ПРАВОСУДИЕ, ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Почти час мы обсуждали, что делать с уголовниками. Потом Вова встал и ушёл, а я пошла искать Степана и того мальчишку-эльфа, которого я первого лечила (его, как выяснилось, зовут Марк). Пошла на звук.
Оба обнаружились на другой стороне лагеря, у большого костра. Да там вообще все обнаружились! Даже Вася! Даже Акташ! Пока мы тут серьёзные разговоры разговаривали, они устроили такое веселье, с песнями и плясками, что любые высокие эльфы удавились бы от зависти! Кто-то играл на гитаре, распевая залихватскую песенку, хор нестройных и не вполне трезвых голосов дружно орал последние строчки куплетов. Наша бабушка и Степан с Валентиной не очень понимали, что празднуется, но тоже веселились и скакали от души — сбрасывали стресс, видимо.
Я сперва подошла к Стёпе.
— Степан Петрович, ты, помнится, на этих ýрок посмотреть хотел — не передумал?
Лицо у мужика сразу стало жёсткое.
— Где?
— Туда иди, — я показала направление, − Вова там как раз уже должен костерок запалить, увидишь. А, может, и услышишь.
Стёпа успокаивающе махнул жене и размашисто зашагал в лес.
Марка среди мелькающих и хохочущих эльфов было узнать сложнее, но я справилась (здесь требуется гордый смайлик).
Объяснила ему ситуацию, парень согласился сразу и замахал рукой. От костра отделилась Маша. Глаза её сияли.
— Госпожа кельда, спасибо вам!
— Ты это где услышала — так меня называть?
Маша сделала круглые глаза:
— Эта дама так сказала, в зелёном…
— Леля?
Теперь закивали оба:
— Ну, да.
— Так-так, понятно… Машенька, мы с Володей, Степаном и Марком должны отлучиться. Вы нас не теряйте, мы постараемся к утру вернуться. Если кто будет спрашивать — объясни.
— Хорошо, — Маша по-пионерски кивнула.
— Всё, иди скачи.
Я продублировала сообщение для мамы, и пошла вместе с Марком к злополучной поляне.
За кругом костра земля была исполосована резкими серо-синими тенями. Голоса и музыка становились всё тише.
— Госпожа кельда…
— Да?
— Можно спросить…
— Ну?
— Как вам удалось?
— Что?
— Ну, с глазом?
— А что такое?
— Я не думал… Я не знал, что орган можно восстановить.
Я резко остановилась.
— Что?..
Марк, едва не налетев на меня, растерянно затоптался рядом.
— Марк, объясни мне — что значит «восстановить»?
— Госпожа кельда, вы разве не видели? — лицо парня скривилось в болезненной гримасе воспоминания, — Мне же лицо порезали сильно, глаз вытек…
Я схватила Марка за руку и попыталась рассмотреть в сплетении линий его внутреннего плана… нет… ничего я уже не разгляжу. Привстала на цыпочки, стараясь в свете луны обычным зрением рассмотреть его лицо. Действительно, тоненький, едва заметный шрам проходил прямо через глаз. Да, больше мы ничего не увидим.
Я чуть отшагнула назад, разглядывая встревоженное мальчишеское лицо.
— Знаешь, Марк, в этом мире ещё столько удивительного. Скажем спасибо, что всё получилось именно так! Ты рад, что у тебя два глаза, а не один?
— Конечно!
— Ну вот, скажи спасибо Эйре! А я… подумаю над этим…
НОВЫЕ ВВОДНЫЕ
Новая Земля, Дорога к порталу — Иркутский портал — Остров, 08 число второго месяца 0001 года по нашему новому календарю // СтЗ, всё ещё второй четверг августа, представьте себе! Как раз середина дня
Что я вам скажу, ребятушки. Всё с уголовниками получилось, как в «Острове сокровищ»: «Завтра те из вас, кто останется в живых, будет завидовать мёртвым». Возможно, они сильно завидовали. Не знаю. Я пришла уже позже, заранее попросив мужиков, чтоб прикрыли их каким-нибудь тряпьём. Залечила до вменяемого состояния, не парясь над шрамами, не прикасаясь. На местах татуировок остались бугристые рубцы.
