Собачий лай гриффона соседки сверху было слышно по всей квартире. На часах было одиннадцать утра.
— Если вчерашний день был сном, из окна выброшусь, — пробурчал Вестник, лежа в своей постели.
Однако, металлический холод убедил его в обратном. Парень спал с ключами от мотоцикла в руках.
Сегодняшний выходной — отличный момент, чтобы с кем-то его провести. Это понимал и Роджер. Приведя себя в порядок, он набрал на своем домашнем телефоне номер с визитки. Прошло пять гудков, десять, но никто не отвечал. Парень попробовал снова.
— Приветики!… - прозвучало из трубки.
— Привет, Мари.
— Если вы сейчас слышите этот автоответчик, значит, я занята. Либо проветриваю голову. Перезвони попозже, если не надоест. Пиип.
Неожиданное сообщение. Роджеру не хотелось думать, что девушка скоро освободится, поэтому он захотел её найти.
— Может, у турагенств другой распорядок недели?
На оставленной карточке был указан адрес. По нему Вестник и приехал, захватив оставленный мотоцикл.
Вход в контору протискивался между двумя жилыми домами. Внутри было слегка обустроенное подвальное помещение, в котором царила бумажная вонь.
— Здравствуйте, добро пожаловать в туристическое агентство МерГера, чем могу помочь? — сказала секретарша с большой гарнитурой на голове, сидящая на входе.
— Здравствуйте, мне бы хотелось узнать по поводу одного вашего работника…, - любезно обратился Роджер.
— Простите, ко мне пришли, я переведу вас к другому оператору. Да, что вы хотели?
— У вас есть работница по имени Мари. Я её друг и хотел бы ей кое-что отдать. Не подскажите, где я могу найти её.
— Мари, Мари, Мар-и… А!
— Что такое?
— Да, у нас есть такая сотрудница.
— И где я её могу найти?
— Вы что, правда думали, что просто так скажу незнакомцу, где находится наш сотрудник? Извините, но нам не положено.
Облом. Вестник вышел на улицу. Символично по улице катились лепестки от теплого ветра. Здравый смысл очнулся сразу после.
— Какие ещё к черту лепестки? — возразил Тревис.
Вверху дороги лежал букет довольно свежих и влажных роз. Вдруг, стали слышно звуки борьбы. Между цоколями домов был проём, куда, скорее всего, и ушел владелец цветов. Парень последовал туда. Звуки драки становились всё явнее, но при появлении Вестника стихли.
— Приветики, Роджер.
Мари стояла в победной стойке, одной ногой держа голову неизвестного противника. Двое других были раскиданы по углам.
— Работаешь?
— Подрабатываю. Вот, кое-кто решил помочь. Представляешь, купила букет себе в офис, а тут они. Ну, мне и предложили быть «добровольно» похищенной.
— А я тебя всё пытался найти. Ваш страж не позволил мне это сделать быстрее.
— Не обращай внимания. У тебя же на работе такие же есть.
— И не говори. Так ты сегодня занята, да?
— Не, у меня график гибкий. Клиентов последнее время маловато, вот и позволяют не протирать штаны. «Так вы сможете привлечь новых желающих, заводя разговоры невзначай.».
— Ты этим займешься?
— Ни за что. Я не сумасшедшая, чтобы лезть в чужое пространство и рассказывать про хорошие акции на полеты в Йемен.
— Ну, тогда, ай-да развлечемся?
— Конечно! Да и плюс, я тут подумала. Я хочу тебе кое-что подарить. Ты, к слову, не приносил, случаем, ключи?
— Ах да, вот они. Держи.
Роджер передал ключи Мари, а та переложила их в другую руку и протянула Вестнику.
— С двадцатым годом службы!
— Оу, спасибо, но… Разве он тебе не нужен?
— Я на нём почти не езжу. Стоял пылился, только недавно выкатила его на свободу. А с тобой… Ты же курьер. Тебе он точно пригодится. Да и личный шофер мне бы пригодился.
— Я рассчитывал на дружбу, а теперь я уже твой шофер. Расту.
— Ещё вопрос один витал в голове. По поводу твоей работы.
— Что такое?
