Полёт до примерного расположения первой точки много времени не отнял: двадцать минут — и мы попали в нужную область. Правда, потом пришлось немного попетлять. Что поделать? Подступающая темнота и нежелание быть обнаруженными особо глазастыми бандитами осложняли поиск подходящего места высадки. Ведь скрытность требовала либо сохранять очень низкую высоту, крадясь меж каменных хребтов — либо наоборот: взлететь выше в небо, туда, где не хватало воздуха и властвовал вечный холод. Таким образом, ребята, а также измученный Зиг соскочили с небесного ската только к тому времени, когда тьма окончательно накрыла горы.
Кстати, последний, страдая от головокружения и тошноты, чуть не вписался лбом в твёрдую земную поверхность, запутавшись в конечностях перед краем широкого плавника, и не пострадал только благодаря поймавшему его Бэйбу.
— Куроме-чи, может, ты заберёшь этот якорь с собой? — с поддёвкой в адрес страдальца спросил Кей.
— Я, кха, не якорь! — взвился обиженный горец, ненавидяще уставившись в сторону насмешника. — С вами пойду, ха, слышишь меня?! Семья там моя! Вы слово давали: Зиг помог вам, а вы — Зигу! …поможете!
— Помню-помню: идёшь с нами и не мешаешься под ногами, — усмехнулся брюнет, который просто купался в бессильной злобе оппонента. — Но где тут про то, что мы будем носить тебя как принцесску? Наш добрейший лидер и так долго подбирала место, где всякие мягкотелые могут спуститься, не поранив ножки.
Парень то ли возревновал после комплиментов горца, которые Зиг, старающийся показать своё бесстрашие перед полётом, адресовал Акире (собственно, он этим грешил и в самом начале нашего знакомства, проявляя горскую куртуазность до тех пор, пока ему не объяснили, что так делать не нужно), то ли просто заскучал. Так или иначе, он, считай, всю вторую половину пути донимал бедного мужчину своими очень смешными — для самого юмориста — шуточками. Сейчас мой зам (наполовину в шутку, наполовину всерьёз) и вовсе начал намекать, что не прочь избавиться от обузы, оказавшейся слишком слабой.
Опять его заносит.
Так-то полезность Зига сразу после захвата верхушки банд снизится до минимума — человек, знающий горы и горцев, небесполезен в качестве посредника, но не более того — однако это не повод расторгать соглашение в одностороннем порядке, всё же я ценю своё слово.
— Кей, заканчивай смеяться над чужими страданиями. Ты командуешь захватом этой цели, так что веди себя в соответствии с положением.
Парень пожал плечами.
— После хорошей шутки и работа спорится! — усмехнулся он. — Не так ли, Куроме-чи?
Учитывая, что именно для нас являлось работой, выглядело замечание довольно, хм, эксцентрично. Но мне такой юмор по вкусу и Кей это знает. Усмехаюсь краешком губ. Зиг еле заметно кривится. Акира пренебрежительно фыркает, а Бэйб лишь молча качнул головой.
— И всё равно мы пока не начинали, — закончил он, довольный реакцией зрителей.
— Так начинайте. Примерную планировку вы рассмотрели с воздуха, теперь разведайте всё более детально, а потом атакуйте. Я не хочу, чтобы кто-то из главарей смог уйти через тайный ход. Если хочешь повеселиться — издевайся над врагами.
И уже к горцу:
— А вы, Зиг, укройтесь где-нибудь неподалёку и дожидайтесь окончания захвата, — подчёркнуто вежливо (скорее для Кей Ли, чем для самого горца) обращаюсь к нашему проводнику.
— Я — воин! — запротестовал немного отошедший от полёта местный. — Что за мужчина станет прятаться, пока другие сражаются за его женщин и чад малых?
Кей хотел отпустить очередную остроту о мягкотелых детях гор, но сдержался, хоть и с заметным усилием, если верить эмпатии.
— Боевой дух не заменит силы, — отвечаю своему визави. — Вы это и сами прекрасно понимаете, Зиг. Если желаете, можете отстреливать бегущих. Однако, если ваши действия начнут мешать операции, считайте нашу договорённость расторгнутой.
