Бах-бах-бах-бах! — разносился сливающийся в гул грохот соударения тренировочных меча и копья из укреплённой духовной силой древесины.
Ударные волны прокатывались по площадке, отражались от скал и стен расположенного поодаль здания, заставляли дрожать прочные укреплённые стёкла. Молодая брюнетка металась вокруг облачённой в серую броню могучей фигуры противника. И, несмотря на внешнюю слабость перед закованным в герметичные доспехи высоким мужчиной, явно выигрывала по очкам. В то время, пока бронированный воин с длинным оружием безуспешно пытался зацепить вёрткую убийцу, та периодически его доставала. Причём удары наносились не абы куда, а в наименее бронированные участки, кои девушка пыталась поразить несколько раз кряду.
Один удар, второй, третий… и вот противник начинает прикрывать «почти пробитый» участок брони. А его соперница, вместо того чтобы проявлять излишнюю настойчивость, просто начинает атаковать новую точку, исступленно нанося мощные удары.
Один, два, три… четыре… и, наконец, пять! — не в силах выдержать поток прошедшей сквозь него духовной силы и мощь последнего удара, измученное дерево тренировочного меча буквально взрывается осколками щепок почти до самой рукояти.
— Ты сегодня сражаешься особенно яростно, Акаме, — с улыбкой похвалил победительницу Булат, отозвавший свою тейгу-броню. От разгорячённого мужчины, оставшегося на морозе в штанах и обтягивающей футболке, шёл пар.
— Я должна стать сильнее, — с непреклонной решимостью в глазах проговорила запыхавшаяся убийца.
— Понимаю, — согласно кивнул Булат. — Нужно попросить у Надженды заказать тебе тренировочный меч покачественней, эти слишком быстро ломаются об Инкурсио. Но пока остановимся. Мы оба вымотались, стоит отдохнуть и восполнить силы едой.
Акаме кивнула и они вместе зашагали к скрытой под скалой базе Ночного Рейда. Правда, судя по взгляду алых глаз, вечером его ожидает ещё одна серия боёв.
Булат уже знал о встрече своей подруги и подопечной — именно так он воспринимал юную хозяйку проклятого меча — с её сестрой. Также он знал и о результате этой встречи, после обсуждения коего девушка, первоначально лучившаяся счастьем и довольством, стала отстранённой даже более чем обычно, а также непривычно задумчивой и яростной в тренировках. В сложные взаимоотношения родственниц, оказавшихся по разные стороны баррикад, он не лез — настоящий мужик не должен вмешиваться в женские дела; но те мрачные перспективы, которые Куроме описала сестре, смогли впечатлить бывалого солдата.
Война… Булат слишком хорошо знал, что таиться за этим словом, чтобы желать прихода этого проклятия на мирные земли Империи. Голод, беззаконие, эпидемии… смерть, которая гуляет по городам и сёлам, забирая по большей части слабых, ни в чём не виновных мирных жителей… женщин, детей… Перед внутренним взором бывшего армейского офицера замелькали картины Южной кампании.
Надженда утверждала, что Революция стремится сменить власть без лишней крови, что именно для этого создан их Ночной Рейд. И Булат был склонен ей верить. Но… что, если у них не получится? Что, если не все силы Революционной Армии думают так же, как и Надженда? Ведь командир сама утверждала, что в их движении хватает сомнительных личностей. Что он, Акаме или даже весь Ночной Рейд смогут сделать, если кто-то случайно или по злому умыслу разожжёт пожар войны?
Булат не знал, как не знала и его юная соратница. Быть может, в чём-то её сестра права. В любом случае пока им оставалось только тренироваться.
На входе внутрь здания их поймала Леоне.
— Булат, Акаме, какие вы сегодня сосредоточенные, — опёршись рукой о стену и тем самым перегородив коридор, блондинка наклонилась чуть вперёд, будто пытаясь разглядеть нечто незаметное. — Босс назначила штурм Дворца и забыла предупредить сестрицу?
— Нет, — коротко ответила девушка. — Но мы должны стать сильнее.
— Опять у тебя обострение, — усмехнулась Леоне и, оттолкнувшись от стены, обняла брюнетку за плечи. — И Булата с собой утащила.
Как всегда, на губах полногрудой блондинки появилась озорная улыбка, с которой она обратилась к мужчине:
— Знаешь, Булатик, если бы ты не предпочитал мальчиков, то я бы уже взревновала, — девушка замолчала и, изобразив задумчивость, приложила палец свободной руки к губам, её глаза окинули мускулистую фигуру оценивающим взглядом. — Хотя-я… Как считаешь, Акаме, возьмём бравого солдата на перевоспитание?
— Мои принципы тверды как сталь! — показав большой палец, белозубо улыбнулся тот.
В своих мыслях бывший имперский офицер печально вздохнул. Играть в гомика и подшучивать над Лаббаком, конечно, весело, но жить в окружении такого цветника в роли притворяющегося любителем мальчиков бессильного наблюдателя — довольно грустно. И если Акаме он воспринимал скорее как родственницу, то свести близкое, ни к чему не обязывающее знакомство с той же Леоне он был бы совсем не прочь.
Раньше, до этой проклятой войны на юге, когда он физически мог это сделать.
— Я считаю, что тебе тоже полезно присоединиться к нашим тренировкам, — на лице бывшей имперской убийцы не отразилось даже тени реакции на двусмысленную подколку. — Остальным тоже… — начала было хозяйка Мурасаме, но подруга заставила её замолчать, прижав к своим пышным формам.
— У меня есть боевые рефлексы Лионеля! — с превосходством в голосе объявила желтоглазая любительница выпивки и провокационных нарядов, — Майн и Шелли и так много тренируются, а извращенца гоняет Булатик. Хватит изводить себя и других, Акаме. Мы, Ночной Рейд — не какие-то там имперские убийцы, у которых, кроме тренировок, и развлечений-то нету. У нас есть бухло!
— У нас были развлечения, — тихо проговорила брюнетка, но Леоне стало уже не остановить.
— Тем более! — радостно воскликнула она. И уже другой, грудной интонацией с мягкими, вкрадчивыми нотками:
— Хватит мучить бедного мужчину. Идём, старшая сестра сделает тебе особый массаж.
— Не сейчас, — таким же спокойным голосом ответила Акаме.
Правда, на этот раз холодную отстранённость сохранить не удалось, её выдали чуть покрасневшие щёки. Социально неопытная убийца пребывала в некотором смятении. Стоит ли менять отношения с Леоне после того, что у них было с Куроме? С одной стороны, сестра умело целовалась… и не только, а значит, у неё тоже кто-то был или есть. Но с другой — она сказала, что по-настоящему любит лишь её. Акаме тоже всем сердцем любила только свою самую милую на свете маленькую Куроме. А с Леоне они дружили. И время от времени делали друг другу приятно, по дружески, Леоне говорила, что это нормально.
Девушка сомневалась. Когда-то в Храме Путра, когда пленивший команду Куроме старший жрец посмел тянуть руки к её сестрёнке, в Акаме вспыхнула ревность и жажда убивать. Но сейчас, когда она начала думать о возможной любовнице (или любовнике?) сестры, в груди хоть и шевелилось недовольство, но не слишком остро. Это потому, что жрец навязывался любимой родственнице против её воли — или потому, что у самой алоглазой уже были отношения с Мэрой Оарбург и Леоне? Она хотела бы попросить совета, но стеснялась. Да и к кому с таким обращаться?
Решено! В следующий раз она спросит у самой Куроме!
Пока беглая имперская убийца думала о неожиданно образовавшихся сложностях в отношениях, Леоне уже дотащила свою живую ношу до ванной, где заставила задумчивую девушку раздеться и с озорной усмешкой начала её мыть.
