Пуск прошел успешно. Теперь у нас есть источники магии Света и Тьмы. Плотность магических потоков пока невелика, но со временем, думаю, вырастет раза в два. В крайнем случае установим еще пару резонаторов. Странно, плохое предчувствие так и не проходит, хотя все в лаборатории чувствуют себя нормально, а новое заклинание связи и несколько модифицированных артефактов работают именно так, как мы и рассчитывали. Из дневников Эгиля Фриера, мага огня и земли первой категории, профессора кафедры теоретической магии.
Океан. Торговая шхуна «Гусеница». Девятое мая. Утро.
Разбудила Соню линса. Наглая животина, неизвестно как оказавшаяся в каюте, запрыгнула ей на грудь и лизнула в нос. Не разобравшись спросонья, Соня резко откатилась в сторону и, едва не уронив стул, вскочила на ноги.
— Светлого утра, — сидевшая на кровати альвийка оглядела Соню, — Огонечек.
— Кто?
— Огонечек. Не очень яркий, — альвийка растянула губы в ухмылке, — но тако-о-ой горячий.
— Ты о чем? — Соня почувствовала, что краснеет.
— Запах. Каюта маленькая, после бурной ночи нужно хорошо проветривать, — кивнула альвийка на приоткрытый иллюминатор, потом посерьезнела. — Но так даже лучше, — она подобрала с пола одеяло, на котором спала Соня. — Пусть Тормента думает, что его план удался. Не знаю, что он собирается делать, но после вчерашнего я не удивлюсь никакой гадости.
— А что вчера было? — Соня села на стул и машинально погладила запрыгнувшую на ее колени линсу. — Кроме похищения и «люсты»?
— Ты знаешь, что такое инверсия?
— Без подробностей, — Соня настороженно кивнула.
— Вот и я без особых подробностей. А вчера довелось поучаствовать, — глаза альвийки зло сузились, — в качестве накопителя и источника ингредиентов.
— Не знала, что для инверсии можно использовать кровь и силу, взятую против воли.
— А говорила, что без подробностей. Я тоже думала, что нельзя. Зато теперь знаю, как Тормента заставляют своих работников молчать.
— Гейс после инверсии? — догадалась Соня и едва не треснула себя по губам.
Альвийка хмыкнула:
— А ты догадливая. Сомбрийка.
Соня вздрогнула:
— Я светлая.
— И что? Скажешь, неправда? И слово дашь?
— Не дам, — буркнула Соня, убирая руку с пустого пояса.
Альвийка победно улыбнулась.
— Как ты узнала?
— Сперва ты. Расскажи откуда узнала мое имя?
— Случайно. Вирид пробовала научить меня древним языкам. Получилось… никак. Но кое-какая мелочь, вроде цветов и чисел, в голове у меня задержалась.
— Перевела, значит, — Айна хмыкнула. — А я-то думала, никто не догадается. Ладно, буду надеяться, что ты одна такая внимательная.
— Твоя очередь.
— На самом деле тоже ничего сложного. Ты разбираешься в темных артефактах, причем настолько, что сомбрийские гвардейцы разрешают тебе их чинить, и вообще доверяют больше чем официальному руководителю экспедиции. Думаешь, я не заметила, как ты просигналила некроманту? Светлые крайне редко дают Слово Чести в темных землях. Ты же готова разбрасываться словами словно у тебя резерв бесконечный, спокойно разговариваешь с некромантом и даже не морщишься при виде зомби. В общем, ведешь себя так, словно всю жизнь прожила среди темных. Но так не бывает. «Неправильных» детей сейчас редко убивают сразу после рождения, обычно отправляют в приют в светлые земли, иногда даже без особо заковыристого проклятия на прощание, как любят делать наши загорные соседи. Некоторые потом разыскивают темных родственников и, если война утихла, даже встречаются с ними где-нибудь на границе. Но жить с ними не могут. Потому что везде если не вялая война, то затишье перед очередным конфликтом. Только одна темная страна заключила со светлой не просто временный договор о ненападении, а полноценный мир. И вот там, где смогли забыть о пролитой за столетия крови, «неправильного» ребенка можно не просто отправить к светлым, оплакать и забыть, а найти ему хорошую приемную семью и периодически навещать. Если же ребенку не повезло родиться со слабым даром как у тебя, то и расставаться с ним не обязательно: накопители наверняка можно просто купить, как и целебные эликсиры, вряд ли это так же дорого, как в Империи. Можно даже свозить к целителю. Крестьянин такое, наверное, не потянет, но сильный маг или хороший мастер наверняка. А к легкому раздражению со временем привыкаешь. Вряд ли об этом говорят открыто, но в приграничных городах и поселках наверняка наберется с десяток таких детей.
