— … и вот так эта ничтожная девица и оказалась в этом паланкине, — поясняет Соя Тай, сидя на облучке телеги и болтая ногами в воздухе. На душе было неожиданно легко и приятно. Непонятно почему, ведь строго говоря происшествие на дороге было и трагедией, и преступлением одновременно, пострадали стражники дома Вон Ми, пусть она со стражниками и не была знакома, но у этих людей наверняка были жены и дети, может родители, братья и сестры. А этот вот бугай, легко идущий рядом с телегой — убил их взмахами своего лезвия Ущербной Луны, раз, два и все. Только тела в пыли лежат. Но Сяо Тай давно поняла, что мораль этого мира была предельно проста и большинство таких вот смертей в новой реальности не были поводом для чего-то более значительного, чем простое перечисление, ну там типа «и вышел Яростный Кабан Братства, Чжан Хэй вперед и взмахнул своей Ущербной Луной с восемью кольцами на массивном обухе и повалились наземь пятеро стражников… или шестеро?».
А еще где-то в глубине души она была рада тому факту, что ей не придется переступать порог цитадели клана Лазурного Феникса и активировать Бомбу Ци… не то, чтобы она собиралась это делать, но обстоятельства могли и заставить. Растянули бы на дыбе вместе с Минмин, стали бы жилы тянуть или свежевать, что там наследничек у Фениксов любит со своими женушками делать… и пришлось бы.
Сейчас же… она покосилась на идущего вровень с телегой великана Чжан Хэя, он шагал легко и споро, словно заведенный механизм, на его плече удобно устроилась массивная алебарда, лишь кольца на обухе позвякивали в такт шагам.
— Ты смотри, что творится! — возмущается великан Чжан Хэй и хлопает своей толстой ладонью, больше всего похожей на мясной стейк в четыре пальца толщиной, по своему же бедру: — этот негодяй Вон Ми Баошу просто купил девочку с улицы за долги, чтобы отдать на растерзание этому ублюдку Фениксу-младшему! Теперь понятно, почему ты нас так встретила! Кому охота в твердыню Фэнхуань попасть!
— Вы знаете наследника Сянь Фэнхуана? — подбирает юбки и наклоняется вперед Сяо Тай, ей интересно. Где разбойники Братства Справедливости горы Тянь-Ша и где высокий клан Лазурных Фениксов, входящий в Императорский Реестр Ста Знатных Семей? Расстояние от земли до бога, что плотник супротив столяра. Ан, поди ж ты, даже в горных ущельях знают про наследника Фениксов, правду говорят, что дурная слава бежит впереди человека, не ведая усталости и не меняя лошадей.
— Этот сын шакала и черепахи! — тут же взревел Чжан Хэй и ловко перехватил алебарду, сбросив ее с плеча, лезвие Ущербной Луны описало идеальный полукруг, разрезая воздух и практически размазавшись в пространстве из-за скорости движения: — клянусь, когда я встречу этого ублюдка, я оторву ему яйца, зажарю в кунжутном масле и заставлю их съесть! А потом сделаю из его головы мишень для ударов моей алебарды!
— В Братстве вот уже две сотни собралось людей из бывших крестьян и слуг с земель, подвластных Лазурным Фениксам. — поясняет идущий рядом с Чжан Хэем худощавый мужчина в синем шелковом халате и с прямым мечом цзянь на поясе. Больше всего этот мужчина похож не на разбойника или воина, а на какого-нибудь чиновника средней руки или писца, тем более что поясе у него кроме меча — висел и письменный набор — походная чернильница и перо в футляре.
