Человек в плаще отлип от своего фургона, но дверцы остались открытыми. А сам он расслабленно облокотился на перила набережной и закурил. Свет фонаря косо упал на его лицо.
Волынин.
На пламенеющую рыжей гривой Анастасию никто не обращал внимания. Она остановилась прямо на середине перекрестка и как будто напряглась, вглядываясь в сторону Сенной площади. А потом резко ускорила шаги и бросилась в ту сторону. Кому именно, мне видно не было. Но раз она начала действовать, значит там были князь с аптекарем.
Пьяные бродяги залились громким гоготом, один из них пустился в пляс, отхлопывая ритм по головам своих собутыльников. Проклятье. Из-за них мне совершенно ничего не видно и не слышно! Мое убежище было идеальным до того момента, как появились эти трое. Причем двое из них подозрительно похожи на тех, которые сидели на пороге дома вчера вечером.
Я поднялся по ступеням, чтобы увидеть, наконец, что происходит в Конном переулке.
— Ты не смеешь вот так со мной поступать! — взвизгнула Анастасия и залепила князю Вяземскому звонкую пощечину. Ударила настолько сильно, что шляпа слетела с его головы, и я снова увидел эту его полумаску, скрывающую лицо.
Вроде бы, она собиралась говорить что-то совсем другое… Что-то про бедную девушку, на которую напали-ограбили, и теперь ей немедленно нужна помощь…
— А ты заткнись, старый осел! — она топнула ногой, уперла руки в бока и снизу вверх, но весьма высокомерно посмотрела на аптекаря.
Что именно он ей ответил, мне было не слышно, как раз в этот момент трое бродяг взвыли припев.
— Ты не можешь вот так меня бросить! — голос Анастасии стал рыдающим. Она порывисто бросилась на грудь Вяземского.
— Что вы себе позволяете, барышня?! — возмутился аптекарь. — Да вы хоть знаете, кто перед вами?!
Вдруг Вяземский, который сначала пытался оттолкнуть девушку, замер и склонил голову, будто прислушиваясь. Анастасия, всхлипывая, прижалась к нему еще крепче.
А я смог наконец разглядеть третьего мужчину, который молчаливо стоял по другую руку от князя. Высокий и тощий, на голове — французский беретик, на шее — длинный шарф. Веласкес.
Ну что ж, все в сборе.
— Родная, ты все не так поняла… — голос Вяземского нервно подрагивал. — Я клянусь тебе, что между мной и Анной ничего не было, это просто сплетни…
— Правда? — Анастасия слегка отстранилась от князя. — Я так боялась, так боялась… Твои дела могут подождать еще несколько минут, чтобы ты проводил меня до дома?
— Господа… — Вяземский поднял с брусчатки свою шляпу. — Прошу прощения за задержку, но мой долг как мужчины и дворянина…
В этот момент трое бродяг поднялись с поребрика. Обнялись тесной кучей и, шатаясь, направились в сторону Сенной площади, громко рассуждая о коварстве пойла, имеющего обыкновение заканчиваться в самый неподходящий момент. Парочка на мосту уже больше не обнималась. Девушка куталась в плащ, который подозрительно топорщился спереди, будто она прятала под ним что-то продолговатое. Волынин бросил окурок в канал и неспешно вернулся за руль.
— Бежим! — взвизгнула Анастасия.
Глава 27. Кое-что о правилах поведения в непредвиденных ситуациях
Обнявшаяся троица бродяг распалась. Со звоном разбились об мостовую отброшенные бутылки. От пьяной разудалой неуклюжести не осталось и следа. Один бродяга бросился наперерез Анастасии и Вяземскому, отрезая им путь к мостику.
Впрочем, мостик и так был перекрыт — в руках у «влюбленного» внезапно появилась короткая дубинка, а из-под полы плаща девушки высунулся раструб странного оружия. Я бы может даже и внимания не обратил, но по бронзовой поверхности выпирающего из-под плаща конуса заплясали бледно-зеленые магические искры.
Анастасия резко изменила направление и побежала в противоположную от меня сторону, к стоящему с открытой будкой фургону. Оружие в руках девушки на мосту ослепительно засияло и выплюнуло в сторону князя клубок светящихся нитей. В полете этот ком развернулся в что-то похожее на паутину.
Анастасия толкнула князя, они не удержали равновесие и кубарем покатились по набережной. Но этот неуклюжий маневр неожиданно возымел успех — зеленая паутина пролетела мимо и рассыпалась на медленно гаснущие искры.
