– Так я же и говорю! – мягко удивился Лопатин непонятливости школьного друга. – Я ничего против Сашки не имею. И совсем не собираюсь, Боже упаси, занимать его место. Но ведь я оказываюсь в совершенно немыслимом положении.
И Лопатин начал опять витиевато распространяться о том, что не может себе позволить выглядеть посмешищем в глазах окружающих. Хотя бы потому, что он не один, у него есть семья, дети, он за них отвечает, в конце концов. И нужно что-то делать, а что – Лопатин никак не может сообразить.
Например, сотрудники в офисе. Все они прежде, без сомнения, с симпатией относились к Лопатину. Начальником Лопатин был не злым и не вредным. Если его о чем-нибудь просили, скажем, дать внеочередной отгул, или выписать премию побольше, потому что ребенок болеет, он никогда не отказывал. А сейчас, мало того что никому и в голову не приходило принимать его хоть сколько-нибудь всерьез, его стали просто-напросто избегать… Шурин только бровью поведет, а весь офис уже бегает, как наскипидаренный, а на замечания Лопатина люди только снисходительно улыбаются.
– Ясно! – потерял, наконец, терпение Пистон, который понял, что от Лопатина не дождешься вразумительного ответа хотя бы потому, что тот сам толком не решил, чем бы Пистон мог ему пригодиться. – Проблема, в общем, ясна, а детали додумаем по ходу дела. Теперь давай перейдем к главному. Какова финансовая сторона вопроса? Ибо, как сказал классик, время, которое у меня есть, это деньги, которых у меня нету. – И Пистон вылил в свою рюмку остатки коньяка.
Конечно, кончено, – спохватился Лопатин. – Ясно, что помощь от Пистона он ожидает не безвозмездную. Нужно, конечно, иметь в виду, что он далеко не олигарх, футбольных команд не покупает, и средства, которые есть у него в распоряжении, очень ограничены, но кое на какие расходы он готов. Тем более что для него это вопрос принципиальный, можно сказать, вопрос жизни и смерти.
– Да ты не боись, я лишнего не запрошу! – успокоил его Пистон. – Как-никак мы друзья детства. С первого класса знакомы. Можно сказать, на соседних горшках сидели.
И он предложил, чтобы за каждый потраченный на благо Лопатина час, тот платил ему два доллара – ставку американского безработного. И это помимо того, о чем Пистон договорится с самим Пушкиным. А там видно будет.
На том и согласились.
По их взаимной договоренности в ближайший праздник Пистон с подачи Лопатина был приглашен в качестве ведущего-затейника на корпоративную вечеринку фруктово-овощного холдинга. Где проявил себя самым наилучшим образом. Холдинг еще не помнил такой веселой вечеринки, такого количества конкурсов, такого энтузиазма масс и такого непрекращающегося гогота. Сашка хохотал от души и то и дело утирал проступающие на глазах слезы.
Совершенно естественно, что Пистона пригласили принять участие в очередной охоте. А потом в следующей. И в следующей. А потом Пушкин ввел для него в компании специальную ставку – организатора культурного досуга, культорга, с очень достойной ежемесячной оплатой. После чего Пистон стал присутствовать на мероприятиях постоянно. На деловые совещания его, само собой разумеется, не пускали, а во всем остальном он стал непременным и самым заметным участником мероприятий. Потому что с ним, конечно же, было веселее.
Ни полсловом не выдавая своих секретных договоренностей с Лопатиным, Пистон довольно быстро сделал так, что окружающие потеряли всякий интерес к глупым розыгрышам и шуткам над его бывшим одноклассником. Лопатина оставили в покое. Лопатин, который после каждого выезда на природу, кряхтя и вздыхая, тайком отсчитывал ему дополнительные зеленые полсотни, а то и сотню, уже начал заикаться о том, чтобы пересмотреть первоначальные договоренности, да и артистической натуре Пистона уже порядком поднадоели однообразные развлечения пушкинских коллег, когда случай предоставил им обоим возможность кардинально решить Лопатинскую проблему.Все началось с того, что Сашка купил по случаю три вагона подмороженного лука. Взял, можно сказать, даром.
А надо сказать, что подмороженный лук – это и не лук вообще! То есть внешне он мало чем отличается от обыкновенного, и только разрезав, можно заметить, что его внутренние кольца как будто слегка увяли. Но человек опытный знает, что такой лук через несколько дней потемнеет внутри, через неделю начнет пованивать, а через две его можно будет смело везти на свалку.
Сашка купил лук, прельстившись на дешевизну. В расчете на то, что большую часть можно будет без убытка перепродать на консервный завод, а остальное небольшими партиями очень выгодно сплавить в супермаркеты так называемого эконом-класса: покупатели таких супермаркетов покряхтят-покряхтят, поворчат-поворчат, поругают жадных торгашей да и раскупят все, запав на экономию в полтора рубля.
А на следующий день секретарша соединила Пушкина с лучшим торговым агентом Прохвостовым. То есть фамилия агента была Хвостов, от слова «хвост», но Пушкин любовно за глаза называл его Прохвостовым.
– Александр Константинович, вы очень заняты? – проговорил в трубке вкрадчивый голос Хвостова.
– Совсем не занят! – бодро ответил Пушкин, у которого, и правда, выдались свободные полчаса.
– Тут, Александр Константинович, к нам зашел один… клиент – Хвостов запнулся. Мне кажется, вам будет интересно. Я к вам направлю?