— Не бойся, — Кей обманчиво добродушно улыбнулся мужчине, — Если что — мы тебя не больно зарежем.
— Иди уже, резчик. Оставь свой энтузиазм для бандитских боссов. Нам, когда я вернусь, после допроса ещё к новым клиентам лететь, пока не пронюхали лишнего и не разбежались.
— Так точно, применить энтузиазм к бандитам!
Молодцевато ударив кулаком в грудь, парень развернулся и начал давать указания оставшейся с ним четвёрке. А я, кивнув на прощание, приказала Коврику подняться в воздух и отправилась на рандеву с чернокнижником.
* * *
Охрана логова «страшного колдуна» не впечатляла — как, в общем-то, и само логово. Когда-то крепость, вырезанная прямо в скале, выглядела величественно, но эти времена минули столетия назад. Ныне большая часть представляла собой трудно идентифицируемые развалины, а меньшую (собственно, и служившую входом в разбойничий лагерь) эти разбойники изрядно загадили, отчего она больше походила на пристанище бомжей. Что только подчёркивалось несколькими неаккуратными кострами, разведёнными прямо у стен.
Зря я опасалась, что цели смогут послать сигнал тревоги и разбежаться. Быстроногие гонцы, почтовые птицы, готовые сорваться в полёт к точке базирования союзников, сигнальные огни и ракеты…
Ни-че-го. Вообще.
Только грязь, неряшливые костры и сквернословящие бородатые мужики, не стесняющиеся мочиться на стены собственного пристанища.
М-да, точно не западник: те, если верить рассказам Пауля, такого безобразия на своём пороге никогда не потерпят. У них аккуратизм с чистоплотностью, можно сказать, входят в набор профессиональных требований. Да и с Ван эти «чудо-богатыри» если вообще связаны, то через два-три плеча более крупных боссов.
Вряд ли удастся тут раскопать нечто, способное помочь надавить на распоясавшийся старший дворянский род. Но попытаться придётся — иначе зачем вообще сюда летела?
Если говорить о боевых качествах здешнего, хм, материала, — оно тоже не обнадёживало. Среди немногочисленной наружной охраны не нашлось ни химер, ни прирученных монстров, ни одержимых. Лишь стандартные для подобной публики полупьяные околачиватели груш, которые не то, что убийцу — роту солдат не заметят. Серьёзно! Я сняла всю пятёрку дозорных и ещё парочку выглянувших почесать языками ротозеев, ни разу не ускорившись и даже не слишком скрываясь! Просто подойди к пялящемуся в огонь одному, сунь стальную спицу в ухо, устрой «уставшего и пригревшегося у огня» охранничка на лавке или рядом со стеной, а потом иди к следующему.
Максимум реакции — смех над слабаком, которого «срубило новое пойло на белой ягоде».
Ну да, если постоянно пялиться на огонь, то скользящую в тенях фигуру можно заметить лишь случайно. А уж если во время этого выпивать, закусывать и заниматься посторонними делами, так, словно ты вместе с друзьями выбрался на пикник…
Разочарование.
Последних двух — на этот раз азартных игроков в кости — я добила одной рукой, другой сжимая потихоньку поедаемый батончик из мёда, орехов и сухофруктов. Вкусный, кстати. Надо бы побольше таких прикупить.
Что интересно: допрошенные трупы все, как один, верили в то, что у них действительно есть жуткий колдун. Правда, на закономерный вопрос: «В чём проявляется его ужасная сила?» — внятно ответить не смог никто. Входить и выходить из покоев чернокнижника могли только его охранники и глава банды, для остальных визит туда — путь в один конец, и разбойнички страшно боялись к обиталищу колдунскому даже приближаться. Также из допроса удалось выяснить, что в банде состоят несколько бойцов с силой, выходящей за рамки обычных людей, которые то ли всё-таки являлись продуктом химеризации, то ли нет.
«Сильнее стал, да на рожу страшен. И не пьёт, сука такая! А он мне четверть ведра огненной должен!» — вот одна из самых понятных характеристик, полученных от поднятых обладателей прогнивших мозгов.
Трое из аномальных молчунов и трезвенников стали охранниками колдуна-не колдуна, а ещё двое подчинялись главе банды, который и сам кое-чего мог, являясь слабеньким (хотя по словам охранничков — сильномогучим и непобедимым, конечно) одарённым.
