Твою мать! Ладно, хуже уже вряд ли будет.
Касаюсь катализатором Альдавира, переношу его в анклав. Следую за ним. Похрен на риски. Замедляю время в пять раз. Это даст нам возможность немного подумать, что делать дальше.
В анклаве всё как всегда, только Костя молчит.
Наверное, минуты две и мы молчим, втыкая в чёрный камень пещеры. Просто осматриваем анклав, будто видим его впервые. Не знаю, о чём думает Альдавир, но вот я…
Итак, многие в академии знают, что сейчас я на приёме у директора. Именно, что только Я, потому что Альдавир проник туда скрытно.
Что же получится, если сейчас вломятся стражи?..
Римус Галлен разгромил кабинет директора, уничтожив оборудования, пожалуй, на миллионы золотых. По-любому не одно поколение директоров любовалось вот на эту птичью статуэтку. А посреди разрухи… мёртвый директор.
Та-дам!!!
«Не играйся со временем».
По коже идут мурашки. Такое ощущение, что фразу не я вспомнил, а кто-то нашептал мне её на ушко. Ну и воображение…
— Не помню, чтобы это я был твоим врагом. Я невинная жертва обстоятельств! — возмущаюсь в потолок, и Альдавир наконец переводит взгляд на меня.
— Не думаю, что Время тебя слышит. Не думаю, что оно вообще умеет слышать.
— А ты! — тычу пальцем в умника. — Молчи у меня. Учитель, блин. Ты что натворил⁈ На пустом месте! Сначала эйра Сигмунда — ну там хоть был какой-то план-капкан! А сейчас⁈ Сейчас-то зачем⁈ Альдавир, клянусь, если ты не дашь мне чёткого ответа, я возьму грех на душу, и мы сейчас с тобой проверим, кто из нас сильнее. И боюсь, что закончится это тем, что в директорском кабинете найдут два трупа, а обустроено будет всё так, будто они убили друг друга.
Лицо Альдавира становится озабоченным. Видно, что он сомневается, что справится со мной, а жить ему последнее время хочется.
— При таком раскладе… я… конечно, попытаюсь объяснить. Я обязан был проверить, что директор нам не лжёт. Он слишком многое знает, и рисковать было нельзя. Он сказал, что является лепреконом и чувствует любую опасность. И чуть что — прячется где-то там в своём измерении, а вместо себя ставит копию. Такую же, как катализатор. Ну или близкую по характеру действия. Вот скажи мне, Римус, если бы он говорил правду, то был бы сейчас мёртв? Во-первых, он наедине с двумя опасными и сильными волшебниками, а значит, не должен был быть настоящим. Во-вторых, если бы он чувствовал опасность, то не умер бы от серафимского копья седьмой ступени. Лепрекону-магу его уровня избежать такой атаки — раз плюнуть. Даже если бы я подкрался невидимым со спины в тёмном проулке. А вот если бы он был иллюзией, то я бы её развеял — материальные иллюзии намного слабее оригиналов.
Альдавир явно нервничает. Но в его словах уйма логики.
— Знаешь, спустя сотни лет, похоже, тебе есть ещё чему научиться. Например, что не всегда стоит проверять свои теории боевыми плетениями. Тьфу ты! — сплёвываю я от досады. Нормальный же карлик был. Весёлый.
— Может, оно и к лучшему…
— Чего-о-о-о, бляха?
— Он уже был с умственными особенностями. Его срок подошёл к концу. Ты же видел, что он устроил. Адекватное существо не стало бы громить такие дорогостоящие вещи. Директору очень много лет, Римус. Впервые за долгое время он открыл что-то новое для себя, впал в азарт — и это стало последней каплей для его рассудка. Я думаю, он мёртв, поскольку был в таком возбуждении, что забыл обо всём на свете и материализовался, лишь бы лично заниматься своими исследованиями.
— Отличный аргумент, Альдавир. Давай убивать всех, кто немного чокнулся. Знаешь, тогда надо уж по справедливости. Нам тоже тогда пора верёвку мылить.
