Конференц-зал был полон прехорошеньких девушек. А на возвышении за столом сидел общий любимец тележурналист Антон Мишкин. Рядом с ним — пожилой седовласый дядька заграничного вида.
— Ну, теперь все собрались? — спросил он. — Больше никого не ждем, начинаем. Меня, кажется, знают все. Наш гость сегодня — сэр Лоуренс Карлайл, представитель бюро книги рекордов Гиннеса в России!
Раздались аплодисменты. Катя тоже яростно хлопала — и вдруг увидела, что в нее прицелилась камера. Оказалось, собрание снимали.
— Вы согласились принять участие в съемках, которые зафиксируют рекорд, достойный книги Гиннеса. Заявку на рекорд мы оформили по всем правилам, сэр Лоуренс не даст соврать. Он будет официальным контролером и подтвердит наше достижение.
Сэр кивнул.
— Таким образом, все вы становитесь своего рода соавторами рекорда. Ваши фотографии окажутся на страницах книги рекордов Гиннеса! Правда, очень маленькие. Но кто захочет — тот разберет. Естественно, съемки ведут две телегруппы плюс сэр Лоуренс лично. От вас требуется быть в нужное время в нужном месте, имея при себе купальники. Надеюсь, плавать умеют все!
— Все! — заорала аудитория.
Катя напряглась — именно тут у нее был прокол в образовании. Уметь-то умела, но как? Однако и она тоже закричала: «Все!»
— А теперь я расскажу, как именно мы будем ставить этот рекорд…
Авантюра была в стиле тех, что он устраивал в передаче «Шиш в кармане», но девчонкам понравилась.
В перерыве весь цветник вывалился в коридор и принялся названивать родителям и бойфрендам. Катя тоже достала мобилку.
— Але! Мамулька? Слушай, я на выходные еду на озеро, с ночевкой! Ты не беспокойся — мы целой командой! Ну, и загорать, и купаться… А вообще мы хотим поставить рекорд для книги Гиннеса!
— Рекорд для книги Гиннеса! Для книги Гиннеса! Гиннеса! — гудело и трещало со всех сторон.
Татьяна как раз только что вошла в свою квартиру, где обнаружила супруга, укладывавшего большую дорожную сумку. Она втащила пакеты с шубкой и жакетиком, а тут как раз и зазвонила мобилка.
— Слава те Господи! — с чувством произнесла Татьяна. — Ребенок ожил!
— А теперь оживи на минутку и ты, — попросил Дима. — Где мои желтые футболки?
— По-моему, в грязном белье…
— Ладно, купить футболку можно и в привокзальном ларьке. Носки? Я что-то ни одной пары не нашел.
— Ну, носки ты бы и сам мог постирать!
— Хорошо, куплю по дороге. Зубная паста…
— Паста у нас кончилась, но я завтра куплю! — пообещала Татьяна.
— Так она мне уже сегодня нужна. Хорошо, и пасту — по дороге… Шлепанцы!
— Шлепанцы?
— Ты не знаешь, где мои дорожные шлепанцы?
— Понятия не имею!
— Значит, и шлепанцы — по дороге… Вот так и переходят на холостяцкий образ жизни.
Татьяна молча вышла, через пару секунд явилась со шлепанцами и водрузила их на стол.
— Цепляться по мелочам — это мы умеем, — гордо сказала она. И ушла окончательно.
Она была оскорблена в лучших чувствах. Кто носился по городу, кто искал одежду для ребенка? Кто отказался от трех пирожных к кофе, чтобы они не отложились на талии, а съел лишь одно? И способен ли мужчина все это оценить?
Дима нашел ее на кухне. Она с похоронным видом чистила картошку.
— Ну, Танюх, что ты, в самом деле?
— Ничего, просто обидно. Я знаю только дом и работу, работу и дом, у меня голова кругом, не могу же я помнить все на свете…
— Так все на свете не обязательно.
— А в свободное время я порчу руки, готовя ужин любимому мужу…
— Давай сюда ножик. Сам почищу.
— Да я уж как-нибудь справлюсь.
Но Дима отнял у нее нож и картошку.
— Поезд в одиннадцать, — сказал он. — Сейчас восемь. Ребенка дома нет.
Татьяна задумалась.
— Ребенок вот-вот придет. Она была на каком-то собрании и вся кипит и булькает.
— Ну, как знаешь.
Дима углубился в чистку картошки. Татьяна подумала, вздохнула, подошла к нему сзади и поцеловала его.
Все-таки они поженились по любви, и эта любовь двадцать лет спустя была жива, даже вспыхивала внезапными фейерверками. Правда, Татьяна иногда была для Димы шумновата и утомительна, ему в сорок три года хотелось домашнего покоя, а Дима для Татьяны был слишком обычен и привычен, но им было хорошо вместе… вот и сейчас… прямо на кухне… когда, того и гляди, вломится дитя…
Полинка с Жанной выходили из лифта, а им навстречу вышел Дима с дорожной сумкой.
— Привет, — сказал он. — Там внизу такси не торчит? Я заказывал.
— Торчит, — сказала Полинка. — Желтенькое.
— Ну, пока, — и он шагнул в лифт.
— Пока, — сказала Жанна, а Полинка добавила:
— Ни пуха, ни пера!