— Прошу прощения, эта ничтожная не запомнила вашего имени, уважаемый, — говорит Сяо Тай, обращаясь к этому мужчине в синем шелковом халате. Он привлекал взгляд, в первую очередь своим видом. Общий вид разбойников Братства вызвал бы коллективный инфаркт у жюри программы «Модный Приговор Средневековой Хань», буквально кто во что горазд, Сяо Тай могла бы поклясться, что видела парочку ребят одетых в звериные шкуры, словно неандертальцы прямиком с иллюстрации из ученика Древнего Мира, видела кого-то с металлическим шлемом на голове и голым торсом, покрытым татуировками, видела кого-то в грязной одежде с отрезанными рукавами… и только этот вот мужчина был одет безупречно. Синий, шелковый халат, вышитый золотом, из-под него торчат носики черных, также вышитых золотом сапожек, широкий пояс с мечом и чернильницей, головой убор, подобный тому, что носят высокие чиновники и конечно же — сычуаньский веер в руке. Такой человек как в своей тарелке чувствовал бы себя среди чиновников муниципалитета Чаньюэня, среди инспекторов-евнухов Императорского Двора, на приеме у знатной семьи, но никак не среди толпы полуодетых головорезов. А мелочей в жизни не бывает, не бывает мелочей в одежде и поведении, то, как человек себя позиционирует — очень важно. Этот человек словно намерено отгораживается от окружающих его людей, одним своим видом показывая «я не такой как вы, и я могу позволить себе так выглядеть». В коллективе подобном этому, чтобы вот так выделяться — нужно иметь силу. Да, он не такой грозный и сильный, как Чжан Хэй, Яростный Кабан Братства Справедливости Горы Тян-Ша, но он может себе позволить выглядеть иначе и вести себя иначе чем тот. Как минимум он не уступает в авторитете Яростному Кабану Чжан, а то и превосходит его, будучи серым кардиналом и умело направляя ярость громилы туда, куда ему выгодно. Значит — авторитетный, умный, сильный. В отличие от Чжан Хэя, этот не будет принимать решения импульсивно, он хладнокровен и умен. И Сяо Тай должна показать ему, что она — не враг. Союзник. Друг.
— Этот скромный ученый носит имя Лу Чжи-шэнь. — отвечает худощавый мужчина и Сяо Тай некоторое время ждет, что он продолжит титулование, ведь у каждого маломальского прыщика тут есть титулы и гуань, вот например тот же Чжан Хэй не просто Чжан Хэй, а Чжан Хэй, Яростный Кабан Братства Справедливости и Старший Третий Брат. Однако Лу Чжи-шэнь молчит и Сяо Тай прикидывает, что в имени. Чжи-шэнь означает «познавший глубину», пусть роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет, однако тут люди зачастую выбирают себе имена сами, особенно когда постригаются в монахи или становятся на путь разбоя. Значит Познавший Глубину — сам назвал себя именно так. Интересно. Еще раз подтверждает ее мысли по поводу этого худощавого в синем халате.
— Младшая Сестра Тай! — гремит Чжан Хэй и хлопает ладонью по плечу худощавого, от чего того заметно перекашивает: — этот красавец и книжный червь — мой близкий друг и советник! Он заклинатель-культиватор пятого уровня и в состоянии излучать Золотистую Ци через мочки ушей и полуоткрытый рот! Ты не гляди, что он дохлый на вид, в бою этот доходяга сотни крепких бойцов стоит!
— Хотелось бы напомнить уважаемому Чжан Хэю, что статус этой без сомнения благородной госпожи все еще неясен. Она может быть вражеским шпионом. — замечает Лу Чжи-шэнь, тут же переставая нравится этой Сяо Тай. Тоже мне умник, думает она, всю малину мне хочет испортить, только мы с Чжан Хэем общий язык нашли, уже вместе решили яйца наследнику Фениксов оторвать, а он тут со своими аналитическими раскладками. Тц. Мозги ему вскипятить?
— Вражеский шпион? Что за глупости! — фыркает Чжан Хэй, фыркает словно огромный кабан, видать недаром и кличку заслужил такую. Сяо Тай благодарно смотрит на него, думая, что вот такие мужики — лучшие. Лишних вопросов не задает, видит барышню в опасности — спасает, все как положено. Просто его нужно правильно направлять, так сказать, нацелить в сторону вероятного противника, объяснить кто тут дракон, а кто принцесса, а уж дальше все как по маслу — возьмет он свою огромную и тяжелую алебарду и пойдет наносить добро и причинять справедливость, а кто чей — на том свете разберутся. Классный мужик. Не то, что всякие… слишком умные.
— Сейчас! — говорит Чжан Хэй и поворачивает свою огромную, лобастую и волосатую голову к Сяо Тай: — Сестрица Тай, скажи-ка мне, ты случайно не вражеский шпион?
— Что за глупости, Старший Третий Брат Чжан! — она возмущается от самой постановки вопроса: — нет, конечно!
— Вот. — Чжан Хэй поворачивается обратно к своему советнику: — ты слышал? Она не шпион. — Сяо Тай видит, что Лу Чжи-шэнь с трудом удерживается от того, чтобы не шлепнуть себя ладонью по лицу с размаху, с трудом удерживается от короткой лекции на тему «да какой же шпион признается, что он — шпион!», стискивает зубы и бормочет что-то вроде «ну, конечно».