— Леоне, я сама могу. Отдай мне мочалку.
— Не отдам! Если ты отказываешься от массажа, то дай сестрице хотя бы себя помыть, — игриво промурлыкала блондинка, водя мочалкой по её телу.
— Хорошо, — немного подумав, коротко кивнула алоглазая.
— Леоне, скажи… у нас может начаться настоящая война с Империей? — Через некоторое время спросила она.
— Босс говорит, что нет, — легкомысленно ответила собеседница. — Грохнем Онеста и его шайку, наша армия припугнёт остальных и к власти придут хорошие парни. А весь Ночной Рейд станет героями революции. Заживё-ём! — мечтательно протянула революционерка.
— А если имперцы не захотят сдаваться? — не отступала Акаме.
— Эти продажные трусливые крыски? — насмешливо фыркнули ей в ответ. Прожившая заметную часть жизни в не самых благополучных районах Столицы, девушка имела довольно однобокий опыт общения с представителями имперской власти, поэтому относилась к ним с заметным предубеждением. — От них уже почти разбежались все нормальные люди. Даже имперские убийцы переходят на сторону Освобождения, — закончила она, ущипнув свою собеседницу за мягкое место.
— Леоне! — повысила голос означенная убийца. — Я серьёзно!
— Я тоже. Хватит морозиться, старшая сестра видит, что на тебя что-то давит.
— Я… просто боюсь. Булат рассказал мне, что твориться на войне. Вдруг у нас будет как на юге?
— Такая бесчувственная снаружи и чувствительная внутри, за это ты мне и нравишься. А война… — Леоне ненадолго замерла, обнимая алоглазую со спины, — для нас она уже идёт. Если имперцы сцепятся с нашими — будем резать их командиров, если подожмут хвосты и удерут, то вообще отлично! Мы простые убийцы, Акаме. Наше дело выполнять приказы и верить, что у Босса всё получится. А теперь перестань ёрзать, дай сестрице хорошенько тебя намылить.
Акаме послушно замерла, взявшаяся за дело блондинка перевела беседу в более лёгкую канву, начав болтать о всяких пустяках… но её уже не слушали, погрузившись в собственные мысли. Слова Леоне о долге и о будущем, на которое они не в силах повлиять, звучали разумно, но у Акаме из головы не выходили иные, сказанные сестрой. Утверждения разительно изменившейся за не такой уж и долгий срок их расставания Куроме выглядели дико, только присутствовало в них нечто, заставляющее возвращаться к ним раз за разом.
Начинающей революционерке даже не хотелось думать, что её младшей родственнице пришлось пережить, чтобы резко стать такой, какой она предстала на их встрече в заброшенной церкви, и какими методами сестра добывала сведения у захваченных ею бойцов Освобождения. Или… сестра просто показала ту свою часть, которую раньше от неё скрывала? Акаме вспомнила произнесённое насмешливым тоном: «Как ты думаешь, глупая старшая сестра, кто занимался всей той грязью, от которой тебя и остальную Семёрку оберегал ваш приёмный папочка?»
Как бы то ни было, она верила, что единственная и любимая родственница не станет обманывать. Куроме могла искренне заблуждаться, но слишком страшно звучали её слова, чтобы просто выкинуть их из головы.
«…Вы обречёте страну на гражданскую войну, а её жителей на смерть от рук бандитов и лап монстров.
…Обе стороны будут тянуть средства из народа и обе же начнут его уничтожать.
…Не веришь, что так будет? Или не хочешь верить? А если я права? Что сможешь сделать конкретно ты, если захочешь это изменить?
…Ты сменила сторону, но до сих пор лишь ни на что не влияющая пешка».
Страшно.
Девушка не боялась сражений и смерти, но её действительно пугала перспектива сделать хуже. Нет! Революция сражается, чтобы свергнуть тиранию Онеста и прогнившей верхушки! Жертвы неизбежны, но это будет ради новой справедливой страны. Они обязаны вскрыть этот нарыв, даже если это принесёт боль! Ради людей, ради общего блага!
В мифическое влияние возлюбленной родственницы, что сможет изменить Империю изнутри, Акаме не верила. Пусть младшая сестра и смогла стать сильнее, получив официальный ранг Мастера и вызвав прилив гордости у старшей, которая всегда считала, что Куроме талантливее неё. Только вот то, что к мнению простой убийцы, пускай даже Мастера, прислушаются власть имущие… это даже звучало смешно! Максимум, глупой младшей сестрёнке придётся бежать.
Так же, как в своё время и самой Акаме.
Ведь даже Гозуки — отец и наставник Элитной Семёрки, прошлый хозяин Мурасаме и бывший член четвёрки Демонов Ракшаса — и тот не мог ничего изменить. Пускай им, в конечном итоге, из-за неразрешимых противоречий во взглядах на будущее Империи пришлось сойтись в смертельном бою, но девушка сильно сомневалась, что отца всё устраивало. Слишком у него были грустные глаза, когда Акаме заявляла о желании принести народу процветание и справедливость.
Она надеялась, что со временем Куроме образумится и, учтя ошибки старшей сестры, уйдёт от Империи, не дожидаясь момента, когда её попробуют схватить или устранить. Тогда они вместе смогут придумать, как спасти её друзей из Отряда Убийц — и, может быть, сумеют найти ответ на терзающий сердце алоглазой убийцы вопрос, который рефреном звучал в голове: что она сможет сделать, если всё покатится в пропасть? Что?
На что она вообще способна, кроме как убивать по приказу?
Глубоко погрузившаяся в мысли, девушка смогла осознать неправильность ситуации только когда мочалка, слишком уж долго натиравшая её живот, сместилась вниз, а в спину вновь упёрлись две объёмные мягкие выпуклости с щекочущими кожу затвердевшими бугорками сосков.
— Леоне! Что ты делаешь? Нам нужно спешить на обед! И что если сюда войдут?
— Ничего, мы быстро справимся! — задорно ответила подруга, массируя её кожу руками и грудью. — Старшая сестра видит, что тебе нужно расслабиться, Акаме. Хороший массаж и выпивка тебе в этом помогут.
* * *
Окрестности одного из полигонов Императорского Дворца оглашал громкий электрический треск и грохот ударов, сливающийся в низкий рокот. Если бы посторонний наблюдатель решил взглянуть на заглублённую в землю обширную площадку, то вряд ли этот любопытный смог бы понять, что, а вернее — кто является причиной шума. Сверкающий взрывами, жёлтыми, синими и тёмно-фиолетовыми вспышками, то сужающийся, то расширяющийся вихрь из размазанных полупрозрачных полос — вот максимум того, что сможет увидеть зритель, не обладающий навыком ускорения. Да и недостаточно сильный воин духа тоже не многое углядит: генералиссимус и его партнёрша по тренировочному поединку двигались на скоростях, запредельных для большинства одарённых.
«Чёртов старик! — недовольно мелькнуло на краю сознания, когда прикрытое накладкой, потемневшее от негативной энергии лезвие Яцуфусы вместо уязвимых пальцев вновь встретило металлический стержень наруча Адрамелеха, а его владелец не замедлил угостить меня электричеством.
Впрочем, встречная атака тоже не достигла успеха: молния, дестабилизированная выплеснутой навстречу негативной энергией, обогнула моё тело и ушла в землю.
Оказывается, можно заставить огибать себя не только воздух, который на наших с Будо скоростях обретал почти каменную твёрдость, но и энергию. Увы, это открытие не дало мне неуязвимости: атаки, насыщенные духовной силой, вполне себе проходили, а полностью рассеивать негативной энергией получалось только самые слабые из них. Поэтому мне вновь пришлось изгибаться змеёй, уходя от небольшого тёмного шара с жёлтыми и синими прожилками, которым командующий решил попотчевать свою ученицу.