Тем временем бродяги поскидывали свое тряпье, оставшись в черных облегающих нарядах. Один из них повернул лицо в мою сторону. Глаза сверкнули фосфоресцирующим блеском. Что за ерунда? Это вообще кто такие?
Анастасия вскочила и попыталась поднять князя, но тот уже вроде перестал выглядеть растерянным и вспомнил, что он все-таки дворянин. Облокотившись на левую руку, он быстрым жестом вызвал над правой знак «ферт», выкрикнул несколько слов, и под ноги преследователям метнулась клубящаяся волна «кавказского прилива». Не самый лучший выбор заклинания, но на какое-то время оно преследователей задержит.
Густо-серый туман окутал ноги троих бывших бродяг, теперь каждый шаг давался им с трудом, как будто они шли по вязкому болоту. Вяземский вскочил, и они с Анастасией припустили вдоль набережной.
— За ними, идиоты! — из фургона выскочил взбешенный Волынин, размахнулся и что-то швырнул в спину убегающему князю. Тот дернулся, споткнулся и чуть не упал. Анастасия резво подставила плечо, так что шаг они почти не замедлили.
Буммм! От низкого раскатистого звука у меня заложило уши и потемнело в глазах. Это что еще такое? Откуда?
Очень медленно, будто кто-то остановил время, мостик через канал вспучился, девушку с почти набравшим новый заряд оружием отшвырнуло к стене заброшенного дома. Ее мнимого возлюбленного, скрыло дымом, щепками и гранитной крошкой. Он оказался в самом эпицентре.
Ударом об мостовую меня и почти оглушило, и привело в сознание одновременно. Все произошло так быстро, что я даже не успел понять, что упал. Ощущение было такое, будто набережная вздыбилась и со всего маху ударила меня по спине, а в лицо швырнули горсть раскаленного песка.
Уши наполнились звенящей ватой. Я быстро вскочил на ноги, но меня качнуло. Чтобы не упасть, пришлось схватиться за стену.
Кто-то взорвал мост?
Но кто?
Почему?
Надолго задуматься у меня не получилось. Последний из бывших бродяг, не бросившийся преследовать Вяземского с Анастасией, вдруг повернул взгляд своих светящихся глаз в мою сторону. Почему-то его взрывом не швырнуло на землю…
Одним скачком он преодолел Конный переулок, перемахнул ограждение и нырнул в воду.
Еще мгновение, и его темная фигура уже взмывает над кованной решеткой ограждения с моей стороны.
— Вы кто еще такой? Что вам от меня нужно?! — сквозь вату в ушах услышал я голос Волынина.
Бродяга со светящимися глазами двинулся на меня.
Я попытался сделать шаг в сторону, но оглушенное тело слушалось плохо. В этот момент кто-то налетел на меня сбоку и сшиб с ног. Я второй раз грохнулся об мостовую, поворачиваясь в сторону нового действующего лица. Бахнуло два выстрела, фигура бывшего бродяги дернулась и стала заваливаться на бок. Чьи-то руки дернули меня за плечи и поставили на ноги.
— Ходу, ходу! — сквозь вату в ушах услышал я смутно знакомый голос. — Это его надолго не остановит!
Не особенно рассуждая, я начал как-то переставлять ноги в сторону от Конного переулка, вдоль канала. А мой спаситель, которого я пока не опознал, подталкивал меня в спину, иногда поддерживая, чтобы я не упал.
Шагов через десять онемение отпустило, я оглянулся назад. Аптекаря нигде не было видно. Как и Волынина. Вяземский, Анастасия и двое бывших бродяг тоже скрылись из вида. На перекрестке, засыпанном обломками бывшего моста, лежало чье-то неподвижное тело.
— Давай быстрее, пацан, а то этот упырь скоро придет в себя! — прикрикнул мой неожиданный спаситель, и в этот момент я его опознал. Бенкендорф. Только сегодня у него не было щегольских завитых усиков.
— Что вы здесь де… — начал я, но прикусил язык после чувствительного тычка в спину, вынуждающего меня свернуть на широкую Гороховую.
Здесь было гораздо более многолюдно, чем на узкой набережной канала. Но шумным подвыпившим прохожим особого дела до нас не было, даже единственный жандарм сделал вид, что ничего необычного не происходит.
Вообще-то, здесь должно было слышно грохот от взрыва, почему туда все еще не спешат охранники городского порядка?
— Туда! — скомандовал Бенкендорф, явно намереваясь перейти на другую сторону улицы.