Орнелла, лежа на своей койке, смотрела в потолок. За окнами бушевала метель. Женская казарма спала мертвым сном, но герцогине эль Тэйтана, пусть и не смыкавшей глаз уже почти сутки, спокойствия не было. Она устала, она хотела уснуть — и всё никак не могла.
Прошедший день помнился смутно, размытыми обрывками. Лекции, занятие на плацу, урок по летному делу… Пустой соседний загон… Стойло Сау, негромкий стук в стену возле решетки… И сухой вежливый голос, осведомившийся, можно ли войти. Стрэттоны всегда отличались предупредительностью.
— Прошу прощения за мой вчерашний тон, герцогиня, — сказал, аккуратно притворив за собой дверь стойла, Реджинальд Стрэттон. — К сожалению, в известных обстоятельствах…
— Я понимаю, граф, — не глядя на него, отозвалась Орнелла. — Не беспокойтесь. И спасибо. Боюсь, я тогда была несколько не в себе.
— Не вы одна, очевидно, — проронил молодой человек. Потом помолчал и продолжил: — К счастью, большой беды не случилось. Но коль уж в том, что все-таки произошло, есть и моя вина, я хотел бы еще раз принести извинения. И за своего друга, и за себя лично. Мне не следовало идти у него на поводу и уступать ему собственное дежурство.
— Так зачем же вы уступили? — пожала плечами Орнелла. Стрэттон развел руками:
— Он мой друг, герцогиня, — какой уж есть. Энрике сказал, что виноват перед вами. Сказал, что хочет попросить прощения, а другой возможности поговорить с вами наедине у него нет. И я пошел ему навстречу. Мне очень жаль, что так вышло.
— Да, — после паузы пробормотала Орнелла, — мне тоже.
Они помолчали. Будущий граф Стрэттон оглянулся на решетку за спиной, прочистил горло и сказал:
— Я не знаю, что явилось причиной вчерашнего… м-м… инцидента, но, надеюсь, он больше не повторится — для вашего же блага, герцогиня. Быть может, барон и заслужил тот арбалетный болт, не мне судить, однако последствия могли быть самыми неприятными, и для вас в том числе. Простым скандалом бы не обошлось.
— Я понимаю, — повторила Орнелла.
— Мой друг очень сожалеет о своем поведении, — помявшись, добавил Стрэттон. Орнелла усмехнулась:
— И поэтому прислал вас сюда в качестве переговорщика?
— О нет. Я, если хотите, доброволец. Что же касается барона — как минимум, ближайшие десять суток он вам докучать не будет.
— Лазарет?
— Карцер. За небрежное обращение с оружием на боевом посту.
Орнелла пожала плечами:
— И вы, полагаю, пытаетесь мне сказать, что рано или поздно его из карцера выпустят?.. Что ж, значит, выбора у меня нет. Можете передать вашему другу, что мы сравняли счет. Но если ему еще когда-нибудь придет в голову подойти ко мне…
Реджинальд Стрэттон коротким быстрым движением выставил вперед ладони:
— Об этом я позабочусь, герцогиня. Даю слово.
Она в ответ только молча кивнула.
«Инцидент», как выразился Стрэттон, был исчерпан, Энрике Д’Освальдо наконец получил по заслугам, но легче от этого Орнелле не стало. Она едва не убила человека, едва собственными руками не поставила крест на своем же будущем, но странное дело — тревожило ее почему-то вовсе не это. Уставившись в темный потолок казармы, Орнелла раз за разом мыслями возвращалась к прошедшей ночи, и перед глазами ее, как когда-то большой белый крест на полу пещеры, вставало одно и то же видение: покрытые изморозью ворота оружейного склада, высоко висящий фонарь и замерший под ним человек. Да, он хотел извиниться. Он и пытался, но Орнелла не вслушивалась в то, что он ей говорил. Она словно бы вдруг вернулась в прошлое, и страх, казалось, уже отступивший, вновь сковал ее по рукам и ногам — только теперь даже Сау не было рядом. Лишь ночь, холодное снежное безлюдие и они двое, лицом к лицу. Снова! Реальность оказалась хуже всех ночных кошмаров. Орнелла, застыв на месте и будто примерзнув к земле, стиснула в руках арбалет, который так и не успела забросить за спину. Она не понимала слов, обращенных к ней, не понимала, что от нее хотят, но одно она знала твердо — если этот мерзавец хоть шаг сделает в ее сторону, он пожалеет об этом.