— Старший Брат Лу! — говорит она, привлекая его внимание. Нельзя оставить его за бортом, удовлетворившись хорошим отношением с Чжан Хэем, умный советник во врагах ей не нужен. Ночная кукушка дневную перекукует, а этот Лу Чжи-шэнь тут довольно давно и пользуется доверием, несмотря на такую стилистическую разницу между ними. Нельзя сейчас позволить Чжан Хэю на нем оттоптаться.
— Старший Брат Лу совершенно прав. — говорит она: — то, что я утверждаю, что я не шпион — еще не означает что я не шпион. Таких как я надлежит сперва проверить, насколько я говорю правду, действительно ли все было как я утверждаю, собрать сведения и допросить. А до тех пор не следует доверять мне жизненно важных секретов Братства, Старший Третий Брат Чжан.
— Какие еще жизненно важные секреты Братства? — фыркает Чжан Хэй: — то, что этот доходяга опасный боец? Да про это вся округа знает. Правда со мной он все равно не сравнится, так что самые важные сведения тут — это сведения обо мне, Яростном Кабане Чжан!
— Ну так Старший Третий Брат и про себя рассказывает, — замечает Сяо Тай, продолжая болтать ногами в воздухе: — а это уже излишние сведения. Старший Брат Лу прав.
— Ну заладила, Лу прав, Лу то, Лу се… — морщится Чжан Хэй, перекидывая алебарду с плеча на плечо: — совсем как Старший Брат Гуан, тот тоже всегда с этим Лу носится. Как будто я ребенок малый, честное слово. Эй, Лу!
— Старший Третий Брат Чжан?
— Ты задавака и выскочка. Повтори-ка. — подбоченивается Чжан Хэй. Лу Чжи-шэнь устало вздыхает и потирает переносицу.
— Я задавака и выскочка, Старший Третий Брат Чжан, — говорит он монотонным голосом и с деревянным лицом, ни мускул не дрогнул. Сяо Тай решает не лезть в эти отношения, не ее это дело, видно, что много чего накручено, этот Ли Чжи-шэнь не считает Чжан Хэя умным и последовательным лидером, едва ли не открыто выражает сомнения и даже порой саботирует его решения. В свою очередь Чжан Хэй считает Ли Чжи-шэня заучкой и книжным червем, не ставит его мнение в грош и порой поступает прямо противоположно его советам. Ясно, что в одну телегу впрячь неможно коня и трепетную лань, а если и можно, то только путем насилия над природой. И так же совершенно ясно, что это вот насилие учинил кто-то из начальников, стоящих над Чжан Хэем, ни от кого другого он такого бы не потерпел. С учетом характера Старшего Третьего Брата, приказать ему терпеть советника с чернильницей на боку мог только Первый Брат, кто бы он ни был. Но влезать сейчас с советами или указаниями или даже с простым «не ссорьтесь мальчики» — будет явной ошибкой. Чжан Хэй не потерпит покушения на его авторитет, а Ли Чжи-шэнь — не простит то, что она стала свидетельницей его унижения. Лучшая политика сейчас — сделать вид что ничего не слышала и не видела. Черт. Лучше всего сменить тему и предложить обсуждение важного вопроса, такого, который бы замял все предыдущее.
— У меня есть догадка насчет золота, которое вы ожидали увидеть в паланкине, — говорит она, привлекая всеобщее внимание: — есть силы, которым никак нельзя допустить чтобы я вошла в цитадель Фениксов как невеста наследника. По разным причинам. — она не собирается рассказывать про заклинание «Вспышки Десяти Тысяч Солнц», причины каждый может придумать себе сам, тут за поводами дело не встанет, все параноики и схематозники.
— Эти люди скорей всего и передали вам сведения о том, что в паланкине вместо невесты перевозят золото, чтобы скрыть его. Они рассчитывали на то, что не найдя искомого и будучи разочарованными — вы убьете меня. Только благодаря тому, что Старший Третий Брат Чжан умеет сперва увидеть, а уже потом — ударить, только потому я все еще жива, а их планы не удались. — продолжает она, ставя Чжан Хэя с его разбойниками и ее с Минмин — на одну доску. И вы и мы обмануты одной стороной, это уже сближает нас, верно? Кроме того, эта сторона хотела смерти этой Сяо Тай, значит, чтобы насолить этим обманщикам — следует сделать что-то противоположное не идти у них на поводу. Как минимум оставить Сяо Тай жить. А там разберемся. У нас общий враг. А это значит, что мы союзники — такой посыл звучит в ее словах.
— Кто бы не стоял за этим обманом — поплатится, как только я доберусь до него! — трясет алебардой Чжан Хэй: — я снесу ему голову с плеч! Или разрублю пополам, сверху и донизу! Или лучше снизу доверху? Сделаю и так, и эдак, чего голову ломать! В смысле — да, сломаю ему голову, хе, хе. — усмехается он, довольный своей шуткой.
