— Ты готов, — Тревис смотрел сам на себя в зеркало, запотевшее от горячего душа:
— Да, ты почти двадцать лет не общался с девушкой, ну и подумаешь. Пригласить-то ты её смог. Даже не заволновался.
Парень очень волновался. Таким вдёрнутым он дошел до кинотеатра, где и договорились. Тревиса типало так сильно, что со стороны казалось, будто он под чем-то. Долгие минуты терзания и вот: в дали была заметна знакомая мотоциклетная фара.
— Опять привет, гонщик, — поздоровалась Мари.
— Привет-привет.
— Тебе холодно? Ты чего так дрожишь?
Рудгер сделал вдох. Он оттянул плечи назад. Его положение выглядело странно перед спутницей, стыд ускорил кровоток.
— Всё нормально. Я тоже впервые с кем-то гуляю.
Парню стало легче. Его прочитали как буклет, но волнение как рукой сняло.
— А? Да нет, всё в порядке. Мне просто холодно немного. Я довольно теплокровный.
— Значит, противоположности притягиваются.
Брюнетка в шутку ткнула парня в плечо. Её пальцы были настолько ледяными, что это ощущалось через куртку.
— На что пойдем? — спросила она.
— Нам разве не надо отдать вознаграждение?
— Ах да. Я уже его отдала. Тот парень…
— Джош.
— Ага, он жутко был этому рад. Прям королём себя почувствовал.
— Каждому своё.
— Что, уже всех распределил?
— Нет, это не то о чем ты подумала!
— Проехали, Рудгер. Кресла в кинотеатре простаивают без нас.
Они зашли внутрь старого холла. Купив билеты на ближайший сеанс, сели на места. Вестник был поглощен фильмом. Киноман с рождения. А девушка успевала ещё поедать купленные треугольные чипсы. Предлагая Тревису, тот всегда соглашался, хотя кукуруза ему не нравилась. Жертвенный просмотр.
Но вдруг, события на плёнке стали сгущать краски. Перестрелки — частое явление в этом визуальном искусстве, в боевиках и того хуже. Но здесь, человека расстреляли из нескольких стволов под оглушительный смех стрелявших. Мари будто застыла на этом моменте. Ей явно не было хорошо. Она отбросила фольгированную упаковку и выбежала из кинозала. Рудгер среагировал не так же резко, но через секунду побежал за ней.
— Наверное, бежит в туалет или даже на выход. Повезло, блин, пойти на такое.
Но сторона побега вела не к дверям и не к уборной. Девушка побежала на крышу. Вестник и не заметил такую странность, как открытый проём пожарного выхода. Да и дверь на крышу подозрительно была не заперта. Парень вышел на открытое пространство, Мари мотылялась у края.
— Эй, послушай, — крикнул ей в затылок Рудгер:
— Я понимаю, плохой фильм, со всеми бывает, ну не убивать же себя теперь из-за такой мелочи.
Девушка же, словно была не в восторге, что она была замечена здесь.
— Нет, всё в порядке. Ты всё равно не поймёшь.
— Погоди. Почему? Попробуй рассказать, прошу.
— Мой друг был полицейским. Вечерний вызов. Ребячье «делило» районы, ясное дело, перестрелка. Он погиб там.
— Мари… Мне очень жаль, но ты не права, что я тебя не пойму. Как бы это не было странно, но я такой же.
— В смысле?
— Мы абсолютно одинаковые. Я понимаю, что ты чувствуешь.
— Руку покажи.
— Что?
И тут, пазл чутка дернулся в сторону разгадки. Двери вряд ли были открыты персоналом. Их выбили.
— Ну, татушку на руке.
Если бы судьба создавала такие совпадения абсолютно пьяной, то Тревис попросил бы посоветовать марку пойла. Вестник оголил Пактум.
— И правда…
— Ну, вообще я о мертвых друзьях.
— Что?
— Люблю такие моменты. Непримечательная завязка. Неожиданный поворот. Ты тоже из таких? Из защитников порядка?
Мари расстегнула куртку. Бросив её на пол, она расправила плечи, издавая неприятный хруст. Блузка всё это время была порвана. Из двух прорезов со спины вырвалась ещё одна тайна. Крылья, абсолютно черные, что в ночи их с трудом можно было увидеть.
— Ладно. Не настолько похожи. А как ты нашла меня?
— Я тебя не искала, Рудгер. Ты это сделал.
— Я? Я бы не смог это так просто сделать.
— Ты пожелал найти себе подобного. Пактум выполнил эту просьбу. Тебе, разве что, повезло, что я была в городе. Такой фокус на большем расстоянии не сработает.
— Ясно-ясно.
— Теперь моя очередь вопросы задавать. Какая у тебя травма?
— Травма?
— Значение латинского слова, которое сказали тогда. Витиум.
— Ясненько. Ну, могу переместиться или переместить вещь в то место, какое себе представлю. Только надо быть поосторожней с датчиками дыма. У меня выхлоп есть, как у старого драндулета.
— Покажешь?
Парень зажмурился и оказался за спиной девушки.
— Ну как?