И он сделал.
А потом протянул к ней руку, назвал ее по имени, и Орнелла наконец-то пришла в себя. Дуга арбалета резко взлетела вверх, пальцы сжали спусковой рычаг.
— Стой! — хрипло выдохнула она. — Или, клянусь Антаром, я пристрелю тебя как собаку!
Молодой человек опустил руку. Вгляделся в ее лицо, странно, пугающе улыбнулся и медленно сделал еще один шаг вперед. Орнелла сдвинула брови. Стальной наконечник болта, поймав блик от фонаря, уставился прямо в грудь кадету Д’Освальдо. Тот не обратил на него внимания.
— Как собаку, значит? — пробормотал он. И опять улыбнулся всё той же пугающей, какой-то голодной улыбкой. — Договорились. Стреляй.
— Стой на месте! — дернулась Орнелла, вскидывая арбалет. — Я не шучу!
— Я тоже, — ответил он.
А потом резко шатнулся вперед, ей навстречу, и она выстрелила. Не задумываясь, не отдавая себе отчета в том, что она делает, — просто нажала на рычаг. Как предупреждала. Без единой мысли в голове. А он даже не попытался увернуться!..
«Ненавижу», — подумала Орнелла, натягивая колючее одеяло до самого подбородка. Да, Реджинальд Стрэттон успел вовремя. И его другу повезло, что болт он поймал в плечо, а не в грудь. Конечно, Орнелле повезло тоже — удайся ей то, что она обещала обидчику, жизнь ее уже была бы кончена. Хвала богам, обошлось. Стараниями графа, ни у кого не возникло сомнений в том, что кадет Д’Освальдо сам нажал на рычаг своего арбалета в попытке произвести впечатление на девушку, и предсказуемо поплатился за это. Десять суток в карцере — еще легко отделался, подумала Орнелла. Могли и больше дать. Жаль, не дали…
Веки ее потянуло книзу. Темнота окутала Орнеллу со всех сторон — приятная, сонная — и тут же вновь всколыхнулась ярко-желтым пятном масляного фонаря. Растаял во тьме за углом плащ Реджинальда Стрэттона, совсем близко послышались голоса начальника караула и его бойцов, а стоящий у ворот кадет Д’Освальдо поднял руку, коснулся плеча — и, взглянув на свою окровавленную ладонь, вдруг улыбнулся. Мягко, умиротворенно, а не той застывшей перекошенной улыбкой, от которой бросало в дрожь. Чему он радовался? Тому, что остался жив? Или тому, что она, Орнелла, едва не угодила за решетку по его милости?
— Скотина, — беззвучно прошипела герцогиня, вновь открывая глаза. — Ненавижу… Как я тебя ненавижу!
Она перевернулась на бок, и взгляд слипающихся глаз упал на пустую соседнюю койку, принадлежавшую кадету Д’Элтар. Эти южане! У них у всех головой беда!..
Нынче ночью Кассандра стояла на карауле в передней — то есть, конечно же, на самом деле торчала в уборной в компании своего разлюбезного «братца», бросив пост. И пусть южанкой она была только наполовину, по мнению Орнеллы, дурила она сейчас за весь род Алваро скопом. «А если обход? — тревожно подумала герцогиня, прислушиваясь к тишине. — Если их с поличным поймают? Трибунал не трибунал, а ведь в карцер она точно залетит, как тот Д’Освальдо!» Кадет эль Тэйтана тихо, сердито фыркнула себе под нос. Реджинальда Стрэттона, не ко времени давшего слабину, она сейчас очень хорошо понимала. И за подругу беспокоилась всерьез — а той всё было как с гуся вода. «Уперлась рогом, и хоть кол ей на голове теши! — мысленно плевалась герцогиня. — Дай да подай ей этого мага! За детство, что ли, не насмотрелась?..»
Еще раз сердито фыркнув, Орнелла перевернулась на другой бок. Зевнула, с опаской прикрыла глаза, вновь ожидая увидеть всё тот же проклятый фонарь, но боги над нею сжалились. Одна тревога прогнала другую, усталость взяла свое — минуту спустя кадет эль Тэйтана уже спала как убитая. И ей, как когда-то кадету Стрэттону, снилась большая белая ворона: она сидела на краю умывальной тумбы и мерно постукивала по дереву острым когтем, только глаза у нее были не голубые, а карие. Совсем темные, странно знакомые и почему-то очень печальные.
