Ксения провозилась над Ариной целый час. Для обеих женщин были созданы все удобные условия. Автобус остановили. Под больную положили побольше подушек. Ну и не мешали ещё вдобавок.
Медсестра, раньше не имевшая дел с беременными, заглядывала в медицинский справочник. После прочтения нужного отрывка, она спешила склониться над Ариной, ощупать её, посмотреть на конечности, померять давление. Под конец, Ксения даже зачем-то вскипятила Аринину мочу. От этого пришлось проветривать салон.
И вот после часа чтения, возни и беготни, Ксения собрала всех подле стола и заговорила:
— У Арины подскочило давление. Ноги распухли. В моче обнаружилось большое содержание белка.
— И… что это значит? — Спросил Вадим дрожащим голосом. Он просидел на одном месте весь этот час. Весь. Беспрерывно наблюдая за Ариной.
— Это значит гнидушка ты моя, что у твоей жены трудности с беременностью. И при чём серьёзные.
— Насколько? — Васильев не обращал внимания на оскорбления медички. — Это… Это из-з-за меня?
— Настолько серьёзные, что без лекарств, через какое-то время и мать, и ребёнок могут умереть. А что касается твоей причастности… Твоя выходка заставила кровеносное давление Арины не слабо так подскочить. Вот она и слегла. Но это лишь один твой грешок. Самый маленький если быть до конца честной. Самое хреновое, что ты за женой не следил. Правда я не понимаю, почему она сама ничего не сказала, но ответственность на тебе не меньшая. Ты обязан был больше интересоваться её здоровьем.
— Я спрашивал, когда мог. Она молчала. Да и мы с ней, то вдрызг разругаемся, а то я на вылазке.
— В общем, вы оба дураки.
— Да и ты не лучше медсестричка блять. — Озлобился на Ксению Вадим. — Ты же сама только недавно всех в жопу слала. Может Арина и сказала бы тебе чего, но ты нас матюгами крыла. Тебе напомнить, что ты нам говорила?
— Нет… — Сказала Ксения и заткнулась. Не посмела спорить. Да, она тоже виновата.
— А что конкретно привело к болезни? — Спросил Борис Климентьевич, таким образом, попытавшись остановить спор.
— Из-за плохого питания, стресса, да от чего угодно. Условия жизни у нас здесь не сахар. Арина то недоедала, то ела какую-нибудь дрянь, то сильно нагружала организм.
— Как это ле-чить? — Задал вопрос Алес.
— Лекарствами специальными. Я ещё не узнала какими. Да и где их взять в таком кошмаре?
— Мы едем к Ижевску. Там должны быть больницы и роддомы. — Подумав, сказал Рустам.
— Я вспомнила. — Резко сказала Ксеня. — В Ижевске, была большая больница. Не помню, как она называлась, но это был целый комплекс с кучей зданий. В таком месте нужные лекарства точно будут.
— Ну вот, — обрадовался Борис Климентьевич, — цель есть. Теперь бы только узнать, какие лекарства необходимы и где точно это место стоит.
— Названия я найду. У меня целый ворох справочников. Прям щас искать начну. — Ксения встала и пошла к коробке с её коллекцией медицинских книжек.
— А я тогда за баранку. — Рустам пошагал на своё место.
— Вадим. — Обратился к Васильеву Марк.
— А? — Вадим очухался. Он не понимал, слышал ли он что они только что обсуждали, или нет. Его мутило, голова кругом шла.
— Ты это, не волнуйся. Всё не так плохо. Лекарство мы найдём. Самое главное, не теряй себя. Ты нам и ей очень нужен.
Вадим не смог ничего ответить. Совсем куда-то силы подевались. Он опустил голову и погрузился в свои мысли.
Как они встретились? Случайно. Их история не отличалась особой романтичностью. Просто Вадим пришёл с дружками выпить за победу в соревнованиях.
Каким же героем тогда Васильев себя чувствовал. Ходил всё с высоко поднятой головой, вёл себя дерзко, словно мальчишка.