Соня глубоко вздохнула, развеяла почти готовое заклинание скорости и расслабилась:
— Тебе бы в театре выступать, — она задумчиво постучала пальцем по подбородку. — Знаешь, никогда об этом не задумывалась, но, ты, пожалуй, права.
— Еще бы. А уж какой простор для разных интересных комбинаций открывается. Шпион, преданный своей стране, стоит десятка завербованных. Кстати, княжна знает, кто ее амантино?
— Конечно, знает, — Соня улыбнулась. — И князь тоже. Только я не шпионка, а обычный артефактор.
— Да ладно, — альвийка засмеялась и тут же закашлялась. Линса перепрыгнула на кровать и забралась на колени хозяйки.
— Не знаю как у вас в Ферсии, а у нас близким не принято лгать о таких вещах.
Возразить альвийка не успела — за дверью загремело, а потом в каюту заглянула дриада:
— Проснулись? — она потянула носом и довольно осклабилась.
Айна слезла с кровати и заметно пошатываясь подошла к двери:
— В гальюн выпустите? Или нам дырку в полу прожечь и в трюм все спускать?
— Выпустим, — дриада вытащила из-за пояса кусок веревки. — Кто первый?
Альвийка протянула запястья и оглянулась:
— Прости, Огонечек, мне очень нужно.
Соне, которой тоже хотелось посетить уборную, оставалось только кивнуть.
***
Очнулась Бет в тесной каморке, освещенной плавающим под потолком тускло светящимся шариком. Она огляделась и тут же застонала от пронзившей голову боли. Схватиться за виски помешали тяжелые кандалы. Кое-как сев, она оглядела себя: на ногах, с которых пропали любимые легкие ботинки, тоже обнаружились тяжелые железные браслеты, соединенные короткой, в четыре звена, цепью. Вместо охотничьего костюма на ней были какие-то драные брюки из грубой выцветшей ткани и такая же рубашка с единственной пуговицей, совершенно не скрывавшая… Бет зашарила по телу, все еще надеясь, что ей показалось:
— Нет, — она всхлипнула, — это сон, это!..
— Не ори. Смотреть противно.
Голос был незнакомым. Бет вздрогнула и огляделась: на полу у стены сидела человеческая женщина лет пятидесяти, седая, в такой же поношенной одежде и кандалами на руках и ногах.
— Кто вы?
— Не узнал, значит, — женщина подняла руку, приложив к синяку на скуле железный браслет. — А еще… — ее глаза побелели, по телу пробежала судорога. — Да чтоб тебя!..
Минут пять Бет выслушивала пожелания, среди которых самыми пристойными были попадание на разборку к некромантам и в постель к дешевой портовой суккубе. За это время глаза незнакомки еще дважды белели, и она прерывалась на несколько секунд, чтобы затем снова продолжить. К тому времени, как женщина успокоилась, в голову Бет закралась страшная догадка:
— Вы…
Озвучить ее она не смогла — глаза закрыла белая дымка гейса, а тело на мгновение закаменело.
— Догада… лся, — женщина оскалилась. — Как зовут?
Бет открыла рот, но произнесла совсем не то, что собиралась:
— Стаб.
— Повезло.
— А вас?
Женщина покачала головой и снова приложила браслет к синяку.
Какое-то время они сидели молча. Потом Бет начала разглядывать и осторожно ощупывать свое тело. Развязала веревку, заменявшую пояс, и заглянула в штаны.
— Это правильно.
От неожиданности она едва не подпрыгнула.
— Тебе он в скором времени понадобится, — продолжила женщина.
— Кто? — Бет почувствовала, как к щекам приливает кровь. — То есть, зачем?
— Проживешь подольше.
Соображала Бет долго, минуты две, наконец сдалась:
— Не понимаю.