Впрочем, даже если судить по самым впечатляющим описаниям, вряд ли кто-то из (возможно) изменённых бандитов достиг даже ранга Адепта: «Сила десятерых, скорость, как у стрелы и живучесть, как у ящерицы» меня не впечатлила. Хотя последняя всё же заинтересовала. Немного. Получить винтовочную пулю в брюхо и, отлежавшись пару дней, вновь вернуться к промыслу — это несколько выходит за рамки привычных возможностей воителей.
Может, это был Изменённый? Не зря же допрашиваемые — тоже отнюдь не красавчики — единодушно упоминали отвратные хари своих сильнейших бойцов? Или всё проще, и «попавшая в брюхо» пуля прошла по касательной, просто продырявив жировую прослойку? С такими косноязычными, вечно нетрезвыми идиотами ничего не поймёшь, пока не увидишь всё лично.
Так или иначе, но опасаться мне здесь нечего, можно немного расслабиться.
Придя к такому выводу, я, поддавшись желанию немного развлечься, не стала планомерно зачищать бандитскую базу, а решила поиграть в скрытное проникновение. Нас подобному не очень-то учили, готовя в большей степени как штурмовиков, но бандитом хватило и той обязательной базы, что преподают всем убийцам вне зависимости от конкретной специализации.
Беззвучно ступая по участкам чистого от сора камня, я чутко отслеживала наличие людей в ближайших помещениях: голоса, шорохи от мелких непроизвольных движений, шум дыхания, более тонкий флёр присутствия живой души — всё это прекрасно помогало отслеживать передвижение не умеющих скрывать своё присутствие разбойников. К тому же заметная часть противников, не желая попусту палить свечи или керосин, уже спала или готовилась ко сну, собравшись в парочке нормально отапливаемых помещений с койками. А те, кто остались бодрствовать, предпочитали сидеть с остальными такими же — общаясь, выпивая, дымя различными курительными смесями и играя в карты или кости.
Несложно сохранять незаметность в окружении таких растяп, которые даже и не помышляют о возможном появлении недружелюбных гостей.
Слишком легко, скучно.
Когда я уже собиралась прикончить всех этих раздолбаев (быть может, немного с ними поиграв) и нанести визит главарю, моё внимание привлекла тихая — для уха неодарённого и вовсе неслышимая — возня влево по коридору, там, где располагались камеры для пленных. Которые, по словам недавно убитых часовых, сейчас почти полностью пустовали. Проход в тюремную часть закрывала запертая дверь, но шанса стать для меня серьёзным препятствием не было и у стальной преграды, не то что у поделки из неошкуренных досок.
Впрочем, благодаря целенаправленно топающему в тюремный блок бандиту мне даже не пришлось резать запор. Пока заросший неаккуратной клочковатой бородой молодой мужчина — недавний юнец — возился с замком, я тихонько прокралась ему за спину.
Дверь открылась внутрь пустого коридора, и стоило бандиту приоткрыть её пошире и войти внутрь, как тихая тень за его спиной выскользнула из-за левого плеча ни о чём не подозревающего «джентльмена удачи». Молодой бородач начал поворачиваться вправо, дабы снова запереть вход в узилище заложников, и бесшумно ступающая фигурка почти танцующе скользнула за ним, оставаясь в слепой зоне.
Щёлкнул замок. Ни о чём не подозревающий бандит последовал дальше, сам того не зная, увлекая за собой смертоносную попутчицу.
Идти вплотную за спиной у не подозревающей о моём присутствии жертвы оказалось довольно… волнующе. Это не бой, в котором у молодого бандита не имелось и тени шанса — как, в общем-то, и у всей их банды. В данной игре я могла и проиграть, что придавало ей заметную толику остроты и увлекательности. Однако то, что я позволяю себе играть с «добычей», не означало ослабления бдительности: часть сознания контролировала обстановку, готовясь отразить неожиданное нападение хоть химеры, хоть воителя, хоть одержимого.