…В шестом часу утра в центре комнаты под номером тридцать один, на втором этаже доходного дома Лусетиуса, что на Медной улице, закружился мутный воздушный смерч. Чуть приподнявшись над полом, он раздался в стороны, выпуская из своих объятий дрожащего под плащом человека, и с тихим хлопком растаял в темноте. Человек звонко чихнул. Потом щелкнул пальцами, зажигая свечу на столе, и присел возле погасшей печи. Дрова в ней совсем прогорели. И пусть в комнате было не в пример теплее, чем в скальной пещере близ лагеря Райленд, его всё равно бил противный озноб.
«Скорей бы весна, — подумал Нейл, заново разводя огонь и протягивая к печурке заледеневшие руки. — Так ведь и заболеть недолго». Как будто в подтверждение собственным мыслям, он снова чихнул и шмыгнул носом. Ну вот. Только этого еще не хватало! Повезло, что завтра выходной, — если все-таки простудился, хоть время будет отлежаться в тепле. Хотя, конечно, болеть не хотелось вовсе. Один свободный день в неделю — не бог весть что, и назавтра у Нейла была целая прорва дел. Сдать одежду в прачечную, заглянуть в библиотеку, навестить домашних…
При воспоминании о семье Нейл нахмурился. Прошло уже больше недели, как как первый алхимик Геона покинул столицу, а вестей от него не было до сих пор. Так непохоже на отца! «И это внезапное исчезновение посреди ночи, — тревожился Нейл, поднимаясь, подходя к столу и разжигая спиртовку. — Ведь он никуда не собирался, иначе сказал бы — не мне, так маме… Что случилось? Почему он уехал? Куда? Что за спешка — да еще и без всяких объяснений?» Молодой человек пристроил на спиртовку чайник и потянул с плеч плащ. Объяснений своему поспешному бегству герцог эль Хаарт действительно не оставил. Одна короткая записка, что утром передал герцогине глава охраны, да и в той ничего конкретного. «Вынужден срочно уехать. Когда вернусь, пока неизвестно, обстоятельства потребовали личного присутствия» — и больше, кроме подписи, ничего! Вивиан показала Нейлу записку, надеясь, что сын сможет хоть что-то прояснить, но тот в ответ лишь развел руками. Он понятия не имел, что всё это значит. И пусть, как мог, попытался успокоить мать, однако забеспокоился не на шутку. Боги с ними, с теми «обстоятельствами», в конечном итоге, первый алхимик на службе короны и понадобиться ей может в любую минуту, но это молчание!.. «Только бы не Дымка, — думал Нейл, невидящим взглядом уставившись на закипающий чайник. — Только бы не во дворце! Ведь тогда… Демоны! И даже у Райана не спросишь — когда он нужен, так его нет!»
Чайник вскипел, и молодой человек, погасив спиртовку, потянулся к полке. Убрал в сторону завернутый в полотенце хлеб, отодвинул пустую жестянку из-под чая, что кончился еще вчера, и достал небольшой глиняный горшочек с медом. Мед был дешевле сахара, и Нейл из соображений экономии давно перешел на него — без особой охоты, но что поделать. «Зато сейчас как раз ко времени, — подумал он. — И на пользу». Приготовив себе травяной отвар, Нейл щедро сдобрил его ложкой укрепляющей настойки, добавил пару ложек меду, выпил и, зевая, принялся раздеваться. Комната уже нагрелась, огонь весело плясал за решеткой железной печки, а глаза слипались. Вот-вот рассвет. Молодой человек нырнул под одеяло и свернулся калачиком, чтобы скорее согреться. Проклятая зима! И ведь даже огня не разожжешь в пещере той, чтоб ненароком себя не выдать!.. Подумав о стылых камнях, фантомаг снова зябко повел плечами. Но, закрыв глаза, улыбнулся — его мучения того стоили.