Мужики вылили на ýрок по ведру воды.
Дальше я не смотрела и не слушала, всё было договорено заранее. Володя предложил уголовникам выбор: рабство или медленную, мучительную смерть. Снова. Только на этот раз — окончательно.
Как вы думаете, на что они согласились?
Идти ночью по расчищенному нами следу оказалось не так невозможно, как я предполагала. Одна из лун как раз забралась высоко и заливала дорогу (уже дорогу!) голубым светом. К серебристому, мягко светящемуся зеркалу портала мы подошли в предрассветных сумерках. Наши будущие сопоселенцы, судя по всему, спали. Вова ткнул пальцем в какую-то кочку в стороне и бросил бывшим зэкам:
— Ждите здесь!
Хомяк и Птица вымотанно повалились на траву, бросив к ногам остро пахнущие кровью кули. Да, это я их так назвала. Хомяк, если вы не поняли — по созвучию со словом «хамил». А Птица — потому что птица Говорун… В дороге они пытались отстать и дёрнуть в кусты, после чего их крючило, пока я не оказала им первую помощь. Но кости ломило до сих пор. Да, в этом мире через клятву оказалось сложновато перешагнуть.
Вова пошёл к порталу, а мы пока присели на брёвнышко у разбитого лагеря.
Из палатки побольше показалась голова Пашки. Вот шебутной, везде он первый.
— Что… — Пашка прочистил сипящее горло, — Что случилось?
— Ой, Паш, что только не случилось. Вот, познакомься: это Марк, это Степан — а это Паша. Павел же, правильно? — Пашка кивнул.
Следом за Пашкой из большой палатки выбрался заспанный Димка, из маленькой — Света, показавшаяся мне на этот раз совсем уже девчонкой. Знакомство повторилось по кругу. Света начала суетиться, разогревать на походной газовой плиточке чайник, греметь посудой.
Я оставила людей знакомиться, вручила Свете свои часы, чтобы время не сбивать, и пошла к порталу. Мы с Вовой решили, что сперва надо решить наши личные дела, а то потом хлопанья крыльями не оберёшься.
С той стороны портала был яркий летний день. Володя уже выходил из фургончика МФЦ.
— Ну что?
— Через пять минут прибегут, они сейчас на Якоби.
— Новости вызвал?
— Конечно, и угрозыск, всё как договаривались.
Дети появились едва ли не быстрее — бежали бегом; увидев нас, слегка сбавили ход, но глаза у обоих по пятаку и отдувались как чайники со свистком:
— Что случилось?
— Мама? Что?..
Вова вкратце обрисовал им последние новости.
— Так что давайте, звони́те в мастерскую, прόсите, чтобы большой фургон доставили к дому, прямо этой ночью. Всё, что есть загружаете — и заказываете технику, чтобы его дотолкали досюда. И чтобы чуть-чуть хотя бы просунули в портал. Желательно лицом вперёд.
— Ясно, сделаем, — Кирилл кивнул.
— Что по механике?
Галя оживилась:
— Мы же кучу всякого позаказали, всё ещё в пути. Некоторые штуки идти будут долго, недели две-три. Месяц.
Я побарабанила пальцами по столу. Так-так. Точно надо Анюту официально доверенным лицом оформить, чтобы никаких разговоров…
— Галя, мы обещали в субботу к восьми быть здесь. Договорись с тётей Аней, чтобы тоже подошла.
— Хорошо.
— Ещё картошки и макарон докупи́те пару кулей, и гречки куль. Нас внезапно оказалось больше, чем мы рассчитывали. Лучше лишний запас сразу иметь, чем потом метаться.