Но нет: до поры скрывающий своё присутствие Мастер так и не атаковал сквозь дверь в одну из камер, не заверещала охранная химера, так же, как и не воплотился из тени призванный и поставленный сторожить демон. Пышущий предвкушением бандит достиг своей цели и, распахнув толстую дверь одной из камер, которая и являлась источником заинтересовавшей меня возни, нетерпеливо ввалился внутрь.
«Как и ожидалось», — тихо хмыкнул внутренний голос.
Из приоткрытой двери неприятно пахнуло смесью застарелых и свежих запахов крови, мочи, спермы и ещё какой-то гадости, а приглушённое мычание, ритмичные звуки шлепков и гыгыканье бандитов стали значительно яснее.
Укрывшись за спиной своего проводника от мимолётного взгляда, хех, помощника главного насильника, который отвлёкся от увлекательного процесса придерживания девичьей ножки, вхожу в помещение вслед за ним, дабы разглядеть происходящее повнимательнее.
Картина перед глазами предстала достаточно тривиальная: трое мужчин насиловали девушку с кляпом во рту, вернее «трудился» один, а ещё двое смотрели на происходящее, удерживая ей ноги. Руки насилуемой оказались скованы и прикреплены к ржавой проушине в стене. Немного смутило странное извращение — держать девушке ноги и смотреть, как трудится третий, но мне не до мозговых завихрений пока-ещё-не-трупов. Хотя чувство брезгливости они во мне пробудили: даже исключая амбре (они её что, ещё и обоссали?), сношать девицу, в которой до тебя побывало энное количество предшественников без презервативов и оставило там свои, хм, следы — как минимум противно.
Впрочем, учитывая поведение моего невольного проводника, который, едва войдя, полез рукой в штаны, очевидно собираясь размять хозяйство перед тем, как очередь дойдёт до него — у них тут целая секта извращенцев. Да и чего ждать от разбойничьих отбросов? Мне доводилось лицезреть последствия и куда более безумных забав, эти-то хотя бы (пока?) развлекаются без гурятины.
А вот тот факт, что насильники-извращенцы старались соблюдать звуковую маскировку, заткнув девушке рот и не комментируя действо во всю глотку, смогло легонько колыхнуть интерес. Чего это они опасаются? Надо будет расспросить жертву, если она в адеквате, или одного из мертвецов, если нет. Хотя лучше, конечно, вариант с жертвой. В том, насколько «качественные» выходят языки из здешнего контингента, я уже более чем убедилась.
Но, пожалуй, пора привлечь к себе внимание. У бедной девушки и так, кроме физических травм, вероятно, хватает и моральных, не думаю, что стоит добавлять к этому эпизод с отрубанием головы пыхтящего над ней мужчины.
…Хотя получилось бы смешно — насильник, который вместо семени излился струёй крови, толчками выходящей из обрубка шеи — хи-хи-хи, разве не прекрасный финал для этой тёмной и грязной эротической сцены?
Мысленно шугнув расшалившихся мозговых тараканов, обнажаю катану. Три укола под затылок и проводник вместе с помощниками насильника валятся наземь, а сам насильник отвлекается от процесса, чтобы оценить резко изменившуюся обстановку. Дождавшись пока он, лихорадочно подтягивая штаны и нащупывая оружие, отскочит от пнувшей его девушки, убиваю и его.
— Привет! Ты как, в состоянии нормально мыслить?
— М-м-м!!! — сквозь кляп ответила девушка, которая, судя по эмоциональному фону, сохранила некоторую часть здравомыслия. Но внушить будущей собеседнице дополнительное спокойствие с помощью деэмпатии и духовного давления всё равно не помешает.
— Кричать и делать глупости не будешь? Не хотелось бы будоражить местных хозяев раньше времени.
— М-м! — на этот раз мычание оказалось тише, несло с собой отрицание и сопровождалось мотанием головы.
— Моргни два раза, если будешь вести себя тихо, — сделала я последнюю проверку на способность пленницы адекватно понимать чужие слова и действовать сообразно услышанному.
Девушка моргнула. Дважды.
— Учти: будешь шуметь или раздражать меня своим рёвом — заткну кляп обратно и снова прикую, — ещё одно предупреждение на всякий случай.
Эмпатия донесла до меня вспышку злости, которая затмила подавленные предыдущим воздействием остатки боли и отчаяния. Правда, и лучик радостной надежды на освобождение тоже несколько померк. Ну и правильно: не хватало ещё дождаться того, что эта грязнуля бросится обниматься и счастливо реветь, уткнувшись в скромную грудь героической спасительницы.
