Они умирали один за другим. Кто-то уходил тихо, во сне, кто-то — в несвязном бреду, мечась по постели и задыхаясь. Дымка вершила своё черное дело. Маленький городок рудокопов близ лагеря Россайн вот-вот готовился опустеть вновь. И, как ни горько было это осознавать, в рыбацком поселке у лагеря Динсмор всё было то же. Из двух тысяч пострадавших в ночь двойной диверсии в живых осталось теперь только полторы.
«Надолго ли?» — подумал Кендал эль Хаарт, стоя у окна своего кабинета, и опустил голову. Ответ был ему известен. Они умирали. И он ничего не мог сделать. Видят боги, первый алхимик Геона и его соратники испробовали всё — но всё было бесполезно. Летаргический сон лишь отсрочил неизбежное. Герцог провел пальцами по пыльному подоконнику. Три недели!.. И никаких подвижек, ни единого проблеска, ни даже намека на улучшение — хотя бы у одного из больных! А их остается всё меньше и меньше. Боги покинули Геон.
Поймав себя на последней мысли, магистр алхимии упрямо свел брови на переносице и расправил плечи. Не время предаваться унынию! Пока есть еще силы, пока остается хоть какая-то надежда, что переломный момент наступит…
— Ваша светлость!
В дверь постучали. Кендал с усилием повернул голову:
— Войдите, — сказал он, и через порог шагнул один из его штатных алхимиков. Лицо у него было серое, изможденное, и судя по выражению этого лица, на хорошие новости рассчитывать не приходилось. Магистр вопросительно приподнял бровь.
— Вы просили, ваша светлость, — сказал алхимик, входя и затворяя за собой дверь, — сообщить, если…
Он запнулся, и герцог на миг прикрыл глаза.
— Новая партия на подходе?
— Да, ваша светлость. Почти весь двенадцатый сектор. Счет идет на минуты, вы хотели присутствовать и лично провести вскрытие…
По губам магистра скользнула пугающая полуулыбка, и штатный алхимик снова умолк, не договорив.
— Вскрытие, — пробормотал Кендал, отворачиваясь к окну. — Какой в этом смысл? И есть ли он вообще? Может, стоило дать несчастным умереть спокойно?
— Ваша светлость! — широко раскрыв глаза, отшатнулся алхимик. Герцог эль Хаарт с силой растер пальцами виски:
— Не принимайте близко к сердцу, — сказал он. — Минутная слабость. Мы все устали. Благодарю, что сообщили, отправляйтесь к больным, я сейчас подойду.
— Как пожелаете, ваша светлость.
Алхимик выскользнул вон. Кендал постоял у окна еще немного, снова растер пальцами ноющие виски и взял себя в руки. Да, все устали, и он тоже, безмерно, но это не повод махнуть на всё рукой. Дымка должна иметь противоядие. Оно наверняка есть. «И я найду его, чего бы мне это ни стоило, — сказал сам себе первый алхимик Геона. — Данзар не любит проигрывать — а я не умею!» Тряхнув головой и поморщившись от короткой вспышки боли под ключицей, его светлость подошел к шкафу и достал знакомую склянку мутного стекла. С тонизирующим частить нельзя, подумал он, вспомнив осторожное предупреждение Бервика, но что поделать?.. Иначе свалишься. А этого Кендал себе позволить не мог. Налив в стакан воды из стоящего тут же чайника, герцог добавил в нее двадцать капель эликсира номер пять и выпил одним глотком, не перемешивая. Двенадцатый сектор… Счет на минуты… А ведь эти люди меньше других пострадали от Дымки. Значит, скоро придет черед остальных. А потом и его самого. Первый алхимик Геона коротко растер занывшее вслед за ключицей левое плечо, встряхнулся — эликсир уже начал действовать — и широким шагом вышел из кабинета.
