Александр Исаевич Браудо
(1864-1924)
Очерки и воспоминания
Браудо, Александр Исаевич, - писатель. Родился в 1864 г. По окончании Дерптского университета вел обзор литературы по русской истории и помещал статьи в "Русском Историческом Обозрении", берлинских "Jahresberichte der Geschichtswissenschaft", "Биографическом словаре", "Журнале Министерства Народного Просвещения" и др.; перевел на русский язык труды по истории России Grevenbruch'а ("Tragoedia Moscovita", 1606, о Лжедимитрии и Neuville'я ("Relation Curieuse", 1689, о восстании стрельцов); сотрудничал в 82-томном "Энциклопедическом Словаре" Брокгауза-Ефрона. Состоит библиотекарем Императорской Публичной Библиотеки в СПб.; заведует отделом "Rossica". В журнале "Трудовая помощь" поместил ряд статей по вопросам общественного призрения и трудовой помощи.
ОГЛАВЛЕНИЕ
От редакции 5 Л. Брамсон. Жизнь и деятельность Александра Браудо 7 П. Милюков. Мои сношения с А .И. Браудо 23 Г. Слюзберг. Личность А. И. Браудо 27 Ек. Кускова. Человек того времени. (Памяти А. И. Браудо) 33 С. Дубнов. Встречи с А. И. Браудо 45 I. Гессен. Подвижник 51 Р. Бланк. Сеятель Добра 57 М. Кроль. Человек он был! 69 С. Познер. Страницы прошлого. (Из воспоминаний об А. И. Браудо) 77
Роль А. И. Браудо в деле разоблачения Азефа:
От редакции 93
Вл. Бурцев. Воспоминания 93
А. Аргунов. Воспоминания 97
Д. Мовшовичъ. А. И. Браудо и последние этапы борьбы за эмансипацию евреев в России 103 С. Гинзбург. А. И. Браудо и вопросы еврейской культуры 109 Ек. Лаппа-Старженецкая Деятельность А. И. Браудо на поприще библиотековедения 115 А. Изюмов На сторожевом посту 133 Ида Мовшович. Последние дни Александра Исаевича Браудо 139
Список трудов А. И. Браудо 147 {5}
ОТ РЕДАКЦИИ.
3-го января 1935 года, в связи с исполнившимся десятилетием со дня смерти Александра Исаевича Браудо, был устроен в Париже вечер, посвященный его памяти. Этот вечер привлек многочисленных друзей и почитателей покойного. После общего очерка его жизни и деятельности, сделанного Л. М. Брамсоном, поделились своими воспоминаниями о личности А. И. и его многогранной самоотверженной работе проф. П. Н. Милюков, Г. Б. Слиозберг, Р. М. Бланк, С. В. Познер и Ю. Д. Бруцкус. Среди присутствовавших находились и живущие в Париже члены семьи А. И.
Вечер воскресил перед собравшимися образ неутомимого борца и сеятеля добра, человека редкой чистоты и больших заслуг перед общественностью своего времени.
Кружок Русско-Еврейской интеллигенции, ныне преобразованный в Объединение русско-еврейской интеллигенции, по инициативе которого собрание было созвано, считаясь с создавшимся на вечере настроением, постановил собрать по возможности весь материал об этой красивой, полной самозабвения жизни, и издать в память покойного особый "Сборник".
От имени Кружка избранная для этой цели Комиссия обратилась ко всем друзьям и почитателям А. И. Браудо с просьбой оказать содействие в подготовке Сборника и предоставить в распоряжение редакции личные воспоминания о покойном, связанные с его деятельностью документы, письма, печатные издания, номера недоступных газет и журналов и т. п.
Непосредственное заведывание изданием и редактирование Сборника было возложено на Р. М. Бланка, Л. М. Брамсона и С. В. Познера. {6} Редакция с удовлетворением констатирует, что все, к кому она обратилась, охотно откликнулись на ее призыв, - и в течение двух лет исподволь накопился ценный материал, давший возможность заполнить разнообразным содержанием выпускаемую теперь в свет книгу.
Редакция не может не выразить только своего искреннего сожаления по поводу того, что выход ее так замедлился. Одной из основных причин запоздания явилась необычайная, в условиях русской эмиграции, трудность вовремя получить от авторов и других сотрудников - добровольцев, рассеянных по разным странам, их рукописи и другие материалы. Между тем редакция особенно дорожила возможно большей полнотой Сборника и каждым новым штрихом дополняющим светлый образ безвременно ушедшего от нас А. И. Даже в настоящей момент еще не весь ожидавшейся материал находится в распоряжении редакции, но мы уже не считали себя в праве дольше откладывать выпуск "Сборника".
Отдавая на суд читателей настоящую книгу, - результат коллективного труда друзей, - мы надеемся, что она будет посильною данью памяти А. И. и послужит вкладом в историю нашего общественного движения.
Всем, кто в той или иной форме способствовали появление Сборника и, в частности, авторам помещаемых ниже статей, редакция приносит искреннюю, глубокую признательность.
Редакция. Париж, декабрь 1936 года. {7}
ЖИЗНЬ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
АЛЕКСАНДРА БРАУДО
(1864-1924)
Вступительное слово на вечере, посвященном памяти А. И. Браудо
по случаю 10-летия со дня ею смерти.
(Л. Брамсон)
Прошло 10 лет с тех пор, как не стало Александра Исаевича Браудо и далеко, на Лондонском кладбище, в Уильсдене, вырос еще один могильный холм.
Имя А. И. Браудо редко появлялось в повседневной печати, не гремело на публичных собраниях. Его почти не знали в широких кругах; где-то за кулисами протекала его кипучая, многогранная жизнь. Но всем, кто был в бурном водовороте событий конца XIX-го и начала ХХ-го века, это имя много говорило... Тем памятно было и личное общение с Александром Исаевичем, тем не забыть и особой роли, какую он играл в эту эпоху.
Освежить сегодня в памяти собравшихся образ этого редкого человека будет не только данью уважения, долгом признательности. Это будет в наше черствое время и передышкой от тяжелых переживаний, освежающей струей бодрости и веры в людей.
Я встретился впервые с Браудо в Петербурге, в 1891 году. Ему было тогда лет 27-28; он только начинал свою службу в Публичной Библиотеке, и печатал свои первые исторические работы. Мы близко сошлись, и с тех пор в течение 30-ти лет на моих глазах проходило все то, чем жил, дышал и горел А. И. Не подозревал я тогда при первой встрече, что в этом всегда спокойном, ровном {8} "книжном" человеке с тихим голосом, с особым мягким блеском в глазах, таится столько энергии и настойчивости. Не приходило также на ум, что за этой кроткой, почти детской улыбкой скрывается такое глубокое чувство внутреннего возмущения против царившего кругом произвола и насилия.
Я это скоро почувствовал. Помню, ему лишь недавно было поручено заведывание общественно-юридическим отделом Публичной Библиотеки. Его стаж был еще не велик: лишь пять лет прошло, как он окончил курс Историко-Филологического факультета в Дерпте (Юрьеве). Уже в студенческие годы он обратил на себя внимание любовью к книге, и его привлекали к сотрудничеству в тамошней университетской библиотеке. Всего третий год А. И. был на своем посту в центральном русском книгохранилище, и к нему уже тянулись за советом и указаниями молодые и старые ученые, юристы-практики, экономисты. А вслед за ними - публицисты, члены общественных и политических организаций - оппозиционных, революционных и др.
И кто знает? Быть может, в таком постоянном общении со столь разнородными элементами, при неизменном желании А. И. их возможно полнее и лучше обслужить книжными сокровищами своего общественно-юридического отдела, уже шел процесс усвоения новых идей, новых запросов времени. Не в постоянном ли обмене впечатлениями с этими читателями мысль молодого библиотекаря постепенно отвлекалась от академического трактования научных проблем государственного права к живым современным вопросам русской жизни? Да оно и было больше по душ самой натуре А. И., "хотя и тихой, не бурной", - как выразился один из писавших о нем, "но подвижной, нуждающейся в более непосредственной и живой деятельности".
Играл, очевидно, роль и другой момент, более значительный и действенный: то были общественные настроения эпохи конца XIX-го века, когда в царствование Александра III на верхах крепла темная реакция, совершенно не считаясь ни с ростом сознательности в народных массах, ни со вспыхивавшими по всей стране проявлениями недовольства. Не оправдала самых скромных надежд, даже у {9} наиболее робких верноподданных монархистов, и эпоха царствования Николая II. Борьба за основную государственную реформу стала общим лозунгом, объединившим самые различные круги. Борьба эта захватила и мирного Александра Исаевича.
