Ночью случилось землетрясение. Чувство было такое, будто трясет весь Вельт. Лаборатория и общежитие разрушены, из двадцати разумных выжило всего пятеро. Связи с материком нет. Установка с резонатором тоже не уцелела, но вот источник остался. Теперь уже не искусственный, а природный. И его мощность выросла раз в пять. Где мы могли просчитаться? Из дневников Эгиля Фриера, мага огня и земли первой категории, профессора кафедры теоретической магии.
Океан. Торговая шхуна «Гусеница». Двенадцатое мая. Вечер.
За три дня, проведенные в тесной каюте, из которой выпускали только в гальюн, Соня успела изрядно поволноваться за обеих жен и помучиться от недостатка движения. От привычной утреней разминки, неплохо успокаивавшей и помогавшей держать себя в форме, пришлось отказаться — Круги Стихий, даже сильно урезанные из-за тесноты, все равно заставляли ауру заполняться быстрее. Впрочем, секрет осколков инвертора и без этого грозил стать серьезной проблемой. Пока выручало то, что альвийка большую часть дня дремала, а кристалл, куда Соня понемногу сбрасывала накапливающуюся силу, изображая ее потерю, был спрятан в медальоне. Но что делать через два-три дня, когда накопитель заполнится до конца и начнет фонить даже сквозь металл, Соня не знала. Попытка сбросить часть сил в тускнеющую ауру линсы, почему-то не пользующейся накопителями из ошейника, едва не закончилась неприятностями. Обрадованная животина замурчала на всю каюту, разбудив хозяйку, а потом спрыгнула с коленей Сони и исчезла под кроватью. Айна проводила линсу ошарашенным взглядом, после чего принялась упражняться в остроумии, настойчиво интересуясь как, а главное, зачем, «Огонечек» околдовала и соблазнила ее питомицу, если рядом есть такая красивая и совершенно беззащитная альвийка. Это, конечно, было лучше, чем неудобные вопросы, но через полчаса, когда Вайса выбралась из-под кровати, таща в зубах измочаленный хвост ящерицы, Соня была готова прибить обеих.
Чтобы хоть как-то отвлечься, она взялась за книги, которых в каюте набралось целых десять штук: девять любовных романов и один навигационный справочник.
Соня перелистнула страницу и фыркнула, наткнувшись на особо цветистый оборот.
— Опять что-то смешное? — Айна, выглядывавшая в иллюминатор, проковыляла к кровати и забралась под одеяло.
— «От этих слов в ее животе защебетали флиты», — процитировала Соня и снова фыркнула. — Как ты это читаешь?
— Хорошая книга. Про любовь, — альвийка тоже не удержалась от смешка.
— Знаешь, если бы в ответ на мои слова у девушки в животе запели птицы, я бы как минимум за оружие схватилась, а этот «мужественный рыцарь» даже не вздрогнул. Еще и понес куда-то эту любительницу глотать птиц живьем. Хотя, — Соня задумалась. — Если у него крепкие нервы и несет он ее в укромную комнатку, где есть прочный стол и хорошие кандалы с мягкими накладками…
— Вообще-то, там будет обычная спальня, но твой вариант мне нравится, — альвийка приподнялась на локте. — Продолжай.
— Что «продолжай»?
— Вот он ее принесет, уложит на стол…
Соня хмыкнула, но ответить, что после этого «рыцарь», по примеру наставницы, наденет халат и приступит к исследованиям занятного экземпляра, помешал шум за дверью и щелчок открываемого замка. Мрачный матрос поставил у порога накрытый поднос с едой, и дверь снова заперли. Соня перенесла поднос на стол, приподняла крышку:
— Хм. Какая щедрость.
— Что там?
— Отвар горячий, вместо бутербродов каша с фруктами и, — она показала маленькую вазочку с четырьмя крохотными меренгами, — пирожные. Подозрительно, не находишь?
Вместо альвийки ответила линса. Запрыгнув на стол, она принялась обнюхивать тарелки. Добравшись до пирожных, Вайса чихнула и потерла мордочку лапкой. Соня взяла одну меренгу — к запаху черизы примешивался уже знакомый аромат фиалок.
