ли предупреждение, то ли наоборот, сулил удачу. Но вот тумана метровец опасался: конца
дороги уже не было видно. Асфальт стал темно-серым и мокрым. Мелкий гравий тихо
похрустывал под ногами идущего. Вот и чугунная решетка, покрытая толстым слоем грязно-
бурой ржавчины. Кожаная, сильно потертая пятипалая перчатка коснулась одного из прутьев
решетки: вниз бесшумно полетели хлопья ржавчины, медленно размываемые дождем. На
холодные, безразличные окуляры капала вода. Прорезиненному костюму это было не страшно.
Вдалеке громыхнуло. По-особенному как-то, не так, как в прошлой жизни на поверхности.
Путник ступил за порог ограды и замер, прислушиваясь и заодно осматривая двор обычной
школы. Зияющие чернеющими провалами и остатками побелки окна, распахнутые настежь
входные двери, в которых виднеется поломанный деревянный стенд и, кажется, стул.
Покачивающиеся на ветру веревки от жалюзи, брызжущие от подоконников струи дождя. В
дверном проеме как будто что-то мелькнуло. Человек прищурился. Нет, вроде, показалось. Он
чуть расстегнул прорезиненную куртку и достал оттуда пистолет Токарева. Взвел его с видимым
усилием и медленно, смотря по сторонам как в то первое сентября, пошел ко входу.
Счастливые родители, море цветов, яркие воздушные шары, улыбки детей, шум, музыка из
колонок на крыльце, нарядные бантики и галстуки, украшенные окна и двери…вот учитель
читает речь. Потом маленькие мальчик с девочкой, уже первоклассники, читают стихи. И вот, наконец, первый в их жизни звонок - колокольчик, звенящий в абсолютной тишине. А потом гром
аплодисментов и улетающие в небо шары.
Подземный житель очнулся. Сердце снова заныло. Те воспоминания, в которые он сейчас
окунулся, были безжалостно разбиты открывшейся перед ним картиной прошедшей «войны без
людей»: вместо некоторых окон дыры, рухнувший балкон, когда-то висевший над крыльцом, лежащие мокрые куски бетона с отколовшегося бордюра на крыше, трещины по стенам и
колоннам, и разбитый, неровный и бугристый асфальт школьного двора, покрытый чуть
пробивающимися из под него маленькими ростками темно-зеленой травы. Приспособившейся к
новому миру растительности. Это знак человеку, что выживать и бороться всё таки нужно, или
просто природные фокусы?
Фигура неспешно пересекла двор, политая дождем. Метровец, постояв на крыльце, оглянулся.
Снова толпа, все хлопают. Солнце заливает двор золотисто-рыжим светом, многократно
отражаясь от зеркальных цветочных букетов. Первоклашки, довольно морщащиеся от света, затихли. Какой-то мальчик с выражением, немного картавя, читает стих про осень и школу. На
глазах выступили слезы – это ведь он сам, в детстве. Вон, из толпы, справа, машет ему мать.
Отец стоит с фотоаппаратом и снимает своего сына.
- Папа… - прошептал человек. Громыхнуло еще раз. Всё исчезло, оголив пустой и ставший вдруг
неуютным двор, уродливо искаженный ядерной войной. Мужчина сглотнул ком в горле и вошел в
школу. Неожиданно раздался приветливый голос, отражавшийся в голове эхом, с ноткой упрека:
- Ну, здравствуй, Аркадий. Ты сегодня вовремя, давай, беги, звонок скоро. -
Метровец отшатнулся и посмотрел туда, откуда говорили. Когда-то на этом месте стоял стол, за
которым сидела вахтерша, следившая за опозданиями и ведением тетрадей посещения. Сейчас
же напротив входа груда деревяшек и щепок, вкупе с разбитым монитором для наружных камер
наблюдения. Вот бы посмотреть, что они записали в момент Катастрофы… Но надо идти. Сейчас, только сердце успокоится. Аркадий оглядел длинный коридор, ведущий направо и налево.
Керамическая плитка серого цвета потемнела и раскололась почти везде. Обилие осыпавшейся
штукатурки белой пудрой накрыло пол и, отчасти, стены. Шкаф с кубками школы. Стекло
разбито, а сам он цел! Невероятно. Только призы некоторые разбиты на полу и грамот многих
нет. Двери в столовую раскрыты. Надо бы зайти туда. Вестибюль школы больше напоминал
покрытый бетонным крошевом блокадное убежище, в которое попала бомба. Метровец со
скрипом прикрыл, как смог, входные двери, оставив крупную щель на случай чего. Резкая и
грубая трель школьного звонка. Вот он, Аркаша, бежит в столовую с новыми друзьями. Кто-то
кидает рюкзак в одноклассника; вот мальчишка дернул за косу девочку с большим синим бантом
на голове. Как всё было беззаботно, радостно. Не как сейчас, когда дети в зачастую рваной
одежде бегают по станционным платформам между костров и играют использованными гильзами, держа в качестве домашних питомцев тоннельных крыс.
Внезапно в конце коридора что-то громко хрустнуло, резанув слух. Аркадий приготовил