** *
Отряд теней вместе с Зигмундом и Артемом, входя в парк, первым делом заметили огромное количество темных мест. Казалось, что уже наступили сумерки, хотя часы утверждали, что сейчас только обеденное время. Богдан огляделся в поисках того, кто несколько лет назад покинул их. Перед его глазами стоял образ Аристарха, однако как это часто происходит, под влиянием времени он расплывался, и парень не знал, стоит ли ему верить.
Они с Аристархом познакомились, когда ему было шестнадцать. Ари был лидером их команды, и оно понятно: подчинение тени — одна из самых могущественных сил, которую боятся все, даже владельцы. Никто не знает, когда она выйдет из-под контроля и чем все в конечном итоге обернется. Однако Богдан не обращал на это внимания: будто нарочно, Ари был жизнерадостным и добрым парнем, хотя на людях всегда ходил с каменным лицом. Первое время Богдан терпел, пытался сам понять логику столь странного поведения, но когда все аргументы были использованы и не подтверждены, он решился.
— Ари. — парень повернулся в сторону друга. — Я давно хотел тебя спросить…
— О чем же? — улыбнулся Аристарх открытой улыбкой.
— Почему на людях ты совершенно другой?
Улыбка с лица парня спала, он отвернулся и продолжил заниматься бумагами.
— Потому что так я не потеряю себя.
— Что ты имеешь в виду? — удивился Богдан.
— Ты прекрасно знаешь, как к нам относятся. — вздохнул он. — Для Ньюрела мы пешки, мусор, который не жалко выбросить. И если ты примешь это как данное — назад пути уже не будет. Тот, кем ты сейчас являешься, исчезнет, и останется пустая оболочка, кукла, следующая исключительно приказам. А я не хочу быть таким.
— Но ведь можно быть собой…
— Ты не понимаешь. — Ари снова улыбнулся. — Посмотри на того же Ники. Что ты о нем скажешь?
— Замкнутый интроверт. — пожал плечами Богдан. — Пожалуй, это все.
— А знаешь почему?
— Почему?
— Потому что это его маска. В отличие от меня, он научился скрывать свою истинную сущность настолько хорошо, что, фактически, может делать все что угодно под предлогом самого исполнительного сотрудника. А теперь посмотри на Зигмунда.
— Кого?
— Повелителя молний.
— Их в Ньюреле как минимум десять. — Богдан поднял одну бровь.
— Который разгромил Ники.
— А, этот…
— Он чувствует, что его используют. Подсознательно. Он пытается убедить себя в том, что это работа, однако мысль о манипулировании каждый день гложет его разум. И он настолько экспрессивен только потому, что хочет, чтобы эта мысль снова оставила его, хотя бы на какое-то время. Он пытается бороться с ней, в то время как Ник использует ее в свою пользу.
— Ты боишься, что станешь Ником…
— Несмотря на то, что все его ненавидят, мне его искренне жаль.
— Почему же?
— Потому что он другой. Но жизнь решила, что он должен настрадаться. Никто из нас не заслуживает того, через что он прошел. И знаешь, иногда у меня промелькает мысль, что я ему благодарен, потому что…
— Потому что он фактически взял весь этот ужас, который должны выполнять мы, на себя. — закончил за ним Богдан. Аристарх кивнул.
— Очень редко дети, которых заставляли убивать с малых лет, вырастают поистине достойными людьми.
— Ты уверен, что они здесь? — спросил Антон.
— По крайней мере, договаривались встретиться в этом месте. — ответил Зигмунд.
— Я бы мог разведать все за пару секунд, не понимаю, почему мы медлим. — ухмыльнулся Тихон.
— Ты забыл, что из себя представляет Аристарх? — удивился Богдан. — Но для нас он не представляет угрозы. — парень посмотрел на Зигмунда и Артема. — Для нас троих, по крайней мере. Не для меня точно.
— Надеешься стать сильнее за счет других? — ухмыльнулся повелитель молний. — Типичное поведение посредственности.
— По крайней мере, я честен перед самим собой. А ты? — ухмыльнулся Богдан. — Вы ведь видели Ари, и что он может творить?
— Зрелище не из приятных. — подтвердил Артем. — И, признаться, я понятия не имею, как с ним бороться.
— Ну с нами всеми ему не справиться. — улыбнулся злой улыбкой Антон.
— Не зазнавайся, свет его не пугает.
— Подожди, что? — Богдан остановился.
— Молнии являются одни из вариантов чистейшего света. — пояснил Зигмунд. — Однако когда я его атаковал, толку практически не было.
— Но его ведь только свет может спугнуть… — Богдан задумался. Они ошиблись, если чистейшим светом является исцеление — тогда им точно конец.
— Надо поторопиться. — констатировал Артем.
— Погодите. — остановил их Тихон — Вы не заметили?
Ребята оглянулись по сторонам.
— А что мы должны были заметить? — удивился Богдан.
— Парк абсолютно пуст.