— «Люста». Что будем делать?
— Не знаю, — Айна улеглась на спину и уставилась в потолок. — Если я потрачусь на молнию, то остатков силы в ошейнике Вайсы едва хватит на одно заклинание исцеления.
— Я могу поделиться…
— Нам нельзя тратить силы, — альвийка покачала головой. — Мы еще днем должны были проплыть над светлым источником. Уже вечер, а вокруг все еще «темная вода». Судя по звездам, мы плывем куда-то на юг.
— А там что-то есть? — Соня вытащила из ящика стола карту и развернула.
— Ходят слухи, что там попадаются небольшие островки, на которых есть свои источники и даже водится какая-то живность.
— Думаешь, нас хотят на таком высадить?
— Я бы так и сделала, — Айна села. — Убивать нас опасно, тебя по крайней мере. А с острова мы никуда не денемся.
— Понятно, — Соня протянула тарелку альвийке. — Предлагаю поужинать.
— А пирожные? — прищурилась та и принялась за кашу.
— И пирожные, — Соня кивнула. — Потом поступим как в прошлый раз. Иначе эту дрянь в нас силой вольют. И под дверью постоят, чтобы убедиться, что подействовало.
Альвийка опустила ложку и с тоской посмотрела на линсу. Соня открыла медальон, вытряхнула накопитель и протянула альвийке:
— Держи. Если твоя животина помрет, Рич мне этого не простит.
— Две трети… Но ты же отдала… — пробормотала альвийка, рассматривая накопитель, потом подняла взгляд. — Хитрая человечка. У тебя был еще один.
Соня едва не отвесила себе подзатыльник — мысль выдать заполняющийся кристалл за запасной ей в голову не приходила.
— Кто бы говорил. Сама один прятала в каюте и еще один на линсу нацепила.
— Я шпионка и диверсантка, мне по службе положено.
— А я сомбрийка и без запасного кристалла из дома не выхожу.
Айна хмыкнула и сжала накопитель в кулаке. Через пару минут она довольно вздохнула и протянула едва светящийся кристалл обратно:
— Где ты его прятала?
— Не думаю, что эдле Кристель обрадуется, если ты узнаешь ответ на этот вопрос.
Альвийка прищурилась:
— А ты не показывай, ты словами скажи.
— Все равно, тебе после этого придется выйти за меня замуж, — Соня смерила Айну нарочито оценивающим взглядом и покачала головой. — Но я не готова к такому серьезному шагу. Да и последствия мы вряд ли переживем.
— Зараза!
Соня поймала брошенную в нее подушку, положила на стол и протянула альвийке кружку с отваром и вазочку с двумя меренгами:
— Ешь пирожное и спать.
— Ух, какая ты строгая.
Айна рассмеялась, потом быстро проглотила меренги, запила отваром и с довольным видом растянулась на кровати:
— Я тут подумала, отключусь-ка я часика на три. На всякий случай, — она вытащила из-за пазухи цепочку. — Ты уж постарайся за нас обеих, Огонечек.
— Зараза! Я же просила…
Затрещали разряды, альвийка дернулась и затихла. Соня, все еще сопя от возмущения, проверила пульс на ее шее, потом подперла дверь стулом и расстелила на полу одеяло.
***
Юго-западное побережье Бергии. Шахтерский городок без названия. Двенадцатое мая. Вечер.
На рыночной площади как обычно воняло. Перешагнув через горку какой-то тухлятины, Астри пошла вдоль прилавков, заваленных рыбой всех сортов, среди которых изредка попадались столы с овощами и мясом не первой свежести. Проходивший мимо цверг ущипнул ее пониже спины. Астри кое-как подавила желание вырвать наглецу кадык и с трудом изобразила улыбку. Увы, когти отнимают слишком много сил, которых ей теперь всегда не хватает, а этот цверг может прийти к ней вечером и обменять пару месяцев своей жизни на удовольствие.
