Находясь в сновидениях, Роман всегда принимал всё за чистую монету, какие бы странные вещи с ним ни происходили. Только после пробуждения он понимал, что очередное приключение было всего лишь грёзой. Но сейчас Роман в первое же мгновение осознал, что пребывает во сне — это знание было интуитивным, или даже рефлекторным, как знает новорождённое дитя, что близ материнской груди можно найти еду и уют.
Он плыл в лодке по озеру, устремив свой взор на лучезарный лунный серп, парящий над водой. Из серпа, словно у основания водопада, вытекала искрящаяся лава, озаряя озеро оранжевым причудливым светом. Роман заметил посреди воды остров и стоящую на его берегу человеческую фигуру. Подняв со дна лодки весло, Роман неспешно поплыл вперёд.
Когда лодка коснулась земли, Роман ступил на берег. Он посмотрел на девушку, которая предстала перед ним: она была одета в закрытое синее платье; из-под чёрных волос, ниспадающих шёлковыми локонами до самого пояса, торчали острые уши. Роман посмотрел в её голубые глаза и спросил:
— Заувен?
— Здравствуй, Роман.
На её сером лице не было ни единой морщинки. Она была молода и прекрасна.
— Вы выглядите… иначе.
Заувен беззаботно рассмеялась бархатистым смехом, и Роман не сдержал улыбки.
— Здесь я могу вернуть свою молодость, могу быть тем, кем захочу, — сказала она. — Как и ты.
Он посмотрел на свои руки, на потрёпанный бесформенный балахон и босые ноги.
— Я жив?
— Конечно, — сказала Заувен. — Отныне ты служитель тишины. Перед тем, как ты проснёшься, ты можешь получить ответы на свои вопросы.
Она неторопливо пошла вдоль берега, и Роман присоединился к ней.
— В этом месте мы можем говорить на любом языке, — продолжила Заувен, — и всё равно поймём друг друга.
— Расскажите мне об учении.
— Никто достоверно не знает, как появился наш мир, — произнесла Заувен. — Но сначала была пустота, а после — тишина. И в этой тишине зародилась Заякнар.
— Кто это?
— Богиня тишины. Она породила мой род, мою расу, — сказала Заувен, а после секундной паузы сухо добавила: — Когда-то это помнил каждый эльзеар.
— Вы были жрицей? — спросил Роман.
— Я до сих пор остаюсь ей, — сказала Заувен. — Но в последние столетия наша вера потеряла былую силу, и даже я начала черпать знания в других школах.
— Почему?
— Ещё очень давно, задолго до моего рождения, эльзеары начали смешиваться с людьми. Этот союз стал причиной появления новой расы — эльфов. Некоторые из них были по-прежнему похожи на нас, но многие переняли черты людей. Они почти полностью растеряли способность к долголетию: благословение Заякнар теперь обходит их стороной.
Чем больше новых слов произносила Заувен, тем больше образов всплывало в голове Романа — он действительно понимал всё, что она говорила.
— Эльфам и людям наша вера была чужда, — сказала Заувен. — Им не нравится тёмная ночь, им не нравятся тени. Тьма стала пугать их. За короткое время даже некоторые эльзеары начали соглашаться с этим мнением.
— Ваше учение…
— Наше, — улыбнувшись, перебила его Заувен. — Теперь ты часть веры.
— Наше учение заставляет делать что-то… плохое?
— Нет, конечно нет, — поморщилась Заувен. — Я понимаю, о чём ты беспокоишься, но учение Заякнар никогда не приносило боли ни своим служителям, ни приверженцам других религий. Просто… — Она на мгновение умолкла, а потом, тихо хмыкнув, сказала: — Просто эльфы и люди тянутся к чему-то светлому и доброму.
Роман отчётливо услышал в её словах язвительный сарказм.
— Клятва, о которой вы говорили, — произнёс он. — Что вы имели в виду?
— С чего бы мне начать? — протянула она.
Заувен взяла небольшую паузу. Они шли по песчаному берегу, пока не наткнулись на широкую резную скамью. Откуда ни возьмись в воздухе появились пышные подушки, и Заувен, схватив и подложив под себя одну из них, удобно уселась и откинулась на спинку скамьи. Роман же сел прямо на землю и уставился на озёрную гладь.
