— Оленька, да вы что! Это подарок от вьетнамской стороны пионерам-активистам Иркутска. Никому и ничего не надо.
— Ну, спасибо. А что ж не предупредили-то? Мы бы хоть символически подарили что-то в ответ.
— Думаю, на днях мы организуем визит в ваше хозяйство, чтоб они могли на месте посмотреть, как устроены питомцы, и тогда — пожалуйста.
Тэкс. Времени мало, но я подумаю.
03. МЕЖДУНАРОДНЫЕ ГОСТИ
ВСЕ СЧАСТЛИВЫ ДО ПОСИНЕНИЯ. ОСОБЕННО Я
Я почему-то думала, что поезд вовремя не придёт, и мы будем зазря сидеть полчаса-час. И он опоздал, но всего на пять минут, что не могло не радовать. Нужный вагон волшебным образом оказался прямо напротив нас. Хотя, почему волшебным? Вон сколько шишек собралось, уж наверняка для них высчитали, чтоб начальство вдоль путей не металось.
Дверь вагона открылась изнутри, и в его серых внутренностях стало видно прижавшихся в угол своей вагонной стайки шестерых поросят-вьетнамцев. А ещё там было двое вьетнамцев, которые люди. Парень в серой, похожей на военную, форме и девушка в белом халате поверх тоже как будто бы формы, только женского варианта, со строгой юбкой. У обоих были усталые, очень ответственные и немного торжественные лица.
— Сыдылавштфуйтэ, тавалишчи! — старательно сказала девушка сразу всей нашей толпе.
Толпа хаотически откликнулась приветствиями. Пал Евгеньич защёлкал фотоаппаратом.
— Давайте людей выпустим, — громко сказал Вова, — и мы займёмся выгрузкой.
Пол вагона оказался заметно выше платформы, зато почти на одном уровне с дном тележки. Пацаны откинули задний тележный борт и перекинули специально сколоченные для этого дела мостки.
Хрюши имели уставший вид, боялись, всеми силами втискивались в угол и не хотели выходить. А потом Вовка с Робом заскочили внутрь вагона, поросюхи увидали такую огромную страшную зверюгу, и сами от неё побежали в тележку, Рашидка принял, быстренько закрыл дверцу клетки и, вроде бы, установилось относительное спокойствие. Я ещё так подумала, что если бы не Роб, Вова бы всех свинот по одной в телегу вытолкал. Они ж, вьетнамцы, сильно мельче обычных, да и маленькие ещё.
С курами, сидящими в транспортировочных клетках, никаких сложностей не возникло. К живности полагалось два пакета с остатками комбикорма, который им выдали в дорогу.
Измученная стойкая ветеринарша вручила мне (опять под вспышки фотокамеры) папку с документами и торжественно что-то сказала. Переводчик переводил, но все стали орать и хлопать, и я мало что поняла. Я ответила: «Спасибо большое!» — изобразила пионерский салют и пожала девушке руку. И тут она, наконец, улыбнулась первый раз. Ну, слава Богу, не до смерти умоталась девка.
Павел Евгеньич сделал несколько рабочих фоток и пару парадных (благодаря его усердию у нас прямо летописный альбом образовался), после чего захотел ещё раз подробно под магнитофон запись про наши приобретения, чем они хороши и прочее. Кто отдуваться остался? Конечно, я. А пацаны сказали, что они и так в десять раз медленнее машины, поедут вперёд.
Павел Евгеньич, судя по всему, готовился написать солидный опус, задавал всякие умные вопросы и хотел подробностев. Но всё равно мы отбились за пятнадцать минут и догнали тележку в районе Политеха. Машин совсем почти не было, но мы решили, что безопаснее будет, если мы пацанов немного попасём. Проедем с километр — поджидаем их. Потом ещё. Так, короткими перебежками, до дома и добрались. Тележке от вокзала до участка понадобилось шестьдесят пять минут! Ну, ничего, лучше плохо ехать, чем хорошо идти, как говорится.
ДИВНЫЕ ЗВЕРЮГИ, ДОЖДЬ И НЕРВЫ
Встречали нас торжественно: девчонки втроём, Рашидка, бабушка и Федька. Федька увидел пушистых куриц и чуть не задохнулся от восторга:
— Дай! Дай ме!
Он так трогательно тянул ручки… Но бабушка строго сказала:
— Нет! Нельзя! Не вздумайте маленьким давать, силу рук не чувствуют, придушат.
И это, к сожалению, правда.
— И карантин у них, — скрепя сердце, отказала я. Лучше их пока не трогать, не пугать. Вот оклемаются, отсидятся — тогда можно будет и погладить.
Заселение произошло спокойно, в штатном порядке, пока в отдельно стоящий карантинный сарайчик. Куриц из клеток вообще не стали пока выпускать, перевели из транспортных в две наших, размерами попросторнее. Посмотрю, утром, глядишь, в вольерчик их переведу.
