- Бывай тогда.
Ну что ж, первый контакт с общественностью прошел хорошо!
И заскрипели запоры. В камере, кстати, совесть успокаивается - можешь смело сказать себе, что живешь не лучше других. Пару раз в жизни удалось так воспарить - к счастью, ненадолго. Но и сейчас вроде я правильно иду?
Не ведаю, сколько прошло времени, - не ношу часов. Запоры наконец заскрипели. Заглянул средних лет лейтенант - само обаяние. Вот как жизнь бросает - то туда, то сюда.
- Извините, но не могу понять... как вы здесь оказались?
- А что - протокола разве никакого нет? - Я посмотрел на стол, покрытый бумагами.
- Нет. - Он развел руками. - Такая уж смена идет нам!
- Да... смена не особо казистая.
- Но вы уж должны их извинить...
- Только лично.
- Ребята новенькие, неопытные. Зарплаты мизерные.
- Но денег я им дать не могу. Самому мало!
- Да-да, - кивнул он даже сочувственно, но сочувствуя то ли им, то ли мне. - Ой, у вас, кажется, кожа рассечена? Сейчас мы что-нибудь придумаем! У нас тут аптечка есть, но заперта, к сожалению: Марья Ивановна ушла. Кто-то может за вас поручиться, я имею в виду - из живущих здесь?
- Так у меня двоюродный брат тут! Петр Листохват!
- Вы брат нашего уважаемого ветеринара? Так боже мой, мы сейчас же за ним пошлем!
Какая-то мучительно знакомая интонация! Каких-то книг начитался, сука!.. Достоевский, что ли?
Петр появился, как раз когда материально ответственная Мария Ивановна открыла аптечку и прижигала мне рану под глазом, и я, перенося жжение, сипел сквозь зубы.
- Бо-бо? - равнодушно проговорил Петр. - Во-во. Давно пытаете?
ГЛАВА 7
- Что ж ты прямо ко мне не обратился? - бушевал Петр. - Я бы сам тебе все это дал!
- В смысле - по харе?
- ...В смысле инфраструктуры!
Мы сидели с Петром в чайной, обвешанной липучками с мухами, как елочными гирляндами.
- Да как-то я стеснялся к тебе... после твоего доклада. А потом помнишь в первый же день? Галя шо-то неласково нас приняла?
- А-а. Это ж она думает, что это ты к казино меня приучил!
- Ну спасибо, Петр!
- Нравится тебе здесь? - Петр, откинувшись на стуле, огляделся.
- Хорошо, но душно, - вежливо сказал я.
- Дерьма куча! - заявил Петр безапелляционно. - Разве ж это клуб? Я хочу настоящий клуб сделать - с казино, стриптизом. И знаешь где? Вон там, на Пень-хаузе небоскреба нашего! - Петр кивнул в окошко на "Колос".
- Мне кажется, Галя этого не одобрит.
- Мне Галя не указ! Хочешь знать - я ее до этого года узлом вязал! До поездки, в смысле, к тебе.
Опять я виноват!
- А вы все оттяпать хотите!.. Так что ребят наших понимаю, - признался Петр.
- А я что?.. Я как раз думал спонсора на опорно-двигательный наш направить! - признался я. - Помнишь, как мы здесь?
- "Странное нынче пиво"? - Петр усмехнулся. - Да, было дело! Особенно когда мать тут была!
- Ну а теперь все делось куда?
- А куда все! - отвечал Петр. - А было - да! Заранее уже знали, когда ехали сюда: бабы тут лечат опорный аппарат, а мужики - двигательный. Я ж и с Галей тут познакомился! Вот говорят - "красный пояс" у нас. Так любой пояс покраснеет, коли все отнимать!
- А кто отнял-то?
- Санаторий-то?.. Да сами и отняли! Главврач там профессор Мыцин... укушенный капитализмом! Да еще к брату в США съездил, набрался там. Приватизировали, акционировали. Теперь сидят на бобах. Колхозы, профсоюзы теперь не шлют, а сам никто не едет: расценки выставили адекватные США. С вас сколько берут за номер?
- Не знаю.
- Вот то-то и оно. Сам Мыцин в подвале сидит, где у них прежде научный центр был. Персонал - на станции торгует, кто побойчей. А зданием командует любовница его, бывшая сестра-хозяйка. Мыцин как бы фершалом там. А какие операции делал, по голеностопу! Мать гордилась им, пока жива была. При ней-то порядок был!
- "Странное нынче пиво"! - напомнил я. - Помнишь - домик-пряник!
- Ну, это-то как раз осталось - там теперь своя охрана! - сказал Петр. Кто-то там и сейчас из Москвы гужуется.
- Да?.. ну а чего нам-то делать?
- Прежде всего - с нами согласовывать! - отчеканил Петр.
- С теми, которые там... в луже сидят?
- А чего? Ключевая позиция! Я, кстати, тоже в группировку вхожу.
- Так это я тебя тоже должен за плюху благодарить?
- Это не тебе. - Петр усмехнулся. - Это для передачи... муравьеду твоему.