— Что тут непонятного? Нас высадят в Бергии, как и обещали. Вот только мы оба светлые, без денег, документов и имен, значит можем быть только рабами. А кому в королевстве могут понадобиться светлые рабы?
— Суккубам, — прошептала Бет и поежилась.
— Угу, — женщина кивнула. — Я, пожалуй, дальше порта не уйду, а ты вроде симпатичный парень, и дар неплохой, — она хохотнула, — так что тебя сперва хорошенько попользуют, и только потом выпьют. Зато проживешь дольше на пару дней.
Бет вспомнила портовых шлюх, представила, как они будут на нее смотреть, как кто-нибудь из них будет…
— Я не хочу! — она вжалась в стену.
— Только не начинай снова, — женщина скривилась. — Итак голова болит. Будь мужчиной.
Последние слова внезапно разозлили Бет. Она подскочила к женщине, замахнулась и тут же отлетела назад от пинка в живот, больно ударившись спиной о край койки.
— Я же сказала, уймись. Ведешь себя… как девка, — женщина хрипло рассмеялась.
***
Бергийское побережье. Торговая шхуна «Гусеница». Девятое мая. Поздний вечер.
— Айна, — Соня подняла бутерброд повыше, не давая обнаглевшей линсе, с самого полудня не слезавшей с ее коленей, стащить сыр. — А этих шпионов только инвертировали?
— Если ты про пытки, то не знаю, — лежавшая на кровати альвийка закашлялась.
— А дар?
— Что дар?
— Дар не забрали? Я слышала, это можно сделать сразу после рождения или после инверсии.
Альвийка резко села и пристально посмотрела на Соню:
— Никогда такого не говори. Забрать дар, это… я не знаю… Даже если бы он их съел, было бы не настолько мерзко. После такого не то что песок, воздух должен чернеть.
Соня вспомнила княжича и скептически хмыкнула.
— Что смешного?
— Какой у вас там замечательный песок, — Соня откусила кусок от бутерброда, запила водой с легким травяным привкусом. — И воздух.
— Хех. Песок в Бланка-Рандо необычный. Очень белый. Я такого нигде не видела. Многие верят, что это из-за пролитой крови альвийских воительниц, смешавшейся с костями побежденных троллей. И что именно этот белый песок бережет страну от окружающей его Тьмы. Но если разумный совершает слишком тяжелое преступление, песок под его ногами теряет силу.
— Красивая легенда. А на самом деле?
— Песок и правда непростой. Не знаю насчет сдерживания Тьмы, но накопители из него получаются очень хорошие. Заполняются быстрее, служат раза в два дольше. Самый чистый идет на накопители для боевых кораблей и фортов. Такие десятилетиями служат.
Над головой послышался топот и окрики. Айна приподняла голову, прислушиваясь к шуму:
— Швартуются. Что там вокруг?
Соня выглянула в иллюминатор, но разглядела только темнеющие на фоне неба силуэты деревьев:
— Ничего не видно. Только деревья какие-то прямо в воде.
— Бергийские болота, — альвийка откинулась на подушку. — Не вздумай иллюминатор открыть. У меня сил на отгоняющее заклинание не хватит, а без него кусачей мошкары за секунду набьется столько, что три дня потом спать не сможем.
Соня отпрянула от иллюминатора и задернула занавеску:
— Интересно, зачем мы здесь?
— Думаю, Тормента хочет продать шпионов и матросов из старой команды.
— Тут?
— Ну да. В этих зарослях полно укромных мест. Патрули сюда не заходят — если не знать проходы, запросто можно сесть на мель. Шикарное место для пиратов, контрабандистов и торговцев рабами. Продаст перекупщику, а завтра их развезут по разным городкам и продадут, выдав за пленных пиратов.
— Кому в Бергии нужны светлые?
Айна пожала плечами:
— Суккубам.
Соня вспомнила бергийскую суккубу и решила, что такая действительно не станет интересоваться ни происхождением попавшего в ее руки светлого, ни его именем. Они помолчали, потом альвийку снова скрутил кашель.
— Я точно никак не могу помочь? — Соня спихнула с коленей линсу, умудрившуюся-таки стащить остатки бутерброда.
— Вряд ли, — Айна тяжело вздохнула. — Яд этой пьяницы разлагается слишком медленно. Были бы мы в светлых землях, я бы рискнула наложить заклинание посильнее, а так… подозреваю, что Тормента даст мне накопитель, только когда я сознание от недостатка магии потеряю.
