Три трактата: «Трактат об элегантной жизни» (1830), «Теория походки» (1833) и «Трактат о современных возбуждающих средствах» (1839) — должны были, по замыслу Оноре де Бальзака (1799—1850), составить вместе большое сочинение под названием «Патология общественной жизни», посвященное исследованию физических и нравственных недугов, обрушивающихся на человека в обществе (первое упоминание о нем встречается уже в выпущенной в самом конце 1829 г. книге «Физиология брака»). «Патология», в свою очередь, была призвана занять свое место в «Аналитических этюдах» наряду с «Анатомией образования», «Физиологией брака» и «Монографией о добродетели». Порядок расположения этих текстов должен был соответствовать развитию отдельного человека: сначала учеба, затем женитьба, затем борьба с превратностями общественной жизни и постижение законов поведения в свете, затем — путь к добродетели. Однако ни «Анатомия образования», ни «Монография о добродетели» написаны не были, хотя Бальзак не однажды намеревался за них взяться. Не успел Бальзак и выпустить под одной обложкой три трактата, упомянутые в начале нашей заметки, однако в предисловии к «Трактату о современных возбуждающих средствах» он недвусмысленно выразил свое намерение включить их в «Патологию общественной жизни». Французские исследователи, публикаторы новейшего научного издания «Человеческой комедии», выполнили его волю; по изданию (Balzac H. La Comédie Humaine. T. 1—12. P., 1976—1981 (Bibliothèque de la Pléiade)), где воспроизведены тексты первых (и единственных прижизненных) изданий трактатов с учетом рукописной правки Бальзака, выполнены переводы в настоящем издании.
В примечаниях использованы комментарии Р. Фортассье (Balzac H. La Comédie Humaine, 1976—1981 (Bibliothèque de la Pléiade) Т. 12).
В этом трактате, опубликованном в пяти выпусках журнала «Мода» (2, 9, 16 и 23 октября и 6 ноября 1830 г.), Бальзак использует те же приемы обращения с читателем, что и в опубликованной годом раньше «Физиологии брака» — включает в текст полусерьезные-полупародийные афоризмы, вставные анекдоты и проч. «Трактат об элегантной жизни» продолжает «Физиологию брака» и в некоторых других отношениях. Его эпиграф: «Ум человека проявляется в том, как он держит трость» — это «выжимка» главы «О таможенном досмотре», где Бальзак описывает, как следует ревнивому мужу изучать внешний вид гостя-холостяка и по наряду этого потенциального соблазнителя определять его намерения. В «Трактате об элегантной жизни», как и в «Физиологии брака», Бальзак применяет к современной ему французской жизни идеи швейцарского философа Лафатера, создавшего физиогномику, то есть науку об определении характера человека по его внешнему виду и чертам лица; не случайно в «Трактате» упоминание «вестигномики» — т. е. Лафатеровой науки, приложенной к костюму. Близка к «Физиологии брака», где Бальзак отнюдь не за всеми существами женского пола признает право именоваться женщинами, и другая особенность трактата — нарочито циничное разделение общества на людей, живущих трудовой жизнью, «двуруких», которые, однако, лишь внешне похожи на людей, — и, с другой стороны, людей «выдающихся», тех, кто имеет достаток для жизни «элегантной».
Написанный и опубликованный сразу после Июльской революции 1830 г., трактат Бальзака был обращен к людям, оказавшимся в новой для них ситуации, когда на французский престол взошел монарх не «богопомазанный», но избранный народом, не король Франции (как он именовался от века), а король французов — представитель младшей ветви Бурбонов Луи Филипп Орлеанский. Разумеется, перемена образа правления далеко не сразу сказалась на образе жизни; больше того, тонкие наблюдатели отмечали, что подданным новой монархии чрезвычайно хотелось доказать, что они продолжают традиции старой, живут не менее роскошно, блестяще и аристократично. 14 января 1836 года герцогиня де Брой, дочь прославленной писательницы Жермены де Сталь и жена тогдашнего премьер-министра, писала французскому послу в России Просперу де Баранту: «Трудно даже вообразить себе роскошество наших зимних балов. Все уверили себя, что для укрепления правительства следует петь и танцевать с утра до ночи. <...> Когда 30 июля 1830 года я возвратилась в притихший, успокоившийся после страшной схватки Париж, когда я увидела поваленные деревья на бульварах, перегороженные баррикадами улицы, я и подумать не могла, что следствием всего этого станут балы не хуже, чем при старом порядке» (Barante P. de. Souvenirs. P., 1895. T. 5. P. 254.) Люди, однако, хотели именно жить «не хуже» и не менее красиво, чем при старом порядке, при абсолютной монархии. При этом возможность завоевать для себя право на такую жизнь получали не только счастливцы, родившиеся в аристократических семьях, но и те, кто сами заработали громадные состояния (недаром противники именовали Июльскую монархию «промышленной», монархией буржуа). Бальзак, страстно желавший принадлежать к аристократическому кругу, прибавил даже, как известно, к своей фамилии частицу «де», на которую не имел никакого права, поскольку отец его родился в богатой крестьянской семье. Однако главным источником благоприобретенного аристократизма представлялась Бальзаку не родовитость, не происхождение, но богатство (отнюдь не обязательно унаследованное) и умение его тратить, а также способность правильно вести себя в свете — добродетели, доступные всем, а не только представителям древних родов. Кодексом этой «новой» аристократии и является «Трактат об элегантной жизни» — своего рода утопия, утверждающая, что любой человек способен с помощью одних лишь своих собственных талантов завоевать себе место в высшем свете (дальнейшее романное творчество Бальзака показывает, что он довольно скоро расстался с этой иллюзией: в его романах люди благородного происхождения, даже если они бедны и несчастливы, чувствуют себя в свете куда более естественно, чем одетые с иголочки нувориши).