— Наша планета, Террая, в основном поделена между людьми и эльфами, — сказала Заувен. — И если эльфы постепенно ушли в центральную часть Первого Света, то люди раскинулись по всему миру.
— А эльзеары?
— Мой малочисленный народ остался жить на Востоке. С одной стороны нас окружали люди, с другой — бескрайний океан. Мы граничили с Королевством Лисон и долгие годы жили в мире. Нападение лисонцев стало для нас большой неожиданностью.
— Вы проиграли? — спросил Роман.
— Нас осталось слишком мало, — разочарованно произнесла Заувен. — Ни о какой победе не шло и речи: нас сокрушили за несколько часов. Мой дорогой брат, главный жрец, до самого конца не покидал храм тишины.
— Он решил сражаться?
— Нет, — грустно улыбнулась Заувен. — Посланец с границы успел передать нам, что лисонцы уничтожали все малые храмы. Мой брат всего лишь хотел защитить свой родной дом. Он хотел уговорить магов и солдат остановиться и не трогать священное место, а я не могла оставить его одного.
— Это очень похоже на историю Земли, — промолвил Роман.
— Лисонцы хотели уничтожить чужую культуру и веру, — сказала Заувен. — И я могу их понять их цели, но не перестану презирать каждого из них.
— Что случилось с вашим братом?
— Когда стало ясно, что враги не остановятся, брат пожертвовал жизнью и запечатал свой дух в храме, спрятав его от чужих глаз. С тех пор храм скрыт в тени и откроется только настоящему служителю тишины.
— Как вам удалось уйти?
— Мой брат знал, что я способна создать портал рядом с большим источником силы. Лисонские маги не дали бы мне переместиться в другое место Терраи, но никто из них и предположить не мог, что я открою портал в другой мир, — сказала Заувен. — У меня не было времени на раздумье: это был мой единственный опыт, поэтому я выбрала первую попавшуюся планету, которая была наполнена силой. Я покалечила своё тело, но осталась жива. Так я оказалась там, где мы с тобой и встретились.
— Ваш брат не мог уйти с вами? — тихо спросил Роман.
— Он был по-настоящему талантливым магом, но признавал только учение Заякнар, — ответила Заувен. — Он не владел теми знаниями, которые могли бы сохранить его жизнь. Возможно, мне стоило попытаться забрать его с собой, но я уверена, что он никогда бы не простил мне такого своеволия.
— Вы поклялись отомстить?
— Нет, — сказала Заувен. — Я поклялась освободить душу моего брата. Для такого, как он, смерть не станет концом — начав новый путь, он способен сохранить знания о прошлой жизни.
После этих слов у Романа отлегло от сердца: её клятва была бескорыстной и по-настоящему благородной.
— И вы тоже можете вспомнить свою прошлую жизнь после смерти? — спросил Роман.
— Не знаю, — улыбнулась Заувен. — Когда-нибудь я покину твоё тело и выясню это. Я слишком увлеклась искусством колдовства и стала уделять своей вере меньше внимания. Богиня Заякнар не требует поклонения, но не зря старики говорили, что её учение — для терпеливых.
— Сколько вам лет?
— Четыреста восемьдесят.
— Я думал больше, — задумчиво произнёс Роман, и только потом понял, что он ляпнул.
Он повернулся к ней с раскаивающимся выражением лица, и Заувен неожиданно громко рассмеялась.
— Даже для эльзеара это достаточно долгий срок, — сквозь смех сказала она. — Не думай, что мы живём тысячелетиями.
— Я просто привык, что существа, подобные вам, живут намного дольше, — оправдался Роман.
— Подобные нам?
— В нашем мире есть много историй, связанных с тёмными… с эльзеарами и эльфами.
Заувен едва заметно приподняла брови и заинтересованно взглянула на Романа.
— Правда?
— Эти истории всегда считались мифом, — ответил Роман. — Выдумкой.
— Мифы не возникают на пустом месте, — кивнув своим мыслям, произнесла Заувен. — Миры, между которыми можно создавать порталы, удивительно похожи и неотрывно связаны друг с другом. Я слышала легенды, что боги перемещались от мира к миру, и чем дальше простилался их путь, тем изменчивей всё становилось.