Он подошёл с друганами к барной стойке клуба, названия которого ему уже не вспомнить и закал всей компашке рюмок водки.
Выпив, они начали стрелять взглядами во все стороны, надеясь, что вдруг в кого подходящего попадут. С задницей чтоб и сиськами. Ничего другого они тогда искать не могли с кровью разгорячённой алкоголем.
Один друг отошёл. Второй отошёл. Нашли кого-то. Ну и Вадим нашёл.
Арина тогда была в чёрном платье коротком до неприличия, еле-еле прикрывающем ягодицы и обтягивающем их.
Вадима к ещё незнакомой тогда девушке без имени, сразу притянуло. Он железной стружкой в тот момент стал, а она магнитом, как бы банально это не звучало.
Первыми, Вадима заметили Аринины подружки. Они указали на Васильева, хихикнули.
Арина повернулась в Вадикину сторону. От того пахло спиртом, глаза блестели, лицо расплывалось в дурацкой улыбке.
Вадим без слов дал Арине какую-то выпивку. Коктейль прошедшийся по его кошельку, как моль по шубе. Но это стоило того.
Эффект от поступка был. Лучезарная улыбка.
За вечер и ночь они познакомились, потанцевали, обменялись номерами и даже как-то оказались в одной постели. Как последнее случилось, оба уже не помнили, но проснувшись утром вместе не смутились, а продолжили знакомство.
М-да, Вадим тогда был в ударе. Он пёр к мечтам покруче любого локомотива, сносил преграды, на проблемы смотрел с улыбкой, как на то, что ему без труда удастся преодолеть.
А где он сейчас?
На грани. Улитке ползущей по лезвию ножа и то лучше.
Вадим сидел сейчас у изголовья кровати жены, и притронуться к ней, не смел, как и сказать ей хоть слово. Арина вздрагивала, стоило ему только дёрнуться. Взгляд её, всегда был обращён в стенку, или в веки. Она не могла посмотреть на человека, которого недавно любила. Только не теперь, после его поступка и слов. И пускай вокруг твориться апокалипсис, она не подарит ему взгляда, улыбки и в особенности, прощения.
Ближе к полуночи, Ксения выгнала Вадима спать на свою кровать, а сама осталась с Ариной.
Васильев сопротивлялся, стоял скалой, однако, как увидел, что его голос вызывает у Арины слёзы, отступил.
На следующий день, они прибыли в Ижевск.
***
В южной части на город как будто обрушился гнев божий. Всё везде было чёрное, выжженное огнём с небес. Но нет, не бог это сделал. Это люди пытались остановить всемирный потоп, волну из зелени.
Пытались не долго. Запал пропал, силы кончились, а может всё, что могли сбросить на это, уже сбросили. Может и так. Но была и ещё одна причина, почему борьба могла не продолжаться — все просто сдохли. И доказательства этому были.
На улицах валялись трупы, стояли машины, перекрывающие дороги. Очередная провалившаяся эвакуация.
Люди, загнанные в угол, валялись кучками и поодиночке, почти догнившие. Жалкие баррикады снесены, любое сопротивление сожрано и переварено.
Всё как везде. Привычный ад, ничего примечательного. Да и вообще плевать на него. Вадиму сейчас не было дела до него.
Алес и Марк разыскали в поваленном на бок киоске карту города. На ней быстро нашлась так нужная больница. Как назло, она стояла в северной части города. Это означало, что до неё придётся добираться через разрушенные и заросшие зеленью улицы.
Автобус крайне медленно пробирался до цели, трясясь и скрепя. Местами дороги и тротуары превратились в непроходимые джунгли, или пруды, в водах которых колёса «Вояжа» скрывались почти полностью.
Стальная махина часто останавливалась, чтобы Рустам смог осмотреться и подумать, выбрать лучший маршрут. Порой такие остановки затягивались по разным причинам. В месиве из бетонных обломков и зарослей было трудно разыскать хороший путь, да и то, что зоркий глаз водителя иногда находил, совсем не походило на обустроенное шоссе. И оттого один разок перед продолжением пути, жильцы автобуса сперва обустроили проезд, навалили поверх болотистого скопления грязи брёвна.