— Как бессмертный молодой человек двадцать лет подряд доставлял посылки и не вызывал при этом подозрений?
— Я увольнялся и менял отделения.
— Так просто?!
— Все видят во мне малолетку, решившую подзаработать. Печати об увольнении могли подделать дружки с отдела кадров. Так можно пробить себе гарантию на высокие должности. Начальники думали, что я пытаюсь обманывать, вот и принимали меня, как обычного курьера. Ну, я и не переубеждал их. Думаешь, Джош говорил бы что-нибудь курьеру с тремя золотыми звездочками.
— С чем?
— Когда мы выполняем норму за четыре квартала, нас так награждают. Никаких премий, никаких подарков, наклейка-звездочка.
— А три у тебя всего от того, что тебе было всё равно?
— Со способностью мгновенно быть там, где ты знаешь, я смог выполнить план лишь три раза. Сверхурочно и без обеда.
— Точно. Не хочешь есть? Эта потасовка раззадорила во мне аппетит. Хочу съесть большуший сэндвич.
— Куда попросишь, туда и отвезу.
Парень улыбнулся и взял связку из руки Мари.
Мотоцикл завелся. Бодрый поток воздуха бил в лицо. Местная забегаловка привлекла внимание. Красные диваны внутри почти не были заняты. Вестник и Вестница сели посередине.
— Что будете?
— Сэндвич с индейкой и чизбургер. В сэндвич побольше индейки, чизбургер без лука. Колу и молочный коктейль.
— Мимо, шофер. Два молочных коктейля, будьте добры.
Заказ сделали быстро. Плотный обед, полный весёлого галдежа. Кафешка стоит того, чтобы в неё сходить ещё раз.
Теперь хотелось немного проветриться. Рядом был отличный парк. Двое делились историями о друг друге.
— Так значит, я — не первая, кого ты встретил, да?
— Я до сих пор не знаю. Тогда он ответил «что-то вроде» и мне не придаёт это уверенности.
— Мне тоже. Мы, ведь, не единственные, кто тут шастает среди людей.
— О чем ты?
— Сейчас, давай сядем. Это долго рассказывать.
Лавка около дуба подошла.
— Итак, всё началось с рождения вселенной…
— История настолько долгая?
— И вместе с её появлением на свет вышли те, кого ты уже встретил. Трое. Многие считают, что они создали нас, но это не так. Мы — столпы нашего мира, а они — столпы своего. И им интересны мы. Наш быт. Наше всё. Поэтому, они и построили Седалис — царство вечной послежизни. Именно так эти существа получают знания о людях.
— А другие мировозрения? Разве они не противоречат этому?
— Седалис не конкретен, как и Трое. Это лишь база, которая может быть изменена виденьем любого. Так вот, после того, как мир окончательно приобрёл свою форму там, на Земле началась разруха. Хаос, не математический, но естественный. Это не устраивало Одного.
— Инфербаса?
— Его бывшего друга, как сказала Милита. Причиной более раннего невмешательства всегда было простое и незыблемое правило, которое выявилось со временем. Трое не могут жить без людей. Они зависят от нас. Однако, чаша терпения Брина Сентинеля не выдержала. Ему не нравилось то, к чему людской мир шёл. Возможно, говорить об этом точно нельзя, он стал таким, когда впервые осознал человеческие эмоции, которые старался постичь. И в итоге, Брин захотел этот мир уничтожить. Смыть без остатка. Упоминания об этом в истории иногда всплывают.
— Но, почему мы тогда остались целы?
— Его остановили. Двое восстали. По их мнению, хаос сам вернется в равновесие, как и должно быть. Конец, наверное, ты знаешь: часть людей, что не ушла под воду, осталась здесь. И всё началось сначала.
— А что Брин?
— Как и любое наказание, оно должно было быть подтверждено. Суд в наднебесье был не только их, но и нашим процессом. Души тех, кто уже попал туда, тоже были участниками. Однако, случилось… Неожиданное. Сентинель оправдал себя в глазах всех. И ведь правда, мир был слишком испорчен, чтобы его не очистить. А Брин очистил Землю не до конца. Поэтому, он оказался правым.
— А остальные?
