Земля потрескалась, и дети босыми ногами обрушивали края трещин, чтобы услышать из глубины шорох земляного дождя.
Деревья трещали как от мороза.
Поля горели невидимым огнем - от раскаленных, побелевших, как железные, стеблей шел пар, а на лес и Сады напала трехкрылая саранча. Казалось, что деревья без единого листка стоят в нескончаемом цветенье, и цветки гроздьями осыпаются, но не достигают земли, а перелетают с одного дерева на другое.
Накануне Катиной свадьбы кукурузник рассеял над Садами и лесом ядовитый нетающий снег. Сдохли все пчелы и собаки.
А молодых засыпало умирающей на лету саранчой. Многие насекомые гибли, спариваясь. Жених находил таких, сцепившихся, еще механически, как все насекомые, перебирающих ногами и, подмигивая, показывал невесте: "к приплоду".
Катя завладела маленьким кирпичным домом на краю Кочетовки.
Ни в Посохле, ни в Курпинке в доме не было чистоты - на крыльце не разувались, дорожек не стелили и на кровати часто ложились в телогрейках и обуви. В маленьком доме свекрови Катя решила навести такую чистоту, о которой в Кочетовке даже не слышали - это была нечеловеческая чистота, для достижения которой каждый божий день превращался в Великий Четверг и все мылось и чистилось, как перед Пасхой.
Дорожки на полу, на гардеробе, на радио, кучевые облака подушек на кроватях. Покрывала и скатерти могли позволить себе свешиваться до пола отныне они не пылились.
Соседей пугал таз на пороге - перед тем, как зайти, надо было вымыть обувь, а потом и разуться в коридоре. Свекровь, властная в обращении с сыном, убоялась чистоты как непонятного совершенства и почувствовала себя беспомощной. Она не смела обсуждать чистоплотность невестки с подругами и, лишенная утешения, дремала на стуле и ждала будущих внуков. Витька приходил из совхоза и до ужина ложился спать на пол, чтобы не смять постель, напоминающую праздничный торт.
Однажды Витька подвез ее - Машка голосовала. Она долго шла по обочине, и от нее пахло пылью. В черных завитках челки, похожих на сгоревшую бумагу, пыль застряла как пепел. Какая-то ниточка свисала с припорошенных дорожным прахом ресниц, стали видны как маковые зерна поры и черные волоски над губой.
Давно я тебя так близко не видал.
Не хочешь смотреть-то - потому и не видал.
Но она попросила остановить на повороте к "Искре", и у нее были пятки как печеные картошки, когда деревья вдоль проселочной дороги съедали ее.
Свекровь знала жизнь - ребенок совершенно отвлек Катю от хозяйства.
Разбуженный скрипучим плачем дочки, привстав на локоть в душной зимней постели, когда в натопленном доме пахло горячими кирпичами, Витька, удивившись, заметил, что волосы у жены прямые, она располнела, и пятна, появившиеся у нее на спине после родов, не прошли.
Свекровь снова начала жить: теперь она могла помыть полы, пока невестка занималась с ребенком, могла почистить кастрюли, которые невестка чистить перестала, и даже собирала ужин сыну, если Катя засыпала с дочкой на когда-то священных дымных подушках отборного пуха.
Пришел из армии деверь - Катя надеялась, что он сразу женится на Любусе Прониной, но он не женился. Катя выживала деверя из своего дома. Между тем, Сашка родился в этом доме и вынес из этого дома гроб своего отца.
Катя выходила встречать деверя с плачущим младенцем на руках. Сашка был пьян, он тянулся к племяннице покрасневшими руками с черной несмывающейся паутиной судьбы на ладонях, теплые слюни младенца стекали по ленточке пустышки. Катя с ожесточением, отчасти вызванным криком дочери, тыкала белым как кость кулаком Сашке в лицо. Свекровь обижалась, муж пытался смеяться. Катя уже не сомневалась, что деверь женится на бездомовной - надо покупать свой дом - это Евдокии все достается даром.
Теперь дом и ребенок были на свекрови, теперь Катя тяпала, веяла, полола, ходила в стоптанных туфлях, ревниво отбирала зарплату у мужа и складывала деньги за икону с потрескавшимся, как земля в год Катиной свадьбы, ликом.
Свекровь смотрела на икону со старушечьей молитвой, а Катя со страстным вожделением. Она постановила купить дом через пять лет, и если он будет плохенький из-за малой суммы - это будет им с мужем наказанием за недостаточное трудолюбие - это подстегивало.
Катя сделала аборт ради своих будущих детей, которые должны будут родиться в новом доме.
Свекровь сильно сдала, и хозяйство уже было ей в тягость, но она не смела упрекать невестку - ее трудолюбие было уже притчей во языцех.
На работах Катя встречалась с Машкой - они все знали друг о друге от женщин.
Катя видела в Машке не соперницу, а побежденную, однажды они тяпали наперегонки, не останавливались даже перевязать косынки, и ветер набивал им рты солеными волосами. Они пришли одновременно - Машка была ловчее, а Катя усерднее.
Весь совхоз знал об этом поединке, но только одна Катя не придала ему значения.
Витька не искал встречи - это она стала подгадывать после того, как он подвез ее.
Бабы пололи, Витька привез им воду. Машка уже завернула за лесок, Витька увидел ее первую, остановился, засигналил, было эхо, Машка пошла, извиваясь, не заступая на волнистые гряды. У ее щиколоток колыхалась ботва, издырявленная шерстяными гусеницами, и сквозь ботву сквозили красные резиновые голенища.
Она пила, облилась вся, начала смеяться, не отрывая кружки от губ, когда поняла, что обливается, и облилась больше.
Рот дырявый, - сказал Витька.
Так это у тебя рот полон хлопот, ты семейный, а я холостая, дырявая. Пью, а из ушей льется.
Надо тебе забот прибавить. Гостей принимаешь?
Тебя приму, вечером приезжай.
Она не поверила, когда машина загудела, ее вытолкнула на крыльцо сестра. Мать не понимала, почему Наташка не зовет ее к ужину, пошла было сама, но увидела за погребом КАМАЗ и вернулась, поджав серые пятнистые губы.
Да, сломалась машина, починил к утру. Катя поверила. Она пересчитывала деньги, когда он пришел.
Три годика еще, Вить, нам осталось. Потерпим - и заживем.
"Купим дом, разведусь, уйду к Машке" - подумал Витька.
Мать плакала горячими слезами, сидя на не разобранной постели: младший пьет, старший либо загулял с Машкой.
Машина ломалась и ломалась.
Машка похоронила мать.
-7
А в Курпинке умерла Федосья.
Она собирала ягоды на солнце и уснула, одурманившись запахом горячих земляничных листьев и терпких мускусных муравейников.
Влажные каплевидные ягоды плющили рыльца о стенки трехлитровой банки.
Рита нашла свою бабку. Она думала, что Федосья спит, и вычерпала из банки верхний шершавый слой ягод. Волосы у бабушки были раскаленные, как проволока.
Рита вернулась позже, бабушка спала на том же месте. Солнце уже не свешивалось трубчатыми, непрозрачными, как лук щиплющими глаза лучами до головы Федосьи, а тянулось к ней из-за Липовой Аллеи порванным крылом света с пятнами тени на перьях.
Рита съела еще три горсти земляники - ягоды были сплющенные, тряпичные.
К ужину Федосью стали искать.
Бабушка за Аллеей спит, - сказала Рита.
Отец сразу понял, взглянул на Евдокию.