…В маленьком храме Танора, сохранившемся еще от прежних хозяев, шла заупокойная служба. Еще когда начали умирать первые из зараженных, в заброшенный шахтерский городок по просьбе герцога эль Хаарта прибыл жрец Танора с двумя присными: отправить тела погибших родне, для упокоения, или предать их земле прямо здесь не представлялось возможным, и его светлость настоял на том, чтобы по крайней мере в последний путь несчастных проводили как полагается. Король счел это правильным и отдал соответствующие распоряжения. И вот теперь, на закате, когда испустил дух последний из обреченных двенадцатого сектора, а обернутые простынями тела были унесены из общей палаты, пришло время прощания. Присутствовали на нем все, кто не был занят с больными, и первый алхимик Геона тоже. Каждая новая смерть была его личным горем. И стоя сейчас за спиной исполняющего свой скорбный долг жреца, в первом ряду, между своим старшим помощником и секретарем, Кендал думал о тех, перед кем с каждым словом заупокойной молитвы всё шире раскрывались чертоги Пятого неба. В двенадцатом секторе были одни наездники. Чьи-то отцы, братья, сыновья… И чья-то дочь — молодая женщина с тяжелой русой косой, одна из тех, что вместе с товарищами первой подоспела на помощь к той проклятой всеми богами казарме. Она стойко держалась, но Дымка оказалась сильнее. Элена Андреас. Имя это ничего Кендалу не говорило, но лицо наездницы — бледное, неподвижное, словно высеченное из мрамора, до сих пор стояло у него перед глазами. На ее месте могла быть любая. Та же Кассандра Д’Элтар, вместе с другими кадетами Даккарая запертая сейчас в военном лагере Райленд. Да, она могла быть на ее месте, подумал Кендал, механически шепча вслед за жрецом слова молитвы. Могла быть — и, возможно, будет… Левое плечо снова тягуче, противно заныло, боль отдалась в подреберье. А Нейлар?.. Он не наездник, но разве от этого легче? «Боги! За что вы наградили его этим редким даром? Зачем не остановили меня, когда я вел к алтарю его мать? Всё могло бы сложиться иначе!» Подумав об этом, Кендал прикрыл глаза. Сложись всё иначе, сына Вивиан он все равно бы не бросил. И был бы сейчас отцом кому-то другому — да только много ли это меняло? Семья первого алхимика Геона всё равно попала бы под удар. Дымка! Проклятая Дымка! Она не должна была рождаться на свет!..
Виски вновь сдавило болью. Герцог, не поднимая молитвенно опущенной головы, вынул платок и утер покрытое испариной лицо — в храме было душно. Аромат благовоний наводил дурноту, язычки свечей расплывались в глазах. Голос жреца Танора доносился словно издалека, и Кендал поймал себя на том, что не понимает слов. Элена Андреас… Кассандра Д’Элтар… Нейлар… Нет, этого не может, не должно случиться. Он обязан найти выход. Найти, пока не стало слишком поздно!
«Светлый Владыка, вершитель судеб, склоняюсь перед тобой, — мысленно воззвал Кендал. — Даруй мне свою защиту, а с нею — мудрость, а с ней — смирение, чтобы услышать и принять волю твою…»
Короткий спазм стиснул горло. Стало трудно дышать. Герцог эль Хаарт, не открывая глаз, потянул книзу жесткий воротничок камзола. Стоящий рядом секретарь, заметив это, бросил на патрона встревоженный взгляд.
«Открой сердце мое Свету и уста мои правде, изгони туман неведомого и укажи путь, мне уготованный, дабы смог я пройти его до конца…»
Плечо заныло сильнее, нарастающей болью отдаваясь в груди. Первый алхимик склонил голову еще ниже. Секретарь, поколебавшись, осторожно тронул его за локоть:
— Ваша светлость? С вами всё в порядке?
«И да будет каждый камень на этом пути мне в научение, а каждый шаг — во славу твою и душе моей… душе моей…»
Последняя строчка знакомой с детства молитвы никак не желала вставать в памяти. Кендал стиснул в ладони платок, судорожно, жадно вдохнул — и этот вдох прожег грудь острой болью. В глазах потемнело.
— Ваша светлость!..
Это просто усталость, подумал Кендал, чувствуя, как по вискам струится холодный пот. Усталость и духота, нужно только выйти на воздух — и всё пройдет… Голова закружилась. Рука с зажатым в пальцах платком, шевельнувшись, бессильно обмякла.
— Ваша светлость! — донесся до него испуганный голос секретаря. — Что с вами?! Кто-нибудь! Помогите!..
Его подхватили слева. Потом справа. Дрожащие огоньки свечей мягко погасли в сгустившейся вокруг темноте. Герцог эль Хаарт покачнулся и осел на руках соратников.
Записку от матери Нейл получил без двух минут восемь, когда уже собирался к Фаизу. Вскрыл конверт, пробежал взглядом короткие строчки, и лицо его, вначале вспыхнувшее радостью, застыло. «Отец вернулся, — гласила записка. — Прошу тебя, приезжай!» Эти слова были торопливо нацарапаны на куске альбомного листа, а почерк принадлежал герцогине эль Хаарт. Нейл привычно смял записку вместе с конвертом, бросил в огонь, захлопнул дверцу печи и сорвал с шеи амулет. Что-то случилось. Что-то очень и очень нехорошее. В очередной раз забыв про камзол, как был, в одних брюках и наброшенной на плечи рубахе, молодой человек быстро вывел ладонями в воздухе перевернутую восьмерку. У ног его закружился дрожащий воздушный смерч. «Прошу тебя, приезжай!» Мама чем-то очень напугана. Она так беспокоилась об отце, и вот теперь… Неужели все-таки Дымка? Неужели самые страшные предположения обернулись явью?