— Сандра, — пробормотал он. И улыбнулся снова. Он все-таки ее нашел. Все эти бессонные ночи, все эти бесчисленные темные окна — всё это было не зря. И Сандра не стала сердиться, что он тогда не пришел. «Я понимаю, — сказала она. — Орнелла мне рассказала… Но это неважно, Нейл! Главное, что мы больше не потеряемся — ведь правда же?» Он кивнул в ответ. А потом они сидели рядышком на широком каменном подоконнике, и Кассандра, кутаясь в одеяло, болтала без умолку, то и дело касаясь пальцами белого вороньего крыла, — словно боялась, что фантом исчезнет. Но он не исчез. Он растаял. Всего через час с небольшим, увы, снег в тепле живет недолго… Однако и это была победа — к тому же, условиться о следующей встрече друзья успели. Спустя несколько дней белая ворона вновь осторожно ударила клювом в заветное окно, и оно приоткрылось ей навстречу. Так и повелось: стоило кадету Д’Элтар или кому-то из ее подруг заступить в ночной караул в передней женской казармы, как темная уборная в самом скором времени наполнялась тихим шепотом, смехом и дробным постукиванием когтей вперемежку с шелестом крыльев. Жаль, видеться им удавалось нечасто, когда два раза в неделю, когда один, а дольше двух часов фантом еще ни разу не продержался. «Как же заставить его говорить? — уже засыпая, думал Нейл. — Бьюсь, бьюсь, да всё без толку! Может, завтра, в библиотеке…»
С этой мыслью он и уснул, а проснулся уже за полдень — хвала богам, совершенно здоровым. Тревога оказалась ложной. Повезло. Нейл с хрустом потянулся, перебрал в уме неотложные дела, заново растопил печь и позвонил в колокольчик. Вещи в стирку следовало сдать пораньше, чтобы к вечеру они успели высохнуть. На звон явилась одна из горничных — жаль, не Пэнси, молодой человек передал девушке корзину с бельем и уселся завтракать. Но едва он успел откусить от края политого всё тем же медом хлебного ломтя, как в дверь резко, требовательно постучали. «Кто бы это? — подумал Нейл, возвращая хлеб на тарелку и поднимаясь. — Из госпиталя? Или, может, записка от мамы? Отец вернулся?..» Торопливо отряхнув ладони от крошек, сын первого алхимика шагнул к двери и, повернув ключ в замке, распахнул ее.
— Ну разумеется, — скептически проронил обнаружившийся по ту сторону Фаиз ан Фарайя. — Только глаза продрал. Так ведь вся жизнь мимо пройдет, эль Хаарт! Войти-то пригласишь, или у тебя на радостях язык отнялся?..
Нейл моргнул. И, посторонившись, шевельнул рукой:
— Извини. Проходи, конечно… Что ты здесь делаешь?
Последний вопрос он задал, уже захлопнув дверь и вновь повернув в замке ключ. Фаиз, с брезгливой гримасой на лице оглядывающий скромно обставленную комнату, пожал плечами:
— Занесло с оказией в ваши трущобы. М-да. Богато живешь, эль Хаарт! Небось, одни клопы, и те голодные?..
Нейл поморщился.
— Не беспокойся, я их уже кормил. Зачем ты пришел, Фаиз?
Алмарец покосился на стол, где на тарелке подсыхал одинокий ломоть хлеба, и снова пожал плечами:
— Ну, ты же ко мне носу не кажешь?
— Я ведь объяснял… — бросив настороженный взгляд на дверь, начал было Нейл, но незваный гость только отмахнулся.
— Да, да. Война, госпиталь и всё такое, — скучливым тоном протянул он. — Это я уже слышал. Точнее, читал. А на самом деле?
— Я не понимаю…
— Это я не понимаю, — отрезал Фаиз. — А хотелось бы. В чем дело, эль Хаарт? С чего ты вдруг на все замки позапирался? И не свисти про непосильный график, эти сказки другим рассказывать будешь!
— Фаиз, — сделал последнюю попытку отбиться Нейл, — но я ведь действительно…
Алмарец знакомо сдвинул брови, и он умолк. Врать Фаизу, да еще и в глаза, делом было изначально провальным. Он всегда видел Нейла насквозь. Молодой человек, вспомнив давешнее предупреждение отца, снова бросил тревожный взгляд на дверь комнаты. Конечно, день на дворе, и доходный дом полон народу, но как знать?.. Данзар горазд на выдумки, и в случае чего ему не помешают ни свидетели, ни охрана. Вот что за охота пришла Фаизу сюда заявиться!