— Верёвку мылить? Зачем?
— Да ёптить…
Что-то сегодня я прямо злой.
— Так, ладно, ты кашу заварил. Предлагай варианты решения. Эх, сюда бы Торна, он бы дал совет. — Я нервно хмыкаю.
Но все они остались в нашей Гильдии. Брать их с собой на дело я не решился. Альдавира только. Решение оказалось… спорным.
— Можно попробовать подстроить несчастный случай…
Впервые слышу от Альдавира нотки неуверенности. И это даже приятно.
— Ага, как же.
— Согласен. Расследование будет нешуточным. Времени у нас мало.
— Так… так… ладно… Давай так. Ты сможешь сделать из него утропия? Ну вот прямо сейчас, а не через пару часов? Ну и дырку в пузе залатать, чтобы не видно. Хотя бы поверхностно. Ты вроде в магию света немного умеешь?
— Умею. Смогу. Зачем?
Силой мысли призываю зелёную зубочистку. Отлично. Хоть Костя и где-то сидит думает, но мои силы никуда не пропали.
— А вот не скажу. Ты же о своих планах кого-то убить и подставить меня не предупреждаешь. Вперёд, у нас мало времени!
Дверь в кабинет директора запечатана магией. Отлично запечатана.
— Директор перестаньте! Я ещё слишком молод! Так нельзя! Нет!!! Вы меня не заставите!!!
В тот же миг втыкаю в парализованного утропия зелёную зубочистку. На этот раз гамма эмоций и прочего дерьма поглощает меня с головой. И в стократ сильнее, чем когда-то в канализации. Директор намного сильнее. А пережитого и непережитого у него намного больше.
Падаю в обморок.
Не знаю, сколько провалялся, но Альдавир пробудил меня магией света.
— Быстрее, Римус! Это заклятие отнимает у меня слишком много сил. Делай, что должен.
Мы едины с лепреконом-директором. Я — это он. Он — это я. Управлять им намного тяжелее, но возможно…
В дверь ломятся всё сильнее.
— Директор! Откройте! Что там происходит⁈
Писклявым голосом директора ору в ответ:
— Молчать, людишки! Я познал истину! Вы лишь пыль Вселенной, и мне пора очистить себя от неё! И его… тоже!!!
— Директор, прошу вас!
— Римус, — тяжело дыша, негромко окликает меня Альдавир и кивает на валяющийся колпак с бубенчиками.
Понимаю без слов. Ползком, еле-еле, своим настоящим телом ползу к колпаку. В это время утропий-директор дёргается, пускает слюни. Управлять сразу двумя телами, одно из которых труп, — малость неудобно. Касаюсь колпака катализатором, отправляю его в анклав.
Всё, отключаюсь…
Теперь полностью концентрируюсь на управлении директором. Подмечаю в нём что-то странное, знакомое… Так! Стоп! Неужели это…
— Директор, мы зовём профессора Димбильдока!
— Римус, скорее! — шипит Альдавир.
Я рывком открываю окно, встаю на подоконник, ору:
— Этот бренный мир больше не сдержит мой дух! Я понял, как переродиться! Понял, как стать лучше! Мудрее! Ученики мои, учитесь прилежно, рано или поздно вы все поймёте, какой я долб… был на самом деле!
«Прыжок веры» или просто прыжок с самой верхней башни — такое себе удовольствие. Это действительно страшно — приближение мраморного пола террасы. За мгновение до падения я отключаюсь от директора, но ещё чувствую, как он разлетается на куски. Будто яйцо об асфальт. Оу, так быть не должно, но, может, у лепреконов всё хрупкое… Однако это хорошо — меньше будет свидетельств насильственной смерти.
В общем — только что был весёлый и харизматичный директор, и вот его уже нет. Интере-е-е-есно…
Директорская дверь разлетается в клочья вместе с магической печатью. Альдавир в последний момент иллюзорно превращается в узорчатый золотой табурет, коих тут пара десятков. Видимо, для собраний. Будем надеяться, что никто их считать не будет.
