— Я рассказал тебе, что он для меня сделал. Имеет ли значение, что это случилось, когда я был ребенком Двух Водопадов?
— Но ты знаешь, что он был в ответе за все. Ты зовешь его действия добром, хотя он устроил резню?
Дайсуке взял себя в руки, стал тем, кого Аса знала.
— Нет сомнений, человека определяют поступки. И поступок Киоши — или Осаму — заслуживает порицания. Но Два Водопада сломали его. Да, он был в ответе, и он поступил ужасно. Потому он работал каждый день с тех пор, чтобы сохранить Королевство единым.
Он глубоко вдохнул и продолжил:
— Ты стремишься определить его одним действием, как и многие. Но я служил ему более двадцати лет, и я видел тысячи и тысячи действий, и если он не искупил себя, нет никакой надежды для любого из нас, кто ошибся в своем выборе. Я не преувеличиваю, когда говорю, что каждое его действие с того дня было наилучшим из возможных.
Аса почувствовала, как ожесточается против Дайсуке. Когда-то, может быть, слова подействовали бы на нее, но теперь она могла думать только о сценах из своего детства. Ее мать и брат погибают от голода. Они побуждают ее поесть и набраться сил. Ее брат пришел с поля, его руки были в крови после полного рабочего дня. Никакого прощения за то, что с ними случилось.
— Куда он делся?
Тело Дайсуке, казалось, сжалось. Он оставался на ногах, но его спина округлилась, и он сжал лицо руками.
— Я не могу тебя остановить, но я точно тебе не помогу.
Аса повернулась и пошла в гостиницу. Ей потребуется всего несколько минут, чтобы собрать все необходимое. Она может скоро уехать.
Укол боли заставил ее повернуться к Дайсуке. Она хотела что-то сказать, но ничего не пришло ей в голову. Часть ее знала, что она будет скучать по нему, но у нее был мужчина, которого она так долго искала, и теперь это было для нее всем. Она не могла рисковать потерять его. Не сказав ни слова товарищу по клинку, она пошла в свою комнату и собрала вещи.
* * *
К тому времени, как Асе удалось выехать, снегопад усилился. Единственное место, куда Киоши мог отправиться, был Исаму и его лагерь, поэтому она взяла лошадь из гостиницы. Она решила, что Дайсуке придется придумать, как заплатить за лошадь. Она устремилась по тропам на юг.
Аса не особо беспокоилась о поиске Киоши. Она знала, куда он ехал, и что он выбрал самый быстрый путь. Все, что ей нужно было сделать, это ехать быстрее, и у нее было два преимущества. Во-первых, она взяла двух лошадей, а у него была одна, чтобы она могла ехать быстрее и дольше, чем он. Во-вторых, она была моложе, и теперь, когда ее миссия была так близка, ею двигала воля, с которой он не мог сравниться. Как только она снова его ощутит, его время будет на исходе.
Аса ехала ночью. Она гнала лошадей так далеко, как осмелилась, а потом поменяла их, заставив другую плестись. Она не остановится, пока не столкнется с Киоши. Пока она ехала, она гладила рукояти мечей, готовилась мысленно к грядущему бою. Она не могла недооценивать его. Он был намного старше нее, но Осаму был опасным человеком.
Ночью шел снег, и временами Аса боялась, что замерзнет. Но она продолжала ехать, не обращая внимания на ущерб, который могла нанести своему телу.
Солнце взошло ясным и холодным днем. За ночь облака рассеялись, но Аса этого не заметила. Только пронзительный свет солнца, падающий слева от нее, заставил ее понять, что наступил рассвет. День был великолепный, и в солнечном свете она увидела ряд следов недалеко от себя, тянущихся на юг. Она последовала за ними, благодарная за небольшой прирост скорости. Она не предполагала, что они принадлежат Киоши, но если это было так, тем лучше.
Была середина утра, когда она увидела его вдалеке. Некоторое время они ехали, Киоши лидировал, а Аса сильно отставала от него. Если бы они были в другой местности, он мог бы скрыться, но на плоских равнинах юга ему негде было спрятаться. В конце концов, он, должно быть, понял, что у него нет шансов, потому что он остановил свою лошадь и подождал, пока она подъедет.
Аса не колебалась. Киоши был не из тех, кто устраивал ловушки. Она подъехала к нему, ее лошадь резко остановилась всего в нескольких шагах, но он не вздрогнул. На его лице было выражение, которого Аса никогда раньше не видела, и она задалась вопросом, впервые ли она видит намек на человека, который когда-то был Осаму.