Вопрос был, конечно, риторический. Еще до того разговора в отцом, после бала, Нейл догадывался, что с Фаизом всё не так просто. И не раз задавался вопросом — с чего бы вдруг его бывший наставник потеплел к «безрукому» ученику до такой степени, что приветил его в собственном доме? Ненависть к Фаизу у Нейла давно прошла, но другом он его действительно не считал. Они были совершенно разные люди и с первого дня знакомства недолюбливали друг друга, причем обоюдно этого не скрывая. Да, Фаиз помог Нейлу с боевым факультетом — но исключительно от скуки и, может быть, в пику Райану Рексфорду. Однако теперь?.. Загадка разрешилась очень скоро. И всё встало на свои места — просто у ан Фарайя был приказ, и он его выполнял. Вполне, надо сказать, успешно. Нейлу действительно нравилось проводить с ним время, что у Лусетиуса, что в устланной коврами гостиной зеленого флигеля позади алмарского дипломатического корпуса: ему нравилась их ежевечерняя игра в нарр, пусть он и постоянно проигрывал, нравились тепло и уют, которых так недоставало его теперешнему жилищу, нравился кулинарный талант Гаяра, нравилось, когда Фаиз, придя в благодушное настроение после ужина и пары шааширов, пускался в рассказы о своей далекой родине — собеседником он, может, был не самым приятным, но зато всегда интересным. Даже к его извечному ехидству, высокомерию и скабрезным шуточкам Нейл со временем попривык. Что поделать? Ну вот таков был Фаиз! В конце концов, кроме насмешек, Нейл ведь и правда ни разу не видел от него ничего плохого — даже те издевательства в тренировочном зале так или иначе пошли ему на пользу… Да, ан Фарайя был не подарок. «Ну так и я не именинник», — в конечном итоге сказал себе Нейл, махнув на всё рукой. И зачастил в зеленый флигель, где его всегда ждали, задвинув подальше неудобные вопросы.
Известие о том, что Фаизу интересен не он сам, а его отец, Нейла не удивило, пусть и расстроило — в основном, потому, что общение пришлось прекратить. Скрепя сердце, он отправил приятелю записку, что намеченный на субботу ужин отменяется, отклонил последовавшее за этим приглашение заехать в гости — как первое, так и два вслед за ним — и совсем заскучал. Без Фаиза было не то. Нейл и сам не предполагал, что успел так к нему привязаться, — к нему или просто к его вниманию, он и сам затруднялся сказать, однако…
Однако теперь, когда ан Фарайя явился сам, Нейл растерялся. Он понимал, что у Фаиза приказ, и только поэтому он здесь, но всё равно был рад его видеть. И вместе с тем совершенно точно не был готов платить за эту радость жизнью — как его, так и своей.
— Не нужно было тебе приходить, Фаиз, — с тяжелым вздохом обронил он, все-таки подняв глаза на алмарца. Гость фыркнул:
— Да неужели? С чего бы вдруг?.. Да что ты всё на дверь косишься, ждешь кого?
— Нет. Но, право слово, лучше бы тебе уйти.
— И не возвращаться, так? Мило. Хотя чего еще от тебя ожидать…
Фаиз, тоже взглянув на дверь, мимолетно нахмурился.
— Трус ты, эль Хаарт, — вдруг сказал он. — Что, первому алхимику таки напели в уши, что его сынок связался с дурной компанией? А он всыпал тебе по загривку, и ты сразу же поджал хвост? Нет, дело твое, конечно. Только, знаешь ли, я не привык, чтобы от меня отделывались парой строк. Кишка тонка была сказать в лицо? Или папаша и здесь расстарался, объяснил наследничку про скользкую дорожку?.. Ну, и кто я, по его мнению? Мерзкий растлитель невинных юнцов или просто поставщик дури?
— Фаиз! — не выдержал Нейл. — Это здесь вообще ни при чем!
— А что при чем? — сузив глаза, просвистел тот. — Или мне все-таки следовало тебе что-нибудь полюбопытнее шаашира предложить?
— Фаиз!
Алмарец сухо передернул плечами.
— Вот уж не думал, что ты такая размазня, эль Хаарт, — после паузы сказал он. — Ясно всё с тобой. Знать бы, так не приходил. И к себе бы не звал — уж лучше в стену плевать, чем на такого, как ты, время тратить…
Он развернулся к двери, но так до нее и не дошел — позади тихо щелкнули пальцы, накрывая спальню защитным куполом, и рука Нейла перехватила гостя за локоть.
— Подожди ты, — с очередным тяжелым вздохом сказал молодой человек. — Я объясню.
— Грабли убрал, — отреагировал Фаиз, тем не менее, остановившись. Нейл разжал пальцы. И, на всякий случай заложив руки за спину, качнулся с пятки на носок.
— Извини, — помолчав, сказал он. — И за всё остальное тоже. Но ты не прав насчет отца, Фаиз. Он ничего против тебя не имеет.