— Время между нашими мирами идёт одинаково?
— Скорее всего, да. Это нам предстоит узнать, — сказала Заувен. — Когда-нибудь ты расскажешь мне и о своём доме, но сейчас тебе пора проснуться.
— Подождите, — поднялся на ноги Роман. — Я согласился помочь вам, но что мне делать?
— Я не знаю, куда именно привёл нас портал. Я буду смотреть твоими глазами и приходить во время сновидений.
— Вы научите меня каким-нибудь… чарам? — взволнованно спросил Роман.
— В тебе только начала зарождаться сила, — сказала Заувен. — Со временем ты познаешь тайны нашего учения. Будь готов к трудностям, потому что в таком виде я мало на что способна. — Она встала и посмотрела на лунный серп, отчего тот, казалось, засиял ещё ярче. — А теперь закрой глаза и пробудись, Роман. Да укроет тебя тишина.
Он молча закрыл глаза и почувствовал, как его уносит вдаль.
Роман ощущал себя частью чего-то огромного и невидимого. Над ним нависло бесконечное синее небо — такое огромное, что, казалось, можно дотянуться руками и потрогать его. Роман встал и осмотрел себя: он по-прежнему был одет в изодранную и пропитанную кровью одежду, а в ножнах всё так же покоился меч.
Он стоял на вершине пологого холма. Внизу, меж высоких деревьев, расстилался непроглядный туман. Несмотря на ослепительное солнце, Романа пронизывал холод. Он торопливо помочился на пожухлую траву и спустился по склону. Голода не было, но ужасно хотелось пить.
Туман начал оседать, и Роману открылся типичный осенний лес: под ногами шуршала и пестрела листва; деревья сбросили своё зелёное одеяние, облачившись в золотой наряд; вокруг пахло сыростью и грибами.
Он надеялся, что Заувен узнает эти места и во время следующего сна скажет, куда ему идти, поэтому сейчас не раздумывая шагал в одну сторону. Не выдержав, он начал срывать листья и слизывать горькие капли воды. Спустя минуту он понял, что в этом не было никакого смысла — только рот наполнился едким привкусом.
Роман шёл несколько часов, пока не услышал вдалеке журчание воды. Он бросился вперёд, едва не споткнувшись от усталости. В скором времени за деревьями показалась широкая река, усеянная камнями. В середине реки Роман заметил самых обычных бурых медведей — мать-медведица с двумя детёнышами ловила рыбу, не обратив на Романа никакого внимания. Здесь было сплошное мелководье.
Роман снял обувь и бросил пояс с ножами на берегу. Он аккуратно ступил в реку и сел на колени, а потом, окунув лицо в воду, одним залпом наполнил желудок. Роман снял остатки одежды и попытался отмыть с неё грязь и кровь. Через несколько минут он развесил одежду на поваленных деревьях и, целиком опустившись в воду, хорошенько помылся сам.
Сидя на берегу, он смотрел на резвящихся медвежат и ждал, пока медведица освободит место для ловли рыбы. Неожиданно его посетило необычное понимание, что медведица не представляет для него никакой угрозы. Он прислушался к собственным чувствам, а потом не спеша вышел на середину реки и встал поодаль от животных, готовясь поймать перепрыгивающую через препятствия рыбу.
Маленькие бурые сорванцы заметили его присутствие и, совсем не страшась, завертелись возле ног. Медведица выжидательно посмотрела в его сторону, но не издала ни звука. Через несколько минут он ловко поймал рыбу двумя руками и отправился в сторону берега. Медвежата остались возле матери, не посмев отправиться за ним следом.
Роман вдруг понял, что в такую солнечную погоду можно без труда развести костёр: сухой травы и мха здесь было достаточно. Он на мгновение мысленно вернулся в прошлое и вспомнил совет о том, как правильно добыть огонь трением. Бросив рыбу подальше от реки, Роман принялся собирать ветки.
Вечерело. Роман доедал третью жаренную рыбу и не мог насытиться — она была жирной и необычайно вкусной даже без соли. Недалеко лежали три небольших сухих бревна для таёжного костра — пришлось изрядно поработать мечом, из-за чего лезвие совсем потеряло свою остроту, но другого выбора не было.