— Люди устали, Третий Брат. — говорит советник, оглянувшись: — мы отошли довольно далеко от дорожного тракта, здесь можно остановится на ночь.
— Подай команду, — небрежно отмахивается от него Чжан Хэй: — пусть разведут костер и поставят палатки.
— Цунмин. — кивает советник и ускоряет шаг. Повышает голос, раздавая указания. Разбойники Братства на удивление шустро принимаются за дело, телега останавливается, кто-то начинает устанавливать палатки, больше похожие на шатры, кто-то разводить огонь, Сяо Тай приметила что Ли Чжи-шэнь позаботился и о том, чтобы выставить караульных. Несколько человек были отправлены к небольшой речушке, которая протекала рядом — набрать воды в меха. Она спрыгнула с телеги — размять ноги и оглядеться. Рядом с ней тут же появилась Минмин, которая не подавала виду что ей больно и держала голову высоко, надменно поглядывая на разбойников, дескать вы все тут голоногие парии, а я — личная служанка девушки из благородной семьи. Как и положено у местных, вот совсем реальности не понимает, подумала Сяо Тай, наше положение тут пока очень и очень шаткое, от обращения «Младшая Сестра Тай» и до «а давайте зарубим ее вместе со служанкой» — один шаг. Нельзя сейчас атмосферу накалять.
Тем временем разбойники развели костер и даже притащили откуда-то свиную тушу, надели ее на какой-то вертел, явно сделанный из копья стражников дом Вон Ми — и принялись обжаривать ее. Над поляной повис запах жаренного мяса, вызывая слюноотделение у Сяо Тай, которая весь день маковой росинки во рту не держала. Она критически осмотрела подгорающую на костре тушу и покачала головой. Есть два способа готовить мясо на вертеле. Это сделать огонь поменьше и постоянно вращать вертел с тем, чтобы мясо прожаривалось постепенно, от жара, идущего снаружи. Но это очень долго. Такая вот туша будет готовится полночи, если не дольше. Судя по всему, разбойники не собирались ждать так долго, они просто будут отрезать от туши уже прожарившиеся куски и тут же их есть. То есть вот только зарумянится и начнут ножами отрезать и в рот отправлять. Несмотря на терзающий ее голод, Сяо Тай не могла себе позволить толкаться среди разбойников с ножом, отрезая куски от туши над костром. Noblesse oblige — положение обязывает. Назвалась леди из благородной семьи, уж будь добра соответствовать. Нельзя ей локтями там толкаться и капающий жир с губ вытирать локтем. Не поймут-с.
Но есть хотелось очень сильно. Что же… она повернулась к Минмин.
— Минми, тащи свой котелок, — сказала она: — будем сами готовить, на своем костре.
— Цунмин, госпожа! — Минмин тут же исчезает, а Сяо Тай отыскивает себе место для готовки. Вот тут будет неплохо, думает она, тут и плоский камень как будто специально для очага, тут и поваленный ствол дерева, на нем нарезать можно. Развязывает пояс свадебного платья и подвязывает себе рукава. Распускает свадебную прическу и убирает волосы в тугой хвостик на затылке. Теперь можно и работать. Здоровяк Чжан Хэй уже вовсю горланит у костра с вертелом и свиной тушей, он пьет из большого кувшина рисовую водку и выглядит вполне удовлетворенным собой и окружающим миром. Некоторым людям удивительно мало нужно для счастья. Она оглядывается по сторонам и примечает что один из разбойников не сводит с нее глаз. Все-таки этот Ли Чжи-шэнь не зря хлеб ест, думает она, приставил соглядатая, все верно. Чжан Хэй в жизни бы не додумался, наелся бы мяса от пуза, напился рисовой водки и спать бы завалился, нет, все правильно сделал неведомый Первый Брат, приставив к этому Яростному Кабану такую змеюку в шелковом халате и с чернильницей на поясе.
Она выпрямляется и подманивает соглядатая пальцем. Тот колеблется, но все же приближается.
— Послушай, уважаемый, — говорит она ему: — раз уж все равно за мной приглядываешь, помоги с ужином. Мне нужно немного сырого мяса от этой туши, желательно воот отсюда. — она показывает на себе и глаза у соглядатая становятся круглыми. Она качает головой, снова впросак попала с местным социальным кодом, на себе нельзя показывать, примета дурная.