Подул сильный ветер. Парк не опустел, они просто вошли в зону, которую подчинил себе Аристарх. Только сейчас они заметили, что парк не просто пуст, он казался заброшенным. Блеклые цвета и тишина создавали ощущение одиночества и отчужденности, будто это место не посещали как минимум лет десять. Где-то недалеко хрустнула ветка, и ребята, словно по инерции, повернулись в сторону звука. Убедившись, что никого на том месте нет, они взглянули друг на друга.
— Они где-то рядом, я это чувствую. — произнес Богдан.
— Нас ищете? — послышалось откуда-то сверху, и ребята резко посмотрели на небо. Над ними левитировал Ники, рядом с ним находился Аристарх. — Задержи их, я поговорю.
Аристарх согнул руку в локте, и ребята увидели, как из-под земли начали выходить лозы темной материи и обвивать их. Антон попытался атаковать их, однако с каждой атакой они сдерживали его все сильнее и сильнее.
— Ники, остановись! — воскликнул Зигмунд и посмотрел ему в глаза. Казалось, парень смотрит сквозь него, но Зигмунд знал, что смог заставить его обратить на себя внимание. — Зачем ты так?
— Ты о чем? — удивился Ник.
— Что с тобой происходит? — Зигмунд обратил внимание, что взгляд друга изменился. Нет, он не стал холодным, скорее бесчувственным. Казалось, что его глаза сияли, и, приглядевшись, Зигмунд увидел, что глаза Ники действительно источают свет.
— Я — начало нас всех. Я первоисточник. Фундаментал. И я…
— Ты прежде всего человек! — крикнул Артем. — И если ты поддашься этой силе — станешь как Аристарх!
— Мы слишком разные, чтобы стать похожими. — возразил Ники. — Зачем вы здесь?
— Неужели ты не понимаешь? Тебе нельзя сейчас пользоваться всей силой, ты не справишься! — ответил Богдан.
— Что ты несешь? — спросил Антон.
— Он не знает всех аспектов своей силы. Если он ее использует — то моментально нас убьет.
— По-моему, это вполне очевидно! — огрызнулся Зигмунд. — Лучше скажи, как его остановить!
— Атакуйте Аристарха. Я займусь им.
— Ты понимаешь, что это бесполезно? Их нельзя атаковать, в этом нет смысла! Мы просто разозлим их! — начал отрицать Артем.
— Я знаю, как нам победить их. Но для начала нам необходимо их разделить, тогда победа за нами. — улыбнулся Тихон.
— Поясни. — попросил Богдан.
— Ники находится под влиянием Аристарха. Если второй его отпустит — мы сможем на время забрать парня.
— А Ари? — спросил Антон.
— К черту его, его уже не спасти. Но о нем позже.
Тихон вышел вперед и поднял голову.
— Ари. — громко сказал он. — Отпусти его.
— Я его не держу. — ответило существо и немного опустилось. — Я ему даю понять, кто он.
— Сейчас не время. Ты как никто другой должен это понимать, какая это ответственность. Он еще не готов.
— Это ты так считаешь?
— Так считают все. Если ты не прекратишь это…
— То что? — засмеялась тень.
— Он погибнет. Я помню, какой ты. Не надо.
Тень отвернулась. Тихон почувствовал, что нашел слабое место бывшего товарища. Он опустил голову и глубоко вздохнул. Остальные заметили, как лозы начали обратно уходить под землю. Прогремел глухой звук, и Ники упал без сознания.
— Вы не сможете прятать от него правду вечно.
— Дай нам время подготовить его. — с благодарностью ответил Богдан. — Мне правда жаль…
— Не кори себя. Ты сделал все, что мог.
Аристарх ушел под землю, и ребята увидели, что стоят посреди площади. Вокруг шумели люди, дети брызгались в фонтане. Все вернулось на круги своя. Зигмунд поднял Ники, и они направились в сторону выхода.
— О чем вы говорили? — спросил Зигмунд. Богдан поморщился. — Прости, если затронул больную тему.
— Просто в свое время я решил позволить Аристарху самому сделать выбор. — выдохнув, ответил парень. — Но я до сих пор не могу понять, правильно ли я поступил в свое время, или нет.
** *
Ребята поднялись на последний этаж. Кабинет оказался пуст, видимо, директор куда-то на время отлучился. Зигмунд положил Ника на диван и сел с краю. Артем, Тихон и Антон заняли свободные кресла. Богдан посмотрел в окно. На душе было мерзко, и сейчас он впервые позволил этому чувству овладеть собой. Впервые за все то время, когда Аристарх ушел.
— Расскажешь, что произошло? — Зигмунд решил прервать паузу.
— Ты о чем? — удивился Антон.
— Об Ари. — догадался Тихон. — Кстати, мне тоже всегда было интересно узнать, что тогда произошло. Насколько я помню, нас ты в это не посвящал, если не сказать просто умолчал.