Сразу несколько стражей окружают меня, а толстенький профессор Димбильдок устремляется к окну и заглядывает вниз.
— Святой Первый меня сохрани… Это всё-таки случилось… А меня уверяли, что его ещё лет на двести хватит. — Он осеняет себя святым знаком. — Так! — Профессор разворачивается, смотрит на меня. — Рассказывайте. Всё, в малейших деталях. И… и… у вас же всё хорошо? Судя по крикам, директор что-то… сделал с вами. Нужно время прийти в себя?
Я тяжело дышу.
— Что? Нет, не нужно. Он пытался заставить меня стать новым директором, даже бумажку какую-то написал. Говорил, что я талантливее обычного профессора. Что просто на замену эйры Галлен я не гожусь, а ему пора в дорогу, раз появился достойный претендент…
— Что за… бред⁈ Директора назначает святой совет и коллегия профессоров.
— Полностью согласен. Как вы, наверное, слышали, я ваших взглядов и придерживаюсь.
— А… ну да, слышал… кхе-х…
Пухлый Димбильдок садится на Альдавира-табуретку, и тот жалобно скрипит. Кстати, странно. Он сжал материю и превратился в табурет (хотя говорил, это невозможно) — или всё же это какая-то иллюзия и как-то иначе работает? Например, он сейчас стоит на карачках, какие-то части его тела невидимы, а толстяк расселся на его спине… Хех.
Димбильдок немедленно начинает раздавать указания стражам.
— Ты. Немедленно доложить заместителю директора. Ты — немедленно доложить его преосвященству. Ты — проследи, чтобы не было паники, обратись к профессору Ибрагиму, он поможет. Ты — опечатать академию до конца расследования. Никому не входить и выходить. Ты — немедленно сообщи всем профессорам. Ты — бегом в сыскную гильдию, их следаки нам понадобятся. А вот вы… — Он смотрит на меня. — Пройдёте все этапы допроса с использованием магии разума. Разумеется, вы согласитесь на это добровольно. Я же прав?
— Безусловно, профессор Димбильдок. Я в своих помыслах уверен. Всё, что я хотел, — заменить профессора Эльвину.
— Да, я слышал, как вы это хотели. Королевскую волю на стражах вы сдерживать не научились или не пожелали? Или решили таким образом впечатлить нашего своеобразного директора? Ну да ладно, об этом мы поговорим позже. Сейчас нам не до этого… Во имя Святого Первого, прямо перед началом учебного года… Такого не случалось… никогда, насколько я знаю. А ведь я предупреждал, что ему недолго осталось. Заигрался директор… сильно заигрался.
Стражи разбегаются, становится тише. Только стул под толстым задом скрипит сильнее.
— Так, а теперь… Идёмте, и…
Ножка табурета подламывается, и профессор Димбильдок падает, неуклюже, как бегемот в грязевую лужу. Спешу на помощь.
— Вы в порядке, профессор? А на вид табурет такой крепкий…
Только ухватив профессора за локоть, я понимаю, почему «табурет» не справился. По какой-то причине толстяк намного тяжелее, чем кажется. Уверен, это опять какая-то магия. Не знаю, может, он умеет превращаться в жировой шар или плескаться струями раскалённого масла. М-да…
С трудом подняв Димбильдока на ноги, дружелюбно улыбаюсь.
— А вы сильнее, чем кажетесь, господин, — уважительно осматривает меня Димбильдок. — Просто приподнять мою руку — уже задача не для каждого. Может, вы и правда сможете заменить нашего пропавшего профессора Эльвину. Но… после всех проверок, разумеется. И расследования.
Прости, Принцесса. Придётся тебе подождать ещё немного.
А ты, Альдавир-табуретка! Так тебе и надо! Чёртов психопат, любитель всех неожиданно убивать!