Мечтать, конечно, дело хорошее. А пока…
Стоять надоедает. Объезжаем несколько точек, где может быть тот, кого мы ждем. Возвращаемся.
Вот он! В окне мелькает мужской силуэт. Рядом второй. Интересно!
Через пять минут вся группа стоит у двери. Растерянно помаргивает мужчина-понятой, приглашенный из соседней квартиры.
Звонок. Дверь снова отворяет хозяйка.
А вот и он. Среднего роста, коренастый. Обычный парень. По национальности — узбек, но давно живет в Магадане и по-русски говорит прекрасно, когда захочет.
Представляемся, проходим. Обычная однокомнатная квартира. В кухне за столом сидит гость. На столе — початая бутылка водки. Попахивает «травкой». Оба явно навеселе, успели и водочки выпить, и покурить.
Концерт начинается сразу, как только Борис пытается зачитать постановление на обыск. Надрывный вопль:
— Это беззаконие, где прокурор?! Вам разрешил прокурор?!
— Вот подпись прокурора.
— Это неправильный документ, он не может подписать беззаконие. Врываются к людям, почему врываются?! Я пойду к прокурору, пустите меня! — и бросок к двери.
— Стой спокойно! — Анатолий не зевает.
— Ознакомьтесь и подпишите, — Борис протягивает постановление.
Десять минут препирательства. Не подписывает и не отдает, все норовит выскочить из квартиры. Истерика не прекращается ни на минуту. Кажется, вот-вот начнется припадок, но глаза выдают его: взгляд быстрый и внимательный, ловит каждое наше неосторожное движение.
У хозяйки дома не выдерживают нервы:
— Да прекрати ты, стыдно смотреть!
От неожиданности он умолкает.
— Пили? — спрашивает Борис.
— Да, а что нельзя? — Ты смотри, уже улыбается! Неужели ничего нет, и весь спектакль для того, чтобы покуражиться над оперативниками?
Обыск идет уже второй час. Володя в уголке мирно беседует с хозяйкой и гостем. Остальные в центре комнаты. Пока ничего нет. Остается неосмотренной стопка чемоданов у стены. Здесь же какие-то коробки, лежит серый пиджак. Виновник всей этой кутерьмы сидит на табуретке и напряженно наблюдает за сыщиками. Игорь берет с чемоданов пиджак:
— Чей?
— Мой, — он внешне спокоен.
— Понятые, смотрите внимательно. Подойдите ближе. Видите, у меня в руках ничего нет, — Анатолий предельно собран и аккуратен. — Сейчас я буду осматривать карманы. Здесь ничего… Так, в нагрудном кармане бумажный пакетик. В нем… Что в нем?.. Ага, зеленоватая масса растительного происхождения.
— Подбросили, гады, подбросили! Я так и знал! Обманывают нерусского! — он лупит себя кулаками по голове, брызжет слюной, рыдает и снова бросается к двери с криком: «Где прокурор, я пошел к прокурору!» — но натыкается на меня. Дверь уже прикрыта.
И тут что-то новенькое:
— Где Корейцев, приведите мне Корейцева!
Борис улыбается:
— Я Корейцев…
Он пренебрежительно смотрит на Бориса и снова навзрыд повторяет:
— Где Корейцев, приведите мне Корейцева!
Несмотря на всю серьезность ситуации, мы не выдерживаем и взрываемся смехом. Интересно, как он себе представляет главную угрозу магаданских наркоманов — майора милиции Корейцева?
На необычный шум подтягиваются остальные участники этой трагикомедии. Хозяйка спокойно кивает на гостя:
— Это его пиджак.
Тот соглашается.
— А наркотики откуда?
— Только что здесь купил.
У нашего «артиста» моментально высыхают слезы. Но «концерт» прекращать он явно не собирается, начинает задирать Савельева: толкает его, несет всякую ерунду.
Анатолий, еле сдерживаясь, цедит сквозь зубы:
— Ну что ты, родной, волнуешься? Пускай волнуется море…
Но терпению явно приходит конец, а скандалисту очень хочется, чтобы началась драка…
Борис осаживает:
— Сядь, а то свяжем, если по-хорошему не понимаешь.
Послушался. Обыск продолжается.
Проверяем ванную. Работает Борис. Хозяйка приготовила к стирке груду грязного белья. Но и здесь надо искать. Вот бы сюда какого-нибудь режиссера из тех, что снимают кинофильмы про героические будни уголовного розыска…
Кухня. Пространство маленькое, народу набилось много. Остаюсь в коридорчике, заглядываю через плечо соседа-понятого — как там дела у «артиста».
Он трясется, как в ознобе, руки ходуном ходят, лицо землистое. Успеваю подумать: «косячок», водочка, обыск — ничего себе, букетик для нервов. Но есть, оказывается, и другая причина дрожи.
Слышу металлический лязг, грохот кухонной посуды и голос Бориса:
— А это что?
В ящике электроплиты — спортивная сумка. В ней газетный сверток. В газете — целлофановый пакет, до половины заполненный «зеленоватой массой…», да что уж там — коноплей. Ее запах не спутаешь ни с чем.