— Брину понравилась идея суда. Он решил разделить Седалис на три половины. В одной сидел он сам и те, кто примкнули к нему, в другой был посажен Инфербас и те, кто отринули Сентинеля, а Милита села на перепутье. Здание суда появилось, но судей там нет. И Милита просто встречает заблудших путников, как указатель.
— Так, зачем ты мне это рассказала?
— А вот затем, Роджер. Сюда возвращаются не только Вестники. Бывает всякое, но по большей части спускаются сюда светлые.
— Ангелы, что ли?
— Ты прав, но ты знаешь значение этого слова? Это аббревиатура. Anglean Altar, что переводится с латыни, как «Благородно Парящие». А Deformemmonstre — «Ужастное Чудовище», что не удивительно для демонов.
— Ангелы — это союзники Брина?
— А демоны — прислушавшиеся к голосам Милиты и Инфербаса. А ты догадливый.
— И что, у вторых даже рогов нет?
— Людской разум не чурается выдумки. И очень рад принимать её за правду. Вид нечисти придумали не мы.
— А кто же тогда?
— Это была задумка Брина. Нужно было показать, кого слушать можно, а кого нельзя. А многие поверят явно не тем, кто в чёрном.
— Погоди. У меня вопрос возник. Почему ты уверена в этом? Разве, Дьявол не тот плохой парень, который может рассказать любую байку и подставить?
— Посмотри на свой Пактум.
Вестник, закатив глаза, снова оголил договор.
— Смотрю.
— Что написано, рядом с твоей кличкой?
— Сво… Стой.
Там было написано «Человек».
— Хорошо. Да, я правда человек. Похоже, что рай для собак или кошек действительно существует, хех.
— А теперь посмотри на мой.
Мари поставила ногу на лавку и подняла край джинсов. Рядом с именем было другое слово.
— Я была там, Роджер. И демоном меня прозвали не за тёмные волосы.
— Матерь Божья! Ты же сказала, что Милита встретила тебя на машине. Я думал, что ты умерла недавно.
— Это и вправду была машина. Я же сказала, я там пару недель была, как минимум, задавая вопросы.
— Ладно, хорошо. Ты там была, а значит это было. Верю. Но, раз ты демон, то Вестники…
— Не додумывай. Вестники были созданы также по требованию Брина. Я тебе больше скажу, раньше нас было не двенадцать. Нас переформировывали.
— Первыми были Всадники. Ну там Смерть, Война, Чума и Голод?
— Сиз, Ровос, Мурра и Фамер. Первые, среди цепных псов.
— Воу, а я думал, что Милита — хорошая наездница. А что с ними стало?
— Мир едва не треснул по швам. Четверых слишком мало, чтобы рассудить дальнейшую судьбу. Поэтому, их упразднили, поставили нас и стали менять, а ангелы… Они за нами присматривают.
— Картинка складывается. Правда я что-то у того слепого недоморалиста в кожанке не заметил куриных отростков.
— Я же тебе рассказывала. Брин их выдает за заслуги, не всем.
— Сам не добился, зато другими потакает, понятно. Но, почему с нами сейчас уже не стоят пару таких?
— А мы ничего и не сделали, чтобы к нам подошли. У них, по их словам, дел невпроворот.
— Ладно, спасибо, что просвятила. С меня причитается.
— Мы квиты, Роджер.
— Так, теперь мне надо это всё переварить. Да и скоро вечер наступит. Я тут подумал…
— Появилась идея, куда сходить?
— Своего рода. Не хочешь зайти ко мне в гости?
Мари немного покраснела и расширила веки.
— И что мы там будем делать?
— Я хочу узнать тебя поближе. Всё это время ты рассказывала, как устроен мир вокруг нас или тебя, но про себя ты почти ничего не говоришь.
— Мне просто не кажется, что это будет интересно.
— Ты стерпела длинный рассказ о том, как я тихо мирно обживался тут пару десятилетий. Я обязан пережить подобное.
— Ну, раз просишь, поехали.
У квартиры Вестник галантно открыл дверь и рукой предложил войти. Мари вошла внутрь холостяцкого жилья.
— Знаешь, — сказала она, вешая куртку на крюк:
— Это не первый раз, когда я прихожу в гости, особенно к парню, но спешу заметить, у тебя тут всё довольно чисто.