Три недели назад Астри приехала в эту дыру, для которой даже местные не придумали толкового названия. Через три дня до нее в полной мере дошло, что она, бывший риттер и неплохой боевой маг, еще недавно соблазнявшая мужчин и женщин одним лишь взглядом, пусть и по приказу, теперь будет дешевой меретрикс. Увы, Бекке не хуже Райнера знал, что голод заставляет суккуб идти на многое, даже на такое унижение. Ему даже не пришлось повторять пытку — сломавшаяся один раз уже не сможет переступить через страх.
Протолкавшись сквозь торговые ряды и еще пару раз улыбнувшись в ответ на хлопки и щипки, Астри добралась до навеса с рабами. Поморщилась, оглядывая товар — местные меретрикс, явно недовольные тем, что она выглядела куда лучше их всех вместе взятых, ничего не сказали о прибывшем вчера корабле работорговца, а может даже одолжили денег своей суккубе, чтобы та успела выкупить светлых. В другое время Астри просто развернулась бы и ушла, но последний накопитель закончился еще на прошлой неделе, и живой силы хотелось неимоверно.
— Чего желает?.. — невысокий гоблин с интересом оглядел ее, заметил железный браслет с черной розой — обязательное украшение для бергийских суккуб во всех портовых городах, — и сплюнул. — Три горсти за светлую, за темных по две. Молодых не отдам, даже не проси.
Астри прислушалась к ощущениям, оглядела рабов и со второй попытки отыскала сидевшую в отдельной клетке человечку лет пятидесяти, от которой едва уловимо тянуло светлой силой. Если верить чутью, жить рабыне оставалось не больше одного дня.
— В ней света на один поцелуй. Горсть.
— Завтра цена вырастет на пять асов, а силы в ней не прибавится.
— До завтра она не доживет, — Астри ткнула пальцем в цверга лет тридцати. — Этого возьму.
Торговец недоверчиво хмыкнул.
— Его хотя бы на три часа хватит, — она достала кошелек. — Остальные со мной и часа не протянут. Даже подростки.
Астри, конечно, слегка преувеличивала — все рабы, кроме светлой, пусть и были сильно истощенными, но жизни в них еще хватало. При нормальном отношении любой из них протянет еще лет сорок. Другое дело, что на законы, как и на происхождение рабов, тут никто не смотрел. Раба ждали ошейник без всякого контракта, проклятие молчания и работа в шахте до смерти. После чего он попадал в руки местных некромантов и снова отправлялся в шахту.
— А ты наглая, — удивился торговец. — Не местная, что ли?
Астри пожала плечами и принялась отсчитывать серебро. Гоблин покосился на клетку с цвергом, потом на деньги и махнул рукой:
— Уговорила. Двенадцать асов. Из уважения к твоей красоте.
Она глянула на светлую, покачала головой и протянула торговцу стопку серебряных пластинок и два золотых. Гоблин взял протянутые деньги, но отдавать ключ от ошейника цверга не торопился:
— Две горсти.
— Я же сказала: беру мужчину.
Как бы ей не хотелось купить светлую, цверг был выгоднее. А если все сделать правильно, то его труп потом можно будет сдать некроманту за пару серебряных. Торговец, кажется, понял, что еще немного и продать светлую уже не сможет:
— Восемь золотых…
Она открыла рот, чтобы снова отказаться, но тут светлая подошла к прутьям и чуть дернула рукой, а потом ее глаза заволокло светлой дымкой.
Астри вздрогнула: «Гейс?!»
— Беру, — она кивнула, понимая, что согласилась слишком рано, и теперь торговец никогда не сделает ей подобной скидки, если вообще станет торговаться. Но жест человечки — Астри была точно уверена, что гейс помешал светлой подать какой-то сигнал.
***
Астри ссыпала в протянутую ладонь горсть медных пластинок и пошла вниз по улице, не став дожидаться, пока «бригадир» троицы пьяниц, согласившихся избавить ее от тела светлой, начнет намекать, что «работа вредная и неплохо бы добавить». Завернув за угол, она устало поежилась и вытащила из кармашка на поясе костяной кубик. Допрос потребовал куда больше сил, чем было у рабыни.
