Блюхер.
Молчанов щелкнул пальцами, еще ниже нагнул голову; парламентер увидел старческие голубенькие жилки у него на шее и решил про себя: «Если сейчас начнет доставать наган – перегрызу, собаке, шею».
– Неплохо написано, – пожевав белыми тонкими губами, сказал Молчанов. – Да вы присаживайтесь, пожалуйста.
– Что? – растерялся парламентер Уткин.
– Присаживайтесь, говорю, присаживайтесь.
– Постоим.
Молчанов близко подошел к парламентеру и уставился ему в лицо своими серыми спокойными глазами. Он внимательно осматривал его гладкий лоб, жиденькие брови, маленькие глаза, запавшие щеки, рот, острый, выпирающий подбородок с детской ямочкой.
– Вы родом со Смоленщины? – спросил Молчанов.
– С Могилевщины.
– Белорус?
– Русский.
– Давно оттуда?
– Давно.
– Перебросили с войсками?
– Нет, я здесь был на каторге.
– Политический?
– Да.
– Давно в партии?
– Десять лет.
– А самому сколько?
– Двадцать восемь.
– Чин?
– У нас чинов нет... Поставлен командовать полком.
– За десять лет службы.
– Я служу только пять лет.
– Вы не поняли. Я имею в виду партийную службу.
– Партии не служат.
– Экой ты тщательный в формулировках. Не изволите ли чайку?
– Мне бы лучше ответ получить.
– Ах, да, да, конечно... Но, видите ли, мы ведь не прежние генералы в прежней царской армии. Мы живем на демократических началах. Я обязан, прежде чем дать ответ, посоветоваться со своими коллегами, с моими друзьями-солдатами.
– А чего советоваться-то? Мы у вас не пушку просим. Сами вы как настроены?
– Оптимистично, – улыбнулся Молчанов. – А вы?
– Тоже.
– Вы, когда читали этот документ, очень нервничали. По-видимому, ждали, что я прикажу вас немедленно расстрелять, не так ли?
– Всяко может статься.
– А вы бы разве могли убить парламентера?
– Нет.
– А зачем так плохо думали обо мне?
– Я об вас не плохо думал, – улыбнулся парламентер, – я об вас с перспективой думал.
– Ну, что ж, – сказал Молчанов. – Мило. Я скажу моим людям, что командиры у красных отнюдь не вандалы и не изуверы, а вполне приятные молодые люди.
– Это вы к тому, чтоб я нашим сказал хорошо про вас, господин генерал?
– Война не торговля, принцип баш на баш тут не годится, – сухо заметил Молчанов.
– Я врать не буду. Я честно все скажу.
– О, это великая жертва – сказать честно про белого пса, наемника японского капитала, губителя русского народа, на костлявых руках которого кровь тысяч замученных женщин и детей. Надеюсь, вы заметили сходство между портретом, написанным у вас, и мной, так сказать, оригиналом?
– Художники – народ особый, – вон есть и такие, которые пишут про нас – «кровавые красные псы, опьянев от русской крови, истоптали матушку-Россию, осквернили могилы отцов и продали нашу страдалицу-родину еврейскому интернационалу».
– А что, разве это неправда? – не сдержавшись, воскликнул Молчанов.
– Да не совсем вроде бы я похож на портрет, написанный вами.
– Не я написал этот портрет, а история!
– В таком случае она его и закрасит, история-то...