Аса спрыгнула с лошади и мягко приземлилась в снег. Он был глубже, чем она думала; она понимала, что в бою у нее не будет твердой опоры. Она осторожно приближалась, но с каждым шагом думала о матери и брате. Думала о своем отце и своих последних воспоминаниях о нем. Там, где когда-то она видела Киоши, теперь она видела только человека, убившего ее семью.
Но Киоши не сдвинулся с места, и Аса остановилась в нескольких шагах от него. Она уже несколько раз видела его движения, атаки, которые стали гораздо более понятными теперь, когда она знала правду.
— Как ты мог?
Киоши покачал головой.
— Ты уже знаешь все ответы. Признаешь ты это или нет, ты знаешь, что я пытаюсь сделать, и теперь ты знаешь, почему я делаю это.
Аса знала, что Киоши говорил правду, но его ответ рассердил ее еще больше. Ей хотелось раскаяния, печали и мольбы о пощаде, а не спокойной рациональности. Ее семья заслуживала большего.
— Ты заслуживаешь смерти за то, что сделал с моей семьей!
Киоши слегка поклонился ей.
— Возможно. Одно время я больше ничего не хотел, но Масаки мне не позволил.
Аса не знала, что еще сказать, но Киоши продолжил:
— По крайней мере, я должен извиниться перед тобой и твоей семьей. Я не знал твоего отца лично, но знаю, как он пытался помочь в тот день. В ярости я убил его; он был человеком, который придерживался своей морали, в то время как редкие из нас это делали. Я сожалею о том, что произошло, и это сожаление управляло мной более двадцати лет. Но ты должна уйти с дороги. Мне нужно выполнить последнюю миссию.
Аса не сдвинулась с места, и на лице Киоши вспыхнул гнев.
— Пора подрасти, девочка! Это гораздо важнее твоей мелкой мести.
Воля Асы окрепла, и она приняла боевую стойку.
— У меня только один вопрос.
Киоши не ответил и не сдвинулся с места.
— Как ты стал клинком дня?
— Причина, по которой редкие из нас становятся клинками дня, заключается в том, что навыки сложнее, требуют более тесных отношений с чувством. Большинство не хотят работать. Но все наши умения, как клинков дня, так и ночи, из одного источника. Я учился и практиковался годами. Я поклялся не отнимать еще одну жизнь, и стать клинком дня было единственным способом, которым я мог служить.
— И это была лучшая маскировка, которую ты мог придумать. Никто бы не заподозрил, что клинок дня когда-то был клинком ночи.
— Правда. Но хватит. Я не хочу драться с тобой, но я буду, если придется. Я надеялся указать тебе другой путь. Ты все знаешь, как и то, что мной движет. Если ты все еще хочешь отомстить, я больше ничего не могу для тебя сделать. Отойди или сражайся!
Аса не сомневалась. Она вытащила короткие мечи и увереннее заняла стойку.
Киоши вздохнул и повернулся к своей лошади. Внутри мешка был хорошо спрятан меч. Он схватился за рукоять и плавно вытащил его из ножен. Асу впечатляла грация, которую он привнес в такое простое движение.
— Я поклялся никогда не делать этого снова, но ты не оставляешь мне выбора.
Киоши принял стойку, которую Аса никогда раньше не видела, и на мгновение все замерло.
* * *
Аса не собиралась ждать идеального момента. Пришло ее время. Она бросилась вперед, преодолев расстояние между ними за три шага. Она нанесла удар левым мечом, и Киоши легко отразил атаку. Аса продолжила надвигаться, позволяя инерции унести ее мимо Киоши. Плавным движением запястий Киоши изменил направление своего меча и ударил Асу по спине.
Она почувствовала приближающийся удар и заблокировала его вторым мечом. Ее техника владения двумя мечами была ее гордостью, навыком, над которым она работала больше всего. Она могла атаковать одним и защищаться другим. Она чувствовала себя непобедимой при этом.
Аса остановилась и низко ударила Киоши, целясь по голеням и коленям. Киоши защитил свои ноги мечом, и атаки не попадали. Она отступила, обсуждая, какую атаку предпринять следующей. Киоши встал, молча изучая ее. Пришло время показать ему что-то новое.
За годы обучения Аса усовершенствовала несколько поразительных атак с двумя мечами. Она практиковала их снова и снова, пока они не укоренились в ее теле. Ее удары были быстрыми, и она не видела, чтобы кто-нибудь мог их все отразить. Даже когда она была моложе, она всегда знала, что она не самая сильная. Ей нужно было что-то другое, чего не использовали другие. Иначе как бы она победила Осаму?