В свинских паспортах (на двух языках, между прочим) было написано, что рождены путешественники первого марта. На глаз, я бы сказала, килограмм по пятнадцать-восемнадцать. Как будто худоваты. С другой стороны — стресс, дорога, карантин ещё как этот проходил, непонятно. Да откормим!
Мы с Вовкой прошлись с вечерним обходом по нашему хозяйству. Темнеющая почти завершённая крыша нового дома вызывала у меня чувство глубокого удовлетворения. Сомневаюсь я, что работнички мои смогут на сруб перекинуться — вон как небо-то обложило, как ватным одеялом…
Проверили мы все стайки и пошли чаи гонять. А там, помимо всех вышеперечисленных, уже и Наиль с Дашей да Валя с Рашидом за столом сидят — лето же пришло, можно снова сплошным повалом на полу в спальниках да одеялах раскладываться, особенно когда каждый час дорог. Дом же они начали строить, своими силами. Теперь каждый раз после работы — сразу на дачу, чтоб успеть за вечер пару-тройку брёвен положить. Сруб потихоньку рос.
— Ну, что, товарищи, — торжественно сказала я, — есть вариант, что в ближайшие дни нас посетит международная вьетнамская делегация.
— Как⁈ — испугалась бабушка. — Какая делегация⁈
— Которая нам свинок и курей привезла.
Дамы заклопотали, чисто курицы: да когда?.. да надо встретить!.. да красоту наводить…
А я подумала: вам надо, вы и наводите, а у нас и так прилично. Угостить вот надо бы. Эх, если б точно дату знать… И я была озадачена этим вопросом, пока Вова не сказал мне:
— В субботу приедут.
— Почему именно в субботу?
— Завтра: утро отдыхают, с обеда обязательно официальное мероприятие и экскурсия по городу, послезавтра — по-любому на Байкал повезут, в субботу — к нам.
Я покумекала и согласилась, что звучит логично. Значит, к субботе приготовимся особо.
6 июня 1985, четверг
Строители примчались с утреца с выпученными глазами, давай скорее колотить, в отчаянной попытке обогнать погоду. В десять утра набрякшие тучи разродились первым мелким и реденьким, но противненьким дождичком, и больше всего я опасалась, как бы кто с мокрой крыши не сверзился. Но, Бог миловал, всё обошлось. Однако, гениальный план разделить бригаду, не состоялся. Солнце так и не показалось. Дождь время от времени переставал накрапывать, а потом снова начинал. Ворочать по скользоте даже пятнадцатый брус ни у кого вдохновения не вызывало, и Петрович решительно распределил работников по-другому: двоих — окна вставлять, а остальных — черновые полы делать, благо, дом большой.
А я пошла вносить в новый журнал записи о прибывших зверюгах. Стратегический запас гроссбухов внезапно начал иссякать — надо бы ещё прикупить. Для каждой новой породы у меня своя книжица, иначе такая путаница получается, только пот утирай. К моему глубочайшему удивлению, братья-вьетнамцы (те, которые люди) отправили нам трёх девок (тех, которые свиньи) и трёх же парней. Чем они, интересно, руководствовались?
Перевод в сопроводительной документации был прикольный, как будто автоматическим переводчиком сделанный, я читала-читала его, пока у меня глаза не сузились по азиатскому типу. Так, думаю, возьмём за аксиому, что все эти свин о ты не родственны друг другу. Ну, предположим такое чудо. Тогда, возможно, отправителями был сделан расчёт именно на генетическое разнообразие? Вот приедет делегация (если приедет), надо будет у них точно спросить.
Е-Е-ЕДУТ!!!
8 июня, суббота
Честно говоря, погодка стояла промозглая, всё тот же мелкий противный дождик, то начинающийся, то прекращающийся. Утром, когда я шла к козам, термометр показывал девять градусов. Учитывая, что вчера было шесть — уже прогресс, но всё равно не айс. Всё это сильно напоминало старый анекдот про негра, который учится в СССР, и две зимы. Типа белая зима — это вообще пипец, а зелёная зима — ещё ничего, терпеть можно.
И вообще, скажите спасибо, что плюс девять, а не минус. Нет, с учётом нашей резко-континентальности, к обеду можно было ожидать плюс пятнадцать или даже плюс двадцать, такие вот у нас перепады. Но морось эта дурацкая…
Я вообще сомневалась, что кто-то приедет, но тётки сильно надеялись. Во-первых, всем хотелось поглазеть на иностранцев. Во-вторых, этим же потом можно будет хвастаться, рассказывать, как вместе сидели за одним столом и прочее. С самого утра что-то жарилось, парилось и строгалось — примерно как на новый год.
Мы (дети) чтоб не мешаться под ногами, забрали малышню и набились всем табором в одну из комнат. Время от времени снова всплывали гадания: явятся гости или нет? Я больше склонялась к тому, что нет, но держала своё мнение при себе, чтоб никого заранее не разочаровывать. Ирка с Наташкой, самые нетерпеливые, постоянно выбегали на крыльцо, а если дождь переставал — и на дорогу, и вглядывались в улицу в ожидании чуда. И вот в один прекрасный миг с улицы донёсся визг: