ДЛИННОЙ ДОРОГОЙ
Наконец-то мы выдвинулись! Из фургона выпустили нашу кошку, которая по причине её глухости не имела постоянного имени и обзывалась то Прухой (за любовь поваляться пузом кверху), то Белоснежкой (за свою белоснежную пушистую шерсть), но чаше всего — просто Кошей. Теперь она сидела у меня на руках, страусиным пером распушив свой шикарный хвост, ошалело таращилась по сторонам огромными голубыми глазами, периодически мяукала и дёргала розоватыми просвечивающими ушами. И по-моему, она начала слышать (надо будет Андле попросить проверить)!
Разогнанные Вовой побирушки не показывались, бомжи тем более. Я с досадой отмечала вблизи портала замусоренные следы ночёвок, пятна кострищ. Раздражение охватывало чрезвычайное. Что, нельзя в одном месте лагерь поддерживать? Или так: засрали одно — переходим к следующему? Уроды, блин. Радовало одно — стремление этих паршивцев кучковаться ближе к «цивилизации», так что через полкилометра пути свидетельства их пребывания исчезли вовсе.
Время уже подпирало к двенадцати, дети запросили есть, и Даша раздавала всем припасённые из дому бутерброды. Весьма кстати. Мы ж ушли в шесть утра, не позавтракав — мне в такую рань вообще кусок в горло не лезет.
Вова вёл нас длинной дорогой, чтобы повозки могли пройти через броды. Всё-таки удивительно и непривычно было смотреть, с какой лёгкостью он тянет тяжело гружёный фургон, на облучке которого к тому же сидели я, Галя и Даша. За ним шли лошади, потом коневоз и в конце — Никитин фургон, куда подсадили Марьяну. Алексей вёл коневоз. Парни помогали Андрею, чтобы лошади не разбежались. Так мы тихим ходом добрались за два часа.
У брода сидела и ждала нас Андле. Коша, завидев её, начала орать и выдираться — и не успокоилась, пока ей не разрешили забраться к девушке на плечи.
— Я так и думала, что будет нужна моя помощь! — воскликнула друида и пошла обниматься с лошадьми.
Андрюшин коневоз оказался самым уязвимым звеном нашего поезда — в силу своей низкой посадки и негерметичности. Пришлось выгружать из него всё, что рисковало испортиться при промокании, и перекладывать на плотик.
Что меня порадовало — это то, что народ был на стрёме. Наше приближение заметили издалека, и к тому моменту как мы вышли на берег острова, там собралась бо́льшая часть нашего поселения. Всем не терпелось узнать новости. Вот что значит малое информационное поле! Среди многоголосия я различила Галино:
— Баба! Какая ты маленькая!
Алёнка ревела, повиснув на шее у отца. Знакомые обнимались, незнакомые знакомились. Оказалось, что они не обедали, ждали нас. Приятно.
Из кухни вкусно пахло борщом и пирогами с земляникой.
Мы дома!
Нам удалось совместить обед, выпуск новостей и совместные представления. Потом — это уже фактически традиция — каждый вновь прибывший посадил по одному лиственничному саженцу в стену нашего острога, а Лика запустила их расти.
Торжественное вступление «в клан» мы решили отложить до прихода якутских, чтоб уж заодно.
Вова забрал Никиту и ушёл разбираться с кузней, а потом уложил несколько венцов из ошкуренных и подготовленных брёвен в южной башне.
Андрей с Алёнкой помчались обустраивать лошадей.
Лёха на правах агронома взял нашу рабочую карту и пошёл делать пометки относительно организации будущих полей.
Кирю отправили на усиление к эльфам (шанцевого инструмента у нас теперь поболее!).
А мне достались хозяйственные хлопоты: разместить людей, решить насущные бытовые проблемы, вникнуть в повседневные заботы. И ещё нам с Галей надо было разобрать наш большой фургон, забитый просто до отказа. Всё, я пошла!
После ужина мы всем миром городили шалаши для вновь прибывших, поскольку с палатками образовалась напряжёнка. Получилось весьма.
Потом городили шалаши для огромного количества бутора, которым был забит наш фургон. То есть — был забит до того, как мы с Галей всё это повытаскали на улицу и разложили по тематическим кучкам (единственное, что я вообще не стала на улицу выкидывать — увязанные книги; боялась, что отсыреют и попортятся). Надо было всё это как-то временно пристроить.
Потом обсуждали наши будущие поля и всякие теплицы.
Потом купались.