Я всё-таки служу в Отряде Убийц, а не пункте психологической помощи.
Взмахнув катаной, разрубаю сковывающее её кисти подобие наручников. Скатившись с лежанки, пленница сначала упала на четвереньки, а потом, сев, стала с остервенением срывать с головы завязки кляпа.
Стоит сказать пару слов о внешности несчастной жертвы секты бандитов-извращенцев. Несмотря на не самое презентабельное состояние, из-за которого мне, если честно, не хотелось к ней прикасаться без сильной на то необходимости, фигурка и правильные черты лица, на удивление не слишком пострадавшего от побоев, указывали на то, что в лучшие времена девицу заслуженно называли как минимум симпатичной.
— Кха-кха, тьфу, — начала отплёвываться жертва насилия, наконец избавившаяся от кляпа. — Мгх-буэ, — девушку вытошнило, не слишком обильно: постояльцев камер явно не баловали трёхразовым питанием. На витающем в помещении амбре новая нотка тоже не слишком отразилась, скорее уж, просто утонула в нём.
— Твари-твари-твари-ненавижу… — поднявшись на ноги, девушка оглядела себя и, продолжая шипеть нечто ругательно-неразборчивое, сорвала с тела драные, мокрые и заляпанные чем-то подозрительным тряпки. Из её глаз обильно текли злые слёзы.
Избавившись от мерзкого тряпья, тихо всхлипнув, голая пленница взяла нож одного из бандитов и, отхватив рукав небрежно брошенного в углу плаща — явно имущество кого-то из распалившихся насильников — двинулась с этой тряпкой к ведру с водой. Мылась девушка тщательно и в чём-то даже яростно, с силой оттирая всю замеченную грязь.
Когда освобождённая узница избавилась от основных следов былого поругания, набросила на плечи другой плащ и начала всхлипывать заметно активнее, отвлекаю её своим вопросом:
— Извиняюсь за бестактность, но не подскажешь — кто ты и чем привлекла внимание этих отбросов, таящихся от других?
В ответ на непонимающий взгляд поясняю:
— Обычно подобная публика любит громко куражиться.
— Н-не знаю… Мерзкая преступная грязь! Всех, вс-сех по крестам развешу! Нет, по колам рассадить. Тонким, чтобы подольше мучились… И… стой, ты… тебя не отец послал?! — вскинула голову отвлёкшаяся от рефлексии девушка.
— Нет. А он мог послать кого-то вроде меня?
«И почему мне эта ситуация что-то напоминает? — мысленно хмыкнула я, вспомнив обстоятельства знакомства с Эрис, которая, кажется, так и не поняла, что вот примерно таким и заканчивается встреча симпатичной одинокой девушки с парочкой «мачо» без тормозов и моральных принципов. — Как она сейчас, интересно?»
— Мог, наверное… Нет, точно послал! — тем временем ответила новая знакомая. — Я — Амалия Ламерти — капитан дорожной стражи, а мой отец — Терентий Ламерти — глава полиции Рашта! Он точно бросил на мои поиски своих лучших людей!
И уже тише, со всхлипом:
— Только они не успели.
— Так ты заложница? — это объясняло причины той пародии на скрытность, что устроили похотливые бандиты.
Однако отсутствие охраны, отваживающей подобную публику, казалось странным. Или после получения неких уступок и/или денег заложницу предполагалось устранить? Тогда странно выглядит уже скрытность. Чего таиться, развлекаясь с будущим трупом?
Расспрашивать мертвецов не пришлось. Дальнейший разговор с девушкой помог разобраться с возникшими вопросами без этого. Насильники и являлись охранниками. Также у двоих из них имелись счёты к отцу девушки. И надо же так случиться, что главарь банды имел неосторожность упомянуть о возникших затруднениях в переговорах с неуступчивым полицейским, который не спешил прогибаться под требования похитителей. Выпив, охраннички решили, что нехорошего человека надо проучить; а так как самого главполицейского под рукой не имелось, то проучить можно и его дочурку.