***
Бергийские болота Тин не любил. И дело было даже не в запахе, кровососущей мошкаре, ядовитых насекомых и прочей мерзкой живности. И даже не в риске напороться на затонувшее дерево или неожиданно появившуюся на давно разведанном проходе мель. Прибрежные заросли, надежно скрывавшие любой корабль и с моря, и с берега, идеально подходили не только для незаконных встреч и пряток от патрульных бригов, но и для неожиданных засад, заметить которые заранее было почти невозможно, как и выбраться.
Он покосился на дриаду, любовавшуюся ползущей по ее руке медной морфой. У любого другого матроса из команды даже прикосновение к этой многоножке окончилось бы отеком до самого плеча и слабостью на полдня, а укус гарантировал недельную лихорадку. Но только не для Рубусы. Тину даже иногда казалось, что местные ядовитые твари просто считают дриаду своей.
— Что скажешь, Рубуса?
— Лес спокоен. Часов пять назад здесь проплывал небольшой кораблик или шлюпка, но с тех пор больше никого.
Дриада поймала пролетавшую мимо муху и протянула морфе. Многоножка вонзила в подарок ядовитые челюсти и принялась деловито разрывать угощение на кусочки. Тин отвернулся:
— Что же, надеюсь, нам повезет, и здесь все еще стоянка перекупщиков, а не патрульного брига.
— Капитан, — дриада сдула с руки остатки мухи, которые многоножка посчитала несъедобными, — насчет запрета на спиртное…
— Нет, Рубуса. Твой последний загул все еще обходится мне слишком дорого. Я, конечно, смогу ответить, куда делся старпом, но объяснить Ля Маро, куда делись матросы, будет сложно.
— А если взять с них слово в обмен на жизнь?
— И подставить всю семью, если тот же боцман решит проявить благородство и это слово нарушит? Нет уж, от них нужно избавиться до того, как они поймут, что мы плывем не в Бланка-Рандо, и попытаются поджечь трюм или сделать еще какую-нибудь гадость.
— Прибыли, — дриада свесилась за борт и посадила морфу на ветку дерева.
К счастью, хижина перекупщика никуда не делась, как и навес с клетками для рабов. Одна из клеток уже была занята двумя гоблиншами судя по цвету кожи довольно молодыми, и забившейся в угол девочкой-демонессой, тощей и бледной. По брошенному на него голодному взгляду Тин понял, что она суккуба, и на всякий случай обошел клетку по дуге.
С перекупщиком они договорились быстро. Скованных матросов выволокли на палубу, где помощник торговца — старый скрюченный гоблин — тут же наложил на них проклятие немоты, после чего их спокойно спустили по сходням и заперли в клетке, откуда те могли лишь зло сверкать глазами. А с бывшими шпионами вышла заминка: оба выглядели покорными и сдавшимися, спокойно поднялись на палубу, но едва парень увидел гоблина, как устроил истерику. После очередного «Не-е-ет! Не хочу-у-у!», Тин поморщился и подошел к вырывающемуся парню:
— Жить хочешь?
— Д-да.
Тин наклонился к его уху:
— Тогда повторяй за мной: «я признаю, что Тин Ла Тормента выполнил данное мне слово и доставил меня в Бергию».
Парень, всхлипывая, повторил согласие. Почувствовав, что признание принято, Тин выпрямился:
— Отведите его обратно.
— Зачем он нам? — Рубуса спрятала в косичку ядовитый шип.
— Молодой и сильный, но уже сломался. Самое то для острова. Главное, чтобы тамошние дамы его не заездили. Особенно когда догадаются, кем он был.
Дриада хохотнула.
— Что с Айной? — вспомнил Тин о старпоме.
— Дней через шесть сможет сама дойти до гальюна и обратно. Правда, это не помешало им как следует повеселиться, — Рубуса похлопала по тыльной стороне ладони. — Но для этого дела ходить никуда не нужно.
— Уверена?
— Запах не подделать, капитан. А там даже Шило почуял.
— Через пару дней нужно будет повторить их «свидание». На всякий случай.
***
Даркийская Империя. Баронство Эссер. Замок барона. Девятое мая.
