Дом тихо вздохнул, прощаясь с последними лучами солнца, оставляющих тепло своих ласковых прикосновений на его поверхности. Где-то на втором этаже захлопнулась дверь, закрыв себя на ключ. Служанка, увидевшая это, перекрестилась и воззвала к Богу, надеясь на то, что упоминание его имени вслух защитит её. Этим вечером она не сможет найти ключ от этой двери. Он появится в связке ключей завтра утром, как приглашение на встречу.
— Обойди завтра гостевые спальни, — сказала Энн Миллс. — Дом задумал перестановку.
Ева Уокер кивнула, мысленно добавляя новый пункт к списку дел на завтра.
— Надеюсь, это будет газовое освещение, — сказала Ева. — Сил нет возиться с этими восковыми свечами. Газовое освещение дошло до деревень уже больше десяти лет назад, а дом всё противится ему.
— Попомни мои слова, когда комнаты этого дома будут освещаться природным газом, ты заскучаешь по свечам в первый же день, беспокоясь об утечке и страдая от вечных головных болей из-за запаха.
Ева усмехнулась этой мысли, не отрываясь от своего вязания. Они сидели на диване, в комнате, которая раньше была кабинетом покойного мужа миссис Миллс. С тех пор, как она была здесь в последний раз, ещё при его жизни, интерьер комнаты сильно изменился. Раньше он пестрил насыщенными цветами драгоценных камней, сейчас же в нём преобладали элегантные оттенки тёмного дерева. На стенах появились незнакомые ей картины в массивных резных рамках, а на потолке — лепнина в стиле рококо. Дом перестраивает себя, подчиняясь моде и искусству того времени, в котором он находится.
Через год, когда британское правительство подчинит себе экономику Индии и Китая, в доме появятся индийские тканые ковры и китайский фарфор.
— Ты давишь на неё, — упрекнула Ева. — Если бы ты вела себя так же, когда приглашала меня на работу сюда, я бы сбежала от тебя в первые же секунды.
Энн почувствовала волны ностальгии и грусти, исходившие от Евы. Глаза экономки увлажнились. С возрастом, список причин, вызывающих её слёзы, становился всё больше и больше.
Печальные эмоции наполнили комнату запахом мяты. Энн недовольно сморщилась, слыша запах, доступный только её обонянию. В такие моменты, она проклинала дарованную ей силу.
— Ева, прекрати.
— Ох, прости, — спохватилась Ева, убрав слезинку с уголка глаза. — Мята?
Миссис Миллс кивнула и неохотно сказала:
— Я всё время слышу этот запах рядом с Мией. Весь дом провонял этой проклятой травой из-за неё.
— Её нельзя в этом винить. Она многое пережила, в том числе и из-за тебя.
— Она мариновалась в своей грусти ещё до нашей встречи. Её это устраивает. Проложи ей максимально доступный и детализированный маршрут к счастью, и она найдёт причину, чтобы всё оставалось так, как есть.
У тёмных бархатных гардин материализовалась сгорбленная фигура. По коже Энн пробежал мороз, она бросила косой взгляд в сторону окна и продолжила, как ни в чём не бывало:
— Это ещё не всё. Запах её злости меняется. Иногда это смесь тмина, вперемешку с нотками гвоздики и гелиотропа.
— Ты говорила, что она сильна, — прервала её Ева, откладывая спицы для вязания. — Это объясняет сложность благовония.
— А иногда я его просто не слышу. Ничего. Я чувствую вибрации, исходящие из-за её злости, как накалившийся воздух перед грозой, из-за которого волосы дыбом встают, но запаха нет.
— Ты сталкивалась с подобным раньше?
Миссис Миллс отрицательно покачала головой, не в силах солгать вслух. Порождения тёмной силы, заключённой в Беррингтоне, не имеют запаха. Она привыкла к своей ярко выраженной эмпатии, она чувствовала эмоции даже призраков, заключённых в стенах дома, правда не могла контролировать их, как людей. Мёртвым не присуща воля, а, значит, и подчинять нечего.
Она снова украдкой бросила взгляд на своего безмолвного гостя, гадая, в какой ипостаси он явился к ней в этот раз. Мертвеца, осуждающего её за грехи в прошлом, умирающего, молящего о сострадании, или возлюбленного. Она сказала Мие, что Беррингтон способен воплотить её страхи, но в реальности всё было гораздо сложнее. Если ты не сможешь побороть его, он будет преследовать тебя до конца твоих дней.
Ева сложила своё вязанье и оставила Энн наедине с её бременем.
— Ты не являлся мне уже несколько лет, почему сейчас?
Высокий мужчина, с лысиной на голове и весёлыми морщинками в уголках глаз, прошёл к дивану и занял место рядом со своей женой.
— Тебе стоит спросить себя об этом. Я здесь, а, значит, тебя мучают угрызения совести.
— Дело в этой девушке, — призналась призраку мужа Энн. — Против её воли, я вывернула её мир наизнанку, изменив его навсегда. Я чувствую, что в этот раз я перешла все возможные рамки. — Он участливо погладил её по руке. — Я рада, что сегодня ты не заставляешь меня покончить жизнь самоубийством, давя на то, что я погубила тебя.
*
Дом отвергал любые изменения приходящие в него извне. Это могло сказаться в пропаже какой-нибудь мебели или подаренного сувенира. Однажды пропала одна из служанок, но миссис Миллс удалось убедить себя в том, что она просто убежала. Не привязывать же теперь остальных слуг к их рабочим местам. Тем более, такого больше не случалось уже десять лет, а, значит, и беспокоиться не о чем.