— Мы были слишком глупы и самоуверенны. По крайней мере, я. — вздохнул Богдан. — Забавно, я ведь презирал вас. Всех. А сейчас… Мне просто хочется чувствовать, что мне доверяют, и что я хочу доверять…
— Ты уходишь от темы. — напомнил Тихон.
— За неделю до убийства Ари поделился со мной своими планами. — Богдан сел в оставшееся свободное кресло. — Он хотел сбежать. Как Ники.
— У каждого в голове хоть раз промелькала эта мысль. — ухмыльнулся Антон.
— А для него это была главная цель. — Богдан покачал головой.
Аристарх давно его планировал. Чуть ли не все пребывание в Ньюреле. Однако каждый день побег откладывался, парень почему-то был уверен, что еще рано. Он будто видел будущее: на следующий день либо его сила увеличивалась, либо он изучал новый маневр. Однако в один из дней он решил поставить точку в этом деле. Видимо, сил терпеть этот ад уже не было. Как и лицемерно поддерживать контакт с остальными.
Вечером он пришел ко мне, и я увидел, что он еле-еле сдерживает улыбку.
— Я знаю, как можно сбежать без последствий! — восторженно прошептал он, чтобы его не услышали.
— Зачем тебе это? — удивился я.
— Ты прекрасно знаешь, я не могу больше так жить.
— Конечно. — согласно кивнул я и сел на кровать. Что-то мне подсказывало, что все это добром не закончится, однако все равно спросил, каким образом он планировал это сделать.
— Теневое перемещение!
Я непонимающе на него посмотрел. Честно говоря, я понятия не имел, что он хотел этим сказать, что уж говорить о том, чтобы представить эту технику. Перемещение в тени, какая глупость. Это все равно, что человек, владеющий левитацией, превращается в воздух.
— Прости?
— Я немного умею скрываться в тени. Если я научусь еще и двигаться в ней — свобода мне обеспечена.
— И как ты собираешься бежать через материальные предметы? — воскликнул я. — Ты понимаешь, что это невозможно?
— Тень — это совершенно другой мир. — покачал головой Ари. — Если бы ты видел…
— Ари, я тебя прекрасно понимаю, но прошло всего несколько месяцев, как мы стали элитным отрядом. Что с нами будет без тебя?
— Вы и так прекрасно справляетесь. — он пожал плечами. — Я просто не понимаю…
— Ты хоть немного осознаешь, что меня, Тихона и Антона, обвинят в сговоре? — я бушевал. Понимаю, надо было держать себя в руках, но страх того, что с нами могли сделать, выбивал меня из колеи.
— Дело ваше. Признаться, ожидал получить от тебя хоть малую поддержку, но, как я вижу, ты такой же, как и остальные. — холодно бросил он и вышел.
— Ари! — я выбежал за ним. — Делай что хочешь и как хочешь, но нас в это не впутывай!
— Спасибо за подтверждение моих слов. — не оборачиваясь, бросил он и ушел.
Всю неделю мы не общались, разве что по делу. Потом это убийство. Знаете, они хотели его взорвать. Напичкать тело взрывчаткой и взорвать. Потому что не знали, как еще от него можно избавиться. И, когда за ним уже шли, его не оказалось в комнате. Как мне сообщили. Но я знал, что он там, в тени. И все. Больше я его не видел. До сегодняшнего дня. Признаться, я до последнего надеялся, что больше никогда его не увижу, верил, что он изменился, что больше не использует силу и живет гораздо счастливее, чем мы. Но я ошибался. Ошибался хотя бы в том, что он изменился в лучшую сторону. Конечно, его возвращение Ники уже говорит о том, что, пусть и маленькая, часть прошлого Ари все еще жива, хотя, как мне кажется, уже почти угасла. Но это не отменяет того факта, что из доброго, улыбчивого парня он превратился в… даже не знаю, монстра? Сущность тьмы?..
— Почему у вас с Ники разногласия? — выдержав паузу, спросил Зигмунд.
— Мы всегда враждовали. Не знаю, как он, но я бы это назвал своеобразной дружбой. Знаешь, когда друзья специально тебя задевают и высмеивают, но, при этом, никогда не отказывают в помощи. Думаю, Ник принимал мои слова слишком близко к сердцу, но я никогда не хотел его обидеть. Просто… просто мне всегда было забавно смотреть, как он доказывает свое превосходство. Надеюсь, он оценит этот шаг с моей стороны.
— Как думаете, что Хорон с ним сделает? — спросил Артем.
— Запрет за семь печатей. — засмеялся Тихон. — Уверен, теперь за Ником будет не просто круглосуточный контроль, его в принципе никуда выпускать не будут.
— Будем надеяться, что хотя бы пытать не будут. — вздохнул Артем. — Не понимаю, почему нас всех пытались заставить враждовать, когда мы, по сути, одинаковые?
— Теория прогресса через конкуренцию. — неожиданно заметил Антон. — Они полагали, что мы станем сильнее, если начнем враждовать.
— И отчасти оказались правы… — задумался Тихон. — К тому же, решили вопрос исключения слабых.