Уже в юные годы, когда А. И. жил во Владимире на Клязьме, он имел возможность близко наблюдать и серую, безотрадную жизнь русского крестьянства, горе русского пролетария, и сизифову работу тех, кто желал облегчить их судьбу, новых строителей народной жизни - учителей, агрономов, статистиков, врачей, земских деятелей... Наконец, у А. И. билось сердце не только гражданина земли русской, - но и гражданина особой марки: он был евреем. Столкнувшись впервые с задачами еврейской общественности в студенческом кружке, существовавшем в 80-х годах при Дерптском (Юрьевском) университет, он многое понял. Он стал горячим сторонником самодеятельности в еврейской среде, необходимости борьбы за права еврейского народа, за перестройку его экономического быта, за искание новых путей внутренней и внешней эмансипации... В его сознании такая работа должна была идти рука об руку с борьбой за раскрепощение всей России.
В начале 90-х годов официальный антисемитизм широкой мутной волной разливался по стране, вызывая погромы, кровавые жертвы, жестокие выселения. Пред умственным взором молодого историка вставали картины средневековых преследований и массовых изгнаний.
Невольно напрашивалось сравнение с происходившей на его глазах травлей на миллионы людей, повинных лишь в том, что в паспорте их имеется роковая отметка: "иудейского вероисповедания".
Сам А. И. как раз меньше других своих соплеменников страдал от своего происхождения: он попал в университет до введения процентной нормы; был принят по окончании курса на государственную службу, не испытал на себе никаких стеснений по праву жительства. Его повсюду принимали, и вопроса об его еврействе не ставили... Но тем более коробило и волновало А. И-ча то, что проделывалось в тe годы с бесправными массами еврейства в черте еврейской оседлости, или с людьми, приезжавшими в {10} столицу или во внутренние губернии "бес права жительства", обреченными на тюрьму и высылку по этапу...
Не сразу совершился полный переворот в воззрениях А. И-ча и в характере его общественной работы. С Публичной Библиотекой, с миром книг, он за всю свою жизнь никогда не порывал. Время от времени он продолжал еще печатать обзоры русской исторической литературы, написал интересный анализ исторических трудов проф. Бершадского о Литовских евреях, помещал статьи в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона. Но уже со средины 90-х годов мы видим, как наряду с научными работами в области истории он все более приближается к животрепещущим злобам общерусской жизни.
Привлекший к себе в то время внимание вопрос о развитии сельской, а затем и городской кооперации нашел в Ал. Ис-че одного из самых убежденных, горячих поборников. Вступив деятельным членом в Вольно-Экономическое Общество и Комитет о ссудосберегательных товариществах, он широко снабжал всех интересовавшихся этим вопросом материалами из своего отдела. А. И. составил тщательные обзоры кооперативных учреждений на западе; он же вместе с другими хлопотал о законодательных облегчениях для молодой неокрепшей русской кооперации.
Он отдал дань "культуртрегерству", участвуя в трудах Комитета Грамотности. Комитетом руководили популярные в то время молодые деятели Г. Фальборк и В. Чарнолусский, поставившие перед русским обществом во всей широте вопрос о всеобщем начальном образовании. - Позднее А. И-ча заинтересовали вопросы о трудовой помощи, и он стоял несколько лет во главе "Вестника рудовой помощи", популяризовал издававшуюся на Запад литературу из этой области, привлекая к "Вестнику" новые силы, выдвигал новые задачи и т. д.
Из вопросов еврейской жизни А. И-ча влекли к себе прежде всего проблемы, которыми он занимался в общерусском масштабе. Когда в конце 90-х годов и начале ХХ-го века в Петербурге при Еврейском Колонизационном Обществе (ЕКО) начались совещания о том, как бороться с беспрерывно возрастающей экономической обездоленностью еврейских масс в черте оседлости, по инициативе Браудо был {11} поставлен на очередь вопрос об учреждении для евреев особых ссудосберегательных и кредитных товариществ. Браудо отдался этой идее с той тихой настойчивостью, какая была так характерна для него.