Минут через двадцать Астри добралась до борделя, отдала опустевший накопитель вышибале и поднялась в рабочую комнату. Поморщилась от запаха, распахнула окно, чтобы немного проветрить, огляделась и, мысленно пожелав сменщице сломать ногу, принялась за уборку. Ничего. Пусть ей не хватило опыта чтобы обойти или сломать гейс, но кое-что интересное узнать удалось. Если повезет, и добытую информацию оценят, то через пару недель какой-нибудь заезжий торговец «случайно» забудет в ее комнате горсть-другую золотых, или, она невольно облизнулась, коробочку со светящимся кристаллом.
Звякнул колокольчик, оповещая о появлении клиента. Астри натянула на лицо улыбку и пошла открывать.
***
Океан. Торговая шхуна «Гусеница». Шестнадцатое мая. Полдень.
Через день после второй попытки отравить их «люстой», Соня добралась до навигационного справочника. И тут выяснилось, что в отличие от любовных романов, он сделан из очень качественной зачарованной бумаги. Видимо, отравление и недостаток движения плохо влияли на разум, иначе Соня не могла объяснить, зачем оторвала краешек последней страницы и, смешав кровь из прокушенной губы с найденными в столе сухими чернилами, начертила самовозгорающуюся печать, которую когда-то использовала на экзаменах боевых магов в Брило. А потом прилепила эту печать на нижнюю сторону подноса для еды. Минут через десять за дверью послышался шум, и, не придумав ничего лучше, Соня метнулась под одеяло к дремавшей Айне. Через секунду в каюту ввалился капитан, но увидев сонно-ошарашенное лицо альвийки и Соню, натянувшую одеяло до подбородка и изображавшую испуг, только сплюнул и захлопнул дверь.
Выслушав историю и посмеявшись, Айна поинтересовалась, какие еще заклинания можно перенести на бумагу. Узнав, что бумага и кровь не самые подходящие материалы для боевых артефактов, а по памяти Соня может воспроизвести не так уж и много, она слегка расстроилась, потом спросила, нельзя ли понизить чувствительность печати. Почесав в затылке, Соня принялась за расчеты. Изрисовав схемами две страницы любовного романа, она добавила в чернила несколько капель альвийской крови и вписала в печать ограничитель и руны разрушения. Теперь печать вспыхивала только, если разумный пытался создать какое-нибудь заклинание, зато температура пламени была намного выше — решившая провести испытание альвийка едва не осталась без бровей и ресниц.
Вот уже третий день они на пару чертили печати. Точнее, чертила Соня, а альвийка, еще в первый день распотрошившая справочник, только делилась кровью для чернил и периодически отправляла линсу разнести бумажки по кораблю. Сегодня Соня решила немного отвлечься и сделать хотя бы парочку печатей с заклинаниями исцеления.
Дремавшая Айна внезапно спрыгнула с кровати, подскочила к столу и распахнула иллюминатор, задев плечо Сони. Бурая линия перечеркнула почти готовую печать, испортив полчаса работы.
— Зараза! — Соня недовольно посмотрела на альвийку.
— Слышишь, Огонечек, — Айна ткнула пальцем куда-то в море. — Это стайги.
Раздался пронзительный птичий крик, огромная серая птица резко спикировала вниз, а потом поднялась, таща в клюве здоровенную рыбину.
— Ну птицы и птицы. Они уже минут двадцать там орут.
— Это значит где-то недалеко суша. Километров двести, не больше. И мой резерв начал заполняться. Мы выходим на «светлую воду».
Соня подобралась:
— Думаешь, сегодня прибудем?
— Самое позднее, к вечеру. Пора браться за дело. Вайса.
Айна цокнула, подзывая линсу, взяла ту на руки и что-то зашептала на ухо, потом опустила на пол и разложила перед ее мордочкой оставшийся десяток печатей. Подхватив одну зубами, Вайса скрылась под кроватью.
— Куда ты ее отправила?
— В кубрик. Разложит бумажки в ботинки и кошельки.
— Думаешь, не заметят?
— Она умеет быть осторожной, когда очень нужно.