Первая сфера, пролетев мимо цели, врезалась в землю и, взорвавшись, образовала небольшую воронку, а последовавшая за ней вторая встретилась с клинком, источающим черно-фиолетовое марево, и, распавшись на половинки, потухла. Однако противник не стоял на месте и сам перешёл в рукопашную, принявшись меня теснить посредством ударов и слабых, но раздражающих молний.
Пускай Будо двигался несколько медленнее заточенной на скоростной бой убийцы, он с лихвой компенсировал этот недостаток огромным опытом схваток и силой своего артефакта. Громовержец практически не допускал ошибок, а если и раскрывался, то в подавляющем большинстве случаев с целью провокации, готовясь встретить клюнувшую противницу усиленной молнией. И надо сказать, скорость электрических разрядов если и уступала природным, то не настолько, чтобы сие удалось заметить.
А ведь он дерётся не в полную силу, заранее поставив себя в невыгодное положение ближнего боя! Как-то даже не верится, что этого монстра смогли победить в известном мне-Виктору варианте будущего, не потеряв при этом половину состава Рейда. Манга и аниме некорректно показали битву? Или Будо, возгордившись, не принял врагов всерьёз?
Не знаю. Но лично мне в схватке с ним ничего хорошего пока не светит.
Да, способности к ускорению разума позволяют просчитывать движения противника, а превосходство в скорости — реализовывать это преимущество, уклоняясь от по-настоящему опасных атак: ведь, в отличие от молний, их повелитель не способен двигаться почти со скоростью света, а для атаки хозяину Адрамелеха необходимо накопить заряд и прицелиться. Но… не более того.
«Бесит!» — зло полыхнуло в мыслях, когда очередная моя контратака не дала ничего, кроме онемевшей левой кисти, что пострадала как от электричества, так и от перенасыщения негативной энергией.
На краткий миг, ускорившись до безопасного для здоровья предела (не требующего применения сжиженной праны и времени на восстановление), рвусь вперёд, пока соперник не ожидает атаки.
«Я должна победить! Хотя бы сейчас!»
Шаг, и я понимаю, что Будо ждал этого последнего натиска. Ещё один, и по наручам командующего пробегают искры. Резко смещаюсь в сторону, и мощный разряд пронзает воздух там, где я находилась миг назад. — Чёрт, такой удар погасить бы точно не вышло! — Ноги делают новый шаг вперёд, а руки наносят удар мечом.
«Умри!» — клинок ядовитой змеёй летит к прикрытой лишь тонким слоем тканой брони подмышечной впадине… но в последний момент сбитый движением предплечья Будо, лишь цепляет прикрытые чёрной броне-тканью мышцы.
«Да чтоб тебя! Упёртый старик!»
Развернувшись, пытаюсь со спины достать уязвимую голову, но повелитель молний уже успел её наклонить и клинок лишь бесполезно высек искры о наплечник. Зато по мне пришёлся взмах тяжёлой ручищи, закованной в золотистый наруч. Удар, несмотря на то, что его удалось блокировать, отшвырнул меня далеко в сторону, почти к стене полигона.
Больно. Скорее из-за очередного тактического провала: генералиссимус бил хоть и сильно, но аккуратно.
…Сверкнуло вспышкой светло-синего и тёмно-фиолетового, и смазавшиеся в туманные полосы силуэты, наконец, приняли форму человеческих фигур.
Одна принадлежала Будо: закованный в броню высокий мужчина мощного телосложения, расправив плечи, стоял в центре полигона, всем своим видом выражая силу и непоколебимость. Нельзя сказать, что он не устал. И нельзя не признать, что часть ударов, доставшихся ему от чудовищно быстро прогрессирующей соперницы по тренировочному поединку, сейчас неприятно отзывалась в теле немолодого воина духа. Годы берут своё. Но разве может он, генералиссимус из рода генералиссимусов, сильнейший в Империи воин духа и один из столпов Императорского Трона — показывать слабость?
Никогда!
Его миниатюрная соперница, вероятно, таких проблем не испытывала. Упёршись руками в вонзённый в каменные плиты меч, юная убийца переводила дыхание.
«Проклятье! Чёртов старый монстр! П̢͕̯̥о̡͚̞͔ч̟͚̙͉͍͢е̲̦̠̰͜м̢͙̗͚͖у̨͕̪͔ т̨͚̠̟͙ͅы̨̖͙̯ н̡̟͓̲̠е̡͚͙͙̳ м̨͉̜̣о̧͍̘͖ͅж̡͖͚е̡͔̘͈̙ш̢̙͚͕̭ь͎̩͜ п̧̳͓ͅр̡̤̯̲̟̤о̧̟̲̜̦̟с̢͎̜͈̤̱т̡͓͈о̢͕͍̘̠̥ у̧͖̮̲̮ͅм̧̙͔̙̤̥е̡̮͕̝̤р̢͓̣е̱̮͢ͅт̨̗̯ь͓͉͓̝͜ и͓͓̮̘͜ͅ с̨̖͖͉̯̤т̢͕͕̞̥̲а̨̞̖̪̟͚т̩͔͉̞͜ь̢͔̫̗ м̨̠̥͓͕о̟̗͚̰̜͢е̙̥̤̪͜й̥̩͢ м̧̲̩̮͕͔а̢̝̣̖̙̤р͈̩̩̠͜и͎̖̞͜о̞̜̣̥̰͢н̨̮̱е̢̪͎͎͎т̧͓̱̬̲͈к̢͈͔о̧̭͈͖ͅй̧͉̟? ̧͔̭»
— Ты быстро учишься, Куроме, — довольно произнёс подошедший ко мне Будо, проигнорировав горящий злым фиолетовым огнём взгляд цели своей похвалы. — Когда подтянешь выносливость, сможешь дать мне достойный бой.
— Ха-а… только если, уф, ближний, — часто и глубоко дыша, отвечаю я, подавив влияние тейгу. — Если вы не сможете разогнаться ещё сильнее… А если вы, х-ха, разорвёте дистанцию и ударите молниями не сдерживаясь, я, хах, поджарюсь.
Так себе достижение, на самом деле: Будо с его полётом и дальнобойными атаками по «классу» скорее маг, чем воин, а значит, и рукопашку он развивал по остаточному принципу. Впрочем, стоит признать, что несколько десятилетий опыта и его внекатегорийный ранг это не отменяло. Так что моя злость на себя и на слишком сильного противника (хотя последнее — в большей мере влияние тёмного артефакта) несправедлива.
Командующий добродушно хмыкнул, как бы говоря: ещё бы ты за такой срок меня догнала, малявка. Вслух же он сказал иное:
— Я тоже не могу долго поддерживать такую скорость. А ты сумела придумать интересную защиту, Куроме. Я вижу в тебе большой потенциал.
Мысленно кривлюсь в несогласии с похвалой. Да, у меня получилось немного подстроить навык укрепления для лучшего сопротивления урону от разрядов Адрамелеха, а также переделать бесполезные бублики негативной энергии так, чтобы они дестабилизировали и рассеивали энергетические атаки. Но если учесть, что эти идеи рождены отнюдь не спонтанно, а являются плодом длительных размышлений под разгоном разума, субъективное время которых значительно превышало промежутки между занятиями, то могло быть и лучше.
Уже проверено: все эти трюки работают лишь до тех пор, пока громовержец сдерживается. В настоящем бою моя защита едва ли станет заметной преградой. Заряженные духовной силой молнии сложно заставить себя обтекать, хотя устойчивость к обычному электричеству у меня, конечно, теперь высока. Нет, в принципе, если атаковать перешагнув безопасный предел, как это было со Стэном, или даже быстрее, а также сделать это с короткой дистанции и неожиданно, то (в теории) я, может, и сумею его убить. Относительное понимание стиля Будо и моя придумка с защитой способны дать миг, достаточный для устранения цели до того, как она ударит в полную силу.