Вечером, сидя у костра, я посетовала на сложности преодоления брода. Ну правда, каждый раз думаешь — пройдёт повозка — не пройдёт? А через пару месяцев станет прохладно…
— Ладно! — объявил муж, — Включим мост через брод в список приоритетных целей.
РАЗГОНЯЕМСЯ
Новая Земля, остров-острог, 16 число второго месяца 0001 года
Наконец-то, наконец-то у нас появился человек, который разбирается в севооборотах, плугах, боронах и всякой такой хрени!
С раннего утра наши доблестные агрономы (Лёха и приданные ему в усиление Пашка и Димка) гремели железяками, переделанными для нас из старого мотоблочного плуга и борон. Андрей и Алёна тоже были с ними, поскольку отвечали за движущую матчасть. На первый выезд собрался поглазеть весь колхоз. Нет, наверное бывает лучше — но нам понравилось! Мы хлопали в ладоши, кричали «Ура!» и бросали чепчики в воздух. У кого были, конечно.
Художники опять рисовали как заведённые. Поле, лошади, стройка, прирастающий острог, увеличившийся лагерь, шалаши, кухня, дети, лица… Коле похудел, и вокруг глаз легли тени от недосыпа. Иногда я ловила его за рисованием вечером и даже ночью. Ругалась, конечно. Однако я видела, что что-то происходит. Линии его рисунков становились всё более живыми. Иногда мне казалось, что они трепещут и хотят вырваться с листа. Что-то будет. Поглядим.
Никите выделили место — условно говоря, угол — где он установил наковальню и прочие причиндалы и с утра до вечера там тюкал и звенел. Пацаны стояли в очередь, чтобы «подмогнуть» ему кочегарить совершенно чудно́й горн с цепями, велосипедными звёздочками и ручкой-«мясорубкой».
Вова ещё ускорился, хотя мне казалось, что это уже невозможно. Дело в том, что Киря привёз ему первые инструменты по новой силе: топор и молот — и лесозаготовка на правом берегу безымянной реки приобрела просто эпические масштабы.
Наш барон валил лес — здоровые, в два его обхвата деревья. Четверо помощников (отряд лесорубов, так скажем) обрубали сучья и верхушку, ошкуривали, пилили на нужные куски. Рядом с деляной образовался своеобразный склад: брёвна на башни, брёвна на сваи для будущего нашего моста, брёвна на дома, потом всё, что шло на менее значимые постройки типа сараек (тоже несколько размеров), и, наконец, дрова.
Башенные брёвна Вова тащил в острог. Степан с командой подручных парней — отряд плотников! — готовили их для укладки: выбирали пазы и всё такое прочее; когда несколько брёвен было готово, за Вовой посылали кого-нибудь из ребятишек, наш ходячий кран приходил и укладывал парочку венцов.
Андле караулила детей и занималась с Акташем. Щенок за прошедшие двенадцать дней сильно прибавил в росте. Пёр, как на дрожжах. Я в алабаях вовсе не секу, но Вова говорит, что он сильно крупный для своего возраста. Такие прям лапищи! Ничем другим, кроме благословения Лели я этот феномен объяснить не могу.
Мелкие наши поселенцы (общим количеством шесть душ от семи до четырнадцати лет), всё больше смахивающие на коричневых индейцев в трусах и кепках, сформировали боевой отряд собирателей. Черемша уже отошла, но земляники ещё было полно, в редколесье неподалёку от песчаного пляжа обнаружился довольно большой пятак вовсю поспевающей малины, а в большой повозке прибыли несколько кулей сахара — все звёзды сошлись, как говорится! Тем более что картинка с ягодами должна была разместиться в блоге, и я сильно надеялась, что она выстрелит. Всё это вдохновило нас на новые подвиги. Точнее, вдохновило меня, а я уже задала вектор нашим юным индейцам. И снова лагерь наполнил сладкий аромат варящегося варенья. Теперь ещё и малинового!
С обеда та же мелкая банда решила переквалифицироваться из собирателей в рыболовов — мужики-то все заняты на тяжёлых работах! Немного попрепиравшись, пацаны согласились, что Ангелина с Василисой тоже могут принимать участие в таком серьёзном деле как рыбалка — и дружно свалили за добычей.
