- Ну а что ты от меня то хочешь?
- Как что, как что, Юр? Изделие я свое хочу обратно получить. Больше мне ничего не надо.
- Ты что, совсем долбанулся? Ты кому давал его, мне? Нет! А если нет, то какого хрена от меня хочешь?
- Слушай, ты здесь не дерзи. Нехорошо, все-таки поминки тестя. А комплект надо бы вернуть. Время пришло, старичок, отвечать за базар.
- Послушай Федорчук, я и так тебя всю жизнь ненавидел, а теперь оказывается, мы тебе еще должны.
- Ты свои чувства попридержи при себе, Чурбанов. Все баранку свою гнешь. А на счет ненависти я тебе вот что скажу. Ненависть, друг мой, тоже надо заслужить. Ненависть тоже чувство, это лучше, чем равнодушие. Люди, не имеющие врагов, ничего не стоят. Кто говорит, что он со всеми в прекрасных отношениях, значит он ненужный материал.
- Слышь, Федорчук, ты здесь философию не разводи. В общем, вот так. Ни про какие бриллианты я не знаю, да и не верю.
- Тэкс, товарищ Чурбанов, значит так, да? Значит вы отказываетесь вернуть долг?
- Да что ты пристал? Вот пиявка, а! Какой долг? Какой на хрен долг?
- Бриллиантовый комплект говорю, понял!! А если не вернешь, то я доложу об этом Юрию Владимировичу. Тогда уже пеняй на себя, чурбан деревянный.
- ...Ты че? Ты это че?
- А че, я ничо.
- ...Допустим ты говоришь правду. Ну? И откуда ж я тебе этот хренов комплект достану?
- Это не моя забота, родная ты моя милиция.
Нервы у обоих были на пределе. Но после упоминании имени Андропова Чурбанов явно скис. По спине пробежал мороз. Он понял, что Федорчук не будет пользоваться его именем, не получив добро на это. Это явно происходит по указке того. Федорчук заметил в глазах Чурбанова нерешительность. Было бы странно, если бы он это не заметил. Иначе, какой он чекист.
- Ну че, Чурбанов? Где мой товар?
- ...Ладно...Давай завтра.
- Что завтра?
- Увидимся завтра, вот что!
- Лады.
Довольный Федорчук, подпрыгивая, вошел в зал и с радостью пропустил еще граммов 200 водки. После того как принял на грудь, он сделал мучительное лицо и жадно закусил. Рядом сидел Тихонов и на его вопрос ''за что пьем', Федорчук одобрительно кивнул головой (рот был набит едой), сдавленным голосом ответил: ''за приказы начальства, которые всегда приятно выполнять''. При этом он не успел донести черную икру ко рту, и уронил часть ее на пиджак Тихонова, от которого почему-то пахло мочой. И главное, Тихонов не удивился, а лишь улыбнулся, потом тихо, почти шепотом, сказал:
- Вот сейчас мы заживем, а, Федорчук. Вот хорошо будет.
При этих словах у него было совсем другое выражение лица. Он с таким оптимизмом смотрел вперед и радовался будущему, будто у него договор с Богом, и он проживет на свете еще как минимум 30 лет. Федорчук среагировал на его слова следующим образом:
- Хорош болтать, товарищ Тихонов, и подмигнул Терешковой, которая ответно моргнула Федорчуку. Последний подсел вплотную к советской космонавтке.
- Кстати, Валя, мы с тобой знакомы давно, но еще не переспали. Непорядок!!!
- Сами виноваты, товарищ генерал. Все шпионов ловите.
- Говорят, ты в постели знойная. Хочу убедиться, товарищ космонавт.
- Факнешься со мной сегодня, товарищ чекист?
Увы, у нас мало времени обрисовывать это застолье, где Федорчук уже начал щупать Терешкову, но история приглашает автора вместе с читателем посмотреть концовку, главную сцену этого рассказа.
На следующий день, около трех часов дня, на берегу Москвы-реки встретились Федорчук и Чурбанов. Последний, передав большой сверток, уехал. Федорчук при Андропове раскрыл содержимое, где оказалось пол миллиона рублей. Андропов из под очков взглянул на стоящего справа от него Федорчука:
- Ну что, генерал, заслужил ты должность председателя КГБ СССР. Заслужил. Отдыхай.
Федорчук военным шагом вышел из его кабинета. Андропов про себя размышлял.
'' Если не было бы микроскопа, то не было бы и микробов. Ловко Федорчук его наколол. Какие к черту бриллианты? И все же содрать с их семьи надо бы еще. Что придумать, чтобы шума не было, а? А может, все-таки хватит. Ведь баранов надо стричь, а не кожу сдирать''.
Юрий Андропов подошел к окну, чуть отодвинул занавес. На улице было холодно. Он протер очки, оседлал ими свой нос, взглянул на улицу. Стишок неизвестного автора постучал, словно молоточком, в голове Андропова:
"Пустеет воздух,
Птиц не слышно боле,
Но далеко еще до первых зимних бурь
Когда дряхлеющие силы
Нам начинают изменять,
И мы должны как старожилы
Пришельцам новым место дать''.
ЭПИЛОГ
На конспиративной квартире в Москве, в мало освещенной комнате, сидело трое мужчин. Это были Виталий Федорчук, Виктор Чебриков и еще один незнакомец. Последний так и остался ни кем не узнанным, не заметным ни для кого. Между ними проходила беседа.
- Слышь, Виталий, однако ж это опасная игра, братан!
- А че делать то, Витя, че делать! Летать так летать, стрелять так стрелять.
- Андропов ничего не понял? Точно?
- Да нет, слушай. Он же не профессионал, он дипломат. Его место в посольстве, а не в разведке. А то он бы тут же заметил, что эти деньги фальшивые. Я что, дурак что ли, передать ему чистый нал. У самого три сейфа завалены фальшивками, куда - то надо было их пихнуть. А лучше этого момента, как с Андроповым не получилось бы никогда.
- Рисковый ты, Федорчук. Но, по - моему, ты прав. Он не догадается, а если и так, то никто никому ничего не докажет. Разве нет? Не пойман не вор! Да и вообще он скоро умрет, я так думаю.
- И я так думаю, и даже надеюсь.