***
С рассвета до позднего утра Ромига терпеливо стерёг Вильярин сон. Ему было, чем занять разум, а тело нуждалось в покое, в отдыхе. Вроде, он был осторожен, а всё-таки перенапрягся. Не привык быть слабым, не привык долго болеть и медленно восстанавливаться. То ли обсидиан на Голкья особо зловредный, то ли нав в чужом мире уязвимее, чем в родном… Думать об этом неприятно, а главное, бесполезно!
Полезнее разузнать обстановку и подготовиться к неожиданностям. Ромига тихо коснулся разума спящей рядом колдуньи. Арканом, опробованным на Митае, потянул из Вильяры воспоминания за прошедшие сутки. Мудрая безоглядно доверяла своему Нимрину, или сказалась их странная связь: сопротивления он почти не встретил. Однако новые знания не принесли радости — лишь понимание, почему Вильяра пришла такой разбитой, и опасения за собственную судьбу. Явки на Совет он не избежит, но хорошо бы подгадать правильное время…
Послал зов Латире — тот велел лечить рану и не высовываться.
За стенами иглу толком так и не рассвело, шуршала снегом по снегу начинающаяся пурга. Ромига помнил прошлые, и ему не улыбалось коротать ненастье на голой вершине холма. Даже под защитой чар! Конечно, он ещё долго будет нуждаться в подпитке магической энергией. Но и еда необходима, запасы иссякают, а в непогоду вряд ли кто-то подвезёт сюда новые. Хорошо бы укрыться в чьём-нибудь доме! К кузнецу Лембе Ромига в состоянии построить портал сам, не полагаясь на мудрых. А если будет аккуратно тратить энергию, её хватит и на обратный портал, к проверенному Источнику. На крайний случай, Ромига ещё раз попытает удачи с Зачарованным Камнем у дома кузнеца. Камень поморочил тогда их с Вильярой, однако вреда не причинил…
Выплеск силы прервал ленивый ход Ромигиных мыслей. Что-то новенькое! Прошлые два раза были куда слабее и мягче. А ныне Тьма не просто насытилась — возликовала!
Вильяра тоже почуяла. Подскочила, будто не спала: хмурая, но бодрая, отдых пошёл ей впрок. Встретились взглядами.
— Нимрин, мне это не нравится!
— Мне тоже.
Самому трудно поверить, что сказал, да искренне. Однако нав достаточно проникся местными реалиями, чтобы считать благом — равновесие стихий. Даже удовольствие от мощной и «правильной» энергетической подпитки не перебивало дурных предчувствий.
Взгляд Вильяры стал отсутствующим, видимо, она вела с кем-то безмолвный диалог. Фыркнула.
— Старый сказал, чтобы мы с тобой пока не совались в Совет. Давай сюда твою спину, потом приготовлю нам поесть.
Ромига молча расстегнул комбинезон и улёгся лицом вниз. Ладони Вильяры сегодня почти обжигали, и жар шёл не по коже — вглубь. Колдунья пела, потом заставила его перевернуться на спину и долго выслушивала сердце, прижав ухо к груди, щекоча густой гривой. Ромига запустил в эту гриву пальцы, но Вильяра перехватила его руки и отвела от себя.
— Хочешь сказать, тебе не приятно? — с лёгкой обидой спросил нав.
— Приятно, но не вовремя. Выздоровеешь, тогда поваляешь меня по шкурам, и по снегу в круге, и где захочешь. А пока я буду лечить тебя и откармливать. А то кости шкуру протирают, того гляди, прорвут насквозь.
— Не прорвут!
Колдунья скупо, сдержано улыбнулась и попросту усыпила его: сопротивляться Ромига не стал. Разбудила, чтобы накормить горячей похлёбкой. Готовила Вильяра похуже Латиры, но тоже вкусно, и главное, сытно. А когда котелок показал дно, огорошила новостью:
— Мудрый Нельмара поймал Стурши и приволок его в Пещеру Совета. Стурши — Тень, его изгонят. Но прежде беззаконник испросил встречи с тобой, Иули Нимрином.
