— Держи лицо, люди смотрят, — прошипела Элисса. — Он прав.
Алистер попятился, точно на голове у нее вместо волос выросли ядовитые змеи.
— Ты же была там…. Сама видела…
Она накрыла его руку своей — Алистер шарахнулся — убрала ладонь.
— Послушай…
— Не хочу я ничего слушать!
— Твое высочество, прекрати истерику, заткнись и послушай! — Голос хлестнул, точно пощечина, даром, что говорила она едва слышно.
— Ещё раз назовешь меня высочеством… — Он выдохнул. Заставил себя разжать кулаки. Прокусил до крови губу — боль вернула в реальность. Расслабил ноющие челюсти. Как она это делает… Плечи назад и вниз, точно на них висит мокрый тяжеленный суконный плащ…
— Объясни.
— Не нужно начинать свое правление с убийства героя реки Дейн. Этого тебе не простят.
— Переживу как-нибудь.
Она права, но признать эту правоту было невыносимо.
— Есть еще одно. Архидемон.
До Алистера начало медленно доходить.
— Это подло.
Элисса невесело усмехнулась.
— Это возможность погибнуть с честью.
— Еще лучше. Сделать из предателя героя.
— Он уже герой, Алистер. Тридцать лет как герой.
Она права… Только хочется удавиться от этой правоты, и Алистер решил попытаться в последний раз.
— Если бы на его месте был Хоу?
Элисса вздрогнула. На миг отвела взгляд.
— Если бы на кону была твоя жизнь — да.
Теперь вздрогнул Алистер. Их всего трое. Орда. Архидемон.
— Это бесчестно.
— Расскажи ему все, — сказала Элисса. — Все как есть. И пусть выбирает.
— Вы с ума сошли? — снова Риордан. — Это тайны…
— Засунь себе свои тайны, — все так же, не повышая голоса, перебила Элисса. — Алистер?
Он кивнул.
— Винн, помоги ему.
Остановить кровотечение, убрать слабость — чтобы Логэйн понимал, о чем идет речь. Больше всего на свете Алистеру хотелось сжать в пальцах его шею и смотреть, не отрываясь, в глаза, пока все не закончится. Но он заставил себя опуститься рядом и заговорить, негромко, спокойно и вежливо.
Как они будут сражаться бок о бок, Алистер не представлял.
— Правильно ли я понял, — сказал Логэйн, наконец. — Возможно, я не переживу Посвящение.
Алистер кивнул.
— Но если переживу, — продолжал тот. — У меня будет возможность погибнуть героем, а не предателем.
— Да. — Создатель, только бы не сорваться.
— Ты щедр… Мэрик говорил, что человека создают его враги. И теперь я не знаю, для кого из нас это комплимент.
Алистер усмехнулся.
— Но есть одно "но", — сказал Логэйн. — Моя дочь.
— Кажется, ты не в том положении, чтобы торговаться.
— Торговаться — нет. Но выбор есть всегда. Что будет с моей дочерью?
— Пока Архидемон жив — ничего. Посидит… в башне.
— А потом?
Еще бы он сам знал. Убить? Анора бы не колебалась, но Алистер — не она. Оставить в заточении? Так милосердней убить. Отправить в изгнание? Чтобы через несколько лет она вернулась с армией?
— Церковь. Обеты пред Создателем нерушимы.
Логэйн едва заметно усмехнулся.
— И, возможно, лет через двадцать ты увидишь новую Верховную Жрицу.
— Я столько не проживу, — сказал Алистер. — Итак?
— Я согласен.