— Как-то это жестоко, не находите? — Зигмунд оглядел ребят. — Мне даже интересно, каким же оно было — его прошлое? И насколько оно должно быть душераздирающим, раз его скрывали даже от владельца?..
** *
Хорон шел пружинистой походкой. Новость об успешной поимке Ники уже дошла до него, и хотя Аристарх все еще на свободе, тот факт, что ключевой персонаж истории снова с ним — уже можно считать успехом.
— Войдя в лифт, он задумался: как поступить с парнем дальше? Он подорвал доверие, свободного передвижения ему точно не видать. К счастью, для таких случаев Ньюреле имеется пара мест с усыпляющим газом. Проблема состояла в другом: после общения с себе подобным, он мог открыть в себе невероятные дары, и если во время уничтожения воспоминаний о них будет допущена хотя бы одна ошибка — это может привести к тяжелым последствиям, как однажды с девушкой, на три года младше его…
Единственный ответ вертелся у директора в голове, однако он старался до последнего его отбрасывать — слишком жестоко по отношению к самому человеку. Чтобы Ники ни натворил — он не заслуживает столь жестокого наказания. И если оно останется единственным вариантом — возможно, большим, чем телекинезом, он обладать не сможет.
Когда двери лифта открылись, он увиден ребят, сидящих в креслах. На диване лежал Ники, видимо, без сознания, хотя столь долгое беспробудное состояние насторожило Хорона. Увидев его, легионеры поднялись с мест.
— Сидите, сидите. — миролюбиво произнес он, и парни опустились на свои места. — Давно он в таком состоянии?
— С тех самых пор, как мы его нашли.
— Это сколько?
— Часа два наверно. — пожал плечами Богдан. — Какие у Вас на него планы?
— Для начала необходимо его перевести в особую камеру. — вздохнул директор. — А дальше мы будем решать. Скорее всего, сотрем память о последних днях…
— Нельзя так поступать. — отрицательно покачал головой Артем. — Вы не можете его лишить того, чего он добился сам…
— Нас постоянно лишали. — фыркнул Антон.
— А его нельзя. — согласился Богдан.
— Почему? — удивился Зигмунд.
— Это может привести к потере дара. — ответил Тихон и повернул голову в сторону директора. — Ведь Вы этого опасаетесь?
Директор согласно кивнул. Варианты разрушались один за другим, и, чтобы разум не предложил, сердце называло только один вариант. Вариант, которого Хорон избегал всю жизнь.
— Каково решение? — спросил Богдан, увидев изменения на лице директора.
— У меня нет другого выбора. — он отвернулся в сторону окна. — Распыление.
— Вы с ума сошли? — вскочил Тихон. — Вы хоть думаете, что несете?
— Я не понимаю… — влез Артем.
— Распыление… — усмехнулся Богдан. — самое жестокое, что было придумано в стенах организации. Самый редкий дар телепата.
Дар распыления был открыт десять лет назад, когда один из телепатов, совершая обряд испепеления разума, полностью уничтожил личность человека. Самое страшное в этой способности являлось то, что человек уже не имел шанса на восстановление, он так и оставался пожизненным овощем, не способным осознавать ничего, кроме ощущений. После некоторых исследований ученые Ньюрела заметили, что эта способность полностью атрофирует часть мозга, отвечающую за краткосрочную память, и человек, по сути, каждые несколько секунд вынужден учиться всему заново. Своего рода это стало одним из кругов ада, который, как утверждают в организации, не описал Данте в своей Божественной комедии. Каждая секунда для тебя длится год, но, спустя какой-то несчастный момент, ты возвращаешься на исходную. Как правило, после распыления людей вводили в искусственную кому, где поддерживали их состояние до тех пор, пока родственники или, за их неимением, администрация, не давали добро на эвтаназию.
— Грубо говоря, это самый мелкий шредер для человека. — метафорически выразился Антон.
— То есть, личность человека стирают до такой степени, что ее невозможно восстановить? — уточнил простым языком Зигмунд. Антон согласно кивнул. — Он не заслужил этого. — обратился парень к директору.
— Вы хорошо помните, как он выглядел во время пика? — уточнил Хорон. Ребята согласно кивнули. — Он контролировал себя?
— Нет. — честно ответил Богдан. — Но ведь это временно, он сможет…
— А если нет? — повысил голос директор. — Что с нами будет, если он не сможет? Он не готов к ней, и я сомневаюсь, что когда-нибудь будет готов!
— Не Вы дали ему эти способности, и не Вам решать, готов он или нет!
— Ты ничего не знаешь, Зигмунд. Ситуация гораздо сложнее, чем может показаться.
— Так расскажите!
— Позже. А сейчас идите, мне необходимо уладить еще пару дел.
