тревожное ощущение по поводу грядущего рейда. Прислушавшись к себе, я так и не смог
выявить конкретную причину такой тревожности. Списав всё на недосып из-за беспокойного сна, я опустил ноги на пол и принялся обуваться, когда брезентовый полог привычно уже
приподнялся, и в проёме входа появилась знакомая фигура в камуфляжной форме.
- Полчаса назад с поверхности вернулись отряд сталкеров Полиса, - с ходу начал Илья. – В
общем, погода не самая подходящая, небо тучами затянуло, и вроде как дождь должен ливануть, но уж солнца-то точно нет, Слава Богу. Так что собирайся, другого момента может не
представиться.
Собирая в рюкзак необходимые вещи и облачаясь в сталкерский комбинезон, я размышлял.
Размышлял о том, есть ли у нас, жалких остатков когда-то могучего человечества, шанс. Шанс
когда0нибудь вернуться на поверхность, выйти из своих нор, не одевая для этого специальные
комбинезоны, не натягивая поверх лица противогазы или респираторы.
Как там сказал Илья? Слава Богу? А где этот Бог сейчас? Где был, когда весь мир, треща по
швам, разваливался на куски? Если он есть, почему не поможет своим творениям в критический
для них момент?
А с другой стороны, с какой стати?! Разве не люди виноваты в своей теперешней участи? Разве
не они собственными руками привели себя к такому печальному концу? Сказал же кто-то, что
апокалипсис – это зло, обернувшееся против себя самого. Так достойны ли мы помощи, заслужили ли шанс после всего, что натворили?
Но все ведь были такие… Большинство из нас хотели просто жить, радоваться каждому новому
дню, проведённому рядом с любимыми. И лишь единицы, возомнившие, что могут вершить
судьбы миллионов, были по-настоящему виновны в случившемся. Это из-за них наша жизнь
стала больше похожа на существование, из-за них мы вынуждены были забиться в свои
крысиные норы, спрятавшись от солнца, теперь вселявшего в нас ужас.
Никто из нас этого не заслужил… Ни матери с детьми, не успевшие вовремя добежать до убежищ, ни старики, навеки оставшиеся прикованными к своим постелям. Ни загнанные под землю отцы, матери, сыновья и дочери, потерявшие в одночасье родных и вынужденные жить с этим всю
оставшуюся жизнь. Ни Миша, мечтающий в подарок получить рисунок города, в который он вряд
ли когда-нибудь поднимется…
Так есть ли шанс?
- Ну что, готов? – Илья, увидев, что я почти собрался, двинулся к выходу из брезентового
жилища.
Кивнув, я закинул собранный рюкзак на плечо и вышел из палатки.
Пройдя по платформе в конец зала, мы подошли к гермозатвору, у которого нас ждали трое
сталкеров, смутно знакомых мне по предыдущим вылазкам. В последний раз проверив
снаряжение, мы приготовились к выходу. Скрипя на разные лады, открылся гермозатвор, и я
первым ступил на ступеньки ведущего вверх крайнего левого эскалатора.
- Удачи… - донёсся сзади голос Петровича.
Выход из наземного вестибюля станции смотрел в сторону Московского зоопарка, вход в который
находился через дорогу. Собственно, зоопарком его можно было назвать с большой натяжкой.
Теперь он больше напоминал непролазную лесную чащу. Когда0то там находился Большой
Пресненский пруд, превратившийся сейчас в болото или вовсе пересохший.
Но самой пугающей чертой этой жуткой территории была неестественная для таких мест
абсолютная тишина. Из чащи не доносилось ни единого звука. Лучше уж самое
душераздирающее рычание, чем эта замогильная тишина. Но это впечатление было обманчивым.
Не один раз от знакомых сталкеров я слышал истории о пропавших рядом с зоопарком людях.
Причём пару раз нашлись свидетели, видевшие, как утаскивали товарищей, но вразумительно
объяснить, что это были за твари, они не могли. С тех пор территорию зоопарка старались
обходить за несколько сотен метров, а сталкеры с окрестных станций не выходили на
поверхность меньше, чем по четверо. Гиблое это было место.
Стараясь не задерживаться, мы повернули направо, на восток. Представшая взгляду картина
завораживала: впереди, возвышаясь над превратившимся в безликие развалины городом, словно
маяк над крутыми скалами, в небо вздымалось неимоверных размеров здание. Оно имело тем
более мрачный вид, что всем своим обликом напоминало средневековый замок. Плывущие