Машина с армейскими номерами въехала в село со стороны Хуррамабада.
Это был зеленый “ГАЗ-66” с наглухо закрытым брезентовым кузовом.
Первым делом грузовик подкатил к сельсовету и встал в тени большого карагача.
Из кабины на землю выбрался человек в полевой армейской форме с четырьмя тусклыми звездочками на погонах, черной папкой в руках и кобурой на боку.
В сельсовете он провел минут двадцать, а когда вышел, выглядел недовольным и даже крикнул в закрываемую дверь:
– Саботаж это, а не работа!
Ефрейтор-водитель завел двигатель.
– Срывают призыв, мерзавцы!.. – пробормотал капитан, глядя перед собой в стекло и некоторое время не обращая внимания на вопросительный взгляд водителя.
– Давай, Самадов, – сказал он в конце концов. – Поезжай потихоньку.
Если призывника увидишь, тормози.
Машина неспешно ехала по пустынной улице, а капитан, раскрыв папку, просматривал какой-то список и ставил галки.
Призывник встретился. Им оказался Салих Силач, он же Косой Салих, он же Салих-Баран. Парень шел по дороге, одетый в новый легкий чапан поверх красной рубахи, и беззаботно помахивал прутиком.
Когда возле него остановился грузовик и из окна пассажирской двери ему приветливо улыбнулся капитан, Салих удивился и сам взглянул на него. При этом левый его глаз действительно посмотрел на капитана, взгляд же правого устремился куда-то в сторону летних пастбищ за ручьем Сиёруд.
– Ну, здравствуй, – сказал капитан таким тоном, будто после долгой разлуки наконец-то встретил старого товарища.
– Здравствуйте, – ответил Салих, отчего-то робея.
– Тебе сколько лет, парень?
Капитан продолжал улыбаться, но Салих почуял подвох и решил соврать.
– Семнадцать, – сказал он, горбясь.
– А не двенадцать? Не десять ли? Ты же совсем младенец! – рассмеялся капитан. Но тут же посерьезнел и спросил очень строго: – Почему не в армии, придурок?
– Комиссию не прошел. – Салих невольно сморгнул, и глаза тут же поменялись местами: теперь правый сверлил капитана, а взгляд левого скакнул за гору Шох. – У меня косоглазие.
– Э-э-э, парень, парень! Как не стыдно! Твои братья! твои сверстники! даже младше тебя ребята!.. все они служат в армии!.. держат оружие!.. воюют с оппозицией, а ты!.. – Капитан замялся, подыскивая соответствующее выражение, но так и не нашел. – Не стыдно?!
– Да косой же я! – крикнул Салих. – Вы чего!
– Полезай в машину, дезертир! – негромко сказал капитан. – Быстро!
Салих попятился. Но попятился к задней части грузовика, а этого ему лучше было не делать. Поскольку тут он попал в крепкие руки двух дюжих сержантов, только что спрыгнувших с борта. И с их посильной помощью мгновенно взлетел в кузов, успев лишь зажмуриться, когда брезентовая пола больно хлестнула по глазам.
– Есть один, – с удовлетворением заметил капитан, захлопывая дверцу. – Так, значит… дом семь, дом четырнадцать… какой тут еще?.. да, семнадцать. Давай, Самадов, поехали.
Слух по деревне разносится не просто быстро, а прямо-таки со скоростью света. Не успел еще Косой Салих грохнуться своим тощим задом о доски кузова, а уже все село знало, что приехавший из райцентра офицер хватает всех подряд парней, мало-мальски подходящих для службы в армии, грузит в машину и, судя по всему, намеревается куда-то увезти.
Поэтому уже через пять минут после того, как пронеслась эта неприятная весть, братишка Анвара пылил босиком по кишлачной улице с материнским наказом: встретить старшего брата и строго-настрого наказать ему не только не шататься по улицам, но даже и домой не идти, а направляться прямиком в дом тетки Саломат и сидеть у нее, пока не минует опасность и не будет получено им об этом верное известие.
Но они разошлись. Анвар заглянул к своему товарищу. В классе они сидели за одной партой, но вот уже третий день Раджаб пропускал уроки по причине ангины. Посвятив его в последние события школьной жизни, то есть минут двадцать поболтав о разных пустяках, Анвар распрощался и вышел со двора, бессознательно отметив при этом недалекий шум автомобильного двигателя. Свернул в переулок, потом направо на улицу – и угодил как раз под ищущий взгляд армейского капитана.
Грузовик резко затормозил.
– Эй, джигит! Пойди-ка сюда!
– Я? – удивился Анвар.
Он машинально оглянулся. Поблизости никого не было, и приходилось заключить, что незнакомый офицер обращается именно к нему, хотя оставалось непонятным, какое у этого военного до него может быть дело. Кроме того, окрик прозвучал так радостно, что Анвар даже засомневался – уж не родственник ли? Но отогнал от себя эту нелепую мысль и решил, что военный, скорее всего, хочет спросить дорогу.
– Ты, ты! – улыбаясь, ободрил его приезжий, а когда Анвар сделал несколько шагов, спросил: – Тебе сколько лет?
– Мне? – снова удивился Анвар.
– Ты что из себя слабоумного строишь? – неожиданно зло осклабился капитан. – С кем я, по-твоему, разговариваю?!
– Ну, семнадцать, – сказал Анвар, что было чистой воды правдой. И семнадцать-то были совсем новенькие – двух недель не прошло со дня рождения.
– Рассказывай! – неприятно фыркнул капитан. – Вон какой здоровый вымахал… Из какого дома?
– Из двадцать третьего…
Шевеля губами, военный пролистал бумаги. Явно не найдя того, что искал, он раздраженно захлопнул папку и сказал:
– Из двадцать третьего, говоришь? Ладно, полезай в кузов!
– Зачем?
– Полезай! Поедем проверим, из какого такого двадцать третьего!
Анвар пожал плечами:
– Да пожалуйста… проверьте!
Он обогнул грузовик, положил руки на задний борт – и тут же был подхвачен кем-то, а когда оказался внутри, понял, что он в этом кузове далеко не первый.