Когда команда вышла, Хорон сел в кресло и обхватил голову руками. Он знал, что они осудят его за это решение, и он прекрасно понимал ребят. Вот только он имел полное право на принятие решений касательно жизни Ники, и эти решения всегда давались ему с трудом. Как бы он ни старался, что бы он ни делал, мальчишка всегда срывал его планы и игнорировал приказы, действуя по собственному желанию. И хотя, в какой-то степени он, может, и привязался-таки к нему, но это было уже слишком. Если Аристарх решил уничтожить корпорацию с помощью Ники, никто и ничто его не остановит. Кроме одного, самого страшного решения, которое Сергей отчаянно пытался игнорировать. В свое время он хотел дать парню лучшее будущее, пусть и не столь радостное, которым последний его упрекал, но все-таки будущее. И, что самое главное, полноценную жизнь. Слишком много тайн и страданий обрушилось на них в тот день, когда маленький мальчик, прокляв всех, начал сухо выполнять задания, не считая никого близким. Мужчина взял телефон и, посмотрев некоторое время на экран, решил позвонить человеку, который неизвестным ему способом всегда находил выход. Только этот человек каким-то чудом понимал Ники на столь эфемерном уровне, что тот беспрекословно слушал хотя бы советы и даже следовал им. Пусть и неосознанно.
— Инна? Зайди ко мне
** *
Девушка не спеша вошла в кабинет и, увидев Ника, вздохнула. Она была наслышана о том, что произошло за последние несколько часов, и надеялась услышать историю из первых уст. Однако заметив, что парень без сознания, и, судя по выражению лица директора, довольно продолжительное время, Инна молча подошла к столу и села напротив мужчины.
— Я слышала, что ты планируешь сделать. — с укором посмотрела на Хорона девушка. — Я была лучшего о тебе мнения.
— Ты ведь понимаешь, что у меня нет другого выхода? — сокрушительно ответил он. — Ты бы знала, на что он…
— Я это узнаю из первых уст, не переживай. — остановила его телепат. — Благо, способности позволяют. — девушка наклонилась к нему. — Он не заслужил этого. И ты не имеешь права лишать его этого.
— Если ты этого не сделаешь — я попрошу кого-нибудь другого. — серьезно произнес он. — И поспеши его разбудить, нам через два часа в суд.
— Ты его еще судить собрался? — воскликнула Инна и резко встала. — Да что с тобой происходит?
— Это не моя прерогатива. Я надеюсь на оправдание.
— Господи. — девушка положила руку на лоб и глубоко вздохнула. — Я не знаю, что делать. Хотя…
Она подошла к парню и села на колени. Приблизившись к нему почти вплотную, она услышала его тихое сопение. Инна аккуратно потрепала его по голове и сконцентрировалась. Через пару секунд она увидела, что происходило с Ником последние пять часов. Аристарх. Тьма. Непонятное могущество, которого она никогда ранее не чувствовала. Стараясь удержать эту мысль, она начала концентрироваться еще сильнее. Девушка чувствовала, что разговор, который она сейчас видит, невероятно важен. «Только один фундаментал может существовать в нашем мире» — пронеслось в ее голове, и она улыбнулась. Она нашла необходимую волну.
— Разум до последнего будет держать нейтралитет. — произнес Аристарх. — И это самое сложное, что можно было придумать.
— Но если его уничтожат первым? — спросил Ники.
— Надеюсь, что этого никогда не произойдет. — покачал головой Ари. — Разум — единственное, что способно держать баланс между светом и тьмой, как и разрушить его. Если его уничтожить первым — начнется хаос, который будет продолжаться до тех пор, пока фундаменталы либо не найдут компромисс и вариант сосуществования, либо один не уничтожит другого.
— Но ведь уничтожение невозможно. — возразил Ник.
— Верно мыслишь. — улыбнулся парень. — В свете начнет зреть тьма, а во тьме — свет. Они не могут существовать друг без друга.
— И разум единственный, кто сможет обладать качествами обеих сторон…
— Да. Обладать, но не управлять ими.
— Почему же?
— Если разум подчинит себе две противоположности, он станет полем боя. Да, внешне все будет хорошо, но в самом разуме начнется война. И ты должен прекрасно понимать, что если такое произойдет — рассудок помутнится, если не перестанет существовать вовсе…
Инна резко очнулась. Тяжело дыша, она повернулась в сторону директора и нахмурилась.
— Езжай с ним в суд, остальное предоставь мне. Я буду думать, как решить твою проблему. Да, когда вернетесь, дай мне с ним пообщаться. Лучше я ему сообщу, что произойдет, чем ты.
** *
2038 год стал переломным в России. После нескончаемых коррумпированных операций многие вещи, такие как ветви власти, просто перестали существовать. Полиция могла сама вынести вердикт и посадить человека, суды, игнорируя доказательства вины, отпускали преступников. Все в стране настолько перемешалось, что, казалось, начался хаос. Каждый придумывал свои собственные правила пит жил по ним, игнорируя остальных.
Вскоре, почувствовав полную свободу и безнаказанность, люди начали нападать на чиновников, министров и депутатов. Срыв очередного заседания Думы становилось нормой, и власть, осознав дальнейшие последствия (так и до личных счетов доберутся скоро), начали действовать.