***
Даркийская Империя. Баронство Эссер. Вечер.
Впереди что-то мелькнуло, и чутье взвыло. Зоя выбросила вперед руку, подавая силу в пластинку щита на предплечье.
— Фейнд!
Перед машиной грохнуло, по едва успевшему сформироваться барьеру простучали осколки.
— Наружу!
Толкнув барона, она отключила на мгновение щит, выкатилась из машины и метнулась к деревьям на обочине. Снова закрывшись щитом, Зоя огляделась, но вокруг стояла тишина.
— Все целы?
Щит на противоположной стороне дороги резко уменьшился, и выглянувший из-за его края барон молча кивнул.
— Рэй?
На капот машины села мертвая флита и стукнула клювом по металлу два раза, потом еще раз. Имперский некромант был в порядке и даже не потерял контакта с птицей. Зоя просигналила ему, чтобы осмотрел окрестности, флита вспорхнула и исчезла среди ветвей дерева. Еще раз оглядевшись, Зоя перебежала через дорогу к барону и прикрыла своим щитом. Эдлер Эссер молча кивнул, развеял остатки своего барьера и сменил меч на пистолет.
— Вокруг никого, — цверг вылез из машины. — Там на ветке шебуршинка. Уже разлагается. Нити не отследить — чужак их сразу оборвал.
— Зараза! — Зоя деактивировала щит, отпустила автомат и пошла осматривать машину.
Минут через пять она стянула шлем и стерла выступивший на лбу пот. Предсказания декана приехавших недавно легионеров начали сбываться. Вчера Франц почуял чужого некроманта недалеко от замка и поднял тревогу. Имперские некроманты подняли своих птиц, но никаких следов не нашли. И все же барон решил прокатиться до дальней деревни. Не заметив ничего подозрительного, они оставили сопровождавший их десяток солдат обыскивать окрестности, а сами решили вернуться и влетели в засаду. К счастью, чужой некромант поторопился и столкнул установленную на ветке гранату слишком рано, а трофейный фиакр был обшит какой-никакой броней. В итоге они отделались легким испугом, слегка помятым капотом и пробитым в трех местах лобовым стеклом. Но то как и где была организована засада, Зое очень не понравилось, о чем она и сказала барону.
***
Океан. Торговая шхуна «Гусеница». Шестнадцатое мая. Поздний вечер.
До самого вечера Айна просидела у иллюминатора, пытаясь понять, куда именно они плывут. После ужина шум волн изменился, а к уже привычным крикам стайг добавились крики других птиц, так что даже Соня поняла — они куда-то добрались. Вот только берег был с другого борта, и увидеть, где именно их собираются высадить, они не могли. Не выдержав, альвийка высунулась в иллюминатор, пытаясь хоть что-то разглядеть, и тут же с руганью отскочила обратно — какая-то птица едва не выклевала ей глаз. Соня, сама изнывающая от нетерпения, сделала пару глубоких вдохов и принялась рассовывать за пояс и голенища ботинок бумажки с исцеляющими заклинаниями.
За дверью загремело, замок щелкнул и на пороге появился капитан в сопровождении дриады и одного из матросов:
— Мы прибыли, дамы, — он чуть поклонился Соне и отступил в сторону, предлагая выйти. — Прошу вас, милитисса.
— Даже не свяжете? — Соня приподняла брови.
— Нет необходимости. Идемте.
Они прошли по тесному коридору и поднялись на палубу. Корабль заходил в бухту, освещенную заходящим солнцем. На берегу виднелось с десяток каких-то разумных, но кто именно их встречал было пока не видно.
— Небольшой островок, да?
Соня покосилась на стоявшую рядом Айну. Та во все глаза разглядывала берег и беззвучно ругалась. Поняв, что ответа не дождется, Соня повернулась к капитану:
— Куда вы нас привезли?
— Это Ан Домхайн, госпожа Мист.
— Что? — она не смогла сдержать удивления.
Альв усмехнулся, а стоявшая рядом с ним дриада осклабилась:
— Южная бухта — самый шикарный поселок на острове. Тебе понравится, человечка.