После похищения Принцессы Зоя вместе с Мирк переселилась в замок. Быстро перетащив вещи и побросав их в выделенной ей комнате, она в тот же вечер вместе с Сивертом, успевшим наладить связи с местной прислугой, заглянула на кухню. Но вместо обещанной тишины и крепкой настойки наткнулась на барона. Впрочем, без выпивки они не остались. Две бутылки неплохого крепленого на троих под хорошую закуску и разговор ни о чем помогли на какое-то время забыть о провале.
Утром Зоя прогулялась по замковым стенам и арсеналу, а потом заглянула в библиотеку, где Мирк, явно полночи проплакавшая в подушку, обучала Фи каким-то уловкам. Потоптавшись на пороге и так и не решившись спросить все ли в порядке с Принцессой, Зоя спустилась во двор, где от нечего делать встряла в спор о преимуществах и недостатках клинкового оружия между одним из приехавших легионеров и штурмовиком из отряда Галена. Спор плавно перетек в обмен опытом, к которому присоединились двое замковых стражников. Закончилось все с появлением кэпа, наглядно показавшего, что накладки из черной бронзы на штурмовом автомате сделаны не для красоты и отлично держат удар любого клинка, а тычок стволом в горло и удар прикладом в челюсть тоже являются серьезными аргументами.
После ужина Зоя снова заглянула в библиотеку, где сидели уже все три суккубы и о чем-то тихо переговаривались. В этот раз она решила не уходить, а, походив для виду вдоль шкафов, сняла с полки первую попавшуюся книгу и устроилась на кресле в углу. Разговор у всех троих крутился вокруг похищенных. Как поняла Зоя, Принцесса и альвийка были живы. Но если о состоянии первой было ничего не известно, то вторая, по словам баронессы, вчера на какое-то время закрылась, а сегодня хоть и пыталась передать, что с ней все нормально, явно чувствовала себя не очень хорошо. Теперь все трое гадали, что же могло случиться, стараясь не высказывать вслух самые неприятные предположения. Наконец Мирк, видимо, не выдержала, встала и, попрощавшись со всеми, вышла.
Минут через десять Зоя поняла, что смотрит в книгу и совершенно не понимает написанного. В отличие от суккуб, она трезво оценивала шансы двух безоружных девушек против полутора десятков вооруженных матросов, даже если бы те были посредственными бойцами. В предположениях о возможной судьбе пленниц она тоже не стеснялась, хоть и не высказывала их даже в мыслях. Тихо выругавшись Зоя вернула книгу на полку и отправилась на кухню.
Через полчаса она сидела напротив какого-то легионера и доказывала тому, что похищение светлой вполне серьезный повод для плохого настроения:
— Ничего ты не понимаешь, — Зоя ткнула гоблина пальцем в грудь. — Взыскания и понижение в должности — это все ерунда. Я же ее нарекающая, понимаешь?
— Она же… — гоблин скосил глаза на ее палец, упиравшийся в нашивку иммуна, — ик… эта… светлая, вот.
— И чего? Раз светлая, значит уже не человек, что ли?
— Человек, — гоблин кивнул и едва не упал лицом в стол.
— Во-о-от, — протянула Зоя.
Она попыталась разлить остатки вина по стаканам, но промахнулась. Выругавшись, Зоя огляделась, и не найдя салфетки, вытащила из кармана платок, собираясь промокнуть разлитое. С легким звоном на стол упал перстень из черной бронзы с золотой имперской шестерней.
— Зар-р-раза! — придавив кольцо ладонью, она подняла взгляд на случайного собутыльника. — Ты ничего не видел, понял?
— Да, эдле, — гоблин, явно начавший стремительно трезветь, послушно кивнул.
Спрятав кольцо, Зоя вышла из кухни и едва не налетела на кэпа.
— Зоя, опять?..
— Все, кэп, — помотала она головой. — Больше не буду.
Командир, явно что-то разглядел на ее лице и заглянул в кухню, но Зоя не стала дожидаться других вопросов и быстро потопала в свою комнату. С выпивкой и правда стоило завязывать. Принцесса и не из таких приключений выбиралась, может и сейчас выберется. А пока нужно сосредоточиться на защите суккубы. Да вон хотя бы придумать, как пронести в замок ящик накопителей со светлой магией, не потревожив защитные артефакты.