— А мы картошку, между прочим, на участке выкопали! — дети гордо подбодрились, — Дядя Лёша как услышал, что на участке пять соток засаженных осталось — всех сагитировал, чтобы не бросать. Нас двое, да их шестеро, мы вчера поехали и за вечер управились. Она, конечно, ещё мелковатая. Но, как мы насыпаем по четыре ведра в мешок, двадцать кульков получилось. И с бабушкиного участка ещё немножко будет. Там же у неё кусочек совсем маленький.
— Отлич-чно!
— Я, мама, думаю, нам надо и морковку выкопать. Да вообще, всё по максимуму собрать.
— Правильно, этим и займитесь! Инструментов на даче много осталось, копорулек всяких, лопаток-грабель. Семян целый короб. Соберите. Клубнику выкопать в эти ведёрки для рассады, там их табуны просто. Саженцы… Это надо прямо сегодня начать, иначе не успеете. Полтора суток у вас всего. Конниковых возьмите с собой, Лёха скажет, как правильно сделать. Кстати, бабушкины вещи надо перешерстить, большое всё убрать. Она теперь сорок четвёртого размера.
— Как?!
— Да вот так вот. Как на молодых фотографиях. Фотоальбомы, кстати, сложи́те! И документы.
Вова ещё раз сходил до МФЦ, вернулся с несколькими листами бумаги и ручкой:
— Киря, слушай: это важно! Едешь на Вторчермет или металлобазы и заказываешь вот такие штуки, — Вова быстро чертил на листах, подписывая размеры. Новые инструменты по новой силе.
— Это что такое? Это молоток?! Пятьдесят на двадцать сантиметров?
— Тихо, не ори. В лепёшку расшибись, а сделай, прямо сейчас! Молоток, топор, вот такую ещё штуковину… Плазмой вырежут тебе всё, что надо. Проблема в том, что ручки нужно тоже стальные — деревянные тупо не выдержат.
Мы ещё обсуждали хозяйственные вопросы, когда Вова сказал: «Приехали!»
У полицейского поста остановилась тёмная вытянутая машина, из которой вылезли два мрачных типа, показали свои корочки и что-то начали спрашивать. Буквально тут же к порталу свернул микроавтобус с эмблемой телеканала.
— Так, шагайте отсюда быстро. Не хватало ещё, чтобы к вам цепляться начали.
— А…
— Бе-гом! Всё, пока.
— Пока.
Дети не стали светиться, а сразу завернули за портал. Спустя пять минут я заметила их вместе с группкой праздношатающихся любопытных. Стоят люди, кто семечки щелкает, кто пиво пьёт, а кто и так глазеет. Что такого? Вон, ещё народ подтягивается. Что-то назревает, интересно же.
ИНТЕРВЬЮ ДВА В ОДНОМ
Из подъехавшего фургончика выскочила блондинистая голенастая девушка в джинсах и ярком топе (с микрофоном). Она показалась мне очень похожей на воспитательницу из мультика «Осторожно, обезьянки!» и даже двигалась так же. Следом за ней выгрузился флегматичный мужик, тоже в джинсах, джинсовой жилетке поверх белой футболки и джинсовой кепке (форма у них такая, что ли?) с камерой. Оба рысью рванули к фургончику МФЦ.
— Вова, давай я с ними сперва поговорю, а то ты психовать начнёшь?
— Пожалуй, да. Пойду этих приведу.
— Пусть только не вылазят пока. И Стёпу с Марком позови, ладно?
— Конечно, любимая.
Хмурые мужики в чёрном (чёрные брюки, чёрные футболки — тоже форма, чтоль?) уже шли к моему столу.
Дверца МФЦ хлопнула.
Девушка-репортёр красиво встала и начала щебетать на камеру своё «сегодня тра-ля-ля и мы находимся там-то-там-то…»
— Добрый день! Следователь (чего-то-там какой-то, я не запомнила — зачем?)
Второй представился тоже. Помощник чего-то.
— Вы позволите? — старший выложил свой телефон поближе к границе миров. Диктофон включил.
— Конечно, само собой!
В этот момент подскочили телевизионщики.