— Ой ли? — с иронией фыркнул алмарец. Нейл улыбнулся:
— Это его слова. Конечно, навряд ли он от тебя в таком уж восторге, скорее, совсем не в восторге, но… Есть кое-что и похуже.
— Например?
— Данзар, — просто ответил Нейл. И после короткой паузы пересказал гостю давешний разговор с отцом — опустив только то, что касалось приказа шафи в отношении его самого. Что в том было проку? Да, ан Фарайя терпел его лишь согласно приказу, но, положа руку на сердце, разве сам Нейл искал его общества дружбы ради? Нет. Просто его это развлекало. Так чем он был лучше Фаиза?..
— Я тоже против тебя ничего не имею, — в заключение сказал он. — И в одиночестве в стену плевать мне, как и тебе, не нравится. Но, выходит, мы друг для друга оба сейчас плохая компания.
— Да, — задумчиво протянул Фаиз. — Выходит, что так… Дурак ты, эль Хаарт.
Лицо Нейла вытянулось.
— Опять я дурак? — возмутился он. — А теперь-то с чего?!
— Сказал бы сразу, не пришлось бы таким идиотом выглядеть, — спокойно отозвался алмарец. — В конце концов, на доме Лусетиуса свет клином не сошелся. А под ручку по столице мы и так, прямо сказать, не разгуливали — чем тебе наш дипкорпус не угодил?
— Ничем, — пробормотал сбитый с толку Нейл. Фаиз развел руками:
— Ну и ходил бы воронкой, кой демон разница? Всё равно по такой погоде на улице только мерзнуть.
Нейл открыл рот. Потом подумал и закрыл. Такой вариант почему-то ни разу не пришел ему в голову.
— Воронкой?.. — растерянно переспросил он.
— Ну да. Или не умеешь?
— Умею…
— Так чего проще? Ориентиры уж, надо думать, за неделю из башки не выветрились, — ан Фарайя, сменив гнев на милость, насмешливо хмыкнул. — Приходи сегодня. Гаяр, вон, весь исстрадался — умениями блеснуть не перед кем.
Нейл, пряча улыбку, посмотрел на него исподлобья:
— А пастила будет?
— Перебьешься, — отбрил алмарец. — Так что, ждать тебя, или еще какую отговорку придумаешь?
Он насмешливо приподнял брови, и Нейл, не сдержавшись, фыркнул.
— Ладно, — сказал он. — Буду к восьми, воронкой. У тебя на флигеле никакой защиты не стоит?
— Нет. Но я, пожалуй, поставлю, как придешь, — на всякий случай…
Алмарец смахнул с рукава несуществующие пылинки и развернулся к двери. Нейл беспокойно нахмурил брови:
— Может, лучше воронкой, Фаиз?..
— Зачем? Дом охраной набит сверху донизу, да и я не один пришел. В Данзаре, конечно, отчаянных голов хватает, но самоубийц там не больше, чем везде, — а консьерж, надо думать, уже доложил куда следует, что я здесь. Тайной канцелярии Геона моя смерть нужна не больше твоей. Расслабься.
— Консьерж? — растерялся Нейл. — Так он, получается…
— Само собой, — снисходительно отозвался Фаиз. — И обслуга тоже — стоило тебе сюда переехать, как всех заменили на специально обученных людей.
Нейл опустил глаза.
— Всех? — переспросил он. — И… горничных тоже?
Фаиз, оценив его краснеющие уши, издевательски хохотнул:
— Их-то в первую очередь! Так что блондинку ту можешь в койку тащить спокойно — всё оплачено…
Нейл метнул в его сторону сердитый взгляд и передернул плечами:
— Надеюсь, хоть не тобой?..
Алмарец, издав очередной смешок, не ответил. Повернул ключ в замке, положил ладонь на ручку двери и сказал:
— Ладно, бывай. Жду к восьми. Только гляди, не суйся в гостиную в своих сапожищах — хоть одно пятно на ковре увижу, вручную отмывать будешь!
Он нажал на ручку. Нейл, щелкнув пальцами, рассеял защитный купол над комнатой и вздохнул.
— Ведь жил же спокойно, — обронил он вполголоса. — Целую неделю. И о коврах голова не болела, и дураком меня никто не ругал — вот чего, спрашивается, не хватало?
— Хорошей трепки! — уверенно припечатал Фаиз, открывая дверь. — А может, святоша, тебе это просто нравится?..