Но это были не все трудности, с которыми встречались люди. Они, разумеется, являлись не единственными живыми существами в городе. Из обвалившихся, покосившихся построек, выглядывали такие твари, что от них хотелось немедленно отвести взор.
Люди, спрятанные за бронёй, боялись нападать на монстров первыми. Стрельба начинала громыхать, исключительно, когда те нападали первыми.
Особенно тяжёлый бой случился у потрясающего вида собора с множеством золотых куполов и рыжими стенами. Святое место с недавних пор служило прибежищем полусотне голодных чудищ. Большая часть из них понеслась на автобус, стоило только тому приблизиться слишком близко.
Металлические бока «Вояжа» изрядно исцарапали и оплевали едкой дрянью, шипящей, но не способной прожечь броню.
Дальше всё шло легче. Автобус помаленечку приближался к цели, проезжая улочку за улочкой.
Вадим, Алес и Стёпа готовились к выходу, облачались во вновь улучшенные комбинезоны. Старик сделал для них ещё немного брони из кожи, мелких железок и кольчуги, подбавил чутка резины в конструкцию костюмов. Снаряжение пожарных уже почти не угадывалось в них. Теперь они больше походили на облачения героев из древних сказаний, или фэнтезийных историй. Если бы не кустарность, грубость этого всего, то можно было представлять себя воином добра, идущим на защиту света и справедливости. Но, это лишь металлолом, надетый поверх помятых, заштопанных костюмов пожарных. Да и происходящее в мире не походит на добрую сказку о борьбе добра против зла.
Автобус остановился. Собирающаяся тройка не обратила на это внимания. «Вояж» за последние полчаса раза четыре вставал.
— Ребят, идите сюда. — Позвал их Рустам.
Группа пошла к нему, а остальные последовали за ними.
— Приехали мы. Дальше не проехать.
Вадим и Алес по очереди заглянули в лобовую бойницу. Дорога упиралась в густо стоящие деревья и кустарник испускающий дымку.
— Дру-гая дрога есть? — Спросил у водителя поляк.
— Нет. Это прямой путь к больнице. Объездов нет. Я поглядел по карте. — Ответил Рустам расстроенным голосом.
— И что же, это всё? Приехали, получается? — Задал вопрос сразу всем Стёпа.
— Ну, уж нет. — Вадим растолкал народ и пошагал обратно в заднюю часть автобуса.
— Ты куда? — Долетел до Васильева голос Марка.
— Я так просто не сдамся. У меня моцык есть. Я на нём поеду, как раньше. Ксень, давай список сюда.
Врачиха подбежала к Вадиму и вручила ему бумажку, расписанную аккуратно выведенными буквами. Из букв получались спасительные для Арины непонятные слова, абракадабра, названия лекарств.
Вадим сунул листок в поясную сумку.
— Поосторожней там. — Попросил старик, помогая Васильеву вытащить питбайк на улицу. — Как вдруг чего, зови на помощь по рации.
— Ладно, дед. — Ответил на просьбу Вадим, перед тем как напялить противогаз.
Питбайк взвыл и ринулся к еле видимой тропе, оставшейся от дороги. Под кронами увеличивающихся каждый день древ, круглыми сутками царил мрак, то не полный, а то абсолютный.
Железный конь и его наездник, своей скоростью отгоняли от себя ядовитые пары. Колёса разбрызгивали грязь и не понятные субстанции, порой светящиеся мерзкими оттенками зелёного.
Кустарник скрывал за собой кости людей и остовы раскуроченных машин. Жители, прожившие в Ижевске всю жизнь, бежали из него до последнего, даже когда уже не было ни шансов, ни смысла.
Эвакуация захлебнулась в крови, но люди всё пытались убраться отсюда. Они собирали вооружённые отряды и с боем пробивались к дороге в менее ужасное завтра. Далеко не у всех вышло задуманное.