Воздух вокруг помутнел, завился серым серпантином, и несколько мгновений спустя Нейл шагнул из воронки в центр холла родного дома. Сегодня здесь не было сумрачно и тихо. Ярко горели свечи в стенных и напольных канделябрах, под потолком висел приглушенный гул голосов, а вокруг сновали люди. Может, не так уж их было много — дюжина от силы, но для особняка эль Хаартов даже это могло считаться столпотворением. Полдесятка бойцов с шевронами тайной канцелярии, пара алхимиков в серых защитных робах, глава внешней охраны… Нейл огляделся. Ни отца, ни матери, ни даже госпожи Делани поблизости не было. Вынув амулет, молодой человек сунул голову в петлю цепочки и огляделся снова. Поймал сдержанно-сочувствующий взгляд главы охраны и нахмурился. Зачем здесь все эти люди? Что происходит? Где отец?
На втором этаже хлопнула дверь. Нейл встрепенулся, уже готовый ринуться вверх по ступенькам, но в ту же минуту за спиной его раздались шаги, и чей-то негромкий голос произнес:
— Добрый вечер, Нейлар.
Молодой человек обернулся.
— Рад, что вы добрались так быстро, — с мягкой, почти отеческой улыбкой проговорил верховный маг Геона. Нейл запоздало склонил голову в поклоне:
— Добрый вечер, ваша светлость.
С герцогом эль Гроувом, как соратником отца и его непосредственным начальником, Нейлу уже доводилось встречаться. Всего пару раз, мельком, и тем страннее было сейчас видеть его здесь. Подозрения, терзавшие Нейла все эти долгие недели, вспыхнули с новой силой. Молодой человек обернулся к лестнице и сдвинул брови:
— Я получил записку от матери. Что происходит, ваша светлость? Где мой отец? Он…
Нейл запнулся, и верховный маг на мгновение успокаивающе прикрыл глаза.
— Не беспокойтесь, Нейлар. Всё будет хорошо, с ним сейчас ваша матушка и господин главный лекарь.
— Лекарь? — застыл Нейл. Верховный маг, оценив выражение его побледневшего лица, вновь мягко улыбнулся.
— Не беспокойтесь, — повторил он. И, окинув взглядом толпящихся в холле людей, добавил: — Мы могли бы отойти куда-нибудь, чтобы спокойно поговорить?
— Да, конечно, — после паузы пробормотал Нейл. — Прошу за мной, ваша светлость…
Дверь в библиотеку была приоткрыта. На столе пылал свечами канделябр, в камине весело плясал огонь. Нейл, войдя и учтиво придержав дверь перед достопочтенным мэтром, закрыл ее и пригласил герцога сесть. Данстен эль Гроув скромно опустился в кресло у стола. Нейл, преодолев нервную дрожь в коленях, последовал его примеру. И пусть правила хорошего тона предписывали дождаться, чтобы высокий гость первым взял слово, Нейла хватило секунды на полторы.
— Что с моим отцом, ваша светлость? — снова спросил он. — Зачем ему понадобился лекарь? Что случилось? Простите мне мое нетерпение, но…
— Боги с вами, — понимающе вздохнул верховный маг. — Не за что извиняться, Нейлар, вы беспокоитесь об отце, это естественно! Однако поверьте — его жизнь вне опасности, и господин главный лекарь, полагаю, вскоре подтвердит мои слова. Относительно же того, что случилось, — увы, даже самые несгибаемые из нас отнюдь не железные. На герцога в последнее время свалилось слишком много. Руководство корпусом уже само по себе огромная ответственность, а тут еще и нужды фронта, и…
— Дымка? — вырвалось у Нейла. Верховный маг Геона задумчиво поднял на него глаза.
— Да, — помедлив, отозвался он. — Дымка. Значит, герцог рассказывал вам о ней?
— Еще год назад, я тогда был в Бар-Шаббе. Отец опасался, как бы мне не пришлось с ней столкнуться, — Нейл расправил плечи. — Но речь не обо мне, ваша светлость. Так что же с отцом? Надеюсь, он не… не был неосторожен?..
— Ну что вы, — успокоил Данстен эль Гроув. — Объятия Дымки первого алхимика миновали, да он бы и не позволил себе такой беспечности. Всё проще и, увы, куда более предсказуемо, — ваш отец надорвался, взвалив на плечи непосильный груз. Сердечный приступ.
— Боги-хранители!..
— Милостью Танора, когда это произошло, герцог был не один. Ему вовремя оказали первую помощь, и, насколько мне известно, прогнозы благоприятные, — верховный маг, чуть подавшись вперед, утешительно коснулся ладонью его плеча. — Самое страшное позади. Однако в ближайшее время ни о каком алхимическом корпусе не может быть и речи: магистр отличается крепким здоровьем, и он отнюдь не стар, но с сердцем шутки плохи. Ему необходимо лечение и полный покой. В знакомой обстановке, в окружении близких людей… Впрочем, мне нет нужды объяснять это человеку, что сам служит в госпитале.
Данстен эль Гроув улыбнулся снова.
