- Ты все там живешь? - Нет... Я у бабушки иногда бываю.
- ...Нас, значит, пятеро, - продолжает Счастливчик, - а их человек десять.
- Больше.
- Ну пятнадцать.
- Человек двадцать было, не меньше.
- Ну, значит, этот парень говорит ему: "Ты знаешь, что такое этика?" А Марат ему: "Я-то знаю. А вот если бы ты знал, девушку бы за руку не хватал". А тот: "Может, она моя сестра..." - "Ладно, короче, что тебе надо?" А кругом темень, кусты, самая дальняя аллея. А они, значит, окружили со всех сторон. А парень этот усмехнулся и говорит: "Смотри, какой темпераментный! Сразу видно, южный человек!" Тогда Марат,- Счастливчик опять показывает на меня для большей выразительности, - говорит ему: "Слушай, нас мало, но учти, человек пять ваших мы унесем. Жены вдовами останутся". Тот опять усмехнулся, но, чувствуется, поверил. Подумал, подумал и говорит: "Ладно, идите". А Марат ему: "Это вы идите, а у меня тут еще дел много". На девочку намекает. Тот аж побелел весь, а сказать ничего не может. Ну, и пошли они... А у выхода, смотрю, какие-то ребята с тем парнем здороваются. И как-то очень почтительно. Мне интересно стало, спрашиваю: "Ребята, кто такой?" А они: "Чемпион Москвы, говорят, по боксу. В среднем весе. Логинов фамилия". Представляешь?
- Ну и что? - Алик обижен за нас. - Все равно вы их пропустили. Что, Марат с ним не справился бы?
Смотрит на меня с надеждой, очень ему хочется, чтобы я подтвердил его точку зрения. Улыбаюсь.
- Но он же боксер.
- Да ты бы съел его с потрохами! Не возражаю.
- Вы надолго в наши края? - Счастливчик хоть и улыбается, по интонации подчеркнуто вежливые. Поэтому ответ звучит особенно грубо.
- Не ваше дело.
Счастливчик обводит нас недоумевающим взглядом, за что, мол, обижают?
- Разве я сказал вам что-нибудь обидное? - вежливо интересуется он.
- Не имеет значения. - Ока почему-то настроена агрессивно.
- То есть как не имеет? - Счастливчик спокоен, только чуть-чуть кривит губы в усмешке, но однажды с таким же выражением лица он сбросил с балкона второго этажа жениха своей старшей сестры. Тот тоже позволил себе быть невежливым с ним. - Вы же мне хамите. Или кому-нибудь другому? - Продолжая улыбаться, он оглядывается, как бы проверяя - нет ли за спиной кого-нибудь, к кому можно отнести ее слова... Но за спиной никого нет. Поэтому он ждет объяснений.
Она не заставляет себя ждать.
- Да, тебе.
- За что?
- Просто так. Захотелось...
Счастливчик смотрит на меня, как бы приглашая найти выход из вконец осложнившейся ситуации.
- Перестань, - говорю ей строго.
Она собиралась еще что-то сказать, но услышав мой голос, послушно умолкает...
Первым поднимается Алик. За ним встают остальные. Провожаю их во двор. Тут они начинают давиться от смеха, но сдерживают себя из-за соседей...
- Что это вдруг она приехала? - спрашивает Друг.
- Черт ее знает....
- И что ты собираешься делать?
- Гнать ее надо к черту. - Алик, как всегда, решителен в таких вопросах.
- Ну как ее прогонишь ночью? - благородно возражает Счастливчик. Неудобно!
- Да чего неудобно! Чокнутая она. Точно!
- Да, странная девушка, - соглашается Писатель, но чувствуется, что он не осуждает ее так безоговорочно, как все остальные.
- Хочешь, я ее выгоню, - предлагает Алик,
- Неудобно.
- Ты хочешь, чтобы она осталась у тебя?
- Нет.
- Тогда нужно где-нибудь ее устроить до завтра. А так пусть уматывает.
- А где устроить?
- У твоей тетки нельзя?
У Друга есть одинокая тетка, живущая в двухкомнатной квартире. Отрицать это бесполезно, но вести к ней ночевать какую то странную (а если бы даже не странную?) девушку ему совсем не хочется.
- Другого выхода нет, - опережает его Счастливчик. И Друг не может возразить. Он же всегда за справедливость и правду, а тут сослаться на них нет никакой возможности.
- Можно попытаться в гостиницу устроить, - предлагает Писатель.
- Без командировки не возьмут.
- Иди, иди, - подталкивает меня Счастливчик, - он согласен.
Друг молчит, значит, действительно не возражает.
Иду...
Когда открывается дверь, она тревожно вскидывает голову. Подхожу поближе.
- Уже поздно, - говорю очень мягко, с заботливыми интонациями, - тебе надо поспать. А утром поговорим.
Молча ждет продолжения. А сказать, собственно, нечего. Я повторяю:
- Уже двенадцатый час... Потом будет неудобно будить тетю. Она рано ложится.