Первоначально была проведена законодательная реформа, где подробно описывались все запреты и виды наказаний за их нарушение. В некоторых случаях присутствовало завуалированное пояснение: нарушишь — голова с плеч. В прямом смысле. Несмотря на то, что страна подписала мораторий о смертной казни, в стране он соблюдался через раз. Помня гениальные идеи, появившиеся еще в коррупционный период, все международные призывы об остановке нарушения моратория отбивались подделанными доказательствами о самоубийстве преступника или же несчастным случае. Это было нововведение в исполнительную власть. Казнили всех, вне зависимости от статуса или положения, и, несмотря на то, что люди в углах шептались о восстании тоталитарного режима, о котором не слышали со времен смерти Сталина, большая часть общества поддерживала столь жесткие меры наказания. В головах граждан будто открылось понимание: если поступить иначе — все вернется на круги своя в плохом смысле.
Судебная власть была оставлена на десерт. По причине существования смертной казни, судьи более не выносили приговор с точным сроком заключения. В конце процесса судья произносил, по каким статьям человек виновен, и, исходя из них, адвокаты, как и прочие люди, могли увидеть, на сколько лет упекли преступника за решетку. Если человека обвиняли в более чем одной статье — сроки суммировались, если же в одной из статей присутствовала смертная казнь — все остальные статьи благополучно сходили на нет. Какой смысл мучить человека и держать его в тюрьме, когда, скажем, лет через десять его все равно повесят?
Со сверхълюдьми дела обстояли иначе: приговоры и их исполнения выполняли легионеры. Для этого был создан специальный совет, в который входили как простые люди, так и обладающие некой силой. Однако, в отличие от легионеров и преступников, судьи имели вполне безобидные дары вроде эмпатии. Более сильных людей во главенство суда ставить не решались, боялись, что власть затмит их разум.
Ник был приведен в один из судов, занимающихся исключительно "иными", как называли их в народе. Стандартно судей было пять, трое из них не обладали силами. Однако это не мешало им объективно судить не похожих на них, даже наоборот, человек, способный судить действия совершенно не похожего на него, пользовался почетом и авторитетом.
Здание, в котором должен был происходить процесс, имело шарообразную форму. Несмотря на столь броский внешний вид, из здания было практически невозможно сбежать: окна открывались только с середины, и, чтобы добраться до выхода, было необходимо спуститься на лифте. В самом зале суда, куда могли прийти все желающие посмотреть процесс, окна открывались только в очень жаркую погоду. На нижних этажах располагались камеры ожидания и офисы низших чинов и секретарей. Сам же зал суда напоминал Колизей: человека приводили в центр, где на него сверху шел свет прожектора, создавая тень вокруг себя и выделяя «виновника торжества». Во время процесса окна зашторивались темной тканью ради сохранения конфиденциальности посетителей. Парень помнил это место: некоторое время он подрабатывал приставом, точнее, был назначен Хороном сюда. Время от времени Ньюрел предоставлял своих бойцов, дабы избежать неприятных ситуаций, если дело касалось особо отличившегося преступника. На его лице невольно выступила улыбка — цепной пес стал жертвой бойни. Он слышал о такого рода иронии, но никогда не представлял, что она случится в его жизни.
— Дамы и господа, — прозвучал из темноты голос. — Сегодня будет вершиться суд над человеком, которого никогда не подозревали в содеянии ужасающих поступков. Перед вами — легионер по имени Никанор Биркин, — зал вздохнул. — человек, который владеет сверхъественными способностями, и который поклялся защищать нас, простых людей, от таких, как он. И что мы видим? Этот человек, некогда пристав сего суда, используя свои способности, атаковал главный банк страны. Он убил тех людей, которые там находились! Вы считаете, что это правильно, господин…
— Я этого не делал. — перебил его Ники.
— Вы отрицаете свою вину? — удивился голос.
— Именно. Я не собираюсь брать на себя то, что я не делал. — ухмыльнулся парень.
— Наглец! Чудовище! — услышал он позади себя.
— Как Вы, наверное, убедились, — в голосе звучала нотка издевки. — Вам не верят…
— Тогда позвольте задать всего один вопрос. — Ники посмотрел в темноту. Лиц не было видно, однако он чувствовал на себе презрительные взгляды наблюдателей. — Если я устроил теракт и убил тех людей — почему я пришел сюда? Хотя можете не отвечать, меня ведь привели сюда чуть ли не силой. А если быть точным — в бессознательном состоянии. Да, я пришел в себя не более пяти минут назад…
— Нас не волнует, в каком состоянии Вас привели в суд. — перебил его другой голос. — Нас интересует, с какой целью Вы устроили теракт и каковы были Ваши мотивы.