Тревису стало смешно:
— Из-за моего графика, здесь просто не успевает стать грязно.
— Да? Ну ладно, а то я уже ели сдерживалась от умиления, представляя, как ты убираешь всё метлой, одетым в кухонный фартук.
— Зачем ходить в фартуке не по кухне?
— Так значит, ты всё-таки убираешься!
— Признаю, спалила.
Зайдя внутрь, парень задал вопрос:
— Чай или кофе?
— Что угодно, лишь бы покрепче.
— Даже сливок не добавлять?
— Про две ложки сахара ещё не забудь.
Поворот ручки подал газ в большую конфорку. Огонь под чайником вспыхнул автоматически. Звонок домофона перебил Роджера, который что-то хотел озвучить. Парень подбежал и схватил трубку.
— Алло? Здравствуйте, миссис…
— Не до этого сейчас, Тревис! Вы обещали, что никто к вам ходить не будет, а что я теперь вижу? Решили устроить вечеринку?!
— С какой это стати один человек в гостях — это вечеринка?
— Не пудрите мне мозги. Ко мне по ошибке дозванивается какой-то пакистанец, которого я отродясь не видела.
— А я здесь причем?
— Как это причем?! Я знаю всех на этаже и ни к кому, кроме вас, он прийти не мог.
Вестник раздосадовано вздохнул:
— Хорошо, я с этим разберусь.
— И побыстрее!
— Слушаюсь, сержант, мэм, — напряженно с сарказмом ответил парень и повесил трубку.
— Всё хорошо, Роджер?
— Да, Мари. Посиди пока, пару минут, а я сейчас приду.
Тревис спустился на лифте вниз. Кто-то и вправду ожидал у входа внутрь, то постоянно набирая клавиши вызова, то стучась в дверь.
— Что вам нужно? — спросил Рождер, заглянув в глазок.
— Мне нужна Либерна.
— Таких тут нет.
— А Смертный?
Брови напряглись, а дыхание участилось.
— Руку покажи, — беспокойно потребовал парень.
— Не могу. Слишком опасно.
— Тогда, проход для тебя закрыт.
Вестник уже собрался подниматься назад, но тут незнакомец за дверью воскликнул:
— Я знаю Мари!
Роджер снова удивился:
— И что же? Ей сейчас позвонить?
— Прошу, если не веришь мне, то позвони.
Рядом с входом висел служебный телефон, по которому Тревис связался со своей квартирой.
— Этот…
Заглянув в глазок ещё раз, он продолжил:
— Этот крепыш говорит, что тебя знает.
— Скажи ему Bene intentioned, — из трубки доносился голос девушки.
— Что?
— Bene intentioned!
— Хорошо. Эй, друг, bene intentioned…
— Silice sternendam in inferno, — ответил стоящий.
— Впусти его, — сказала Мари.
— Ну ладно.
Внутрь зашел огромный по своим размерам мужчина. Он постоянно пригибался из-за низкого расположения потолка. Одежда на нём походила на старый камзол из потёртой замши.
— Куда идти? — басом спросил мужчина.
— Шестой этаж. Лифт вон там.
Когда он еле залез в кабину, Роджер нажал кнопку на панели и произнес:
— Я лучше пешком пройдусь.
Квартира была открыта, и из неё высовывалась Вестница.
Железные створы распахнулись, и знакомые встретились взглядом.
— Какого черта ты тут забыл?
— У нас проблема.
— У нас или у тебя?
— Вестники в опа…
Внезапно, Роджер выскочил из лестничного пролёта.
— Ух, привет всем опять. Мари, так ты его знаешь?
— Да. Роджер, это Докун, Докун, это Смертный.
— Хмурым был, что ли, пока имя придумывал?
Мужчина и девушка засмеялись.
— Твоё не лучше. Так, значит, Мари — это Либерна?
— Именно, — согласилась Вестница.
— Но почему ты не рассказывала об этом?
— Ты не спрашивал. Докун, зачем ты пришел?
— Да. Не думаю, что появление огромного пакистанца — это хороший знак.
— Я — турок.
— Извини.
— Лучше, давайте зайдем в комнату.