К ужину наши мелкие архаровцы припёрли четыре ведра рыбы, которую мы и засолили с мыслью назавтра к обеду наварить картохи и устроить пир горой — в прошлый раз уж больно хорошо получилось! Все шестеро мелких за ужином получили баронскую благодарность и надулись от гордости, как эти… птички такие с пушистой яркой грудкой, название забыла, а интернета посмотреть тут нет, вот блин…
В женском лагере всё оставалось без изменений: готовка, куры, козы и прочая живность… А ещё стирка, о боги. Благодаря стоящей жаре, её было хотя бы немного!
Если позволяло время, мы тоже ходили по ягоду. Огород радовал первыми проклюнувшимися ростками. Выкопанные с бабушкиной дачи саженцы-кусты тоже вроде прижились, хотя и не поняли, почему приближающаяся осень внезапно сменилась началом лета. Лика, конечно, с ними поработала, но сказала, что урожая от них в этом году ждать не стоит, пусть спокойно акклиматизируются. Ну и ничего, лишь бы перезимовали хорошо.
«Лица переведённые в зависимое состояние» рыли погреб, чтобы было нормальное прохладное место для продуктов.
О! Чуть не забыла! Ещё веники! Мы сильно ждали баню и готовили берёзовые веники с прицелом на весь долгий год.
После ужина Валя торжественно продемонстрировала Вове целый ряд пол-литровых и литровых баночек с земляничным вареньем, предназначенных для отправки «за бугор». Оставалось сообразить: как их ловчее доставить. Из возможных вариантов был всё тот же огромный Вовин рюкзак или садовая тачка.
Я вспомнила «сюрприз» и представила себе, как лихо мы будем смотреться: я у Вовы на плечах, и он несётся сквозь лес с тачкой наперевес… Или ещё круче: я сижу в тачке в позе коровы в бомболюке, и мы со свистом рвём ночной воздух… Фу блин… Однако Вова тачку отмёл, заявив, что прыгать через речки с ней неудобно. Мама дорогая, ещё же речки!
Пришлось все баночки тщательно упаковать в полотенца и взять с Вовы обязательство прыгать максимально мягко.
Степан задумчиво почесал бороду:
— Сундук тебе надо вместо рюкзака. Короб ли. С ремнями. Тогда можно будет и банки, и что хошь таскать. Сеном проложил, чтоб не скакало, не брякало — и вперёд. Иль войлоком.
— На спину, наверно, давить будет, — запереживала я за мужа.
— Можно подкладку пришпандорить. Поролон подложить, овчину… — Степан очевидно загорелся идеей.
— Реально, можно попробовать! — Вове по ходу идея сундука тоже понравилась, — Во-первых, выигрыш в объёме. Во-вторых, заказы среднего размера, которые мы будем получать — не в руках же их тащить? А каждый раз телегу гонять тоже резона нет.
— Во-от! И я говорю!
Мужики подтягивались, высказывали свои гениальные идеи.
Понятно, закипели инженерные мысли. Главное, чтобы сундук не превратился в боевой ланкрский нож*.
*Изобретение Шона Ягга из вселенной Плоского мира сэра Терри Пратчетта, штука настолько многофункциональная, что переплёвывала любой навороченный мультитул на порядок.
Я заглянула в тетрадку для записи всяких нужных вещей, не обнаружила ничего нового и пошла купнуться перед вылетом.
А БЛОГ ПОЛУЧИЛСЯ ХОРОШО…
Новая Земля, Иркутский портал — Остров-острог, 17 числа второго месяца 0001 года // СтЗ, в Иркутске вечер второй субботы августа
Как там Тютчев писа́л? «Но далёко в область ночи день объятия раскинул…» Вот уж точно. В одиннадцать Вова скомандовал отбой, хотя небо было всё ещё густо-синим, а не чёрным, а лагерь казался сумеречно-серым. Но в лесу нас сразу же обступили чернильные тени. Меня, надо поправиться. Вовка в темноте видит почти так же хорошо, как днём. Всегда так было.
Ночной лес меня немного пугал. Нет, до усрачки пугал, на самом деле. Но муж мне заявил, что никого страшнее него в этом лесу нет — и я как-то сразу поверила и успокоилась.
— На шею сядешь?
Я внутренне содрогнулась:
— Только давай без скачков, а? Боюсь глаза повыколоть…
— Ла-адно, — кажется, это нотки разочарования?
— И про варенье не забудь! Побьём банки — девки нам не простят.
— Я буду нести вас нежно, как пушинку!
— Вас — это меня и банки?
— Да, дорогая!
Юморист, блин.
На подходе к порталу я усиленно вглядывалась в лес — но так и не увидела ни огонька.
