Так же обстояло дело и с вождями отдельных племен. Они не имели власти над жизнью и собственностью своих подданных, они не могли налагать наказания. Это право принадлежало только суду присяжных.
Я беру на себя смелость утверждать, что наказания у этих людей находились в более справедливом соотношении с преступлениями, чем те приговоры, которые выносятся высшими судебными инстанциями цивилизованного мира.
Это была система чистейшей республиканской свободы, но без одной идеи — а именно, идеи всеобщего равенства. Почет и авторитет приобретались исключительно заслугами. Собственность не считалась общей, хотя труд частично и был таковым. Но эта общность труда была основана на взаимном согласии. Семейные узы считались самым священным и нерушимым из всего того, что существует на земле.
Таковы были в действительности дикари, краснокожие дикари, которых хотели лишить их прав, которых хотели изгнать из их домов, с их родной земли, которых хотели сослать из их прекрасной страны в дикую, бесплодную пустыню, которых хотели затравить и уничтожить, как хищных зверей!
В буквальном смысле — как хищных зверей, ибо за ними гонялись и их преследовали со сворами охотничьих собак.