Еле стоящее здание больницы появилось через пять минут езды. За ним находились другие, с разными степенями разрушения.
Вадим проехал мимо сломанного и вдавленного в землю шлагбаума. Здесь дорога была, хоть и не везде, и не всегда с асфальтом.
В помещение для охраны Васильев не заглянул. Погром в нём, указывал на то, что там уже давно ничего не было. И сюда человек как-то умудрился добраться и забрать себе жизненно необходимое. Или, они не добирались, а изначально были здесь. Может, прямо сейчас на Вадима из окон смотрели выжившие, целились в него и думали, стрелять им, или не стрелять.
Дунул ветерок, выгнал из будки охраны бумажки. Вадим сидел на питбайке ещё пока живой. Так есть здесь выжившие, или они решили повременить с убиением гостя?
Васильев снял короткий автомат с предохранителя и двинулся дальше. Проезжая понемногу и тормозя ненадолго, чтобы прислушаться. Ухо на секунду что-то услышало, подловило искажённый гудением мотора питбайка звук.
Ничего. Только ветер, шелест листвы и скрип древесины. Нервы шалят. Боязно в одиночку по лесу из страшных сказок шататься.
Так ещё и дышалось совсем тяжело. Организм быстро катающий кровь из-за страха, просил больше воздуха, а фильтры противогаза не могли ему его дать. Всё поднывало снять резиновую маску и отдышаться.
Вадим эти мысли прогонял. Над ним может, и простиралось не закрытое ветвями и густой листвой небо, но ветер дул порывистый и довольно сильный. Он выгонял из теней яд, и тот не успев испариться на солнце, мог отравить достаточно глупого, чтобы снять противогаз человека.
Васильев проехал ещё пару десятков метров и увидел карту на доске. Хорошая находка. Без неё в этом медицинском посёлке, невозможно было ориентироваться.
Осмотрев карту, Вадим треснул себя по прикрытому шлемом лбу. Он пропустил роддом.
Пришлось возвращаться.
От здания роддома осталась ровно половина. С его разрушенной частью, деревья не поделили пространство.
Вадим оставил моцык у входа и, не шумя зашёл внутрь.
Ну и тишина же там была. Вадикино дыхание в противогазе издавало больше шума, чем всё это ополовиненное здание. Вместе с людьми, его покинули и звуки. Галдёж пациентов и врачей, шарканье шагов, шуршание бумаги, бахил и мягких с кресел под задницами — все они исчезли.
Комнаты стояли пустыми. В кабинетах и палатах ещё осталась мебель, а вот в помещениях, где раньше стояла аппаратура, теперь стояла только пыль.
Больницу спешно эвакуировали. Всё вывезли.
Вадим испугался и как последний дурак побежал по коридорам, не боясь попасть впросак из-за своего поведения. Он искал, где у них тут медикаменты хранятся. Склад там какой-нибудь, или чего похожее.
Нашёл. Влетел в комнату. Пусто. Опять одна блятская пыль. Нихуя не оставили. Ну зачем суки всё забрали спрашивается? Здесь бы антибиотики все вывести, да чего такое же полезное. Кто вообще будет в таком мире рожать?! Кому эти все лекарства нужны?! Да вот хоть Арине. Её никто не спрашивал. Просто дал такой мир и сказал: «Не тот срок чтоб откладывать, чтоб аборт делать. Теперь рожай, как хочешь».
Васильев ударил со злости в дверной косяк и всхлипнул от боли. Давненько пораненная рука порой давала о себе знать.
Вадим вернулся на улицу и сел на питбайк. Мужик не отчаялся. Ещё была надежда. Тут второй роддом стоял.
Питбайк понёс хозяина к цели.
Нужно было спешить. Солнце уже почти спряталось за кронами деревьев.
Из пелены полумрака на секунду показалось здание станции переливания крови. Потом, какое-то время всё тянулся хозблок.
Вадим хотел в него заглянуть, но как увидел распахнутые ворота и следы больших шин, так сразу перехотел.