— Вам прекрасно известно, как воспитываются легионеры. — не слушая их, продолжил Ники. — Вы прекрасно осведомлены в том, что в таких, как я, все чувства пресекаются. Нам запрещают любить, страдать, радоваться. Если мы не можем таких простых вещей — откуда у нас совесть? Если бы она была — всех тех мертвецов, которые когда-то тоже владели способностями, сегодня не было! Мы бы прежде всего из чувства солидарности просто не могли их убивать, потому что они такие же, как и мы! Совесть? Как Вы, люди, которые понятия не имеют, что это, можете говорить о ней? Вы ориентируетесь на СМИ, при этом каких-либо доказательств, таких как видео или что-то другого, у Вас нет! Вы зовете себя высшим судом, однако в этом месте нет ни намека на высшую справедливость, которую Вы обязаны нести!
— Довольно! — воскликнул один из судей. — Нам плевать на все, что с Вами происходило! Мы требуем ответа на один вопрос: каков был мотив? — под конец судья взревел, казалось, что он вот-вот накинется на легионера, однако мужчина (как рассудил по голосу парень), только встал и не намеревался идти в сторону обвиняемого.
— Великолепный суд. — засмеялся Ники. — А я и забыл, что вы судите человека, не предоставив ему адвоката!.. Жалкое зрелище…
— Да я…
— Довольно угроз. — прозвенел женский голос. — Мне, конечно, жаль, что я не услышала чистосердечного признания, которое могло немного сократить срок. Но для таких случаев у нас имеются доказательства…
— Нет у вас никаких доказательств. — фыркнул он. — Вам самим не смешно угрожать таким образом?
— Да как Вы смеете? — поразилась женщина. — Как Вы можете обвинять суд во лжи???
— Да очень просто. — закатил глаза парень. — Дело сфабриковано, видео и фотодоказательств у вас нет, разве что слова несуществующих свидетелей. Тридцать восьмой год вас, видимо, ничего не научил…
В зале стояла тишина. Слова парня продолжали звучать эхом в огромном зале как гром среди ясного неба. Через несколько минут по залу прошел шепот, люди нервно обсуждали те времена, полные бесправия и беззакония. Парню стало душно, обстановка слишком накалилась, в воздухе чувствовалась тревога. Он знал, что его слова как минимум приведут людей в шок. Выбора у него не было: либо защита — либо молчаливое признание того факта, что это он виноват во всех деяниях Правительства. Ники продолжал смотреть по сторонам и ждал хоть какой-то реакции. Вскоре зал замолчал.
— Дамы и господа. — уже спокойно произнесла женщина. — Думаю, окончательный приговор уже ясен…
Неожиданно открылась дверь зала, и в дневном свете очертилась фигура человека. Ники сощурился, пытаясь разобрать, кто это, однако глаза продолжали болезненно реагировать на свет. Кто-то до боли знакомый, однако свет, будто тысячи игл, колол глаза, заставляя его жмуриться. Ники отвернулся и начал тереть глаза.
— Господа, к чему эта бесполезная трата времени? — произнесла фигура. Это он. Что он здесь забыл? Ему мало того, что он уже устроил? Ники не мог поверить в то, что слышит. Этот человек посмел явиться на его суд. Как у него хватило наглости после всего, что он натворил? Какое он имел право вмешиваться в дело, которое сам же сфабриковал? Это насколько же надо ненавидеть человека, чтобы так над ним издеваться? — Я уверен, что произошла небольшая путаница.
— Что Вы хотите этим сказать, господин Хорон?
— Никанор не виноват в той трагедии. У меня есть доказательства его невиновности.
— Кого же вы вините, позвольте спросить?
— Отступников. Неужели вы могли подумать, я позволю собственному сыну пойти на такой шаг?
Ники резко посмотрел на него. «Собственному сыну»… Что он хотел этим сказать? Уловка для защиты? Очередной бред, коим мужчина страдает последние пару дней? Или он что-то принял перед тем, как вломиться посреди заседания? Парень хотел было воскликнуть, но его остановил голос судьи:
— Конечно нет, но…
— У Вас ведь нет доказательств, не правда ли? — ухмыльнулся он. — Думаю, в таком случае его невиновность доказана. Логично было бы закрыть это дело, как я закрою глаза на столь отвратительную некомпетентность судей.
— Да как… — снова было хотела воскликнуть женщина, но Хорон перебил ее.
— Думаю, в Правительстве заинтересуются процессом, где судьи, одержимые собственными эмоциями, хотели посадить невинного человека.
— Вы нам угрожаете?
— Я всего лишь констатирую факт. И предлагаю сделку. Вы закрываете дело, и я забываю о столь мерзком поступке. Насчет зрителей не беспокойтесь. — предвидев вопрос, продолжил он. — Мои люди позаботятся о том, чтобы свидетелей сего позора не было.
Директор развернулся и жестом приказал Ники идти за ним. Последний последовал, продолжая размышлять, что этот человек имел в виду, когда указал на их кровную связь. Стоило им выйти из здания, как на них напали СМИ. У Ники появилось ощущение, что он, раненый, находится где-то далеко в море, и вокруг него огромное количество акул, норовящих заполучить его плоть первыми. Дурная слава разносится моментально. Легионеры расчистили проход, и Хорон посадил парня в автомобиль, закрыл дверь и дал пару комментариев, после чего тоже сел и приказал ехать в офис.