Но это лишь в теории. На практике командующий великолепно чувствует даже подавленное убийственное намерение. Его броня имеет уязвимые места, вроде открытого лица и верхней части шеи, или, в принципе, пробиваемых участков бронеткани; но даже в пассивном режиме Адрамелех даёт коже носителя защиту, которая не уступает, а то и превосходит таковую у Мастера стиля укрепления. А Яцуфуса, несмотря на мои попытки это исправить, увы, не способна убивать с единой царапины, подобно мечу сестры. То есть, нужно не просто резко ударить, а сделать это изо всех сил. А Будо будет просто стоять и ждать, ага. Из этого делаем вывод, что если я нападу, то в семи случаях из десяти одну возжелавшую пополнить коллекцию некроманси банально поджарят, отделавшись лёгкой раной. Оставшиеся два из трёх, вероятно, окончатся взаимным убийством, и лишь последний — моей победой.
Это при условии успешной неожиданной атаки. Мои шансы в прямом бою вообще призрачны.
Неприятное наблюдение.
Понятно, что я не собираюсь накидываться на Будо с катаной наголо. Он мне не враг, по крайней мере, пока. Да и рассчитывать сравниться с одним из двух на всю страну Внерангов даже в той области, которую он считает побочной — слишком самонадеянно для воина духа моего возраста и ступени. Не зря Будо хмыкает на мои недовольные собой физиономии. Вот только на фоне возможного будущего, нынешней, продолжающей падать скорости роста — недостаточно.
Конечно, генералиссимус предоставил мне карты с перспективными местами для охоты, а Сайкю и вовсе отправил на восток, где, выбравшись из своих угодий в центре аномальной зоны, сейчас буйствует сильная насекомовидная A-шка (и где, спрашивается, мой каноничный костяной дракон?). Однако марионетки применимы не везде, а источник знаний в виде осколка сущности предка хоть и продержался значительно дольше, чем я могла надеяться, уже потерял девять десятых своего первоначального объёма, грозя вскоре окончательно исчезнуть.
А часики тикают, да. И канон всё ближе.
По этой причине пришлось снова подтолкнуть процесс слияния с тейгу, что, как всегда, негативно отразилось на моём настроении и характере.
— Благодарю за высокую оценку, господин командующий. Мне повезло, что у нас с Яцуфусой высокое сродство, — отвечаю я. Внутри, помимо вызванного собственной слабостью раздражения, всколыхнулась и подозрительность. Обычно старик не слишком-то щедр на похвалу, предпочитая обходиться одобрительными хмыками и кивками. Откуда такие перемены?
— Да… — повелитель молний немного нахмурил светлые брови, — донесения говорят, что твоя сестра за год добилась с Мурасаме большего, чем Гозуки за пятнадцать. Твоя шутка с фамилией может оказаться не такой уж шуткой, Куроме, — туманно закончил он.
Не совсем понимая, что от меня хотят, молча сохраняю выжидательно-уважительную физиономию. «Оказаться не шуткой» при желании можно трактовать самыми разными, порой противоположными по смыслу способами. Одна непредусмотрительная некроманси и так уже попала в неоднозначную ситуацию с этой данью памяти предку, заинтересовав людей, внимание которых привлекать пока рановато. У нас с Будо, конечно, сложились неплохие отношения, но полного или хотя бы значительного доверия к нему нет. Как и к другим.
Никто не достоин абсолютной веры, даже я сама.
— Это наше последнее занятие, — продолжил генералиссимус, никак не выразив своего отношения к отсутствию реакции с моей стороны. — Дальние укрепления и гарнизоны показывают падение боеспособности, и я, как главнокомандующий, должен с этим разобраться, — голосом, не сулящим добра всем виновным, проговорил он, после чего снова замолчал на некоторое время.
Привыкнув к ещё более рубленой манере речи Бэйба, даже не пытаюсь заполнить тишину перерыва ненужными словами. Тем более мне пока не очень понятно, куда ведёт собеседник.
— Последнее десятилетие богато на выдающиеся таланты: вы с сестрой, эта задиристая девчонка Эсдес… — Будо замолчал, устремив взгляд в небо. — Так уже бывало в нашей истории. На Империю надвигаются тучи. И от вас, талантов, будет зависеть, какой она выйдет из шторма, — пусть слова и не формулировались как вопрос, но взгляд командующего требовал ответа. Намерение определить наличие у временной ученицы политических взглядов, а также узнать их направленность читалось с полной очевидностью.
Странно. Будо, как я успела убедиться, предпочитал напоказ дистанцироваться от дворцовых интриг и политики — если та не затрагивала его зону влияния, конечно. Да и раньше он не заводил со мной разговоров о «надвигающихся тучах» и «ключевой роли талантов в судьбе Империи». Что-то изменилось? Как ни крути, очередная владелица тейгу — совсем не того полёта птица, чтобы целый генералиссимус так явно выказывал заинтересованность её мнением, даже несмотря на наше общение и некоторый оттенок взаимной приязни.
Хотя… меня ведь уже приняли во временные ученицы, а сейчас вот вообще записали в таланты, поставив в один ряд с Эсдес. В общем-то, ничего неожиданного: демонстрируемые мной результаты изначально направлены на то, чтобы показать свою перспективность. Если смотреть с этой стороны, то попытка прощупать почву в отношении потенциально могущественного Мастера, а то и Внеранга — вполне объяснима. Да и абстрактные разговоры о судьбе Империи «немного» отличаются от настоящей попытки (быть может, надуманной) перетянуть на свою сторону бывшую наркоманку и жертву гипноиндукторов.
Вот только просчёт со взятой себе фамилией Абэ, а также наша с Акаме похожесть на представительниц угасшего рода вносили в планы неприятную частичку хаоса.
Думаю, если бы не слухи, раздуваемые с подачи Сайкю (моя «шпионская сеть» из говорливых слуг и одного гвардейского офицера, может, и не блещет, но главшпик и сам давал намёки — чего стоит подаренная им книга?) и некоторых других, то командующий общался бы в несколько иной, более для меня удобной манере.
Да с чего он вообще решил, что я пойму эти его иносказания и игры интонацией? Или это такая проверка? Тогда какой ответ правильный?
Хм… глупо хлопать глазами — точно плохой вариант. Всё же я выстраиваю образ человека, который пользуется головой не только для того чтобы в неё есть, а не тупого исполнителя. Но и категоричный отказ, как и явная заинтересованность, ничуть не лучше. Резко отклонить предложение — означает потерять несколько пунктов расположения генералиссимуса, а после вероятной трагической гибели Сайкю оно мне понадобится. С другой стороны, радостный прыжок навстречу будет воспринят с подозрением (кто со счастливой улыбкой бросится в омут возможного заговора? правильно: шпион!) или с неприязнью. Будо ценит верность слову и убеждениям, а к приспособленцам относится с прохладцей.
Ответим уклончиво. И доложим о странных намёках Сайкю: сомневаюсь, что командующий согласится выступить провокатором, чтобы глава Службы разведки смог проверить свою подчинённую, но мало ли? Да и если утаивать от начальства такие вещи, то они легко могут стать крючком.
— Защищать Империю от внешних и внутренних врагов — мой долг, — говорю после размышлений, втиснутых в краткий миг объективного времени. — Если моей стране грозит опасность, то я сделаю всё, чтобы она устояла и пришла к процветанию!
— Похвально, — удовлетворённо кивнул Будо, коего, видимо, устроили мои слова о верности Империи без упоминания её конкретных представителей.