— Ваш отец очень гордится вами, Нейлар, — помолчав, сказал он. — Вы, как когда-то он сам, в трудный час поставили во главу угла помощь ближнему. Знаю, служба в солдатском госпитале — не сахар…
— Я привык, ваша светлость, — думая о чем-то своем, отозвался Нейл. — Да и сейчас, когда штат все-таки немного расширили, стало полегче.
— Рад это слышать. Вашему отцу как никогда нужна забота и поддержка. Разумеется, рядом с ним ваша матушка, и любой из помощников главного лекаря почет за честь обеспечить герцогу требуемый уход, но всё же… Хорошо, если и вы будете уделять ему больше времени. Насколько я понял, теперь у вас есть такая возможность.
Нейл, хмурясь, кивнул.
— Даже не будь ее, ваша светлость, — серьезно сказал он, — мне бы в голову не пришло выбирать между службой и собственным отцом. Я сегодня же напишу мэтру де Берни и возьму отпуск за свой счет. Пока недельный, а там видно будет. В любом случае, меня есть кому подменить.
Он, повернув голову к двери, настороженно прислушался, и в чуть прищуренных глазах эль Гроува промелькнула тень удовлетворения.
— Это было бы замечательно, — сказал мэтр. — Ваша семья нуждается в вас, Нейлар.
Молодой человек отстраненно кивнул. Он не слишком вслушивался в то, что ему говорили, всего его мысли были лишь об отце. Сердечный приступ! «Где он был все эти дни? — подумал Нейл. — В своем корпусе? Где-то еще? Что там на самом деле произошло? У отца никогда не болело сердце! Да, много работы — но когда у него ее было мало?.. Нет, дело не в этом. А в чем? В Дымке?» На лоб его набежали морщины — и почти тут же разгладились. Как бы там ни было, никто ему ничего не скажет. Особенно, если насчет Дымки он не ошибся. Да и какая, в сущности, разница? Главное, чтобы с отцом всё обошлось!
Из холла послышались голоса, и Нейл, оставив свои подозрения на потом, приподнялся в кресле. Его собеседник, заметив это, положил руки на обитые бархатом подлокотники.
— Судя по всему, — тоже прислушавшись, сказал он, — господин главный лекарь уже закончил осмотр. И, полагаю, вам есть о чем с ним побеседовать.
Он поднялся. Нейл поднялся следом, с трудом удержавшись, чтобы бегом не броситься вон. От верховного мага это не укрылось.
— Не беспокойтесь обо мне, Нейлар, — все с той же понимающей улыбкой проговорил он. — Идите. В конце концов, это ваш дом — и ваш отец.
— Благодарю, ваша светлость, — склонил голову тот и заторопился к двери. Данстен эль Гроув, проводив взглядом его спину, покосился в сторону каминных часов. Начало девятого. Любопытно, как скоро спохватится шахри ан Фарайя?..
О чем граф Бервик беседовал с первым алхимиком в преддверии благотворительного бала, эль Гроуву было известно. Однако ни препятствовать встрече, ни тянуть на себя одеяло глава тайной канцелярии не стал — опасения графа он разделял в полной мере. Другое дело, что, в отличие от буревестников Бервика, агентам Птицелова не составило большого труда просочиться по ту сторону ограды алмарского дипломатического корпуса: как и ожидалось, обещание, данное отцу, Нейлар эль Хаарт не сдержал. Хватило его лишь на неделю — а после в доходный дом на Медной улице явился Фаиз ан Фарайя, собственной персоной, и всё вернулось на круги своя. От Алмары было не так-то просто избавиться. А смену себе шафи ан Махшуд воспитал достойную. Конечно, стоило радоваться уже и тому, что появляться вместе где бы то ни было молодые люди прекратили, а значит, хотя бы Данзар остался с носом, но всё же… Не одного Бервика тревожила эта опасная дружба. «А запреты сделали ее только крепче, — вполуха прислушиваясь к голосам из холла, думал верховный маг. — Чего нельзя, того и хочется! Да и таланты шахри ан Фарайя со счетов не сбросишь — у фантомага изначально не было шансов. Знать бы, как далеко всё зашло?» Птицелов озабоченно качнул головой. О том, что Нейлар эль Хаарт почти каждый вечер уходит воронкой в алмарский дипкорпус, он знал, однако что именно происходит в стенах зеленого флигеля в эти часы, до сих пор оставалось невыясненным. Фаиз ан Фарайя обо всем позаботился. На время присутствия гостя флигель полностью накрывался защитным куполом в комплекте с охранной паутиной, по периметру стояли бойцы из числа личной охраны того же ан Фарайя, и подобраться к дому ближе, чем на полтора десятка локтей, не представлялось возможным. Внешнее наблюдение тоже результатов не дало: занавеси на окнах зеленого флигеля и без всяких гостей всегда были опущены. Ставленник шафи своё дело знал. Понять бы еще, чем конкретно он так привязал к себе нового фантомага Геона, и насколько оно чревато!