Портал на фоне бархатно-синего неба светился, как монитор. То что он не привлекал мошку́ и комарьё со всей округи, я могу объяснить только божественным вмешательством.
С той стороны происходило что-то интересное. По крайней мере, я видела большую доставленную повозку и наш грузовик, в которых стояли несколько парней в форме и бодро перегружали пиломатериалы. Ага. Мирон и Лёня как-то наладили взаимодействие. Хотя — что тут удивительного? Они же утром наверняка друг друга видели.
Лёня, Мирон и все наши новенькие сидели за столом, чаёвничали. Идиллическая картинка. Ну как не похвалить?
Все три новых пары, что характерно, оказались чисто якутскими. Не потому что националисты или ещё что — просто, так совпало. Они мне потом переписали на листочек свои имена (ну, боялась я напутать): Куреяковы Мичил и Туяра, Бойдоевы Буотур и Уйгуна, Делгеевы Эрсан и Сардаана. Вот такие новобранцы.
При виде нас Лёня подорвался почти по стойке смирно, протягивая Вове мультифору с вложенными бумажками. Вова сгрузил на лавку рюкзак, всем кивнул, взял бумаги, поручкался со всеми сидящими с нашей стороны мужиками.
Ну, что там? Мне тоже интересно.
Перечень купленного, в табличке, с ценами, всё посчитано. И чеки все пришпилены. Неплохо. Вова покивал, отсчитал нужную сумму.
— Остальное завтра, так же в шесть. Успеешь?
— Воскресенье… Хотя чё там — с утра всё работает. Успею. Кроме рам! Рамы заказал — будут через три дня только.
— Нормально.
Мне не терпелось узнать:
— Лёня, с блогом-то что-нибудь успели?
— Я пока по городу носился — мама начала. Я уже объявления на досках повесил — там и там, — Лёнька махнул рукой.
— Вапше красиво получилось! — Кадарчан вставил своё веское слово.
— Мы с ноутбука заходили — хорошо смотрится, — пояснил Мирон, все одобрительно покивали.
Ноутбук обнаружился тут же, на лавочке — и даже открытый на нужной нам вкладке.
Под длинной шапкой с панорамным видом нашего острова и обрамляющих его окрестностей висела стилизованная под средневековье надпись: ЗЕМЛИ БЕЛОГО ВОРОНА с завитушкой в конце — Коле нарисовал, специально для блога; рядом герб — белый ворон на лазурном поле и… надо же! Наша с Вовой фотография — должно быть, где-то в соцсетях выкопали, с ролевой игры — в парадном: у Вовы камзол с кружевами, я в бальном платье… Мы переглянулись. Муж вынес вердикт:
— Ну, неплохо.
— А ниже что-то уже есть? — я сильно переживала за своё дистанционное детище.
Так-так… Манифест, заметка о климате — рядом сканы рисунков. Картинки с пляжем и с ягодами… Ой, как хорошо смотрится.
— Мы дома сняли обзор на рыбу, — Лёня достал телефон, показал фрагмент, — обработать времени не было. Я остатки сюда привёз, хотел типа дегустацию провести. А тут ребята.
— Да, мы с удовольствием продегустировали! — мечтательно произнёс Максим. Остальные бурно согласились.
— Поделили по-братски, — подвёл итог Мирон, — Парням моим тоже попробовать дали. Всё сняли. Очень всем понравилось!
Лёня выключил телефон:
— Я сегодня посижу, обработаю, утреннее тоже — за ночь всё залью.
— Так! — Вова раскрыл рюкзак, — Вот тот пустой поднос подвиньте, пожалуйста, — выгрузил три литровых банки с вареньем и подвинул Мирону, — Во-первых: это вам. Варенье земляничное, — он затянул вязки рюкзака и переставил его через срединный бортик, поближе к Лёне, — держи. Одна банка — вам, на пробу.
— Тоже дегустацию снимите, за чашкой чая, — предложила я, — Остальное — на реализацию. Там я бумажечку положила, всё расписано.
— Понял.
Хороший парень, понятливый.
— Ты перегрузи, чтобы нам рюкзак сразу забрать.
— Ага!
Лёня попробовал поднять рюкзак и тихо крякнул.
— Погоди! — Мирон попытался его остановить, — Я парней в помощь позову.
— Да ничего, я сам! — Лёня примерился, подсел под рюкзак… Вот сразу видно в человеке борцовское прошлое. Вроде и не высокий, и не сильно крупный, а вес осилил!