— Здравствуйте! Телеканал Россия-2-Иркутск! Нам сообщили, что вы пригласили съёмочную группу!
Следователь не обрадовался:
— Девушка, камеру выключите, пожалуйста!
Стучу по столу, привлекая всеобщее внимание. С детьми обычно работает.
— Нет, товарищи! Ничего выключать не надо — у меня совершенно нет желания дважды повторять одно и то же. Мы из-за этого и так потеряли много времени. Непосредственно в данный момент в нашем лагере в совершенно дикой местности находятся около двадцати несовершеннолетних под опекой всего двух женщин. Поэтому просто слушаем.
Около недели назад из Исправительной колонии строгого режима № 7 в посёлке Табага, Республика Саха, бежала группа заключённых, общим числом одиннадцать человек, — помощник следователя живо распахнул свою чёрную папку и застрочил, видимо, не особо полагаясь на надёжность техсредств, — Если вам известно, они вошли в небольшой портал недалеко от посёлка. Двигаясь на юг, за три недели ходу они преодолели более четырёхсот километров.
Примерно в пятнадцати километрах отсюда они напали на семейную пару с детьми, в тот момент у повозок был только хозяин. Ему проломили голову, ограбили, но были отогнаны вернувшимися из леса собаками.
Скучающая сотрудница МФЦ (не больно-то много в первые дни у них было посетителей) тоже вышла из своего фургончика и остановилась чуть в отдалении, прислушиваясь к рассказу. Да и пусть себе слушает, жалко что ли? Всё равно через полчаса эта информация станет общедоступной.
— …Далее, пройдя десяток километров на север, они натолкнулись на лагерь подростков из четырнадцати человек, парней избили и связали, некоторым поломали руки-ноги, старшего серьёзно покалечили: выломали колено, вырезали глаз. Шестерых девушек изнасиловали с особой жестокостью, — репортёрша громко ахнула, — После чего, заметив, что участок леса расчищен под дорогу, организовали засаду и напали на нашу повозку. В этот момент со мной находились: мой муж, Владимир Воронов, моя мать, двое моих детей, двадцати и восьми лет, и несовершеннолетняя девушка, которую мы согласились взять под опеку, — я посмотрела в сторону: слева подошёл муж, мне его было уже видно, а им — ещё нет, рамка портала не давала, — В результате наших действий банда уничтожена.
У следаков синхронно вытянулись лица.
— То есть, вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что из одиннадцати беглых бандитов осталось двое живых. Они переведены в зависимое состояние. Остальные убиты. Разными способами.
— А… а разве это… не самосуд?.. — подала голос репортёрша.
Я посмотрела на неё очень внимательно.
— Когда вас будут насиловать и резать лицо — подумайте над этим.
Девица поперхнулась и заглохла. Оператор — молодец. Всё успел снять — и меня, и следаков (со спины, конечно, мало ли что), и напарницу свою, и панораму, и прибавляющуюся толпу.
Рядом плакала и громко сморкалась в аккуратный носовой платочек тётенька из фургончика МФЦ:
— Извините, а вы имён погибших ребят не знаете? Надо же хотя бы родственникам сообщить…
— Вы меня, должно быть, неверно поняли. Со стороны нормальных людей погибших нет. Всем пострадавшим оказана медицинская и психологическая помощь. На момент нашего отбытия они были вполне здоровы. Впрочем, с двоими из пострадавших вы можете пообщаться лично, они пришли с нами.
— Одну минуту, девушка, — следователь решительно привлёк моё внимание; его помощник строчил в папке, как сумасшедший, — А зависимое состояние — это как?
— Это значит, что преступники принесли рабскую клятву. Теперь они — рабы. У них больше нет своей воли. Точнее, она ограничена рамками, которые ставит рабу хозяин.
Следак, по-моему, завис.