Вестник чуть не упал с крыши, благо его успела поймать Мари.
— Такая же сильная?
— Да ещё и летать умею, прикинь?
— А где твой?
— Мой…
— Пактум.
— А, на лодыжке.
— Смерть правду говорила. Иногда некоторые выпендриваются, хех.
— Я ведь могу и отпустить.
— Извини, не надо.
Девушка подтянула Рутгера обратно.
— Ты про Смерть сказал.
— Ага. Стерва, каких поискать.
— Почему ты её не называешь по имени?
— А разве это не её имя.
— Сколько примерно ты пробыл в Седалисе?
— Где?
— Так, ясно. Новичок.
— Эй. Один меня уже так назвал, зря ему челюсть не свернул. Поаккуратней со словами, пожалуйста.
— Извини. Просто ты правда так мало знаешь об этом месте. Смотри, ты же помнишь, куда ты попал, сразу как умер?
— Да. Там было очень пусто и темно.
— Воу, а ты явно не думал о смерти.
— Не приходилось.
— Ну, я не к этому. Седалис, то место, что указано в Пактуме, это та пустота.
— Так вот, что это такое. Приму к сведению.
— У разных людей разное его представление.
— А какое было у тебя.
— Я попала на дорогу.
— Тебя грузовик сбил?
— Нет, не важно. Я шла по ней, но дорога была бесконечна. Пока ко мне не подъехала красная машина. В ней и сидела Милита.
— Я так понимаю, Смерть?
— Угу. Милита Мор, одна из трех.
— Пафосно.
— Потом она мне показала два выхода. Один конец дороги был покрыт льдом и снегом. Из-за вечной метели в нём нельзя было оглядеться. Другой же был солнечным, с пышными полями пшеницы по бокам.
— На ферме росла?
— Говорю же, не важно! И затем, она предложила сойти с дороги.
— А сколько времени ты провела там, тогда?
— Временем вряд ли можно воспользоваться, чтобы сказать. По ощущениям, недели.
— Эх, женщины, найдете, о чем поговорить, даже в загробном мире.
— Не осуждай.
— Я, скорее, хвалю.
На лице Мари снова появилась её малозаметная ухмылка.
— Спасибо, что поговорил. Я последнее время только и делаю, что убегаю от проблем.
— Не за что. То есть, ты даже байк оставила бы здесь?
— Забрала бы как-нибудь потом. Думаю, ты бы понял, как мне сильно иногда хочется немного полетать.
— А ты ни разу не думала, почему тебе дали именно крылья?
— Когда я делилась тоской с Милитой, что-то её тронуло. Может, она бы и к тебе отнеслась более мягче, побудь ты с ней подольше.
— Кто знает.
— Этот подарок имеет значение немного глубже, чем простая жалость. Крылья — это дар, который вручает Брин только самым достойным.
— Брин?
— Я же говорила, всё зависит от твоего представления, но у каждого из них есть имена. Ты в кого-то верил до этого?
— Не-а, но видел перед собой Бога, Дьявола и Смерть.
— Это и не удивительно. Ты же недавно умер.
— Просил же.
— Брин Сентинель восседает наверху, Инфербас томится внизу, а Милита… Милита ждёт нас всех.
— Понятно. Ты точно хочешь размять крылья?
— Оу, да, прости. Я, наверное, испортила тебе вечер.
— Нет, что ты. Я встретил того, с кем наконец-то могу поделиться. Как-никак двадцать лет храню уже свою тайну.
— Нехило. По началу, я даже зачем-то считала и праздновала такие моменты.
— Вообще мне тоже хотелось.
— Тогда, может отпразднуем?
Тревис засиял от счастья:
— Я-я не буду против.
Девушка засунула руку в штаны и вытащила из них бумажную визитку.
— Позвони, как захочешь увидеться. В этот раз хотелось бы знать, что я тебя увижу.
На картонке был изображен пляж с пальмами и шезлонгами, который освещался ясным солнцем.
— Кем работаешь?
— Турагент. Если вид наших застроек тебе уже наскучил, может попробую выбить тебе маленький отпуск.
— Буду знать к кому обращаться, когда захочу текилу.
— У тебя насчет алкоголя какой-то пунктик?
— Вообще-то нет. Пью я не так уж и много. Просто внешность молодого парня это предполагает. Антураж.
— Ха, а я думала, что ты просто на этом помешан. Век живи.
Внезапно, в глазах Мари появилась отчетливая печаль. Ей не хотелось так быстро прощаться, но вольному сердцу приказать нельзя.
— Я запру за тобой двери.
Этих слов она не ожидала услышать.
— Ну да. А то кассира и продуть может.
— Спасибо, Рудгер.
— Роджер, Мари. То ненастоящее.
— А ты интереснее, чем кажешься.
Девушка повернулась к краю здания и расправила руки.
— Ой, на последок. Роджер, лови!
Брюнетка бросила в Вестника ключи.
— Отвези его к себе, пожалуйста. У тебя будет понадежней.
— Постараюсь не поцарапать.
— Ловлю на слове.
Мари спрыгнула вниз. На крыльях она улетела вдаль.