Не знаю, что командующий хотел сказать дальше и хотел ли вообще, но его прервала фигурка бегущего по полигону адъютанта.
Удивительное зрелище на самом деле. Сей напыщенный тип, как мне раньше казалось, умел только чи-инно вышагивать (и бросать презрительные взгляды на всяких мелких выскочек, это самое главное, да) — ан ведь нет, гляди ты: бежит не хуже прочих!
Как оказалось, наш полигон решил почтить своим визитом сам Император.
* * *
Проявившего любопытство Его Величество притормозили перед входом на полигон, аргументируя это тем, что рискованно приближаться к месту, где проходит пусть и дружеский, но поединок между высокоранговыми одарёнными. Император выразил недовольство, но согласился немного подождать: ведь даже один случайный камешек, разогнанный до сотен метров в секунду, не менее опасен, чем ружейная пуля. Однако, когда адъютант доложил генералиссимусу по форме, рядом с лестницей спуска уже нарисовалась толпа мутных личностей, видимо, решивших, что раз офицер бесстрашно ринулся внутрь, то и им можно.
Хорошо хоть, что сам маленький правитель не сунулся вперёд, а пустил на разведку малоценных особей.
Адъютант убежал обратно, а из-за спин мелких прихлебателей показались более важные особы, в окружении коих двигался и сам правитель. Пока мы шли навстречу гостям, удалось заметить, что среди свитских отсутствовала упитанная фигура Онеста. Хотя бы одна хорошая новость, мне хватает и присутствующего здесь Будо, а также Сайкю, в кабинет которого в последнее время приходится наведываться слишком часто. А теперь вот и неожиданно явившегося Императора надо встречать.
Что-то внутри попыталось впасть в трепет перед почти сакральной фигурой правителя Империи, но скептичный хмык со стороны земной части личности, поддержанный осколком воспоминаний предка, быстро привёл меня в чувство. Сюда идёт не «Божественный Император» в теле мальчишки, а мальчишка, которому волей судьбы выпало родиться прямым потомком правящего рода. Ребёнок, вынужденный принять престол, когда погибли родители.
Тут более уместно сочувствие, нежели благоговение.
После изгнания верноподданнической мути из разума он заработал в прежнем режиме, и странные телодвижения вокруг одной начинающей Тёмной владычицы оную владычицу совсем не вдохновляли. И не только потому, что перед чем-то недовольной монаршей особой пришлось гнуть голову и становиться на одно колено (что не нравилось моей иномировой грани), но и по причине слабого владения ситуацией. Чего уж: я даже не знаю ни количества интересантов, ни их целей. Если уважающего прямолинейность Будо ещё можно как-то просчитать, да и то с заметными допущениями, то вот мутного Сайкю — нет.
Об остальных действующих лицах оставалось только догадываться. Понятно, что я в их замыслах — всего лишь мелкая фигура. Рычаг, нажимая на который, можно повлиять на другого игрока (или игроков). Но незадачливой повелительнице мёртвых от этого не лучше, даже наоборот: игроки редко заботятся о целостности фигур. Особенно чужих.
Тот же Император со свитой вряд ли просто так нарисовался на полигоне — скашиваю взгляд из раздражающей коленопреклонённой позы, — и, судя по недовольно сведённым бровям Будо, не по его приглашению. Нет, меня совсем не удивляет, что малолетний глава Империи, как и почти любой мальчишка, интересуется «крутыми смертоубийственными штуками», коими в этом мире являются не танки и самолёты, а тейгу и их владельцы. Но появился он здесь явно не спонтанно, а по чьей-то наводке. Вполне возможно, что нашептал кто-то из прихлебателей, которые, пока Император общался с Будо, бросали на мою персону высокомерно-презрительные взгляды. Как будто я перед ними кланяюсь.
И вообще, ненавижу кланяться! Предок, как и любой Имперский Рыцарь, имел привилегию не гнуть спину перед Императором и соответственно перед всеми остальными, землянин вырос в стране, где такое не принято. Ну а заключённая в Яцу демоническая тварь оставалась демонической тварью: слабаки — это пища и игрушки, а сильные — потенциальные кандидаты в марионетки, кстати, один из них совсем рядом. В общем, ничего нового.
Но поклоны и все эти преклонения колен — зло. Когда получу много власти, отменю замшелые реверансы ко всем демонам!
К счастью, долго меня на одном колене не продержали и дозволили подняться для удовлетворения любопытства мелкого Его Императорского Величества.
— Я слышал, что ты нечестно получила свой ранг. Это правда? — без экивоков спросил зеленоволосый мальчишка.
В простой, хоть и очень качественной даже на вид куртке и таких же штанах он выглядел как обычный, умилительно серьёзный ребёнок лет одиннадцати-двенадцати. Хотя чего ему таскаться по улице в мантии и императорской митре? Да и не мне говорить о не соответствующих возрасту речах и гримасах.
— Нет, Ваше Императорское Величество. Вероятно, те, от кого вы это слышали, плохо разбираются в процедуре присуждения ранга Мастера, — отвечаю я, чувствуя на себе несколько неприязненных взглядов, по-видимому, принадлежавших распространителям слухов или их друзьям. — И такой человек, как генералиссимус Будо, никогда не возьмёт на обучение обманщицу, — добавляю, решив привлечь на свою сторону авторитет командующего.
— Действительно, — мальчик важно покивал. Но выслушав склонившегося к его уху худого и невысокого старика, нахмурился. — А как же предательница Акаме?
Глаза Императора смотрели на меня, молчаливо требуя ответа, а Будо молчал.
«Проклятье! И кто меня дёрнул приплести Будо?! Что за дурацкая привычка разглагольствовать с власть имущими?» — мысленно ругая свою оплошность, прислушиваюсь к эмоциональному фону громовержца и Императора. Оба ждали, что я отвечу.
Что ж, попала мышка в колесо — пищи, но беги. Отвечаем:
— Я бы сказала, что её саму обманули, Ваше Императорское Величество. Ваша покорная слуга некоторое время состояла в Элитной Семёрке, к тому же, мы с Акаме родные сёстры, поэтому были довольно близки. Сестра всегда была излишне наивной и близко к сердцу принимала все неурядицы нашей великой страны и её народа…
Не могу назвать себя мастером плетения словесных кружев, но и косноязычием не страдаю, особенно после целенаправленных занятий по его устранению. Да и ускорение мышления помогало отстоять честь Будо. И бросить камень в сторону Коукен. Ведь я прекрасно помню подставу от его старейшин.
— …Мастер Гозуки, как выходец из храма Коукен, пусть и являлся отличным наставником боя, но воспитатель из него вышел посредственный. Не знаю: не хотел он этим заниматься или не подумал, но никто из Семёрки не получил надлежащей идеологической подготовки. Вашему Императорскому Величеству, должно быть, хорошо известна лживость мятежников, которые своими сладкими речами заманивают к себе верных сынов и дочерей Империи. Вот и Акаме, к сожалению, попалась в их тенёта.
Император вновь величественно (ну, как для мальчишки его возраста) кивнул.
— Да, Онест говорил мне, что бунтовщики обманывают мой народ. Но почему ты не спасла свою сестру?
— К сожалению, я не смогла заметить заронённые в разум Акаме семена лжи, — печально опускаю голову. — А когда они проявились, я оказалась слишком слаба, чтобы её остановить… тем или иным образом.
— Глупость не такой тяжкий грех, как предательство, — Император в манере, вероятно, подсмотренной у кого-то из взрослых, огладил подбородок, выражая задумчивость. — Когда её поймают, я прикажу заменить четвертования обезглавливанием, — «милосердно» заключил правитель.
