Самолет круто, прямо над катером, взмыл, истошно завывая, от его брюха отделились две черные капли и понеслись вниз, вырастая в размерах.
Одна бомба упала в стороне, с грохотом подняв столб зеленой воды с белой курчавой пеной на макушке — катер даже закачало волной, а другая бомба упала на палубу и завертелась, шипя и далеко разбрасывая огненные искры.
— Зажигалка! — крикнул боцман, обернувшись. — Гаси!
Егорка подхватил с палубы швабру и, зажмурясь, столкнул злобно шипящую бомбу за борт.
— Молодец! — крикнул боцман и снова приник к пулемету.
Самолет опять пошел в атаку, вырастал, ревел, стучал двойным пулеметным огнем. И вдруг словно сломался. Лег на крыло, косо пошел к воде и вонзился в нее, подняв тучу брызг и волн.
— Вот так вот! — Боцман выпустил рукоятки пулемета, сдернул бескозырку и вытер ею мокрый лоб. — Бычок в томате! Привет там своим передавай. От боцмана Вани.
Он осмотрел катер, покачал головой:
— Еще дырок наделал, фашистская морда. Давай-ка, Егорка, приберемся.
Протерли мокрой шваброй то место на палубе, где горела зажигалка и завилась колечками краска, собрали гильзы в ящик, смели за борт щепки. Боцман зачехлил пулемет.
С соседнего тральщика матрос на мачте что-то просигналил флажками.
— «Поздравляю победой», — перевел боцман. И отзвенел колоколом азбукой Морзе: «Чего и вам желаем».
— А ты молодец, Иваныч, — опять похвалил он Егорку. — Не забоялся. Быть тебе моряком!
— Подводником, — упрямо поправил довольный похвалой Егорка.
— А подводник разве не моряк? — удивился боцман. — Еще какой моряк-то. Особенно батя твой. Он этим летом два транспорта на дно пустил, крейсер потопил и береговой склад боеприпасов взорвал.
И опять у Боцмана застряли в горле горькие слова.
Через три дня на катер вернулся из госпиталя его капитан Кочетов, молодой и веселый. Ему представили Егорку.
— Ну вот, — рассмеялся капитан. — Не боевое судно, а птичий двор получается, курятник. Капитан — Кочетов, моторист — Уткин, радист — Лебедев. Теперь и юнга — Курочкин.
Капитан Кочетов пошел доложить главкому о Егорке и хлопотать о его зачислении в экипаж.
Командующий категорически отказал.
— Мальчик на боевом корабле! Думайте, что предлагаете. Отправьте его на рембазу, там много ребятишек делом заняты.
— Это сын Героя Советского Союза Курочкина, — напомнил капитан.
— Тем более!
— Он, товарищ командующий, просится в экипаж отцовской «Щуки». У него, товарищ командующий, вся семья немцем побита. Мать и сестренка — на его глазах…
Короче, уговорил капитан адмирала.
Егорке подогнали форму, выдали личное оружие. По боевому расписанию он стал вторым номером у пулемета.
Когда подошел день выхода в рейд, Егорка спросил капитана:
— А можно я еще немножко на берегу побуду?
— Ты что, боишься? — удивился капитан.
Егорка покраснел.
— Что вы, товарищ капитан. Я их не боюсь — я их ненавижу. Но я думаю: вдруг папа вернется.
Капитан обнял его за плечи и сурово сказал:
— Не жди, Егорка. Не вернется. Твой отец геройски погиб. Ты прости — мы никак не могли тебе об этом сказать. На лодке теперь другой командир.
Опустил Егорка голову. Совсем сиротой стал. Никого у него теперь нет на свете.
А капитан угадал его тяжелые мысли:
— А мы, Егорка? Мы теперь твоя семья. Тут тебе и отцы, и деды найдутся, и братьев сколько хочешь. Вот и будем мы всей семьей за твою семью фашистам мстить, победу делать. Есть?
— Есть! — Егорка даже не всхлипнул.
Такой была судьба у сотен тысяч детей этой страшной войны. Они разучились плакать. Они научились ненавидеть…
В тот день Егорка погостил на нашей «Щучке», облазил ее всю, застыл в кают-компании перед фотографией отца.
Кок Мемеля угостил его какао и пончиками. А к вечеру вернулся сын командира на свой катер, продолжать свою войну.
Катер капитана Кочетова воевал отчаянно. Своей семьей за все семьи. Счет потопленных им вражеских кораблей рос с каждым выходом в море.
— Как на рынок за капустой ходит, — иногда завистливо говорили про него другие капитаны.
И почти все фашистские суда катер Кочетова топил торпедной атакой. А она самая сложная и опасная.
Конечно, на катере были пулеметы, появилась даже малокалиберная пушчонка, но что с ними сделаешь против окованных тяжелой броней крейсеров и эсминцев? А вот торпеда — сильное и грозное оружие.
Только вот система наводки на цель у нее… отчаянная. Катер самим собой наводит торпеду. Как и подлодка. Только мы это делаем скрытно, под водой, а катер — на глазах противника.
Такая картина. Идет караван немецких судов. Все громадины, с крупнокалиберными орудиями на борту. Окружены катерами-сторожевиками. Иногда такой караван даже истребители сопровождают. А в центре каравана, положим, находится самый главный транспорт — корабль с грузом многих тысяч тонн боеприпасов.
Как его потопить маленькому катерку? Только торпедой. И капитан дает команду:
— К торпедной атаке товсь!
Весь экипаж занимает свои места. Егорка — вторым номером у пулемета. Его задача — чтобы пулеметная лента бесперебойно бежала в пулемет, не скручивалась на бегу и не застревала.