Верховный маг, хмурясь, бросил взгляд на пустое кресло за своим правым плечом. Дурманом сын первого алхимика не баловался, да и алмарскому резиденту навряд ли пришло бы в голову так подставляться. Деньги? Чушь. Эль Хаарты более чем состоятельны, и герцог для семьи ничего не жалеет — любимому пасынку нет нужды искать сомнительных доходов на стороне… Значит, остается самое неприятное. И, увы, самое непредсказуемое. Подумав об этом, Данстен эль Гроув поморщился. Двух таких разных людей, как Фаиз ан Фарайя и Нейлар эль Хаарт, было еще поискать, однако если для дружбы это несходство могло стать фатальным, то для любви, как известно, оно не помеха. Склонности шахри ан Фарайя всем известны, да он их и не прячет. И пусть за его приятелем ничего подобного до сих пор замечено не было, но кто знает?.. По молодости многих тянет на эксперименты! «А строгое воспитание здесь скорее минус, чем плюс, — отметил про себя его светлость. — Слишком тесные рамки имеют привычку трещать по швам, заставляя самых благонравных юнцов пускаться во все тяжкие». Нейлар эль Хаарт отличался примерным поведением, но сколько таких «примерных» в одночасье становилось героями громких скандалов? «Конечно, я могу ошибаться, — мысленно признал верховный маг. — В конце концов, прямых доказательств нет. Но слишком уж много совпадений! Эти ночные отлучки, эта странная привязанность к человеку, которого раньше на дух не выносил, это внезапное пренебрежение женщинами…» Данстен эль Гроув снова качнул головой. В веселые дома сын первого алхимика, как и все его друзья, раньше хаживал регулярно. Но с тех пор, как рядом с ним прочно обосновался Фаиз ан Фарайя, ни у Лусетиуса, на Парковой, ни где бы то ни было еще его больше не видели. И даже чары Пэнси, одной из самых толковых служащих тайной канцелярии, пристроенной эль Гроувом в доходный дом на Медной улице, здесь оказались бессильны. На сближение постоялец не шел, хотя «горничная» была совершенно в его вкусе и буквально вешалась ему на шею. И это в двадцать-то лет?..
Из-за неплотно прикрытой двери долетел скрип лестничных ступеней и неровный стук каблуков. Лекарь с присными. «Пора и честь знать, — подумал Данстен. — Что ж, первый алхимик еще нескоро встанет с постели, и, надо думать, его наследник минимум на неделю осядет дома. Уже и это хлеб!» Удовлетворенно кивнув своим мыслям, верховный маг Геона оправил камзол и с достоинством выплыл из библиотеки. Герцога эль Хаарта он высоко ценил и искренне огорчился, узнав о его недуге, но боги не отнимают, не даря ничего взамен!.. Нейлар — любящий сын, и пока опасность не минует окончательно, от отцовской постели он, надо думать, на шаг не отойдет. «Если он даже от госпиталя отмахнулся, не моргнув глазом, — подумал эль Гроув, — то и алмарскому резиденту придется потерпеть. Семья для любого из эль Хаартов — святое. А у нас, милостью Танора, будет время, чтобы разрешить эту трудность. По Дымке подвижек нет, и, учитывая состояние первого алхимика, это теперь надолго, но фантомаг… Ждать, когда Алмара вслед за Данзаром поймет, насколько он опасен, значит попусту рисковать едва ли не единственным своим преимуществом. Нейлар эль Хаарт нужен Геону. И нужен живым».
Часы на камине в гостиной зеленого флигеля сошлись стрелками на десяти. Фаиз ан Фарайя, сидящий возле кофейного столика в россыпи подушек, скосил глаза на циферблат и хмуро передернул плечами. Гость не пришел и уже не придет, но что ему помешало? Если бы передумал или опять застращали — прислал бы записку, но вот так, молча… Это совсем не в его духе. И от толпы соглядатаев толку чуть!
Прошлой ночью, согласно графику, эль Хаарт дежурил в госпитале. Утром, сменившись в десятом часу, он благополучно добрался до своей конуры на Медной улице и завалился спать. В семь его разбудила горничная — по его же просьбе, а около восьми ему принесли записку. «Ответа не будет» — по прочтении отрывисто уронил он и захлопнул перед посыльным дверь. А потом пропал. Номер на третьем этаже, что находился сразу над его спальней, был занят двумя агентами почтового двора, и возможность прослушивания, равно как и подглядывания, они давно себе обеспечили: оставшись один, мальчишка швырнул записку в огонь, сорвал с шеи амулет и исчез в воронке. У Фаиза он так и не появился. В пещере близ лагеря Райленд — тоже. Однако вся агентура верховного мага Геона и номера Первого, что сообща оккупировала едва ли не треть доходного дома, сидела на месте как пришитая, и вывод напрашивался сам собой — они знают, куда так внезапно исчез фантомаг. И где бы он ни был, за ним есть кому присмотреть.