Впрочем, по Имперским меркам это действительно жест милосердия. Пришлось выражать свою признательность. Мне не сложно — сестрёнку всё равно не поймают — а мальчишке приятно: эмоциональный фон маленького монарха так и фонил довольством от своего великодушия.
Забавный.
Правда, противный старик опять всё испортил своей непрошеной ремаркой насчёт гипноиндукторов и спецпрепаратов: не считает ли порождение подземелий Службы разведки, что применение означенных средств на всех — это и есть правильное воспитание?
«У-у, старый пердун, я тебя запомню!» — подумал я, прежде чем вновь задействовать все приобретённые ораторские навыки, в радужных тонах живописав наше обучение не только боевым искусствам, но и истории, литературе, каллиграфии и прочему, которое продлилось практически до самого выпуска.
А упомянутые гипноиндукторы и спецпрепараты — это уже эксперимент пожелавшего ускорить наш выпуск генерала Билла. Неудачный. Генерал и сам это понял и хотел его остановить, но погиб от вражеского клинка. Однако его последователь, генерал Маркус, достойнейший во всех смыслах офицер, подхватил знамя погибшего начальника и сам завершил его начинание, подав прошение на имя многомудрого министра разведки Сайкю.
Пусть у меня есть множество претензий к «многомудрым» и «уважаемым» командирам, но озвучивать их малолетнему государю? Нет уж! Мне хватило комиссии от Сайкю!
Я чувствовал, как внимательно слушает сопровождающая Императора свора, то есть свита. Гиены не скупились на словесные каверзы и с голодной готовностью в глазах ждали любого неаккуратно сформулированного ответа, чтобы докопаться и утопить. Кто-то из неприязни, а кто-то из желания получить непонятные выгоды. Как говорится, ничего личного — только бизнес. На мою удачу, немного посмотрев на разгорающуюся полемику, генералиссимус, наконец, выступил в защиту своей ученицы. Да и Император, выслушав мои речи (и получив благотворный заряд деэмпатии) стал поглядывать на скромную защитницу страны и трона с большим дружелюбием, чем в начале.
Он даже, игнорируя тихий ропот свитских, поинтересовался, не желаю ли я присутствовать на празднование его двенадцатилетия.
К счастью (привлекать к себе ещё больше внимания со стороны местного серпентария мне совсем не хотелось), скорая миссия позволила вежливо отказаться, сославшись на службу во благо Империи, которая не ждёт, а маленький правитель не стал настаивать. Отказ, кстати, снова вызвал шквал неприязненных и возмущённых взглядов, а также шепотки свитских гиен.
Что касается гнусных клеветников, которые возводили наветы на милую, добрую, умную и со всех сторон замечательную защитницу Империи, то юный государь обещал разобраться и наказать этих нехороших личностей. Кто Императора на нас натравит, тот от него же и получит, хе-хе-хе. Впрочем, не поручусь за то, что Онест (никогда не поверю, что обошлось без участия или молчаливого одобрения Премьера) подтолкнул своего подопечного к визиту сюда именно для ущемления возомнившей о себе убийцы, а не чтобы, скажем, вызвать определённую реакцию у Будо. Или у Сайкю. Или у тех, кто за ними следит. Или придавить тех, кто нашёптывал Императору на ухо, пытаясь на него повлиять.
Что тут сказать? Одно слово: дворец…
Но Император — молодец. Мальчишка и марионетка Онеста? Вероятно. Однако проявлять властность и одёргивать забывшихся лизоблюдов это ему не мешало. Быть может, если убрать премьер-министра, он сможет стать нормальным правителем.
Что же касается меня, то не скажу, что мне понравилось выступать в качестве интересной зверушки для самого титулованного ребёнка в стране. Но и неприятия мальчик не вызывал: даже напротив, под влиянием осколка сущности предка я ощутил к маленькому Императору некоторую симпатию. Всё же, несмотря на разделявшие их четыре века, Император и Принц оказались удивительно схожи внешне. Память древнего генерала даже подкинула несколько эпизодов из своего детства в виде их, совместных с наследником престола, игр.
А вот противный старик и прочие свитские добрых мыслей не вызывали. Сайкю с Будо, которые втянули меня в политические игрища, тоже будили желание напакостить в ответ.
«Ничего, господа интриганы, очень скоро вам станет не до втравливания доброй волшебницы в свои сомнительные комбинации, — мысленно сулю я всем этим нехорошим людям. — Скоро вам станет весело, хе-хе».
Пусть мне и не удалось навербовать во Дворце местных родовитых бездельников — по большей части из-за опасения засветиться — но зато получилось провернуть кое-какие иные дела. В конце концов, зачем направлять заказ Ночному Рейду, который за него, скорее всего не возьмётся, если и так имеешь доступ к цели, а также инструменты для её исполнения? Как сказано генералиссимусу: защищать Империю от внешних и внутренних врагов — мой долг. Что поделать, если самые главные супостаты засели во Дворце?
И желание устроить страшную мстю, хлопнув дверью после своего ухода из этого рассадника мутных комбинаторов и завистливых ничтожеств — всего лишь приятное дополнение, да-да!
* * *
Военный министр Кокэй спешил к себе в кабинет, на лице молодого светловолосого мужчины играла привычная лёгкая полуулыбка. Сегодня он хорошо потрудился с самого утра: удалось заключить несколько очень выгодных (для него) контрактов по снабжению армии, а также выдавить из министерства очередного тупоголового идиота с уставом вместо мозгов. Несмотря на прошедшее время, эти пережитки прошлого министра обороны, кормившегося с рук Будо, продолжали крепко держаться корнями за свои места, мешая предприимчивому человеку на госслужбе развернуться во всю ширь своих грандиозных замыслов.
Кокэй любил деньги и власть. Ведь, что бы ни воображали себе Воины духа, именно эта великолепная пара превращает человека в нечто большее. Только обладающей силой власти и золота может словом или лёгким движением пера сломать многие сотни судеб — или, наоборот, возвысить усердного подхалима. Даже владельцы тейгу, эти горделивые монстры в людских телах, и те склоняют головы и преклоняют колени пред величием истинной силы… и её молодым и обаятельным обладателем в министерском чине. Разве не это возвышает смертного на ступень ближе к богу?
Правда, кланяться спешат не все, по крайней мере, ему; некоторые продолжают вставлять палки в колёса, как спесивые титулованные аристократы или те тупицы из его министерства.
На самом деле мешали Кокэю не только они, но сковырнуть уже упомянутого старого дурака Будо и высокомерную северную шлюху Эсдес не представлялось возможным. Подумав о последней, мужчина ощутил острый приступ вожделения, замешанного на страхе перед этим ручным чудовищем Онеста. Захваченный мыслями о выдающейся груди и едва прикрытой коротенькой юбочкой заднице северной психопатки, которую она выставляет на всеобщее обозрение не иначе, как в качестве вызова и издевательства над всеми нормальными мужчинами и о том, как он бы укротил эту кобылку, министр не заметил выскочившей из соседнего коридора служанки.
Кокэй почувствовал удар от столкновения с неожиданным препятствием, что скрыл слившийся с ним слабый укол в бок. Выругавшись, он вернулся в реальный мир.
— П-простите, господин министр, — испуганно лепетала одетая в тёмное платье прислуги голубоглазая и голубовласая девушка, которую, в отличие от более тяжеловесного мужчины, столкновение сбило с ног.
— Ослепла?! — рыкнул он, с недобрым интересом разглядывая служанку.
— Н-нет, я случайно. Пожалуйста, простите эту неловкую слугу, досточтимый господин министр, — лепетала прислуга.