Это он убедил членов Центрального Комитета ЕКО, членов состоявшего при этом Комитете Совещательного бюро в назревшей - по его мнению необходимости создать ряд еврейских кооперативных товариществ. Это он склонил в пользу такой мысли приезжавшего из Парижа директора ЕКО - Эмиля Меерсона, быстро оценившего важность этой проблемы. Учрежденное, при содействии А. И., ссудосберегательное дело в Гродне, стало образцом для других. Дело привилось, и в течение последующего десятилетия (1900-1910) черта оседлости покрылась сетью в несколько сот таких товариществ. Браудо активно помогал в выработке уставов, инструкций, был - особенно в начале душой этого начинания. С тех пор прошло не одно десятилетие, - и когда мне приходится теперь разъезжать по странам Восточной Европы, видеть опять расцвет кооперативных товариществ, - мне невольно вспоминаются усилия А. И-ча ввести в обиход еврейской жизни эту новую форму хозяйственной самопомощи. Но мало кто из нового поколения теперь знает об этом...
Навеянные Комитетом Грамотности мысли о новых путях насаждения начального образования сделали А. И-ча решительным сторонником реформы "Общества распространения просвещения между евреями", вокруг которого в Петербурге группировались активные силы тогдашней еврейской интеллигенции. Шел спор вот о чем: в какую сторону должны быть направлены главные усилия Общества? Облегчить ли евреям доступ к среднему и высшему образованно? Поощрять ли научно-литературные труды начинающих еврейских авторов? или сосредоточиться на широкой, правильной постановке начального обучения? Правящее большинство Комитета стояло за первую задачу с присоединением небольшой дозы на поощрение научной литературы. А молодая оппозиция определенно отстаивала тот взгляд, что впереди всех забот Общества, в центре его внимания должна стоять начальная, народная школа...
А. И. естественно стал в ряды поборников {12} распространения элементарного образования среди широких низов. Годами длились бурные прения на общих собраниях Общества просвещения. И не раз бывало, что тех результатов, каких не удавалось достигнуть долгими, горячими дебатами на общих собраниях, того добивался А. И. своими частными беседами с тогдашними руководителями Об-ва Просвещения: Горацием и Давидом Гинцбургами, Яковом Гальперном, и др. Когда нужно было добыть для этой новой цели средства в более широком масштабе, он ездил убеждать представителей ЕКО в Париж, и на переходное время стал даже секретарем О-ва Просвещения, оставив этот пост, как только стало ясно, что победа новому течению надолго обеспечена...
Позднее, под влиянием толков в еврейской общественной среде о тяжелом положении еврейских масс в черт оседлости, Браудо примкнул к группе, которая в другом центральном еврейском учреждении, "Обществе ремесленного и земледельческого труда среди евреев", в OPT'е, боролась за новые формы экономической самопомощи. Эта группа стояла за систематическое развитие профессионального образования, за общие мероприятия по насаждению промышленных и земледельческих занятий, - в противовес старым традициям, призывавшим продолжать оказание помощи отдельным лицам путем неорганизованной раздачи машин, денежных подачек, и т. д.
На общих собраниях OPT'a в течение ряда лет (1906-1911) стояла накаленная атмосфера. Враждовавшие партии мобилизовали все силы, разгорались страсти, и нужное для еврейских масс дело тормозилось непримиримыми разногласиями. А. И. был всецело вместе с оппозицией. Но как только цель была достигнута, и новый принцип восторжествовал, он с тою же энергией принимался за примирение обеих сторон, за безболезненное проведение оппозиционных кандидатов, и т. п. И тут сказывалась своеобразная черта А. И., хорошо подмеченная Д. А. Левиным: "всякий раз, когда он приходил в соприкосновение с самыми, казалось бы, неподатливыми, твердокаменными породами людей, - повторялось одно и то же чудодейственное преображение", и он размягчал самые упорные гранитные глыбы. Этот необычайный талант А. И-ча - утихомирить страстно враждующих между собой людей различного толка и {13} объединить их на общей работе - еще в памяти у всех, вместе с кем шло его общественное служение.
Между тем А. И. сам не менял при этом своих убеждений, оставался им неуклонно верным, - но своим появлением среди спорящих сторон он сразу настраивал всех на примиряющий лад.