– Кончено! – сказал Пушкин и потер руки, заранее предвкушая развлечение. Потому что Прохвостов отлично знал свое дело и просто так к начальству никого никогда не отправлял.
Через некоторое время в кабинет вошел невысокий, складный, очень аккуратный молодой человек в каракулевом пирожке, какие носили пижоны лет сорок назад, с бакенбардами и маленькими усиками. По тому, как молодой человек держался – подчеркнуто воинственно и негибко, было понятно, что он сильно робеет.
– Я из Медвежьего Угла! – без лишних предисловий начал молодой человек, усаживаясь за стол напротив Пушкина.
– Откуда? – приподнял брови Сашка. Скулы молодого человека порозовели.
– Медвежий Угол – название районного центра на Севере, – запальчиво пояснил он.
– А-а… И что?
Выяснилось, что молодой человек только накануне приехал в город и пришел к Пушкину на базу для того, чтобы купить большую фуру лука.
– Так вы у себя в Медвежьем Углу занимаетесь луком? – догадался Сашка.
Молодой человек опять едва заметно покраснел. И сам на себя за это рассердился.
Дело в том, что до сих пор он луком не занимался. Но это ничего не значит. У него все продумано и организовано. Заказан грузовик. Есть договоренность с магазинами на местах.
– А каким бизнесом вы до этого занимались? – спросил Сашка.
Вместо ответа на этот вопрос молодой человек почему-то пояснил, что у них на Севере, как дело к зиме – так всегда перебои с луком. А лук для северян – важнее хлеба. Потому что в луке содержатся необходимые организму витамины, без которых человека в их широтах и при их рационе неизбежно ожидает цинга!
Поэтому нет никаких сомнений, что качественный лук из центра разлетится у них в районе в считаные дни на ура.
Сашка одобрительно кивнул.
Собственно, и без всяких вопросов с первого взгляда было ясно, что никаким бизнесом сидевший перед ним человек никогда прежде не занимался. Что, скорее всего, он только что получил наследство от умершего дедушки-шахтера или продал бабушкин дом в Черноземной полосе, или сам скопил северную зарплату за несколько лет и вот теперь решился броситься в манящие воды частного предпринимательства.
«Молодец Хвостов! Сечет поляну, – подумал Сашка. – Неизбалованный северный покупатель как пить дать любой лук сметет за пару-тройку дней!»
– Вот и правильно! Вот и молодец! – одобрил он инициативу северянина. – Как сказал классик, человек сам кузнец своего счастья. Я терпеть не могу людей, которые все время ноют, жалуются на жизнь, винят во всем государство! Зарплату им не платят, овощи не завозят. А ты возьми судьбу в свои руки и купи грузовик лука! – пошутил он. – А потом продай! Вы сколько хотите взять?
Выяснилось, что у северянина нанята десятитонная фура. И он хочет заполнить ее целиком. По его расчетам, это как раз соответствует потребностям родного края в витаминосодержащем продукте.
– Если конечно, мы договоримся о цене, – сурово предупредил он.
– Цена вас устроит, – пообещал Сашка, профессионально глядя клиенту прямо в глаза. – Вам мы продадим на гривенник ниже, чем везде. Для хороших покупателей у нас гибкая система скидок.
Он пристально посмотрел на посетителя.
– А вообще-то… – стало заметно, что Пушкин находится в нерешительности. – Нет. Не знаю… – он еще раз в сомнении посмотрел на посетителя из далекого региона. – Эх, была не была! – Сашка хлопнул ладонью по поверхности стола. – Вы ведь, наверняка, наличными собирались платить? – Он кивнул куда-то под стол, туда, где находился брючный карман посетителя. – Есть у меня один вариант. Только для вас. Учитывая острую потребность северных народов в свежих витаминах.
И Пушкин предложил купить лук, который припасал практически для личных нужд, можно сказать для себя, только для своих. На целых два рубля ниже, чем рыночная цена. При условии, что оплата будет произведена сразу и наличными.
– Только для вас, – добавил Пушкин. – Потому что сразу видно – вы человек серьезный!
Посетитель кивнул. Его нахмуренное лицо красноречиво показывало, что насчет серьезности – это абсолютно верно. И с ним шутки шутить не стоит.
А Сашка продолжал внимательно за ним следить. Потому что шутки шутками, – а в наше время можно запросто нарваться на серьезных людей и из-за поганой машины лука – ой как попасть! Но на человека, сидевшего напротив Пушкина и напряженно о чем-то думающего, и смотреть долго было не надо. С первого взгляда ясно – абсолютный лох!
– А почему этот лук дешевле? – спросил молодой человек, видимо, припоминая что-то смутное из далекого детства и материнских наставлений, что-нибудь про мышеловку и сыр.
– Во-первых, потому, – не моргнув глазом, сказал Пушкин, – что мы дорожим своими клиентами. А вы, безусловно, перспективный клиент. А во-вторых, бывают разные условия закупки. И конкретно на этом луке мы можем сделать вам скидку. На другом – не могли бы. А на этом можем!
Посетитель опять задумался.
Вообще говоря, Пушкин не испытывал к нему ни презрения, ни, скажем, злобы. Как говорится, ничего личного. Сдержанный северянин ему даже нравился. Но бизнес – есть бизнес. У бизнеса, мать его ети, свои законы. Если можешь втереть кому-то за червонец то, что сам вчера купил за пятак – втирай и не раздумывай! Не будь ослом! И не гневи судьбу!