Конечно, статям какой-то служанки далеко до Ледяной Смерти, о которой он размышлял, но благодаря прямым волосам небесного цвета и чуть более светлым глазам, при желании, между военной и служанкой можно уловить что-то общее. Представив, что это повелительница льда унижается перед ним, Кокэй улыбнулся.
— Заткнись! — его ладонь устремилась к лицу провинившейся «Эсдес», но девушка испуганно прикрылась рукой.
— Ах ты, наглая шлюха! — следующая пощёчина была нанесена уже со всей силы, сбив девушку с ног.
— На колени! — всхлипывающая и что-то причитающая синевласка уткнулась лицом в пол.
Мужчина с удовольствием оглядел получившуюся экспозицию.
— Вот так и стой, — сказал он и в прекрасном расположении духа направился дальше. — В десять чтобы была в моих апартаментах, — бросил он через плечо.
Отличный день!
Через пару часов, во время припозднившегося обеда, который закончивший работу министр провёл у себя, он ощутил странную сухость в горле. Кашлянув, высший чиновник потянулся к бокалу вина. Уняв сухость, Кокэй ощутил резкую боль в желудке.
«Что за шутки?!»
Зная о любви хозяина к правильному питанию, из-за которой он редко столовался в ресторанах, а также его крутом и жестоком нраве, кухонные слуги всегда тщательно следили за качеством продуктов. Даже Онест не получал пищу лучшего сорта. И уж точно она была полезнее, чем у этого старого борова!
По крайней мере, так было до сего момента.
— Роки, что за дерьмо вы мне подсунули? — широко улыбнулся мужчина. — Хотите, чтобы я скормил вас зверям?
— О чём вы, господин? — перепугался слуга министра, который не обманулся его белозубой улыбкой и ни на секунду не усомнился в том, что скорый на расправу хозяин в случае чего так и поступит. — Все продукты свежайшие, шеф-повар Джулио лично отбирал овощи и животных.
— Сюда его! — схватившись за живот, приказал Кокэй.
— Кха-кха-кха! — закашлялся министр, когда Роки бегом отправился за поваром. Потянувшись за бокалом, чтобы унять сухость в глотке, он неловким движением руки его опрокинул. Бордово-алое пятно растеклось по снежно белой скатерти.
«Отравили, продажные твари! — с ужасом понял он. — Сайкю, подлая мразь! Или старый лицемер Будо? …Уничтожу! …Это вы, вы все сдохнете, а не я…»
В голове резко помутилось, нахлынувший приступ слабости едва не заставил удариться лицом о стол. Откинувшись на спинку стула, Кокэй попытался встать, но упал обратно на сиденье, не приподнявшись и на десяток сантиметров. Он снова закашлялся, дыхание стало тяжелым, по превратившимся в варёные макароны конечностям растекался холод. Слабость добралась и до сфинктеров, мужчина ощутил, как по ногам заструилась тёплая влага…
Когда прибежали испуганные слуги, их хозяин с уродливо раздувшимся лицом и отёкшими глазами уже потерял сознание. А ещё через некоторое время, так и не дождавшись грамотной помощи, министр обороны умер.
* * *
Спешно прибывшие на зов дворцовые стражники взяли слуг под арест, а появившиеся позже представители Службы разведки предприняли попытку изолировать контактировавшие со слугами Кокэя источники распространения слухов о его отравлении, но слишком поздно. Шокирующая весть о коварном убийстве министра обороны прямо внутри безопасных стен сердца Столицы разнеслась по его просторам. Император, как и его верный премьер-министр (или, как поговаривают злые языки, премьер-министр и его верный Император) выразили обеспокоенность и сильное недовольство работой генералиссимуса Будо, отвечающего за безопасность Дворца. Такой же выговор получил и ответственный за борьбу с вражескими шпионами и убийцами министр разведки Сайкю.
Обычные посты гвардии удвоились, а те, которые находились подле мест работы и проживания важных персон — учетверились. Серьёзно ужесточились правила входа и выхода на территорию, всех неблагонадёжных слуг и работников, имеющих хотя бы малый шанс на то чтобы оказаться сообщниками потенциальных отравителей, подвергли допросам и (для начала) не калечащим пыткам. В такой атмосфере прошли следующие сутки.
Впрочем, разгорающуюся панику удалось предотвратить. Разведка доказала, что не зря ест свой хлеб: эксперты, вызванные по приказу Сайкю ещё до доклада Императору и премьер-министру, заключили, что министр Кокэй умер от острой аллергической реакции. Ни в еде, ни в крови не обнаружено никаких признаков яда. Конечно, широкие массы не сразу поверили этой версии, но после того, как вышло подтверждение из самых верхов, панику удалось постепенно прекратить. До газет и вовсе дошла только последняя, изрядно отцензуренная версия.
Исчезновение служанки пусть и заметили, но особого значения не придали, кто-то из слуг вроде бы видел подходящую по описанию девушку, которая покинула территорию через один из служебных проходов. Прислуга постоянно снуёт туда-сюда, мало ли что ей нужно за пределами территории? Тем более хватало и более многообещающих кандидатов в разработку. Когда девушка не вернулась, на это, разумеется, обратили внимание. Но к тому времени активное расследование смерти министра уже свернули, а исчезновение одной из несчётного числа дворцовой обслуги — не то событие, ради которого станут рыть носом землю.
Чего не знал никто, кроме крайне узкой группы лиц, — это результатов позднейшего обследования трупа министра обороны уже профессором Стайлишем, коего таки удалось оторвать от очередного увлекательного эксперимента. Гениальный учёный и пользователь специализированного тейгу смог установить аномалии в симптомах. Дальнейшие исследования позволили определить следы, в которых с высокой долей вероятности (увы, для точного заключения прошло уже слишком много времени) определялись следы уже разложившейся на составляющие алхимической отравы, о чём Стайлиш, наполненный чувством собственного превосходства над предшественниками, и поспешил доложить заказчику.
Заказчик в лице Сайкю данным новостям не обрадовался. Все документы с результатами дополнительной экспертизы он сжёг лично, а недовольный учёный дал клятву помалкивать. Министр разведки также не поленился наглядно объяснить Стайлишу, на кого первого подумает Онест при словосочетании «алхимический яд» и какие проблемы принесёт расследование как самому учёному, не чурающемуся тёмных дел, так и его покровителю в лице главного разведчика Империи. Онест и так косо поглядывал на своего приближённого, который, по его мнению, набрал слишком много силы и опасно близко сошёлся с Будо. А уж если он получит такой замечательный повод его прижать… Что говорить, если даже «несчастный случай» с министром обороны вызвал неслабые бурления в среде сторонников и противников их фракции?
Разведка продолжила расследование, но уже втихую. Появление неучтённого фактора в виде хорошо подготовленной группы (а то и целой сети!) агентов непонятной принадлежности — очень сильно обеспокоило главу разведки. Он не знал, является ли смерть Кокэя окончательной целью неизвестных или лишь подготовкой, скажем, для удара по его ведомству, поэтому готовился ко всему.
Пусть случившееся с Кокэем и не стало таким уж важным политическим фактором, но круги на воде, вызванные известием о его смерти и возможном убийстве, стали катализатором, который обострил меж- и внутрифракционную борьбу. Старая аристократия за спиной главнокомандующего, молодые и голодные рода дворян-магнатов под предводительством Онеста, лоялисты, либералы и не определившиеся нейтралы — все увлечённо бросились искать добычу в замутившейся воде, не забывая покусывать подставивших бока противников. Кто-то рассчитывал занять или пропихнуть на ставшее вакантным место министра обороны кандидата из своей фракции, кто-то чаял получить новый чин в министерстве, которое с новым главой неизбежно ожидают перестановки, а кто-то просто надеялся под шумок подсидеть начальника или свести старые счёты.