— Любопытно! А если я не захочу видеть эту погань?
— Мудрый Латира говорит, лучше бы вам встретиться. Я думаю, старый знает больше, чем сказал мне.
«Мудрый Латира, ты, правда, советуешь мне поговорить со Стурши?» — переспросил Ромига напрямую, радуясь, что освоил мысленную речь.
«Да, Иули. И обязательно спой над ним песнь познания, как ты собирался. Попроси Вильяру провести тебя напрямую туда, где я сейчас. Не откладывайте. Жду вас.»
Дурное предчувствие вернулось и усилилось, но, увы, не стало отчётливее.
— Мудрая Вильяра, ты можешь перенести меня туда, где сейчас Латира?
— Да, идём.
Одна из малых кладовых бывшего навского форпоста на Голкья, ныне — Пещеры Совета. Пол, стены, свод из чёрного базальта. Никаких излишеств, вроде шкур или подушек. Двое охотников сидят на пятках друг против друга: один помельче, другой покрупнее, оба — редкой в этих краях серой масти. Аура крупного, как у Митаи: искажённая и тёмная.
Ромига приветствовал мудрого Латиру, подошёл ближе. Заглянул, наконец-то, в лицо тому, кого пытался и не смог поймать, от чьей руки едва не погиб сам. Беззаконник Стурши вскинул голову, сверкнул пронзительно-синими глазами, хищно скривил тонкие губы — но за привычными жестами сильного, дерзкого существа не ощущалось внутреннего огня, вообще никаких эмоций, будто голем отрабатывал программу.
— Здравствуй, Стурши, — сказал Ромига. — Мне передали, ты хочешь мне что-то сказать?
— Наедине, — хрипло буркнул беззаконник. — Я скажу тебе наедине.
Латира отрицательно качнул головой. Ромига ответил вслух:
— Нет, — и церемонно обратился к мудрому, — О Латира, ты позволишь мне немного поворожить над твоею добычей?
— Позволю, о Нимрин из Иули. Присаживайся, ворожи.
Мудрый подвинулся в сторону, освобождая Ромиге место напротив Стурши.
Нав размял пальцы, готовясь творить сложный аркан. Поёрзал на жёстком, холодном полу в тщетной попытке умоститься поудобнее… До тоски не хотелось начинать то, что он намеревался сделать. И вроде, без причин: сканировал Митаю, сканировал Вильяру… Или предчувствие предупреждает об опасности знаний, которые он сейчас обретёт?
Стурши молча наблюдал за Ромигными приготовлениями. Глаза — яркие, как стеклянные пуговицы, и такие же пустые. Нав протянул руки к его вискам — охотник подался навстречу. Всё-таки эмоции в нём были, но задавлены почти намертво, и не поймёшь, что доносится из-под спуда: то ли яростный рык, то ли вопль о помощи.
«Иглу Инквизитора» Ромига строить не стал, даже не уточнил у Латиры, можно ли портить его добычу? Зачем, когда аркан мягкого сканирования, испытанный на двух охотницах, прекрасно сработал и в этот раз.
А предчувствие… Эсть'ейпнхар, оно всё-таки не обмануло!
***
Вильяра провела Нимрина в Пещеру Совета, к Латире и Стурши, и осталась сидеть в уголке, наблюдая за ними со стороны. Ей было тревожно, или это Нимрин тревожился, а она — разделяла его беспокойство? Латира клялся ей, что Стурши сейчас безопасен. Да и не Стурши это уже! Не вполне Стурши! Колдунья всеми обострёнными чувствами изучала вторую Тень и сравнивала с первой. Девочка-травница явно была слабее, но и выхолостили её не так сурово. Стурши укатали почти до развоплощения.
