Но дядька был ответственный, а для меня это самое важное.
Я, как положено, провела им экскурсию, в конюшне мы нашли Вовку и обозначать фронт работ пошли уже с ним.
— На ближайшее время, как вы понимаете, объектов мало, — начала я.
— Да тут вообще халява! — бодро воскликнул папа.
— Вот не скажите, — вступил Вова. — Кроме дома у нас ещё сена подкошено, а забор в стадии разметки. Не хотелось бы, чтобы его под шумок у нас подёргали.
Не забор, а сено, понятное дело.
— А оплата сколько будет выходить? — уточнил дядя Толя.
Я потёрла лоб:
— Тут, товарищи, некоторая сложность. Нам сперва должны рассчитать по вашим этим ребятам, кого мы оформляем. На двоих, думаю, рублей пятнадцать-двадцать смена. Хотите — по одному дежурьте, хотите — приглашайте помощников и на них делите. Ближе к осени, когда мы тут расширимся, я буду настаивать, чтоб дежурных было двое. Но пока хозяйство небольшое…
— Это за пятнадцать ночей если по пятнадцать рублей… — прикинул дядя Толя.
— Двести двадцать пять выйдет, — быстро посчитал Вовка.
— И возможность покупать мясную и молочную продукцию у нас в хозяйстве по закупочным ценам, — бодро выложила козырь я. — Всё свежее. Без талонов.
— А пойдёмте, — махнул рукой Вовка, — покажу весь участок. Там и определитесь.
— А я не пойду, можно? — попросила я. — Мне надо с бумажками разбираться, голова кругом идёт…
Но заняться документацией прямо сейчас было не суждено. В юннатском доме внезапно сидела и ждала меня тёть Клара. С «выраженьем на лице». И бабушка рядом, озабоченная. У меня прям сердце упало:
— Что, Алёнка передумала⁈ Не хочет?
— Да не-ет! — тётя Клара махнула рукой. — Нормально всё. Я про другое пришла, а мама вот говорит — с тобой надо решать.
В воздухе повис большой вопрос.
— И что? — осторожно уточнила я.
— Да я хотела Валентина водителем сюда устроить…
— Совместителем, что ли? — удивилась я. — Так не получится. Тут нам надо, чтоб водитель всегда рядом был. У него и рабочий день из-за этого прописан ненормированный, мало ли, когда потребуется ехать.
— Нет-нет, не совместителем! — тётя Клара снова всплеснула руками. — Хочу я, чтоб он с катафалка ушёл.
— Пьют они там много, — сурово вставила баба Рая.
Да, дядь Валя работал водителем в похоронном бюро — единственном на весь город. То ли стрессы, то ли ещё что, но пили они там реально по-чёрному.
— М-да, — пробормотала я, — так и инсульт заработать недолго.
Что, кстати, при такой интенсивности «нагрузок» и случится лет через… семь, кажется? Нет, случилось там. А тут…
— А он сам-то вообще-то хочет? — с сомнением спросила я. — Или вы, как в детском саду, за ручку его приведёте?
— Да он, вроде, и не против, но… Я Сашу попрошу ещё, чтоб с ним поговорил.
— Значит, так! — я встала и заходила по комнате.
Бабушка с тёть Кларой следили за мной, как две кошки за маятником. Ссориться с роднёй мне категорически не хотелось. Но и брать на себя обузу в виде ненадёжного человека… Хотя именно что на работу дядь Валя выходил как часы, а вот после… Мда. Как быть-то?
— Н-ну… Во-первых, вы в курсе, что в случае перевода он сразу потеряет классность?
Была в СССР такая штука как класс водителя. Классность давала дополнительный процент к зарплате. Второй класс — плюс десять. Первый — аж плюс двадцать пять от оклада. Но только если шофёр работает на одном и том же предприятии без перерыва стажа, аварий и косяков! Перевёлся — начинай по новой, с третьего класса.
Тётя Клара грустно сложила рот сковородником. Что, совсем, что ли, плохо?
Да бли-ин! Вечно меня моя добрость подводит!
— Допустим, сверхурочка сможет несколько компенсировать ему потери. Но. Мне нужен сотрудник, который будет выходить по удобному мне расписанию, даже если в официальных документах написано совсем другое. Условия будут такие. В восемь утра быть здесь, потому что случиться может всякое, мне нужна гарантия мобильности. В отдельные дни, если требуется — и раньше. Выходные могут быть подвижными. Иногда посреди недели. Иногда в таком порядке, что он здесь на участке своими делами занят, а потом надо ехать, и мы едем. Иногда вообще без выходных. И отпуск, скорее всего, также будет разбитый. Если захотите поехать отдыхать, договариваться надо будет заранее, чтобы я нашла замену. Трезвым быть, как стекло. И никаких за́пахов — ни перегара, ни сигарет.
— Да он как раз курить бросил недавно, — растерянно пролепетала тётя Клара.
А, точно! В какой-то момент все мои дядьки дружно решили, что курево — идея дурацкая, вредно, да и дорого. Компания, что ль, по предприятиям какая-то была агитационная? Не знаю. И пить, кстати, сильно умереннее стали. Может, возраст?
— Он в отпуске до какого?
— Так только пошёл, почти три недели ещё.
— Давайте так. Договоримся на пробный период, две с половиной, или сколько там, недели. Если за эти две-три недели мы друг друга не устроим — разойдёмся полюбовно, как будто и не было ничего.
— А деньги? — осторожно спросила бабушка.
— Из других фондов заплачу, не помру. Сто пятьдесят рублей за испытательный срок. После трудоустройства триста в месяц, думаю, столько мы сможем из управления культуры выжать. Плюс премиальные. Оставляю за собой право выдавать премии натур-продуктом. Устраивает — пусть приходит сам договариваться. Нет — прекращаем разговор, пойдём чай пить.
Тётя Клара ушла в глубокой задумчивости. Бабушка подумала, не утерпела и пошла за ней. Зато явились папа с дядь Толей:
— Ольгуня! Посмотрели мы.
— Ну, чё?
— Ну, чё — нормально. Пока решили поодиночке подежурить, а с сентября уж соберёмся да заново обсудим, — папа выгрузил на стол целую пачку паспортов и трудовых, дядь Толя молча кивнул.
— Ниву-то видели?
— А ка-а-ак же! Вова похвастался. Хорошая.
— Вам на дежурство куртки надо, — высказал соображение Вова. — Ночью холодно будет.