Премьер-министр также не преминул воспользоваться ситуацией, осадив расправившее крылья Ведомство. Впрочем, и Сайкю не собирался безучастно дожидаться того момента, когда патрон выдернет у Службы разведки лишние, по его мнению, зубы. Недруги толстого министра благодаря «удачному стечению обстоятельств» смогли раздобыть кое-какую оч-чень интересную информацию. Онест был вынужден не только прекратить свои поползновения, но и просить у разведки помощи в решении неожиданно образовавшихся проблем, которую Сайкю с блеском оказал.
Ещё один из тщательно собираемых козырей оказался бездарно потрачен.
…А про исчезнувшую с горизонтов молодую ученицу Будо и, возможно, носительницу крови одного из угасших древних родов все благополучно забыли.
Что? Кто сказал — отмороженная психопатка? Клевета! Кокэй давно напрашивался! А Сайкю, Будо и прочие, которых зацепит дурно пахнущими волнами, сами показывали, что им пора дать интересное занятие, чтобы не страдали дурью от скуки. Та противная сплетница тоже заслужила свою участь, да. И вообще, обижать девочек-волшебниц — плохо! В том смысле, что это обычно плохо заканчивается для обидчиков. Как говорится: если ты не владеешь тонким искусством высоких интриг, а дворцовые жабы считают тебя не более чем мошкой, то всегда можно плюхнуть в это болото булыжник покрупнее, чтобы мутные волны и вонючее бурление заставили его хозяев отвлечься от хищного рассматривания потенциальной добычи.
Пусть теперь готовят большие ложки, чтобы откушать собственной вкусняшки!
А если отбросить шутки, то Кокэя так и так необходимо было убирать. Да, использованный вариант достаточно неоднозначен, а отдалённые последствия такого шага туманны — но не думаю, что смерть этого уродца сделает что-то худшее, чем он мог устроить, оставшись в живых. К тому же, далеко не факт, что в ближайшее время появилась бы иная возможность для его убийства. А так, надеюсь, решительно настроенный Будо сможет пропихнуть на этот пост кого-то дельного и подорвать растущее влияние Онеста. Кроме того, смерть министра обороны лила воду на мельницу некоторых уже лично моих планов. То же ослабление Сайкю, коего точно заподозрят в причастности — мне вполне на руку. Иначе, боюсь, сильная Служба разведки не отдаст своего лучшего бойца в Егеря, а вхождение в этот ещё не существующий отряд отвечает моим интересам.
Но это случится потом. Сейчас же истинная виновница будущей смерти неприятного ей министра и последующих за ней событий мило распрощалась с командующим и, приведя себя в порядок, отправилась в местную кофейню.
* * *
Отдав должное ароматному напитку, а также подаваемым к нему превосходным печенькам и пироженкам (ещё бы их делали не такими маленькими!), самая добрая (потому что единственная) из ныне живущих имперских некромантов, довольно напевая себе под нос, направилась на выход из Дворца. От предвкушения грядущей мести гадскому растлителю армии и палачу лояльного Империи мирного населения (а ещё он не захотел делать скидку на размеры взятки за принятие колючей проволоки на вооружение — вдвойне гад!) настроение стало солнечным. Даже падающий с неба снег стал казаться особенно белым и пушистым.
Также на настрой влияло осознание того, что те, кто своими непонятными движениями раньше вынуждал волноваться меня, теперь сами будут беспокоиться от непредвиденного события и его последствий. А ещё этот неожиданный для всех (кроме заранее осведомлённого своей госпожой Счетовода) всплеск нестабильности позволит получить ещё немного ресурсов и влияния. Да и парочку завербованных агентов внутри минобороны можно будет пропихнуть повыше. Главное — не заигрываться, чтобы не привлекать к своим теневым игрушкам лишнего внимания, а то слишком хорошая готовность к «случайной» смерти министра вызовет у компетентных товарищей справедливые подозрения, даже если подтвердится, что Кокэй умер по естественным причинам.
И вообще: разве смерть придворного от яда неестественна? Хе-хе.
…Впрочем, если фокус с Алым эликсиром, зарастившим ранку от укола, и разложившимся в крови алхимическим составом окажется расколот тем же Стайлишем, — это ничего не изменит, лишь добавит весёлого огонька.
Увлекаться, подкидывая дрова в пламя хаоса, тоже не стоит, да. Сущность Яцу любила такие штуки и после начала нового этапа объединения, влияла на хозяйку в соответствующем ключе: «Больше злобы, больше ненависти и непонимания в глазах глупых марионеток, которые считают себя свободными! Больше страха и взаимных подозрений! Пусть сами уничтожают друг друга…и̡͚̦̗̮ п̨̗͍̠͇о̧͓͇͓̫͍д̢̗̣͔г̧͇̤̞͙о̧̮̩̣͚т̢͔͍͈̗ͅа̢̰̬̝в̗̠̥̮͢ͅл̧̘̰̘и̢̳͖͇͍͉в̡͙̫̮͇̖а͓̫̪͜ю̨͓̦̤̯т̢̬̭̱̝ п̨̣̝͙̥͍о̨͙̣̙̩̣ч̠̯̳͜в̨̱̯ͅу̨͍̦̮̮͍ д̨̤͚̫̲л̧͖̝̟̪я̦̩͢ в̰̠̜̞͢т̢̳̮̝о̡̖̘̪̞р̢̯̘̖ж̧͈̳̤̘ͅе͇͓͢н̙̬̱͔͢и̰͙̜̯̪͜я̡̥̳̯̲ͅ в͉̳͜ с̢̳̦̰͉в̖͕̫͜о̡̗̤й̞̱͇̭͜ м̰̭̩̰̦͢и̨̖̫͈̘͉р̧̦̯͖̟̠о̧͖͉к͔̯̮̯͜! ̢̙̘ͅ»
Приходилось выгонять из головы рогатых тараканов-мигрантов и заедать навеянные ими мысли дополнительными порциями сладкого. Нет уж, такое веселье, да ещё и у себя дома, нам не нужно! Беспорядки плохо влияют на доход кондитерских и ресторанов, а без доходов они имеют отвратительную привычку закрываться. Так что в моей Империи воцарятся закон и порядок, а вместо подозрительных демонических культов и сект всяких бизнесменов от религии будет безраздельно властвовать Культ Вкусняшек!
Хм… видимо, маленькие порции в посещённом заведении не смогли насытить «монстра в животе». Что ж, значит, проинспектируем очередное местечко. Перед мысленным взором предстала топографическая карта Столицы с пометками хороших, плохих и ещё не посещённых заведений общепита. Ну а что? Совместить приятное посещение кондитерских, чайных и прочих кафе с полезным изучением местности — это святое. А о маловажной подробности, что довеском идёт именно «полезное», можно и умолчать.
Пешком миновав главный тоннель под стеной и расположенные по его сторонам КПП, направляюсь по знакомому маршруту к стоянке извозчиков. Брать служебный транспорт мне не нравилось: не люблю, когда о моих передвижениях сразу же докладывают всем заинтересованным. Конечно, местные водители кобыл традиционно стучат как барабанщики, ещё и денег за проезд ломят. Но моё неприятие к казённым средствам извоза шло скорее от эмоций и личных предпочтений «мозговых тараканов», нежели из расчёта. К тому же никто не мешает ездить каждый раз разными маршрутами и останавливаться в случайно выбранных местах, тем самым лучше знакомясь со Столицей и путая возможных интересантов.
Ждите меня, тортики, пироженки, печеньки и всякие прочие лакомства, а также их творцы. Я найду вас всех!
Примечания:
Автор и Куроме выражают благодарность всем кто поддерживает данный фик печеньками, комментирует и ставит лайки. Добра вам.
А.Н. — бечено.