— Это правда? — спросил его Ники, как только они отъехали от здания суда.
— Что именно? — Хорон сделал вид, что не понимает, о чем его спрашивают.
— Что я твой сын?
Хорон молчал. Просто смотрел через окно на город. Ники тяжело задышал. Директор наверняка выводил его из себя, может, даже не специально, но на фоне последних событий парень к мужчине не чувствовал ничего, кроме отвращения. Конечно, где-то глубоко внутри он понимал, что это отвращение является результатом абсолютного непонимания действий новоиспеченного отца. Голова раскалывалась от вопросов, казалось, что еще немного, и парень сойдет с ума. Почему Хорон скрыл от него факт отцовства? Почему он так бессердечно вел себя с ним? Почему позволил с ним, Ники, собственным сыном, такое сделать? Почему он ничего об этом не знает? Почему отец скрывал столь важную для каждого человека информацию? С каждой секундой вопросов становилось все больше и больше, и, казалось, что еще немного, и вопросы станут единственными мыслями бывшего легионера.
— Ты можешь ответить? — не выдержал парень. Почему Хорон молчит? Почему не хочет поднимать эту тему? Что вообще сейчас происходит?
— Да, это правда. — резко произнес он. — Надеюсь, вопросы закончились?
— Нет. Они только прибавились. — честно признался Ник.
— Хорошо, отвечу только на один. Выбирай. — раздраженно сказал в окно директор.
— Почему? — немного подумав, спросил Ники. — Почему ты все это допустил?
Да, это был, пожалуй, самый правильный вопрос. Как он мог сделать из собственного ребенка монстра? Какое он имел право? И сейчас, смотря на директора, Ники понял, что смотрит на него совершенно по-другому. Хорон является не просто директором, он приобрел более, если не самый высокий статус — отец. Глядя в его сторону, парень осознал, что теперь все картины прошлого приобрели четкость. Теперь есть лицо, которое он так долго не мог вспомнить, та улыбка… Да, все это теперь есть, но от этого стало только тяжелее. Раньше Ники думал, что это облегчит его существование. И только сейчас, в этот самый момент, он понял: лицо ничего не значит. Да, вместо смазанного воспоминания образовалась четкая фотография тех коротких немногочисленных моментов, но это такая мелочь в сравнении со всем остальным. Четкость воспоминания в данном случае значит не больше, чем факт о силе парня. Ему важнее поступки, действия. Именно это он в себе всегда воспитывал: минимум слов, максимум дела. Ты можешь быть идеалом на словах, но какой в них смысл, если каждое твое действие говорит об обратном? Телекинетик не помнил ничего значительного, что сделал ему Хорон. Возможно, потом он их увидит, но сейчас, одержимый ненавистью, он не замечает ничего хорошего. И именно по действиям Ники давно уже выяснил его отношение к себе. Но сейчас это неважно. Важен единственный пункт, который всегда волновал парня. За что с ним поступили так? Чем он мог еще в несмышлёном возрасте насолить директору?
— Ты был идеален по всем пунктам. Невероятно редкий экземпляр. Мы боялись тебя потерять, только по этой причине ты был в конце очереди. Ты начал оправдывать надежды с самого начала, и для нас было шоком, когда ты ушел. Тебя боялись. Абсолютно все. Только по этой причине с тобой старались не контактировать, они не хотели, чтобы твоя сила вышла из-под контроля.
— Создатели боятся своего творения. — ухмыльнулся парень. — Это что же нужно было намешать в мою кровь, чтобы довести до такого?
— Ты не помнишь? — удивился Хорон.
— Я не помнил твоего лица! Неужели ты думаешь, что я вспомню это?
— В тебе кровь тех двадцати ребят. Мы понемногу прививали тебе сопротивление к эффектам. Только потом ты получил полную власть над телекинезом, когда мы убедились, что с тобой не повторится тот ужас, который произошел с ними. Я ответил на твой вопрос?
Ники уже не смотрел на него. Он не хотел больше ничего знать. За последние дни он узнал слишком много противоречивой информации, которую, как назло, никто не мог подтвердить. Кому верить? Судя по своей силе, Аристарху, но кто может сказать точно, что это не результат бесконечных опытов с его кровью? Может, он никакой и не фундаментал, а своеобразный катализатор, который совместил несколько способностей и создал что-то новое? И какова вероятность, что в нем откроется, например, способность льда, которой обладал Боря? И откроется ли? Ради какой цели, почему именно он был избран и зачем все это было надо — его уже не интересовало. Слишком много информации, которую необходимо обдумать и принять. Да, именно принять, и хотя Ники всячески противился этому, в глубине души он понимал, что принятие действительности — единственный правильный и взрослый поступок. И, смотря на проходящих людей и тайно завидуя их мимолетным проблемам, он старался смириться с тем фактом, что даже собственный родитель может быть предателем.