Солнце зашло за горизонт; начало темнеть. Роман надел обсохшую одежду и приготовил место для ночлега. Всматриваясь в лес на другом берегу, он никак не мог понять, почему по-прежнему отчётливо различает деревья и кустарники. В темноте мир растерял свои краски, но Роман наблюдал за всем вокруг так, словно сейчас был день. Даже звуки стали громче.
«Это благословение Заякнар», — догадался он.
Роман соорудил нодью из брёвен и, повернувшись к костру спиной, прилёг на уложенные ветви. Не успел он закрыть глаза, как услышал необычный шум вдалеке. Это было похоже на взмах крыльев, но точно не птицы: слишком громким и странным был звук. Роман поднялся и схватил меч. Он притаился и всмотрелся в темноту — благо всё было видно как на ладони.
Роман заметил существо в верхушках деревьев ещё на подлёте: у него были мощные изогнутые крылья, толстый хвост и уродливая крысиная морда. Взмах его крыльев был огромен, а в длину это существо было точно не меньше пяти метров. Чем-то эта диковинная тварь напоминала гигантскую летучую мышь.
Существо противно заверещало, и Роману пришлось прикрыть уши, чтобы не оглохнуть. С разных сторон появились ещё две такие же твари. Они учуяли Романа и закружили у него над головой.
Внезапно одна из тварей резко бросилась вниз и вытянула вперёд когтистые лапы. Роман увернулся от атаки, перекатившись в сторону костра, и поднял перед собой меч. Две твари резко завопили, и Роману снова пришлось закрыть уши.
Голова начала раскалываться от боли, всё поплыло перед глазами. Он упал на колено и едва не пропустил очередную атаку. Роман попытался задеть существо остриём меча, но промахнулся. Жар от костра обжигал кожу, но он опасался оставлять спину открытой. Словно читая его мысли, одна из тварей спикировала на Романа прямо сквозь огонь. Он успел пригнуться в последний момент и полоснул тварь по брюху, но эта контратака не принесла никакой пользы — тупой клинок едва мог порезать настолько плотную шкуру.
Сквозь ветки деревьев он разглядел ещё нескольких тварей, решивших присоединиться к своим сородичам. Не видя альтернатив, Роман за одно мгновение вогнал меч в ножны и побежал через реку. Он слышал, как твари устремились за ним. Кто-то из них снова заверещал, и Роман зажал уши так сильно, как только мог. Он чувствовал, что в их крике были замешана какая-то магия, но ничего не мог с этим поделать.
Несмотря на мелководье, пришлось нырнуть в воду с головой, чтобы увернуться от ещё одной атаки. Вынырнув, он резко вскочил на ноги и добежал до берега. Роман вошёл в лес и начал петлять между деревьями — огромным тварям было тяжело нападать в таком пространстве.
Затянувшаяся рана на ноге вдруг начала ныть. Он понимал, что этот бег не может продолжаться вечно, и срочно нужно было что-то предпринять. Вряд ли он был способен одолеть хоть одну тварь, поэтому единственным вариантом оставался поиск укрытия. Роман выискивал места, в которых он мог бы спрятаться, но по дороге не попадались даже овраги.
Он заметил нору у большого дерева. Если места в норе окажется слишком мало, то он окажется в ловушке — твари наверняка могли бы вырыть целую яму своими огромными лапами. С другой стороны, разве у него были варианты? Доверившись своему чутью, Роман запрыгнул в нору и пополз вперёд.
Через несколько секунд он почувствовал, как твари с шумом приземлились на землю и начали верещать. Роман зажмурился и пополз ещё быстрее. Нора была широкой и длинной. Чем дальше он полз, тем тише становилось вокруг. Даже несмотря на полное отсутствие света, он прекрасно видел во тьме.
Через минуту он добрался до просторного места и наткнулся на спящих животных — это были крупные лисы с забавными круглыми ушами. Они проснулись и мило запищали, подняв носы кверху.
— Тише, мои хорошие, тише, — прошептал Роман. — Я здесь ненадолго.
Лисы немного пороптали и успокоились. Роман огляделся и заметил, что сюда вело ещё два других тоннеля. Он прислушался к тишине и, убедившись, что больше его никто не преследует, улёгся спать.