Он, широко улыбнувшись, с самым похабным видом подмигнул приятелю, шагнул через порог, и дверь за его спиной захлопнулась. Нейл привычно поморщился.
— Не нравится, — буркнул он. Потом вновь повернул в ложе ключ, почесал переносицу и добавил задумчиво: — Хотя я уже ни в чем не уверен…
Гость запаздывал. Не критично, пока всего на несколько минут, так что хозяин зеленого флигеля тревогу бить не спешил. Явится, никуда не денется. Без него есть о чем голове болеть!
Фаиз ан Фарайя, развалившись на подушках, задумчиво покусывал мундштук давно потухшей трубки. С фантомагом обошлось малой кровью — не зря целый месяц его прикармливал, по первому же щелчку прибежал. Точнее, вот-вот прибежит. Пришлось, конечно, изобразить из себя оскорбленного в лучших чувствах и устроить сцену, но главное результат! «Однако, первого алхимика мы недооценили, — подумал Фаиз, щурясь на пламя в камине. — И разведку Геона тоже… Забавно. Любящий папочка не сказал сыну о том, почему я вокруг него прыгаю? Или сам не знает? Да нет, вряд ли. Не слепой, да и мозгов у него побольше, чем у этого наивного дурня. Но тогда с чего ему мне благоволить?.. Или просто двойная игра?»
Больше всего было похоже именно на это. Само собой, Геон не может не понимать, что, несмотря на внешние договоренности, он всё равно на подозрении. И коль уж краеугольный камень — Дымка, первому алхимику тоже об этом известно. Разве не правильней было бы вынуть связующее звено в лице Нейлара эль Хаарта и упрятать его подальше? «Репутация у меня не из лучших, — с сомнением размышлял Фаиз. — И магистру, конечно, доложили в деталях. А этот поборник морали и глазом не моргнул? «Ничего не имеет против»! Еще как имеет, я буду не я, — в такую чушь только святоша поверить может!» Алмарец, не выпуская из зубов трубки, прикрыл глаза и откинулся на подушки. За домом первого алхимика велось круглосуточное наблюдение, и согласно отчетам герцог не появлялся там уже почти две недели. «А ушел воронкой, — подумал Фаиз. — И глупо было бы спрашивать, куда». Он стиснул зубами холодный мундштук. Соглядатаи почтового двора Алмары имелись в каждом военном лагере Геона, и о двойной диверсии Фаизу было известно — жаль только, почти ничего, кроме самого факта. Правящий дом сориентировался похвально быстро: оба лагеря были взяты под надзор, сообщение их с внешним миром было немедленно прервано, а из столицы прибыла целая толпа агентов тайной канцелярии во главе с менталистом, так что шафи пришлось срочно отзывать людей. Конечно, диверсию устроила не Алмара. Но Мурад ан Махшуд счел, что его соглядатаев прижмут к ногтю в любом случае, — оставаться им смысла не было… Да, Геон проявил отменную прыть. «Но не он ли был истинным автором диверсии? — в очередной раз подумал Фаиз. — Раулю Первому нужна наша поддержка — и очень невыгодно ходить в виноватых! А на Данзар как на агрессора спихнуть можно всё, что угодно… Но в таком случае правящий дом должен был обнародовать произошедшее. Однако нет. Диверсию замолчали. Двойная игра — или всё же Данзар?..»
Молодой человек хмуро качнул головой. Данзар в любом случае не сидел сложа руки. «Значит, одним махом двух зайцев? — про себя усмехнулся Фаиз, вспомнив рассказ Нейла. — И меня, и фантомага?.. Умно». Он предполагал что-то подобное: о том, что следят не только за Нейларом эль Хаартом, но и за ним самим, для Фаиза давно не являлось секретом. И шафи в своих последних письмах призывал ученика не расслабляться — разумеется, его охраняли, за сыном первого алхимика присматривали тоже, но даже в самой крепкой броне отыщется слабое место! Этого бы не хотелось, подумал Фаиз. Умирать за компанию с лопухом-приятелем, причем по его же милости, он не собирался. Да и Нейлу, в общем-то, смерти не желал. Дурак он, конечно, редкой выделки, удивительно, как до сих пор живой ходит, но…
Из передней донесся тихий свист раскрывающейся воронки. Легок на помине, подумал Фаиз, открывая глаза. Прислушался к голосам из-за бархатной занавеси, непонимающе шевельнул бровью — что эль Хаарт так цепляется за свои сапоги? — и нехотя сел.