— В общем оттуда примерно, — машет она рукой в сторону костра с вертелом и тушей: — и если кувшинчик рисовой водки достанешь, то вообще здорово будет. Сходи, будь другом, а я тебя тут подожду. А потом вместе пойдем по краю поляны, я тут где-то дикий лук видела… ах, да и водички принеси… а я пока огонь разведу. Хорошо?
— Ээ… Старшая Сестра Тай, — обращается к ней разбойник и она — удовлетворенно кивает головой. О, да! Если Чжан Хэй зовет ее Младшей Сестрой, но разговаривает с ней на равных, то для этих вот головорезов она — Старшая Сестра. Иерархия в головах у местных выстраивается автоматически, вот что здорово.
— Ли Да Гы (Старший Брат) велел за вами присматривать. — продолжает тот: — а если я за мясом пойду…
— Я с тобой пойду — до костра. — отвечает она, решив не испытывать лояльность разбойника: — и ты всегда меня видеть будешь. Но мне нужно это мясо, ужин приготовить. А то я с голоду тут помру. Ты же не хочешь, чтобы я с голоду померла, и Третий Брат решил, что это ты в этом виноват?
— Цунмин! — вытягивается разбойник, словно солдат перед полководцем: — никак не хочу!
— Ну вот и хорошо… — говорит Сяо Тай.
Через некоторое время, наполненное приятными хлопотами по поиску ингредиентов, определению блюда, которое можно приготовить из имеющихся в наличии, нарезке их на правильные кусочки и торжественной постановке на огонь приданного Минмин — старинного бронзового котелка, — она сидела на корточках у костра и помешивала содержимое веточкой.
— В дикой природе так не годится, — выговаривала она Минмин: — не всякая веточка годится. Вот ты притащила веточки азалии, а у нее при нагреве сок ядовитый выделяется. Не то, чтобы померли мы тут, концентрация невысока, но вот животом бы потом маялись. Так охота ветку сорвать — ищи сухие.
— Поняла, — опустила голову Минмин: — не знала я. Откуда мне знать, у меня семья городская. А… что это у вас готовиться? Как это называется?
— Что можно было из имеющихся ингредиентов приготовить, да еще так, чтобы не только нам хватило. Вон, соглядатай тоже голодными глазами зыркает. — говорит Сяо Тай, кивая на сидящего рядом разбойника. Тот делает вид что не слышал, принюхивается к запаху из котелка Минмин.
— Это будет каша. Каша, это тебе не хухры мухры, каша — это великое дело, — добавляет она, помешивая содержимое котелка: — В русской кухне каши издавна делились по консистенции на три основных вида — жиденькие кашки, размазни, или вязкие каши и крутые, рассыпчатые Каждый из перечисленных видов отличается количеством жидкости, в которой варится каша… эх, не понимаете вы ничего в каше. Хорошая каша — она же сытнее чем обычное второе блюдо, сытнее, лучше переваривается и для желудка полезно. А что без рецепта, так Вильям Похлебкин учил не рассчитывать на рецепты, а использовать знания о принципах готовки каждого из составляющих, тогда можно самому блюда изобретать.
— Чего? — делает круглые глаза Минмин.
— Я говорю, кулинарная обработка — дело не простое, а сложное, капризное, требующее в ряде случаев огромной квалификации, имеющее свои законы. И цель ее не только в том, чтобы положить в блюдо побольше «полезного», будь то калории жиров, витаминов или протеинов, а и в том, чтобы блюдо, обед и весь суточный рацион состояли из разнообразных пищевых продуктов, чтобы месячное и годовое меню не приедалось, чтобы пища была всегда вкусной и вызывала аппетит сама по себе независимо от состава. Отсюда понятно, что кулинар — центральная фигура в приготовлении пищи, в ее значении для нас. — назидательно поднимает палец вверх Сяо Тай: — а ты у нас только то, что тебе показали умеешь готовить. Настоящий повар умеет обходиться тем, что есть и … ай! — она обжигается о край котелка и поспешно дует на пальцы: — готово. Нам бы еще ложки…
— Старшая Сестра Тай? — к ним подсаживается «соглядатай» и протягивает две плоские деревяшки с углублениями: — вот, я пока сидел, ложки вырезал.
— Вот и молодец. — кивает Сяо Тай: — садись к костру, ты у нас с ложками, Минмин с котелком, а я с готовкой.
— А я с выпивкой! — из темноты появляется грузная фигура Чжан Хэя: — примете еще одного едока? Уж больно вкусно у вас пахнет!
— Спасибо, матушка, — складывает ладони в молитве предкам Минмин: — все ты знала!