Нимрин колдовал теперь над ним по-своему: не пел, лишь губами шевелил да перебирал пальцами густую серую гриву. Со стороны похоже на ласку, до которой сама Вильяра лакома, аж укололо ревностью… Зря: с таким выражением не ласкают — лечат или губят. А ещё маленькие круглые уши чужака от чего-то стали острыми…
Закончена ворожба! Нимрин опустил руки, но остался сидеть неподвижно: с закрытыми глазами и совершенно ледяным лицом. Долго сидел — потом резко развернулся к Латире.
— Мудрый, ты знаешь, зачем он меня позвал?
Угрюмый Латира согласно склонил голову, а через пару вздохов пояснил:
— Забота мудрых — Тени, Дома Теней, и бродячие алтари. Всё это наша забота. Но судьбу Иули на алтаре-камне никто не должен решать, кроме тебя, Нимрин. Ты — по праву сородича.
Нимрин зло прищурился и спросил:
— Латира, скажи, там лежит твой знакомый Иули?
— Нет, другой. Мой пришёл на Голкья через много зим после смерти Нарханы, первой Повелительницы Теней. Нимрин, тебе следует знать, что чужака, мужа Нарханы, у нас поминают не по доброму. Сказывают, именно он научил проклятую ведьму многим премудростям. А ещё говорят, ни один охотник не смел приблизиться к жилищу ведьмы и колдуна ближе, чем на день пути, а кто посмел — не вернулись назад. Лишь после расправы над мужем Нархана начала брать учеников… Это всё было очень давно. Сказки — посвист ветра в сухой траве. С Иули Онги за прошлое никто уже не спросит. Не осталось живых, кто мог бы свидетельствовать против него. Но если ты примешь мой совет, Нимрин, будь осторожен с ним.
— Латира, а с чего ты решил, что я вообще туда пойду? — в чёрных глазах Нимрина сверкнули жёлтые искры.
— Но ты же пойдёшь.
Нимрин зарычал.
— Сейчас или потом, — мягко улыбнулся Латира, — Обязательно пойдёшь. Или однажды просто отправишься в круг за силой, а тебя вдруг затянет в Дом Теней. Лучше иди сам, сегодня! Тень проводит тебя к твоему сородичу и не причинит вреда.
— Мудрый Латира, ты, правда, в этом так уверен?
Может, старый и был уверен, а Вильяра опасалась Стурши даже в пришибленном виде. Но пока она не встревала в разговор, слушала. Слишком много непонятного! Что за Иули Онга? Откуда вдруг свалился? В угодьях Вилья про ведьму Нархану почти не сказывали, и учитель о ней едва обмолвился.
— Без приказа Онги — Стурши вреда не причинит, — спокойно, веско ответил Латира. — Мы с Альдирой очень крепко зачаровали эту Тень.
— Мудрый Латира, скажи, у тебя-то что за выгода в этом деле? — переспросил Нимрин.
— Никто не должен пребывать в бесконечном мучении, между жизнью и смертью. Это — беззаконие, его нужно пресечь. Но если уж говорить о выгоде… Чужак на алтаре-камне — ядовитая заноза в теле Голкья. Думается мне, с неудачного жертвоприношения Нарханы берут начало многие наши беды. И поэтому тоже Онге не место на алтаре.
— Тебе так думается, Латира? А другим мудрым?
Нимрин беспокоился и злился всё сильнее, он даже не пробовал это скрыть. Старый был мрачен, но хранил неколебимый покой.
Сказал:
— Все, кто знают, согласны со мной в главном: занозу надо вынуть. А как именно, у нас возникли разногласия. Я уверен, что никто, кроме другого Иули, не проникнет в Дом Теней к этому Онге. Но даже если я ошибаюсь, вряд ли ты, Нимрин, захочешь чтобы твоего сородича добил кто-то из нас.
Казалось, ещё чуточку, и Нимрин начнёт метать из глаз молнии:
— Вильяра, а ты? Сидишь тут — язык проглотила! Что скажешь вот об этом, целительница?
Нимрин широким жестом соткал видение, удивительно чёткое и подробное. Извлёк из памяти Стурши? Ловко! По сути же… Вильяру передёрнуло. Она помедлила, подбирая слова…
— Ну? — грубо поторопил её Нимрин.