— Гаяр, — повернув голову к порогу, велел он, — закрой периметр и займись ужином.
— Слушаюсь, мой господин, — долетело в ответ. Дверные занавеси разошлись в стороны, и в гостиную вошел Нейл.
— Ты опоздал, — недовольно сказал Фаиз. — Уже четверть девятого.
— Извини, — гость занял свое привычное место по ту сторону низкого столика и улыбнулся сконфуженно: — Это всё Мелвин. Он, знаешь, сам не свой до игры в прятки, а поди его найди…
— Нашел?
— Нашел, — Нейл отряхнул выпачканный сажей рукав камзола. — В прачечной, за печной заслонкой. И то, признаться, госпожа Делани помогла, сам бы я ни за что не догадался.
— Так на нее бы и оставил, — пожал плечами Фаиз. — Вот делать тебе нечего, эль Хаарт! Ладно бы одних лет с ним был. Прятки!
Алмарец со страдальческой миной возвел глаза к потолку. Нейл улыбнулся снова.
— Как отказать? Он по мне скучает, да еще сидит с утра до ночи в четырех стенах — слуги, сам понимаешь. Но уж прячется, конечно… В прошлый раз, вон, чуть не из дымохода достали. Беда с этим мальчишкой!
— Так чего ты тогда с ним возишься? Да еще при живой-то няньке?
Нейл развел руками:
— Он мой брат, Фаиз. Я его люблю.
— Сейчас расплачусь от умиления, — морщась, обронил тот, и повернул голову к бархатной занавеси: — Гаяр! Где ужин? Ты уснул там, что ли?
— Простите, мой господин, — почти в тот же миг донеслось от порога гостиной, и шарарец внес в комнату уставленный посудой поднос. Фаиз скользнул по прислужнику недовольным взглядом:
— Вечно тебя подгонять приходится. Защиту вернул?
— Да, господин.
— И то радость. Хоть какой-то с тебя прок, бестолочь…
Опустившись на колени у столика, Гаяр споро расставил на нем закуски, укрыл вышитыми салфетками колени хозяина и его гостя и снова исчез. Нейл, хмурясь, неодобрительно качнул головой. Фаиз вздернул брови:
— Что?
— Зачем ты с ним так?
— Как — так?.. — искренне удивился алмарец, и гость, подняв на него взгляд, только безнадежно махнул рукой.
После ужина, когда Гаяр протер стол и принес в гостиную большой шаашир на две трубки, приятели разложили доску для игры в нарр и склонились над ней каждый со своей стороны. Первую партию Нейл продул всухую на пятом ходу. Вторую продержался до дюжины. Однако к третьей уже собрался, и стало повеселее.
— Ты пока раскачаешься, от тоски умереть можно, — заметил Фаиз, подвигая вперед одну из темных фишек. — Хоть не корми тебя перед игрой!
Нейл философски пожал плечами.
— Тогда еще хуже будет, — сказал он. — Голодный я совсем плохо соображаю.
Ан Фарайя саркастически хмыкнул.
— Кто бы сомневался… Твой ход.
Гость занес руку над доской, помедлил в нерешительности и подвинул одну из своих фишек вправо. Фаиз, победно осклабившись, тут же зажал ее между правителем и троном.
— Всё равно что младенца бить, — прокомментировал он, поднося к губам мундштук. — Скука смертная. Вот что с тобой делать, эль Хаарт? Ну не в прятки же играть, право слово?..
Нейл, глядя на доску, с сожалением качнул головой.
— Боюсь, я и в них не силен, — обронил он. — Хотя в детстве, помнится, считал себя докой по этой части! Спрячусь, бывало, под стул или за напольную вазу, дождусь, когда отец в лабораторию дверь отопрет — и за ним. Иной раз по полдня у него под столом просиживал, лопаясь от гордости, какой я ловкий да незаметный, — Нейл улыбнулся. — Это уж после, когда я постарше стал, понял, что мне просто подыгрывали. Но отец так и не признался. До сих пор, как напомню, делает большие глаза и говорит, что не понимает, о чем я…
Он улыбнулся снова — мягко, задумчиво. И протянул руку к одной из светлых фишек у левого коридора. Фаиз, покусывая мундштук, молча смотрел на него через стол. Лаборатория? Вряд ли первый алхимик недоросля к себе на службу брал — стало быть, в доме?..
«Очень интересно, — подумал он. — Вот бы и мне на нее взглянуть!»