Впрочем, Фаиз был почти уверен в том, где следует искать пропажу. Вот так, полуодетым и по первому зову, сын герцога эль Хаарта мог сорваться только по одному адресу. Домой, в восточный пригород. Очевидная спешка и волнение это лишь подтверждали. И пусть те из агентов почтового двора, что вели наблюдение за домом магистра, ничего подозрительного не сообщали, Фаиз чувствовал — объект там. К тому же, скорее всего, не один только он. «Первый алхимик вернулся, — с необъяснимой уверенностью думал Фаиз. — И затребовал сына к себе. Но по какой причине? Что там происходит? Дымка?.. Наверняка Дымка, но ведь к дому же не подлезешь!» Тихо, свирепо выругавшись себе под нос, молодой человек метнул взгляд на распечатанное письмо, что лежало на столике в центре гостиной. Нынешний вечер оказался богат на сюрпризы. Письмо было от шафи, с пометкой «срочно». И в нем сообщалось, что кроме младшего сына наследников мужского пола у Анзора ан Фарайя теперь больше нет.
Старший брат Фаиза, еще в начале зимы решивший взять себе третью жену, пошел проторенной родителем дорожкой. Ни его наложницы, ни обе его супруги не смогли подарить ему сына, второму брату «везло» примерно так же, а здоровье у обоих, несмотря на молодость, оставляло желать лучшего. Роду Фарайя требовались наследники — тут-то и вспомнили о Фаизе. Точнее, о том, что его мать по крови принадлежала Шарару. Да, Фаиз оказался магом — но это еще ничего не значит! Случайность, от которой никто не застрахован, — вряд ли такое произойдет снова, постановили на семейном совете, и эмуке от имени старшего сына заключил договор с одним из вождей Ветров Пустыни, чья дочь после долгих торгов отправилась в Хизам под охраной многочисленной родни. Только, увы, вместе с очередной невесткой Анзор ан Фарайя впустил в свой дом смерть. Красная лихорадка, что с конца января свирепствовала в Шараре, не обошла стороной свадебный обоз, и вскоре после свершения брачного обряда поместье ан Фарайя превратилось в обитель скорби. Сначала слегли гости и слуги. Потом пришел черед хозяев — вслед за молодой женой ушел к богам старший брат Фаиза, и вскоре за ним последовал средний — вместе со своими женами, дочерьми и наложницами. Болезнь забирала всех. Кого-то раньше, кого-то чуть погодя, но так или иначе всего лишь спустя неделю дом опустел. На ногах осталось лишь несколько десятков рабов да дюжина бойцов из числа охраны эмуке. Сам он, стараниями верного постельничего, которого лихорадка пощадила, еще пока жил, однако…
«Твои братья мертвы, — писал шафи. — Твой отец вряд ли надолго переживет их, мне докладывали, что он совсем плох, — а значит, мне придется отозвать тебя из Геона. Две трети Хизама принадлежит роду Фарайя, а эта провинция слишком важна для нас. Даже если эмуке выживет, других детей у него уже не будет, но у него есть сестры, а у них — сыновья. И ты понадобишься здесь, чтобы заявить свои права на наследство. Престол поддержит твои притязания, тем паче, что они законны, но действовать нужно без промедления. Поэтому будь готов, Фаиз, и позаботься о том, чтобы передать дела своему преемнику, когда я пошлю за тобой. После на это не будет времени».
Весть о том, что он скоро останется сиротой, не произвела на Фаиза особого впечатления. Братьев ему было не жаль, отца тем более, но перспектива со дня на день покинуть Геон и предстать перед учителем с пустыми руками была ему как ножом по сердцу. Господин надеялся на него — а он его подвел. Он не узнал ничего. И платить за это придется дорого. Не жизнью — в конце концов, роду Фарайя нужен наследник, шафи в своем письме обозначил это предельно ясно, но… Долг вырастет снова. «И выплатить его до конца за неполных четыре года я могу не успеть», — подумал Фаиз. Лицо его ожесточилось. Всё, к чему он стремился с юности, то единственное, чего он желал всем своим существом, вновь ускользало из рук. Ордену Длинной тени перестарки были не нужны. И как только Фаизу исполнится двадцать шесть лет, ворота Песчаного замка закроются перед ним навсегда. Всё потеряет смысл. Останется только эта никчемная жизнь, которая хуже смерти, и даже прервать ее он не сможет. Между лопаток пополз предательский холодок. Выругавшись сквозь зубы, Фаиз с размаху опустился на подушки и, уткнув локти в колени, невидящим взглядом уставился на письмо. Он только зря потратил время. Мальчишка ничем ему не помог и уже не поможет. Демоны б взяли Данзар! Демоны б взяли этих проклятых фантомов!..
— Мой господин, — тихо раздалось за правым плечом одновременно с шорохом дверных занавесей. Фаиз раздраженно дернулся:
— Что тебе? Велел же не беспокоить, пока сам не позову!
— Простите, мой господин, — виновато прошелестел Гаяр, опускаясь на колени. И протянул хозяину свернутое трубочкой донесение. — Только что передали. Из восточного пригорода.
