алистер впервые увидел Архидемона во плоти. Они сидели, спрятавшись за камнями под самым потолком огромной пещеры, а внизу разливалась беснующимся половодьем орда, над которой кружил дракон.
— Это вот эту тварь, что ли, надо будет прикончить? — прошептал Огрен. — Хорош!
На вкус Алистера, "хорош" было не слишком подходящим словом. Могуч. Смертоносен. Чудовищен.
Дракон завопил, Лелиана и Винн скорчились на камне, зажав уши, Пончик сжался. Элисса обхватила руками плечи, девушку колотила дрожь и Алистер обнял ее, успокаивая, совсем забыв, что теперь — нельзя. Отстраняться она не стала, заглянула в глаза, И Алистер понял, что думают они сейчас об одном и том же.
Не каждому дано загодя увидеть собственную смерть.
Возможно, кто-то из них, или даже оба, сложат головы по дороге. Но если все пойдет хорошо — Создатель, какая насмешка! — смерть одного из них кружит сейчас в пещере.
Не будь латных перчаток, Алистер погладил бы девушку по щеке прежде, чем прижать крепче. А так оставалось только обнять, словно он мог закрыть от мертвящего визга и сознания того, чем все кончится. А вот к демонам — зло подумал Алистер. Пусть бесится, пусть кричит про жребий, пусть потом винит себя и ненавидит… Это пройдет. Зато жива будет. Хотя бы те тридцать лет — в лучшем случае тридцать лет — что отпущены Серому Стражу после Посвящения. Она сильная. Она сможет жить дальше, и забыть — сможет. В том числе и его.
И криво улыбнулся, когда Элисса, всё еще не отрывая от него взгляда, прошептала — но он услышал, несмотря на вой:
— Не вздумай.
Можно подумать, она сумеет ему помешать.
Чудовищная река под ними текла и текла, и даже после того, как все стихло, Алистер нескоро смог заставить себя выпустить девушку и поднять с камней остальных. Впрочем, далеко они в тот день не ушли, остановившись на ночлег куда раньше обычного. Отчасти чтобы дать орде уйти дальше от них, отчасти потому, что Алистер видел — люди напуганы, хоть и стараются изо всех сил это не показать. Даже вечно пьяный сквернослов Огрен. Даже Стэн, хотя по лицу его, как и обычно, едва ли можно было что-то прочесть. Так что он устроил стоянку раньше обычного, раскупорил флягу с неприкосновенным запасом выпивки, проследив, чтобы гному не досталась львиная доля, и весь оставшийся вечер то подначивал Зеврана, заставляя того рассказывать одну байку за другой, смеясь громче всех, то помогал Винн уговорить Лелиану спеть, то наперебой с Огреном травил совершенно непристойные анекдоты — но в этот раз Винн даже не пыталась их осадить. И к тому времени, как пришла пора тянуть жребий очередности караула и ложиться, все уже были слегка пьяны и более-менее смахивали на себя обычных. Алистер подумал еще несколько минут, переговорил со Стэном и раскупорил еще одну флягу под кодовым названием "на совсем-совсем крайний случай". Сам не притронулся — хватит. Зато остальные точно уснут. Одну ночь они со Стэном как-нибудь поделят, а завтра будет уже другой день.
И все-таки он почти не удивился, когда Элисса выбралась из-под одеяла. Лагерь наполнял разноголосый храп, даже Пончик посапывал, смешно суча ногами. Девушка тихонько устроилась у костра на расстоянии вытянутой руки. Положила подбородок на колени.
— Не спится? — спросил Алистер, чтобы что-то сказать.
— Угу… — она помолчала. — Обними меня…
Алистер придвинулся ближе, позволил ей забраться на колени. Может быть, это просто вино и страх, может быть, утром она снова отодвинется, когда он случайно коснется — но это будет утром. А пока он баюкал ее на коленях, шепча какие-то глупости и чувствуя, как ее дыхание касается кожи. Девушка выпрямилась, заглядывая в глаза, взъерошила Алистеру волосы. Тот улыбнулся в ответ, перехватил ее руку, коснувшись губами пальцев.
— Погоди, я сейчас.
Морриган не обманула — роза и правда выглядела совершенно так же, как в тот вечер в Рэдклиффе. На лице Элиссы изумление сменилось неподдельным восторгом, и Алистер рассмеялся.
— С ума сойти… — выдохнула девушка. — На Глубинных тропах… Как?
— Могу я приберечь свой маленький секрет?
Она тихонько засмеялась, сунула нос в лепестки, снова подняла взгляд. Повторила.
— С ума сойти… я уже почти забыла, как это.
— Значит, нужно напомнить, — деланно серьезно заявил Алистер, и накрыл ее губы своими. Оторвавшись на миг, шепнул.
— Надеюсь, это ты не забыла?
— Ммм… Пожалуй, нужно напомнить еще.