Дмитрий Сергеевич вздрогнул от прикосновения к плечу.
— Я что, заснул? — Тамара Ивановна стояла над ним и утвердительно кивнула.
— Спать нельзя. Я не волнуюсь за Бирро. Он и так в коме. А вот Ярославе нельзя долго находиться в «погружении». Тем более без присмотра.
— Погружение? Что за терминология такая? — раздраженно произнес он, потянулся и почувствовал как болит онемевшая шея.
Тамара Ивановна развернулась и вышла из палаты, не удостоив врача ответом. Он взглянул на наручные часы и удивился, что проспал целый час. «Вторые сутки без сна, — подумал он. — Надо хотя бы поесть».
Дмитрий Сергеевич прислушался к равномерному дыханию Ярославы, проверил пульс и вышел из палаты. Тамара Ивановна сидела на посту и заполняла журнал.
— Сколько это продлится? — Дмитрий Сергеевич кивнул в сторону палаты.
— Не знаю. Всегда по-разному.
— Вы можете подробнее объяснить, что там происходит?
Тамара Ивановна закрыла журнал и убрала его в ящик стола.
— Слава Богу, я не была в коме и не могу знать, что там происходит. Но после пробуждения все. Повторяю, все без исключения благодарят Ярославу.
— Неужели никто никогда не рассказывал, что произошло? Не верю! — вспылил Дмитрий Сергеевич. — И вообще, все это попахивает розыгрышем. А я всю ночь работал, даже на полчаса не сомкнул глаз. Поэтому сейчас вам лучше признаться, пока я совсем не разозлился и не пошел вразнос.
Он раскраснелся и сжал губы, пристально глядя на медсестру. Но та выдержала взгляд и спокойно ответила:
— После пробуждения они подписывают документ о неразглашении. А вам, Дима, я бы посоветовала не повышать на меня голос. А то.
Она не договорила, сделала страшное лицо и провела большим пальцем по горлу. Дмитрий Сергеевич прыснул и поплелся в сторону лифта, надеясь, что в столовой осталось что-нибудь из съестного.