Немного дальше, вровень с высокими деревьями, стояло восьмиэтажное красноватое здание с блестящими от капель расы стеклопакетами. Верхние этажи громадины, сверкали оранжевым. Садящееся солнце посылало на стены и окна свои лучи, а те отражали их.
До ушей Вадима вновь что-то донеслось.
Васильев резко затормозил и прислушался.
Теперь он точно слышал звук. Мотор рычал. И не его питбайка, а гораздо мощнее.
Вадим поспешил заглушить своего скакуна и отвести в сторонку.
Звук мотора как понял Васильев, доносился со стороны второго роддома.
Час от часу не легче.
Перебежками, пригибаясь, разок проползая, Вадим подобрался к роддому.
У него сердце ушло в коленки, но он пересилил страх и прокрался в здание.
К рычанию двигателя, добавились приглушённые бетоном стен голоса.
Здесь всё же были люди. Оставалось только понять, хорошие, или плохие.
Вадим прошмыгнул в первый попавшийся кабинет, прижался к стенке и, скребясь об неё, приблизился к окну.
— Ну нихера… — Непроизвольно произнёс Васильев. Такое увидишь, так не только матами заговоришь, но и псалтырь цитировать начнёшь.
Посреди полянки стояло не шибко высокое, но здоровое древо, с раскидистыми ветвями.
Многочисленные могучие корни выпирающие из земли тугими узлами покрывали верёвки: обыкновенные, самодельные, из постельного белья, одежды и прочих тряпок.
Они тянулись вверх, оплетали ветви и резко, натянутые под весом груза уходили вниз. Груз был страшным, отталкивающим.
Трупы.
Десятки тел висели и слегка покачивались на ветру. Голые, побитые, тощие.
Под их ногами, стояли живые, разделённые на две группы. На тех, кто, стоя прямо, обнимая автоматы, и тех, кто дрожал, смотря на землю.
Вооружённые были одеты в ОЗК, или самодельные костюмы химической защиты. Их лица скрывали армейские и гражданские противогазы.
Вторые, носили рваньё, износившееся за недели жизни в аду.
Слева, на небольшом отдалении, жуткую сцену освещали фарами три «Тигра». За ними, в тени скрывался грузовик.
— Глаза на меня!!! — Громко, но для Вадима не особо отчётливо приказал человек в ОЗК.
Пленники подняли головы и воззрились на пленителя.
Тот прошёл вдоль них и покачал головой, явно не довольный результатом. Он повернулся к своим и сказал:
— Среди них нет избранных.
В этот момент, Вадим увидел у этого человека, на нагрудной части бронежилета не умело намалёванный белой краской символ в виде дерева.
У других вооружённых людей, были такие же символы ровно на том же месте.
Человек вновь повернулся к оборванцам.
— Кто из вас готов пойти с нами?! Кто готов приклонить калено перед Великим и внемлите словам его о Древе Жизни?! — Человек помолчал секунду и добавил. — Решайте скорее! Количество мест у нас в машинах ограничено! Мы можем взять только шестерых из вас!
Ровно двадцать пленников заозирались друг на друга, а потом резко заподнимали руки.
Вооружённый человек остановил их и позвал к себе первых шестерых поднявших руки.
— Молодцы! — Сказал им человек. — Но поднять руку не достаточно. Нужно доказать, что ты истинно хочешь просветления!
Пара грозного вида в ОЗК, кинула под ноги шестерых верёвки.
— Повесьте остальных и тогда мы заберём вас отсюда, накормим, обогреем. Если же вы откажетесь… — Человек указал обтянутым резиной пальцем на дерево.
Шестеро вздрогнули. Оставшиеся в кучке, отпрянули, попытались бежать, но автоматные стволы их удержали.
— Не нужно! Прошу вас! — Крикнул мужчина.
— У нас здесь дети! Смотрите! — Женщина подняла на уровень груди тоненькую девочку лет восьми.
— Отпустите! Ну зачем… Ну зачем вам это?! — Спрашивал курносый, не высокий мужичок.