Мужики начали передвигать лавки, чтобы устроить совет. С той стороны остался один Мирон, а с этой — аж семеро, вот они и ставили лавочки уголком, чтобы ловчее видеть друг друга. Большой хозяйственный хурал начался, а я отвлеклась на разгорающийся у фургончика МФЦ скандал. Точнее, наверное — семейную сцену.
ЧТО-ТО ЗНАКОМОЕ…
Высокая, ухоженная женщина кричала пытающемуся её удержать мужчине:
— Серёжа, ты что — не понимаешь?!! Что значит — успокойся?!! Он ушёл, Серёжа!.. Навсегда!..
Он пытался поймать её руки, обнять:
— Эля, Элечка, но что же мы можем сделать? — она зарыдала и уткнулась ему в грудь, комкая в руках лист бумаги. Что-то мне показалось подозрительно знакомым…
— Милый, я до МФЦ отойду, не теряй, — предупредила я мужа.
— Хорошо, любимая.
К дверце фургончика приделали звенящую висюльку из трубочек, как в некоторых магазинчиках. Нахохлившаяся дежурная встрепенулась, и тут же заполошно всплеснула руками, глаза её округлились:
— Это вы! Погодите! Не уходите! — она вылетела из фургона, забыв прикрыть дверь.
Ладно. Не буду.
Я присела на стул рядом с широким, разделяющим миры столом. Не прошло и двадцати секунд, как в приоткрытую дверь вбежала давешняя женщина. Губы, нос, веки её были припухшими от слёз, кожа, как это бывает у очень светлых людей, пошла выраженными красными пятнами. Она воткнулась в разделяющий нас стол и наклонилась вперёд, жадно вглядываясь в моё лицо:
— Это вы привезли письмо моего мальчика?!
Мужчина, вошедший следом за ней, добавил:
— Добрый день! Простите нас, пожалуйста. Мы были уверены, что сын с друзьями отдыхает на Байкале, так что для нас это известие стало шоком.
Да уж понятно, что не рождественской открыткой. Дежурная заглянула в фургончик, деликатно решила не входить и прикрыла дверь снаружи.
— Добрый день! Да, мы привезли — я и муж. С вашим мальчиком всё в порядке. Да вы садитесь, поговорить же, наверное, хотите?
Я смотрю на неё — как это называлось у Пратчетта: вторым зрением? Не злая. Не дурная. Очень умная. Очень амбициозная и немного холодноватая женщина. Она мечтала о карьере для своего мальчика. О его успехе. Вкладывалась в будущее сына по полной программе. Единственного сына, кстати. О, вообще единственного ребёнка! Им обоим (сыну и матери) повезло, что её представления о ступеньке к удачной карьере совпадали с его пламенной страстью — рисованием.
Женщина достала из сумочки рисунок — не смятый! — бережно провела по нему пальцем:
— Скажите пожалуйста, что это?
На рисунке — Ко́ле. Он кажется таким живым, словно вот-вот заговорит. Смотрю на точку рядом с элегантным, покрытым гель-лаком ногтем.
— Вы имеете в виду уши? — эльфийские заострённые уши. Как у всех наших эльфят.
— Да.
Ей, пожалуй, будет трудновато это принять.
— Видите ли, ваш сын очень хотел быть архитектором, — две пары глаз напряжённо впились в меня; конечно — я вовсе не открыла им Америку! Америка будет сейчас, — Но ещё больше он хотел быть эльфом.
Вы когда-нибудь видели «снег» в старом ламповом телевизоре? У меня было полное ощущение, что в мыслях у обоих родителей Коле происходит то же самое.
С минуту они молчали. Потом отец спросил:
— Извините, вы хотите сказать: это — не бутафория? Он сейчас… вот такой?
Я немного оскорбилась:
— По-моему испытывать ксенофобию по отношению к собственному ребёнку — это слишком!
— Нет-нет, ни в коем случае, что вы! Просто это… очень странно. Необычно.
Мать молчала. Она смотрела на рисунок, слегка сдвинув брови. Я думала, что она снова заплачет, но нет — сдержалась, бережно сложила рисунок в сумочку, извинилась, высморкалась…
— Коля… он пишет, что вы их спасли, верно?