Другая чисто бальзаковская черта трактата — понимание законов «элегантной жизни» не просто как набора рекомендаций по части моды, но как некоего всеобъемлющего стиля жизни. Для Бальзака «внешнее» — черты лица и фигуры, стиль одежды и даже имя человека — никогда не были чем-то поверхностным и случайным; он всегда настаивал на том, что внешность есть отражение, проявление внутренних свойств, а в каком-то смысле — и фактор, эти свойства определяющий. Кстати, эта бальзаковская черта в определенной мере была присуща и журналу, на страницах которого «Трактат об элегантной жизни» увидел свет. Созданный в 1829 году как журнал мод (на что и указывает его название), он после Июльской революции 1830 года очень быстро превратился, по словам библиографа XIX века, в «страстный, агрессивный, остроумный орган роялистской оппозиции», где наряду с модными картинками публиковались аналитические статьи о современной политической ситуации, язвительные антиправительственные памфлеты и светская хроника, в журнал, где даже раздел «Шпильки» под «галантерейным» названием скрывал болезненные «уколы», направленные против действующей власти. И Бальзак, и издатели «Моды», в ту пору его близкие друзья, воспринимали внимание к модным туалетам, аристократические убеждения и неприязнь к правительству «лавочников» как явления одного порядка.
Перевод выполнен О. Э. Гринберг и В. А. Мильчиной.
В этом трактате, первый (и единственный) раз при жизни автора опубликованном на страницах журнала «Литературная Европа» 15, 18, 25 августа и 5 сентября 1833 года, Бальзак выполняет обещание, данное читателям в первой части «Трактата об элегантной жизни», изложить, среди прочих интересных и полезных вещей, «полную теорию походки и хороших манер».
Перевод выполнен О. Э. Гринберг.
Впервые опубликован в мае 1839 года под одной обложкой с «Физиологией вкуса» Брийа-Саварена, переизданной Жерве Шарпантье (1805—1871). Шарпантье, который в октябре предыдущего, 1838 года выпустил переиздание «Физиологии брака», заказал Бальзаку предисловие к «Физиологии вкуса», однако в ходе работы тема этого предисловия значительно расширилась; именно в этот момент Бальзак замыслил создать свою «Патологию общественной жизни», фрагментом которой был призван стать «Трактат о современных возбуждающих средствах» (первоначально Бальзак обозначил тему даже еще шире: «Физиология современных излишеств»). В результате новое издание «Физиологии вкуса» вышло в свет с предисловием друга и земляка Брийа-Саварена барона Ришрана, а после текста «Физиологии вкуса» был напечатан бальзаковский трактат. Продолжая тему, намеченную автором «Физиологии вкуса» в Размышлениях VI и XI, где идет речь о кофе, шоколаде и крепких напитках, Бальзак сообщает безмятежным рассуждениям Брийа-Саварена трагический оттенок. Он включает размышления о действии «возбуждающих средств» на человеческий организм в контекст своих обычных раздумий о человеческой воле; понятно, что эти средства, порабощающие волю, делающие человека рабом страсти к табаку или вину, представляются ему чрезвычайно опасными. Отношение Бальзака к «возбуждающим средствам» лучше всего сформулировал Шарль Бодлер, описавший в книге «Искусственный рай» (1860) чувства, охватившие Бальзака в гостиной, где зашла речь о чудесных свойствах гашиша: «Он слушал и задавал вопросы с забавной живостью и вниманием. Люди, хорошо его знавшие, поняли, что тема беседы сильно волнует его. Однако мысль о том, что ему придется думать о чем-то помимо своей воли, вызывала у него непреодолимое отвращение. Ему поднесли ложку гашиша, он посмотрел на нее, понюхал и вернул обратно, даже не пригубив. Лицо его выражало мучительную борьбу между почти детским любопытством и отвращением, которое вызывало в нем отречение от самого себя. Победило человеческое достоинство. В самом деле, трудно представить себе, чтобы создатель теории воли, духовный близнец Луи Ламбера, согласился пустить на ветер даже самую ничтожную долю этой драгоценной субстанции» (Бальзак в воспоминаниях современников. M., 1986. С. 404).
Перевод выполнен О. Э. Гринберг.