Фаиз резко выпрямился. Выхватил из рук прислужника бумажную трубочку, развернул, пробежал взглядом несколько коротких строк — и глаза его победно сверкнули. Одному из агентов удалось таки подобраться к дому первого алхимика. И пусть его самого в единственную узкую щель меж сдвинутых оконных занавесей на первом этаже соглядатай не увидел, но те, кого он нашел беседующими в герцогской библиотеке, вернули Фаизу надежду. Он не ошибся, из доходного дома Нейлар эль Хаарт сбежал в восточный пригород. «Но что там делать верховному магу Геона? — щурясь, подумал Фаиз. — Зачем приходить скрытно, воронкой, да еще и в такое время? Нет, это неспроста. И это шанс — возможно, последний. Я не могу его упустить. Я не могу вернуться ни с чем!..»
Фаиз швырнул бумагу в камин и поднялся.
— Я ухожу, — сказал он Гаяру. — Когда вернусь, не знаю. Свет в гостиной не гаси до полуночи, после зажги камин в спальне — и жди меня. Столько, сколько потребуется. Из дома не отлучайся.
— Слушаюсь, мой господин. А если будут еще донесения?..
— Примешь и сделаешь вид, что передал. Вернусь — прочту. Никто не должен знать, что меня здесь нет, даже свои.
Он стянул через голову амулет и бросил его прислужнику. Тот, чуть нахмурившись, поднял голову:
— Мой господин! Позвольте мне отправиться с вами!
Фаиз, на ходу сбрасывая халат, поморщился:
— Ты слышал приказ. Сидеть и ждать, образина, — ты меня понял?..
Уже стоя на пороге гостиной, он обернулся через плечо и приподнял бровь. Гаяр опустил глаза на лежащий в ладонях амулет. Крупный лимонно-желтый цитрин в центре серебряного круга на мгновение вспыхнул горячей звездочкой.
— Да, мой господин…
Спустя полчаса Фаиз ан Фарайя, слившись с густой темнотой, уже скользил вдоль покрытой изморозью стены особняка эль Хаартов. Караульных, тем более, что их не прибавилось, он обошел легко, а подобравшись вплотную к дому, возблагодарил богов за очередной щедрый дар — охранная паутина, его главная головная боль, повсюду зияла прорехами. Очевидно, не обновили вовремя, подумал Фаиз и улыбнулся. Не придется рисковать головой, левитируя вдоль окон в надежде найти хоть какое незапертое окно и погреть уши!..
Прорех в защите хватало с избытком, причем местами довольно крупных — и одна из них обнаружилась у самой двери черного хода, заходящая краем на стык меж дверью и внешним наличником. Фаиз улыбнулся снова. Нет, он не умел проходить сквозь стены, но рабу Тени достаточно было любой щели, чтобы просочиться внутрь, даже самой крохотной… Фаиз оглянулся по сторонам, прислушался, коснулся пальцами тонкой черной полосы у наличника — и спустя мгновение уже был внутри. Бесшумно ступая, он миновал темный коридор, ведущий от задней двери к хозяйственным помещениям, скользнул в пустую нишу за занавеской, где висели фартуки прислуги, и прикрыл глаза.
Охраны внутри не было. Отпустив нити силы, Фаиз фут за футом ощупал тихий дом сверху донизу и нашел жизнь только в трех комнатах на втором этаже. Пять человек, один совсем маленький, — и бодрствуют из них лишь двое. Очень хорошо. Фаиз открыл глаза и, оставив нишу, тенью скользнул налево. Потом вперед, мимо темной холодной кухни, по коридору, через пустой гулкий холл — к лестнице, и вскоре оказался на втором этаже. Здесь тоже было темно и тихо. Большинство дверей было закрыто, лишь две чуть приотворены — та, что выходила прямо на площадку лестницы, и еще одна, в глубине коридора, из которой выползал узкий луч света. Фаиз осторожно заглянул в первую комнату. Судя по зеркальному трюмо у стены, пушистому ковру на полу и заставленной фарфоровыми безделушками каминной полке, это была женская спальня. Он прислушался к тихому редкому дыханию со стороны кровати, шевельнул ноздрями, почувствовав сладковатый запах настойки лурии, и удовлетворенно сощурился. Хозяйка дома. Приняла снотворное и спит. Замечательно. Отстранившись от двери, Фаиз направился вглубь коридора. Ненадолго задержался у еще одной двери, закрытой, снова прислушался — похоже, детская, и там тоже тихо. Значит, последняя комната?..
Словно в подтверждение этому, до него неразборчиво донеслись чьи-то тихие голоса. Оба мужские, и один очень знакомый. «Эль Хаарты, — торжествующе подумал Фаиз. — Старшие, оба. Так я и знал!» Помедлив мгновение, молодой человек шагнул ближе к стене, почти слившись с нею, и крадучись заскользил вперед. Голоса стали отчетливей.