Муж подошёл ко мне. Время. Я встала и обратилась к камере; оператор — красавчик — и тут смотрит, куда надо:
— Послушайте все! Мы, Владимир и Ольга, обращаемся к каждому человеку, кто задумывается о Новой Земле. Если вы готовы к новой жизни, но боитесь оказаться в одиночестве против таких вот уродов — мы готовы принять вас в наше поселение.
Вова положил мне руку на плечо и продолжил:
— Каждый, кто принесёт клятву верности, получит нашу защиту и покровительство. И каждый, кто захочет грабить, убивать, насильничать и мошенничать против наших людей — получит по заслугам.
— Вы имеете в виду, что… — смотри ты, оклемалась репортёрша!
— Я имею в виду, — прорычал муж, наклоняясь вперёд, — Что убью любого, кто будет посягать на жизнь и имущество людей, находящихся на моей земле, — выдернул из рук подбежавших зэков мешки и швырнул их через стол. Новую силушку малехо не рассчитал — мешки взлетели метров на пять вверх и тяжело упали в цент пустой площадки с той стороны. Один из мешков при ударе об землю лопнул, и по асфальту покатились окровавленные головы. Репортёрша громко и немузыкально завизжала.
Следак, наоборот, разморозился:
— А ваша земля — она где?
— Где живу я и мои люди — там моя земля! Всё! — Вова развернулся и ушёл.
Следователь понял, что разговаривать буду снова я, и кивнул на головы, которые азартно фотографировала публика (а репортёр метался, стараясь успеть крупно выхватить самые удачные планы):
— А это, я так понимаю, для опознания?
— Ну, да. Там ещё руки. Вы смотри́те, чтоб их на сувениры не расхватали, — помощник испуганно встрепенулся, я несколько безумно засмеялась; да уж, день сегодня нервный, вечером чай с валерьянкой попью, — Ребята, я и правда уже волнуюсь: время у нас один к четырём, если вы забыли. Девушек мы не взяли — ни к чему им весь этот ужас заново переживать. Но пришёл Марк, старший их группы, и Степан — тот мужик, которому голову проломили. Можете так же поговорить с оставшимися зэками. Ой, блин…
— В чём дело? — строчащий помощник, макушку которого я имела счастье лицезреть, оказывается, тоже был говорящий.
— Да у одного язык отрезан, — да, дико звучит, наверное; я пояснила, — Хамил сильно. Ладно, чего не сделаешь ради хороших людей… Эй… Хомяк, иди сюда! Покажи господам следователям язык.
Следаки поморщились, но — видали и не такое, как говорится.
— Стой смирно!
Пришлось закрыть глаза, чтобы сосредоточиться на внутреннем плане. Так. Получилось с глазом — должно и с языком…
Вроде, всё…
— Говори.
Хомяк судорожно ощупал лицо, рот и вдруг завалился на колени:
— Хозяйка!.. Спасибо, хозяйка!.. Век буду бога молить!
Похоже, всех впечатлило.
— Ты сильно-то не усердствуй. Птица! Слушай сюда тоже. Вот господа следователи, — я ткнула в сидящих пальцем, — Расскажете им всё как было — не врать! Будете врать — скрючит посильнее, чем в лесу, ясно?! — оба судорожно закивали и затряслись, — Вернётесь с Марком и Степаном, слушаться их, как меня.
— Да, хозяйка.
— Слушаю, хозяйка.
Я помаячила поджидающим за рамкой портала Марку и Степану.
— Ребята, вы тут на вопросы поотвечайте, а мы с Вовой побежим назад, времени уже куча прошла, я волнуюсь. И вы — постарайтесь больше получаса не задерживаться. В крайнем случае — шлёте всех лесом. Мы вас ждём.
Оба согласно кивнули и уселись на лавки напротив следователей.
Вроде, всё. Напоследок я хотела найти в толпе Галю с Кириллом — и практически воткнулась взглядом в камеру. Стрельнула мысль.
— Для всех, кто хочет присоединиться к нашему поселению — каждую субботу в девять утра в земли Белого ворона будет выходить сопровождение. Если вы хотите прежде узнать подробности — подойдите в субботу к восьми ноль-ноль, и вас проконсультируют. Всё.
