О, как доспехи их блестящи,
О, как их взор неустрашим!
Все трое на богов похожи.
И мальчик на колени пал
И, просветленный, зашептал:
"О, помоги мне, правый боже!"
Но первый рыцарь рассмеялся:
"Откуда дурень этот взялся?
Клянусь, что валезиец[48] он!
А ну-ка, убирайся вон!"
(Хоть мы не валезийцы с вами,
И нас, баварцев,[49] дураками
Считают люди иногда.
Пускай считают. Не беда!
Нам, с нашим плохоньким умишком,
Хватает мужества с излишком,
И доводилось нам в бою
Но раз стоять за честь свою.)
Меж тем на взмыленном коне,
Весь распаленный, как в огне,
Возник внезапно всадник новый.
Поверх кольчуги - плащ парчовый.
Сей рыцарь тех троих искал.
Он издалека прискакал,
Гонимый чувством возмущенья:
Нет похитителям прощенья
Трем воинам его дружины,
Что были в сговоре повинны,
Девицу из дому украв.
И Ультерлек[50] - так звался граф
Решил за ними вслед пуститься,
Надеясь вызволить девицу,
Что жаждала его подмоги.
Вдруг видит: мальчик на дороге.
"Эй, слышишь, парень, прочь с пути!"
Но тот, лишившись чувств почти,
Пал перед графом на колени,
Воскликнув в дивном просветленье:
"Прости меня, великий бог!.."
(Судить его не станем строго:
Граф был и впрямь похож на бога,
Сверкая с головы до ног.
На шлеме - капельки росы,
Лицо - божественной красы,
Огнем горят кольчуги кольца,
И золотые колокольцы
Свисают с правого плеча,
Чтоб при подъятии меча
Они своим чистейшим звоном