— Прошу вас, отец! Всего несколько капель! Вам нужен покой, ваше сердце…
— Мое сердце еще бьется, Нейлар… В отличие от сердец тех, кого я не успел спасти, — где мне теперь взять покоя?..
— Отец, пожалуйста! Это ведь не ваша вина! Вы сделали всё, что могли!
— Не всё… Будь так, они бы жили… Если бы я нашел ответ…
— Вы найдете! Я знаю! Прошу вас, выпейте же лекарство!
— Зачем?.. Это всё бессмысленно, Нейлар…
— Отец!
Фаиз, поравнявшись с полосой дрожащего света на полу, навострил уши, но голоса, как назло, вдруг умолкли. Что такое? «Уж не кончился ли?.. — с тревогой подумал он. — Как не вовремя!» Молодой человек, схоронившись за дверью, прижался левым глазом к щели. Скудно обставленная комната, узкая постель, свеча на прикроватном столике, теряющаяся среди целой батареи разномастных склянок и пузырьков, придвинутое к изголовью кресло… В кресле, с ложкой в одной руке и стаканом в другой, сидел Нейлар эль Хаарт — бледный и несчастный. А на постели, до самого подбородка укрытый одеялом, лежал первый алхимик Геона. Фаиз, скользнув взглядом по нервно подергивающемуся лицу приятеля, опустил глаза к подушке и мысленно крякнул. Выглядел герцог без пяти минут покойником — и глубоким стариком. Фаиз узнал его с трудом.
— Отец, — дрожащим голосом повторил Нейл, склоняясь над болящим, — пожалуйста, не упрямьтесь. Выпейте капель!
Он потянул к губам родителя свою ложку, но первый алхимик, едва взглянув на нее, поморщился и отвернулся.
— К чему это всё?.. — пробормотал он. — Я выдохся, Нейлар… Я не хочу смотреть, как они умирают, нет у меня на это сил… Проклятая Дымка, проклятый Данзар!.. Две тысячи лучших бойцов…
— Отец, прошу вас, не думайте вы об этом!
— Я не могу не думать, Нейлар… И сделать я тоже ничего не могу… Оставь меня, иди спать. Я устал…
Нейл выпрямился в кресле. Содержимое злосчастной ложки расплескалось по одеялу.
— Не оставлю! — сведя брови на переносице, гневно припечатал он, и Фаиз в своем укрытии за дверью с невольным уважением шевельнул бровью — вот тебе и тихоня!..
— Не оставлю, — повторил Нейл, решительно наполняя ложку снова. — И никуда я отсюда не уйду! Вы что же думаете, что мне… что я…
Он, запнувшись, тяжело засопел и, как-то вдруг сникнув, опустил плечи.
— Пожалуйста, — прошелестело в спертом воздухе комнаты, — выпейте лекарство. Ради Геона, ради этих несчастных из лагерей… Ради меня, папа!..
Герцог шевельнул головой. Его сухие губы дрогнули в ласковой, печальной улыбке, взгляд серых глаз обратился к сыну — и Фаизу вдруг мучительно захотелось отвернуться. Его собственный отец никогда на него так не смотрел.
— Прости, мой мальчик, — тихо обронил алхимик. — Я, кажется, уже и сам не понимаю, что говорю…
Нейл, жалко улыбнувшись, шмыгнул носом и вновь поднес к губам отца свою ложку. Герцог покорно открыл рот. Проглотил лекарство, запил водой из поднесенного следом стакана и откинулся обратно на подушку.
— Это просто усталость, — сказал Нейл. — Нужно отдохнуть. Засыпайте, я буду рядом… И не рвите сердце этой проклятой Дымкой! Ей всё равно против вас не выстоять!
Первый алхимик тяжко вздохнул.
— Ты всегда верил в других больше, чем в себя, Нейлар, — сказал он, закрывая глаза. — Что ж, я постараюсь… Я уже разочаровал короля и себя самого, еще и сына я разочаровать не могу…
Нейл поправил ему одеяло.
— Вот уж это у вас точно никогда не получится, — с неколебимой уверенностью заявил он, и герцог едва заметно улыбнулся краем губ. Морщины на его высоком лбу медленно разгладились, дыхание стало ровнее и тише. Нейл, качнув головой, сгорбился в кресле. Уткнул локти в колени, закрыл лицо руками… И вдруг встрепенулся, что-то как будто вспомнив.
— Паутина, — вполголоса пробормотал он, выпрямляясь. — Демоны! Совсем про нее забыл!..
Фаиз отстранился от двери. Первый алхимик уснул, больше он ничего не скажет — а если защиту сейчас вернут на место, покинуть дом станет невозможно. Пора уходить. «Улов невелик, — подумал Фаиз, медленно отступая назад, — но всё же лучше, чем ничего. Жаль, не хватило времени взглянуть на лабораторию!».
В спальне тихо скрипнуло кресло, на порог упала тень. Фаиз ан Фарайя прижался к стене и беззвучно растаял в густой темноте коридора.