— Похоже, твоего сородича ранили «слезами голкья», и осколки остались в ранах, — тихо сказала мудрая. — Давно, очень давно. Как целительница, я не знаю, какой силой он до сих пор жив.
— Силой Камня и заботой Теней, — также негромко подсказал Латира.
Внезапно встрял Стурши, который весь разговор просидел, как замороженный:
— Чужак Онга жаждет смерти. Он просил меня помочь, но у меня не вышло. Он просил привести живого. Иули Нимрин, ты пойдёшь со мной? Пойдём, пока от меня хоть что-то осталось. Я прошу у тебя прощения за нож в спину. Я тогда был другим, и по-другому — прав. Но теперь мне жаль. Пойдём?
— Сейчас, — Нимрин взял беззаконника за плечи, заглянул ему в глаза, едва заметно поёжился. — Мудрый Латира, ты желаешь, чтобы Стурши вернулся в Пещеру Совета, когда мы закончим с Онгой?
— Тень — твой проводник по изнанке сна. Сам решай, куда вы пойдёте. Если ты не вернёшься до заката и не будешь отвечать на безмолвную речь, мы призовём Тень сами и сделаем, что должно.
— Мудрая Вильяра, ты сможешь найти меня, если я позову? — обратился Нимрин уже к ней.
— Я попытаюсь. Если услышу тебя.
Колдунье было жутко и муторно. Мало она намаялась вчера с ледяной ловушкой и мёртвецами?! Теперь ещё и Дом Теней, искалеченный чужак на алтаре, Стурши — проводник, надёжней некуда!
— Мудрая Вильяра, я постараюсь справиться сам. Но ты же целительница. Если Онге ещё можно помочь…
— То я приду и помогу! Готов идти — иди. И возвращайся скорее. Удачи тебе, Нимрин!
— Спасибо, пригодится.
А потом она отвернулась, чтобы не видеть, как Стурши обнимает её любезного чужака, и как они исчезают вдвоём. Смотреть — на удивление погано, хотя прежде мудрая не ведала ревности. Как ни мил ей Лемба, а она спокойно делила его с двумя жёнами…
Рука Латиры на плече, участливый взгляд и голос:
— Малая, ты же понимаешь, что связь с Нимрином тебе придётся разорвать? Сросшиеся близнецы долго не живут! Если не слишком затянешь, вы и после разделения останетесь друг другу радостью и опорой. Иначе, может выйти, как у Нарханы с Онгой…
— Старый, я назвала тебя учителем не для того, чтобы ты лез не в своё дело, да ещё предрекал всякую погань! — огрызнулась Вильяра.
— Дело станет не моим, когда между вами не останется ворожбы. А пока, уж прости, по праву учителя…
— Тогда помоги мне найти его врага и вернуть похищенное! Я обещала! Но я погано ищу следы по ту сторону звёзд. Я не справлюсь с матёрым душекрадом — а другой не взял бы нашего Нимрина…
Вильяра всхлипнула. Слёзы стояли близко-близко: чуть тронь, и хлынут, не остановишь. Латира ласково прижал её голову к своей груди, погладил, приминая мех шершавой ладонью. Потом легонько дёрнул за кончик уха, за серёжку мудрой.
— Я помогу вам обоим, чем смогу. Обязательно помогу. Побудь здесь, малая, постереги пути сна, по которым ушли эти двое. А я — в Залу. Альдира зовёт меня.
— Щуровы пляски продолжаются?
— Ага. Радуйся, что про вас с Нимрином под шумок забыли. Чем позднее про него вспомнят, тем лучше для всех. Удачи тебе!
— Спасибо, пригодится! — эхом повторила мудрая слова своего воина и подмигнула нахмурившемуся Латире. — Тебе, старый, тоже удачи! Чтоб не избрали Голкирой. А то кто станет наводить порядок у нас на ярмарке?
Латира погрозил ей и ушёл.