Тем более что дорожную стражу, в которой состояла Амалия, разбойники, мягко говоря, не любили. Оно и неудивительно: естественные враги, однако.
Дорожная инспекция, особенно та, что работала не внутри городов, имела мало общего со знакомыми по прошлой жизни толстопузыми гаишниками и являлась вполне боевым подразделением, заточенным на уничтожение бандитов и (иногда) низкоранговых монстров, терроризирующих тракты. Видимо, отсюда и растут ноги у высокой ментальной стойкости, странной для дочери высокопоставленного чиновника. Средняя девушка, пережив плен и групповое изнасилование, держалась бы значительно хуже, даже несмотря на всё моё эмпатическое влияние.
Ну, или превратилась бы в подобие безэмоциональной марионетки.
Хотя стоит признать: пусть эта Амалия и сильна духом, но вот разумом — не очень. Идти служить в дорожную стражу, не будучи подготовленным воином (а ступень Неофита и кое-какие навыки стрельбы — это ни о чём) попахивает идиотизмом. Да и папаша её… тот ещё чудак. Устраивать девушку, не являющуюся достаточно сильной воительницей (ладно, не все могут дотянуть до планки Воина или Адепта, но уж ранг Ученика получить можно?) на должность капитана патруля — всё равно, что дразнить смерть. Или нечто не менее интересное, да.
Припомнив мельком просмотренные досье на чиновников близлежащего города, заключаю, что благодарность главы полиции за возвращение дочери будет достаточно умеренной. Не то чтобы он плохо относился к кровиночке, пусть и не единственной, но, судя по всплывшим в памяти строчкам, сей типус являлся достаточно странным человеком: помешанным на порядке и меряющим всё и всех исключительно по себе. С другой стороны, данная странность не позволит ему совсем отказать нам в помощи, ведь это означает нарушение неписаных правил и потерю лица, о котором этот Терентий очень пёкся. Так что теперь можно не опасаться проблем, которые полиция могла бы создать моим прибывающим в данный город союзникам, часть коих должны заняться тем, чтобы блокировать перевалы, дабы неприятель не разбежался по норам. Дорожная стража и полиция самого города могли бы создать немало проблем, но теперь, очевидно, не создадут.
Повезло.
Хотя сначала стоит позаботиться о том, чтобы Амалия попала в руки отца в целом и (насколько это возможно) презентабельном виде.
Тем временем Амалия продолжала говорить и говорить. Я не слишком вслушивалась в данный поток слов, иногда прерываемый тихими всхлипами — спасённая скакала с темы на тему, в большей мере желая выплеснуть нервное напряжение, чем что-то поведать. Хоть не скатилась к бессмысленным рыданиям — очевидно, помнила моё предупреждение о возвращении кляпа. Постепенно словесный понос превратился в нечто осмысленное: девушка, наконец, обратила внимание на внешность своей освободительницы, которая слабо сочеталась с ролью одного из ворвавшихся в бандитский лагерь штурмовиков.
— … Не поймите меня неправильно, я очень благодарна за своё спасение и ваше согласие сохранить это… — девушка замялась, глубже кутаясь в плащ и пытаясь подобрать слова, — … происходившее здесь в секрете. Но… кто вы? Полиция и армия не принимает на службу столь… молодых особ, даже меня сначала отказывались принимать в отряде. Лейтенант Степс, мой заместитель, постоянно надо мной подшучивает и твердит, что нечего благородной девице делать в обществе грубых мужланов из патруля… — внезапно пленница замолчала и печально шмыгнула носом. — Подшучивал…
— Кхм, — прерываю готовый начаться тихий плач. — Я из разведки. И мне ещё нужно зачистить оставшихся бандитов. Поэтому запрись здесь, помой голову, причешись — в общем, постарайся привести себя в более приличный вид. И сиди тихо. Когда закончу, принесу какую-нибудь одежду. Понятно?
— Д-да, — Амалия кивнула и действительно направилась к ведру с водой.
Всё же для будущего дворянки сам факт изнасилования далеко не столь страшен, как возможные слухи. «Порченую» девицу ждут не только серьёзные проблемы с поиском жениха, но и остракизм со стороны дворянского сообщества.
И это на фоне царящих в данной среде весьма вольных нравов. Лицемеры!