— Потому что мир, должен отчиститься от человеческой грязи! — Снова начал говорить главарь вооружённых. — И должны остаться только те, кто готов отринуть старый мир и насладиться светлой жизнью нового!
— Но мы же согласились?! Мы поднимали руки! — Гундосил высокий хиляк.
— Плохо поднимали! — Прервал того главарь. — Медленно! Неуверенно! Ты и вы все, — человек провёл пальцем вдоль пленных, — не достойны, познать слов Великого! А вот они готовы и сейчас докажут это! Ведь докажете?! — Взгляд главаря направился на шестёрку, вместе с парой автоматных стволов.
— Дети! Дети у нас! — Не унималась женщина, до сих пор держащая в дрожащих руках девочку.
Её уже не слушали.
Началась расправа.
Сперва повесили самых тяжёлых — мужчин. Бедолаги затряслись, у некоторых потекла по ногам моча.
Потом взялись за женщин. Одну из них пришлось утихомирить ударом приклада по башке, прежде чем повесить.
Самое простое оставили на последок. Детей было всего двое. Две девочки. Одной восемь, другой десять. Обе худенькие, лёгкие как пушинки и потому хорошо поднявшиеся, без проблем и напряга.
Палачей, пускающих слёзы и сопли ручьями, затолкали в грузовик. Зрители засобирались к отъезду.
Вадим боялся сдвинуться с места, убежать, но и смотреть на всё это, не смел. Он сполз на пол и, закрыв глаза, слушал крики, вопли, проклятия, потому что должен был знать, когда это закончиться. И услышав как машины поехали, пулей выскочил из кабинета.
За секунду он оказался на улицу. Техника смотрела на него багажниками.
Ужас пронёс Вадима до питбайка. Из его головы вылетели все мысли о лекарствах и безопасности. Он потом вернётся, завтра. Когда воздух перестанет вибрировать от воплей.
Питбайк завёлся с первого раза и, развернувшись на месте на сто восемьдесят градусов разметая грязь поехал.
— Давай! Давай мальчик! Гони! — Кричал своему транспорту Вадим.
Он слишком шумел, да и перед этим была не самая тихая сцена. Звуки моторов и голоса приманили к себе стаю вечно голодных тварей.
Первая из них, неожиданным броском чуть не увалила Вадима. Сука слишком заспешила, промахнулась и Васильев, испугавшись, но оставшись живым, прибавил лошадей.
— Гони! Гони! Гони! — Забыл Вадим все прочие слова и повторял это как спасительную молитву.
Молитва видимо не была услышана. Вдобавок к дюжине существ бегущих за Вадимом в нескольких шагах, прибавилась новая проблема. Те люди не успели уехать. Они лишь на десять метров отъехали от шлагбаума.
«Тигр» стоявший в заду мизерной колонны, повернулся к Вадиму пулемётом.
Стрелок взял ездока на мушку и зажал гашетку.
Васильев, словно чувствовавший, когда по нему прилетит, за секунду до удара рывком отъехал в сторону.
Очередь вспахала землю, покрошила асфальт и убила одну тварь.
Вадим пролетел сквозь кусты, прижимаясь головой к рулю.
Монстры разделились. Семеро атаковали технику, а четверо продолжили догонять Васильева.
Питбайк с хозяином скрылся в тени деревьев, заехав в густую чащу. Светящиеся призрачным светом глаза тварей не переставая смотрели на него.
Вадим проносился на железном коне мимо деревьев, по местам, где при малейшей ошибке можно было смертельно навернуться. Но он не позволял себе ошибок. Ехал, как даже на самых важных соревнованиях не умел, или не решался. Где полшажка отделяли жизнь от смерти.
Перед глазами Васильева промелькнула клыкастая пасть, потом когти, острее любого ножа.
Твари бежали вровень с питбайком и зажимали его, гнали, куда им надо.
Вадим вытащил из кобуры АПБ и, не целясь, выстрелил очередью в морду приближающегося к нему существа.