— Девушка, на секунду, пожалуйста! — следователь замахал мне рукой.
— Да?
— Распишитесь, пожалуйста! — в чёрной папке была тщательно и довольно точно записана вся наша эпопея с бандитами. На удивление мелкий и при этом разборчивый почерк (не преминула похвалить, доброе слово и кошке приятно). Всё верно, чего бы и не подписаться? На секунду задумалась, и под пометкой с Иркутской датой подписала:
«08 дня 02 месяца 01 года по летосчислению Новой Земли
Писано у Иркутского портала,
с моих слов изложено верно,
кельда земель Белого ворона,
Ольга Воронова»
Размашистая подпись
Раньше всегда расписывалась просто, фамилией. Новый мир, новые правила. Почему бы и не добавить немного выпендрёжа?
— Держите! Всего доброго!
— И вам тоже, — на автомате произнёс следователь, разглядывая мою писанину и понимая, что это дело будет сложно оформлять.
Я, наконец, увидела в толпе Галю с Кирей, кивнула им и ушла.
ОН СКАЗАЛ: «ПОЕХАЛИ» — ОН МАХНУЛ РУКОЙ…
К моему удивлению, маленький лагерь оказался свёрнут, Димка, Пашка и Света заканчивали паковать рюкзаки, а значительная часть скарба лежала на связанной из осинок, покрытой ковровыми дорожками широкой волокуше.
— Фига вы даёте!
Света, сдувая со лба непослушную прядь, воевала с толстым свитером, не желавшим влезать в рюкзак:
— Мы тут уже знаешь как насиделись — сил нет! Тут ещё какие-то две придурошные бабы повадились. Зачем они вообще сюда перешли — непонятно. Предложила им с нами пойти — не хотят. Слишком далеко, видите ли, от цивилизации. Приходят, ноют о своей трагической судьбе и всё время что-нибудь клянчат. ЗадолБАЛИ! — свитер сдался и впихнулся, Света вытянула из кармашка мои часики, — Держи, кстати. А мне, Оля, хочется уже куда-то приткнуться. Я, честно говоря, уже хотела бросить всё и налегке идти. Потом бы вернулись. Кому этот старый хлам нужен, правда? А Володя предложил такую конструкцию… — Вова усмехнулся, заканчивая городить «сбрую» из верёвок, сложенных в несколько слоёв, влез в неё и скомандовал:
— Всё, поехали!
Я тут красиво пришила песню, но на самом деле рукой Вовка не махал, а просто пошагал вперёд, как партия (наш рулевой). Мы со Светой пристроились сзади. Мало ли, отвяжется что да свалится — возвращайся потом, ищи.
— Если устанете — скажете, вас тоже посадим! — крикнул Вова через плечо.
— Хорошо! — пискнула я, а Света доверительно продолжила:
— Знаешь, у меня от этого сидения — целый месяц — кажись, крыша поехала.
— Чё придумываешь-то?
— Серьёзно. Дней пять уже периодически кажется, что кто-то следит за нами, — я непроизвольно бросила взгляд назад, — Оглядываюсь — никого. Но чувство… неуютное. И ещё — запах.
— Запах?
— Ага. Неприятный такой. Как будто бомж в подъезде ночевал.
— Ну ты мать даёшь! Это, наверно, и есть бомжи!
Вова услышал мою реплику и переспросил:
— Что там у вас?
— Да Света жалуется, что рядом с лагерем бомжами стало попахивать.
— Да ходят, наверное!
Света засомневалась:
— Володя, но я бы не смогла их с такого расстояния унюхать!
— Запросто смогла бы! — обрубил Вова, — Ты уже месяц в лесу живёшь, у человека вполне может обостриться и нюх, и зрение, и слух.
— Ну вот, мать! Зря ты переживала за голову, — утешила я её.
Света зябко поёжилась:
— Хорошо, что мы с вами пошли. Мало ли… Чего они там высматривали…