— М-м-м… Если вы посмотрите новости за одиннадцатое августа с пометкой «Иркутский портал», то мне не придётся пересказывать эту ужасную историю. Правда, мне не хотелось бы. Сейчас всё нормально. Ребята с нами, в безопасности. По крайней мере, я думаю, что на территории радиусом в пятьсот километров вряд ли найдётся более безопасное место. Вы, кстати, можете увидеть наш посёлок. Там, на доске объявлений, есть адрес нашего блога. Сегодня в нём размещены первые статьи. Коле сделал для него шрифт и главную надпись, значительная часть рисунков и иллюстраций — его.
Они слушали меня, как пророка, даже неудобно, честное слово.
Эля комкала платочек.
— Вы так странно произносите его имя.
— Ко́ле? Полное имя — Колегальв. Это эльфийское. Он вам не говорил?
Она всё-таки заплакала. Пятна на щеках стали ярче:
— Извините.
На столе рядом с моей рукой появилась маленькая огненная саламандра. Она смотрела на женщину сквозь невидимую стену миров и задумчиво шевелила хвостом.
Эля (Эльвира, видимо) замерла с рисунком в руках.
— Что это?..
— Кто. Это — огненная саламандра, помогающая видеть и целить души. Подарок Лели, богини весны. И она сожалеет, что не может вам помочь.
Саламандра выпустила струйку огня, которая достигла границы между мирами и размазалась по ней огненным пушистым кружком.
Эльвира потянулась к маленькому пламени… остановилась… подняла на меня глаза:
— Скажите, я… мы когда-нибудь сможем его увидеть?
— Конечно! — я немного подумала, — Если не будете закатывать ему истерик, конечно. В этом случае мы будем категорически против. На самом деле, я думаю, что лучше начать с письма́. Нескольких писем, чтобы успокоиться и привыкнуть к новому положению дел. Подумайте, что вы хотите сказать своему мальчику, чтобы он захотел написать ещё одно письмо. Я же вижу, что он скучает. Он ведь первый, кто решился написать домой… — я перевернула руку ладонью вверх, и саламандра спряталась в ладошку, — Мы приедем завтра, в это же время.
Эля задумалась, словно ушла в себя.
— Извините, — ну очень интеллигентный папа… — А вещи мы сможем передать?
— Если немного — без проблем.
— А если много?
— Тогда нужно заранее договариваться, чтобы мы были с повозкой.
Дверь фургона открылось, заглянул муж:
— Любимая, ты скоро?
— Милый, зайди на минутку! Познакомьтесь, пожалуйста: это барон земель Белого Ворона, Владимир. А это — Эльвира и Сергей, родители Коле.
— Очень приятно, — по виду Вовы сложно было сказать, что ему так уж приятно, и Эля с Серёжей промямлили ответную любезность несколько неуверенно.
— Вы нас извините, — как могла дипломатично вырулила я, — Нас уже ждут. Не забудьте про блог. Всего доброго.
А на улице…
Офигеть, что они тут нагородили! Хитрые товарищи МЧС-ники, не имея в запасе живых лошадиных сил, но отметив лёгкость, с которой наш барон обращался с большим фургоном, решили воспользоваться его даром. Вова мне похвастался, что они уже успели всячески поэкспериментировать на глазах у любопытной публики, и — конечно же! — он произвёл очередной фурор.
И вот теперь к нашей гружёной телеге за (оказывается) имеющийся фаркоп был прицеплен фургон. Не такой большой как наш, но тоже вполне ничего себе.
За ним, таким же макаром, фургончик поменьше.
За ним небольшая телега, метра два на четыре, гружёная каким-то скарбом, прикрытым тентом и привязанным верёвками.
А за ним, как самая маленькая матрёшка — чудо военной инженерии! — полевая кухня!!! Вот это — моё почтение — масштаб мысли! Красавцы! Я была в полном восторге, но когда муж мне сказал, что маленький, обшитый деревом фургон — это, оказывается, передвижная баня, я поняла, что до этого восторг был совсем не полный, а вот теперь!..
Лёня стоял недалеко от границы, на случай если будут ещё инструкции.
— Ой, Лёня! Я совсем забыла! Нужно вывесить предупреждение, что в окрестностях портала бродит банда бомжей, на нас в прошлый раз пытались напасть.
— И что, чем дело кончилось?
— Да… Двое отправились летать, остальные разбежались. Но об этом лучше не писа́ть, я думаю.
— Понятно.
— Ты ещё, знаешь, сними, как Вова поезд потянет! Должно получиться впечатляюще!
— Точно, щас настрою! — Лёнька побежал выбирать позицию.
— Пока! Маме привет и всем домашним! — крикнула я ему в след. Судя по всему, Вова сейчас скомандует выдвигаться. Ну, точно!