Монстр дёрнул головой, споткнулся, врезался мордой о землю и кубарем улетел в мерзкие заросли.
Ехать оставалось не долго. В промежутках между деревьями то и дело появлялся слабый свет. Почти! Почти доехал!
Бах! Бах! Бах!
По мраку полетели трассеры, наперерез Вадиму и тварям. И всех их ослепил яркий свет.
Васильев пригнулся, но это его не спасло.
Одна из множества пуль, врезалась в его грудь. Бронированная пластина выдержала, а вот Вадим нет.
От силы удара он кувырнулся назад. Больно приземлился на спину, закружился, завертелся, поехал сам собой по сырой земле.
Остановило его что-то большое, стальное. Вадим влетел в это плечом.
В глазах потемнело. Стёкла противогаза покрывала сетка из трещин и густой слой грязи. Васильев был готов вырубиться, да боль вот как раз пришла.
Всё тело болело, двигаться не могло, продолжало лежать в скрюченной позе, опёршись об неизвестно что.
Вадиму помогли. Схватили за шкирку и оттащили, небрежно, грубо, не по-своему. Резко и больно сдёрнули с лица противогаз.
Наконец Вадим смог увидеть человека столь «отлично» помогшего ему.
На нём был ОЗК, царапанный шлем и тяжёлый броник с белым символом дерева на груди.
За спиной у него стоял танк. Это он принял на себя удар Вадима.
— Ещё один? — Спросил мужик, сидящий на броне.
— Ага. — Ответил тот, что стоял над Вадимом. — Грохнуть?
— Не. Давай к остальным. Может среди них найдутся «готовые». — Мужик на броне заржал.
Васильева схватили и, не спрашивая разрешения поволокли.
Танк скрывал своей огромной тушей родненький «Вояж», окружённый вооружёнными людьми.
Перед входом в него, были поставлены на колени, линией его жильцы.
Вадим сразу нашёл среди пойманных Арину. Девушка с трудом стояла даже на коленях и потому её придерживала Ксения.
Алес сплёвывал на землю кровь с зубным крошевом. Марк прижимал сына к себе. Борис Климентьевич молился. Стёпа трясся. Рустам прижимал руку к разбитой голове.
Васильева бросили рядышком.
Ещё секунду покорившись, тот с кряхтением и всхлипами присел на смесь асфальта и грязи.
— Все собраны товарищ капитан! — Отрапортовал боец командиру.
Из старенького БРДМ вылез ещё зелёный человечек и подошёл к пленным.
Вадим знал, что будет дальше.
— Всем смотреть на меня! — прозвучала глухая от противогаза команда.
Капитан пошёл вдоль стоящих на коленях людей, начиная от Васильева. Он шёл уверенно, не замедляясь, не удостаивая хоть кого-то отдельным вниманием.
Но, вот он остановился на середине. Его взор перестал блуждание и прервал ход на Лёше.
Капитан переменился в лице. Это можно было понять даже сквозь чёрную резину.
Несмотря на опасность, капитан снял противогаз, протёр оба глаза и наклонился, приблизив тем самым своё веснушчатое лицо, к лицу мальчишки.
— Это… Это избранный! — Воскликнул мужик, воздев руки к полутёмному небу.
Его подчинённые удивились и тоже посмотрели на Лёшу.
— Его глаза! Это глаза избранного! Я уверен в этом! — Кричал капитан.
— И что же делать? — Спросил ближайший к нему боец.
— Берём с собой! Великий захочет увидеть это чудо!
— Всех? Но зачем нам все? Возьмём пацана, а остальных в расход.
— Лучше возьмём всех. Нельзя рисковать в такой момент. Кто знает, как их убийство воспримет Великий. Да и какая разница, когда мы их убьём.
Пленников погрузили в автобус.
За баранку сел мужик в самодельном комбинезоне.
«Вояж» не жалея повели по привычному направлению, на восток, к прибежищу просветлевших, к Великому, ждущему, когда он сможет заразить бациллой своего мировоззрение других людей.