— ….
— Но о чем же мне думать?
— О чем-нибудь приятном, из прочитанного.
— ….
— Ты меня слышишь?
— Да, только я не очень могла сосредоточиться на прочитанном.
— Думай, что будешь спать спокойно всю ночь, Люси.
— Буду думать об этом, Нидия.
— Как ты быстро вернулась.
— Она приняла успокоительное, но подействовало слишком сильно, она прямо засыпала, пока мы говорили.
— Эта женщина плохо кончит, Люси.
— Пожалуйста, не пугай меня.
— Вообще ее жалко, зачем выздоравливать, если этим не пользуешься?
— Сам дьявол поставил этого мужчину на ее пути, Нидия. Но если честно, еще я быстро вернулась из-за беспокойства, Кука должен позвонить с минуты на минуту.
— Боишься, что его поездка затянется, признайся.
— Боюсь, его уговорят там остаться.
— Если Кука задержится с возвращением, я побуду еще. Одна ты не останешься.
— ….
— Как ужасно жить в холодной стране. Ты уже не сможешь привыкнуть.
— В этом возрасте, уехать жить в Люцерн, да я умру в таком холоде. Пообвыкла здесь в жаре.
— В нашем возрасте это бесценно — место, где никогда не бывает зимы. Ты не представляешь, как я страдаю в Аргентине.
— Нидия, невероятно, столько людей прошло через мою жизнь, а осталась у меня одна лишь ты.
— Как тебе не стыдно! А твои два сына?
— Один живет с женой и десятью кошками за тысячи километров, а другой, того хуже, женат на карьере.
— Бог тебя накажет, Люси, за то, что ты вечно недовольна.
— Я единственное у Бога прошу: если есть тот свет, мне бы там не оказаться одной. Но после этой жизни ничего нет, к счастью.
— Ясно, что ничего нет. Лучше бы того света не было. Несправедливости хватает и на этом.
— Нидия, некоторым везет больше, или от судьбы никто не уйдет?
— Кому-то везет гораздо больше, и не потому, что они заслужили. Эмильсен никому зла не сделала, и что она получила в награду? Умерла в сорок восемь лет, дети даже недоучились, и вообще. Пойдем, прогуляемся, Люси?
— Ты что! У меня ноги подкашиваются, еле одолела лестницу, пока поднималась к соседке.
— Почему я не могу сидеть в четырех стенах? Только выйду и гораздо легче…
— Сегодня не можешь отвлечься от воспоминаний, да?
— Да, о том, как она, бедняжка, страдала перед смертью, и что было в клинике.
— От прогулок тебе полегче, правда?
— Почему так?
— Тогда пойдем, Нидия. Если Кука вздумает позвонить, перезвонит позже.
— Только надень туфли поудобнее.
— Нет, мне в любых больно.
— Захвачу жакет, вдруг посвежеет.
— Идем скорее, чем раньше выйдем, тем раньше вернемся.
— Не ной, Люси, тебе полезно подышать воздухом.
— На острове некуда было деться, приходилось вечером гулять.
— Тебе там очень понравилось, или второй раз не стоит ездить?
— Это для парочек, вечером некуда пойти, мне было скучно.
— Все говорят, там изумительно… так хочется поехать, правда. Съездим как-нибудь, Люси?
— Днем глаз не оторвать от такой божественной природы, но вечером нет света, представляешь, миленькое дело.
— По ее словам, там они были так счастливы.
— На отдыхе все очень обманчиво. Меня, чтобы разобраться в ее истории, больше интересовало, как шли дела здесь. А у нее одна песня — снова и снова рассказывать про остров.
— Сколько он ей не звонит?