Дом признавал только своё мнение. В отличие от сада, который с признательностью принял вмешательство со стороны миссис Миллс. Она искренне любила это место, возможно, потому что могла контролировать его. Выбирая между людьми и цветами, она, не задумываясь, выбрала бы последнее, потому что цветы могут принести пользу даже после своей смерти.
Например, яркая листва бегонии действует как антисептик и помогает при аллергии, а изгибающаяся спирея обладает обезболивающим действием. Какой человек может похвастаться этими способностями? К тому же, цветы не обладают ненужным эмоциональным багажом, и они не обременены жизненными проблемами.
Если цветок заболеет, нужно просто его сжечь, чтобы болезнь не попала на его соседей. Хотя, если подумать, в этом проскальзывает их сходство с людьми.
Энн нежно погладила шарообразные, приплюснутые бутоны гортензии. Работа в саду освежала, позволяла забыться. Не думать о том, что будет завтра или через год, не вспоминать прошлое, захлёбываясь в сожалениях. Нет нужды торопиться куда-то, строить планы на остаток дня. Когда твой разум постоянно колеблется между прошлым и будущим, предаётся воспоминаниям или мечтам, заставляет тебя действовать ради грядущего, стараться из-за прошлого, полезно иногда дать ему отдохнуть в настоящем.
Жизнь — это локомотив, летящий на всех парах в неизвестность. Кажется, что даже сам машинист не знает, какой будет последняя остановка, учитывая извращённость выбранного им маршрута. Хотя, может, и не существует никакого машиниста, и мы находимся в свободном падении.
Миссис Миллс достала садовую лопатку из корзины, и, скорчившись от боли в суставах, присела на колени. Переувлажнённая после дождя почва нуждалась в рыхлении. Уход за форзициями требует своевременное удаление лишней влаги из грунта.
— Миссис Миллс? — тихо окликнул её мистер Редли, прерывая её маленький ритуал.
— Слушаю, — сказала она, осторожно вскапывая грунт, чтобы не задеть чувствительные корни растения.
— Как вы и просили, я отправил своих людей, чтобы следить за передвижениями родителями миссис Уилсон. Сегодня утром они сообщили об одной проблеме.
Земля под её лопатой, начала тихо вибрировать, так словно, в ней был кто-то погребен. Живое воплощение её совести, прокапывающее свой путь наружу.
— Продолжай, — нетерпеливо сказала она. Её голос дрогнул. — Что с ними?
— Проблема возникла не из-за них. — Земля перестала сотрясаться. — Дело в молодом человеке, утверждающем, что он её близкий друг. Он ходит по окрестностям, расспрашивает всех про Беррингтон, про исчезновения людей в этой местности, бродит, как сумасшедший в тумане, пытаясь найти дорогу.
— Ты решил эту проблему?
— Он в багажнике. Хотел узнать дальнейшие…
— Ты привёз его сюда?! — Энн вскочила на ноги, проигнорировав режущую боль, возникшую из-за резкого движения в спине. — В место, в которое он и хотел попасть? И это, по-твоему, решить проблему? По мне так, ты только создал мне её.
— Миссис Миллс, — извиняющимся тоном начал он. От него повеяло лавандой и анисом. Запах страха и сожаления.
— Задержи дыхание, — прошептала она. Водитель недоуменно посмотрел на неё.
Она повторила свой приказ, с большим нажимом в голосе, глядя в его округлившиеся глаза. На этот раз его воля подчинилась без вопросов.
— Знаешь Рэдли, в среднем, люди могут задерживать дыхание на одну минуту (мы сейчас не учитываем во внимание рекордсменов в этом деле), но доктора утверждают, что если человеку объяснить то, что происходит с его телом во время задержки, это время можно увеличить до двух и даже трёх минут. У нас сегодня есть возможность проверить эту теории на практике. Ты станешь испытуемом в нашем маленьком эксперименте. Интригует, не правда ли? — Она сдержанно поправила подол своего платья, продлевая время незапланированного урока. — Сейчас содержание кислорода в твоей крови безжалостно снижается, уступая место углекислому газу. Твоё тело запускает процесс, роль которого заключается в защите головного мозга и сердца от нехватки кислорода. Растёт кровяное давление, замедляется ритм сердца. — Она подошла к нему и положила свою ладонь ему на грудную клетку. Его лицо стало красным, а руки потянулись к шее, в попытке избавиться от барьера, запрещающего ему дышать. — Приток крови к мышцам уменьшается, вместо этого твоё тело направляет его к сердцу и мозгу, чтобы обеспечить их кислородом. — Его ноги подкосились, он припал к земле, царапая себе шею. — А это сокращение диаграфмы — твоё тело рефлекторно пытается сделать вдох. Наверное, твои лёгкие сейчас горят, — сочувственно добавила она. На его выпученных глазах появились слёзы. — Не удивительно — начинается кислородное голодание. Ещё немного и ты можешь потерять сознание. Ох, какая же я глупая! — Она стеснительно приложила кончики пальцев ко лбу. — Я же забыла засечь время! Всё насмарку. — Энн равнодушно перешагнула через него, придерживая подол платья. — Дыши. Когда пройдёт головокружение, отвези его в старую конюшню. Я буду там через полчаса.
*
— Приведи ко мне миссис Уокер, — сказала Энн мистеру Редли, входя в полуразрушенную постройку.
Он быстро кивнул и ретировался с поля её зрения. Она опустила на лицо вуаль, прикреплённую к её шляпе. В начале, она почувствовала запах лаванды, ударившей ей в нос. Он шёл от привязанного к стулу молодого человека. Его рот закрывала лента скотча. На лбу кровоподтёк из-за удара, тёмной струёй стекающий к его правому глазу. Несмотря на страх, он держал голову высоко, смело глядя ей в глаза.
Подойдя к нему ближе, она услышала запах эмоций другого человека. Её сердце сжалось в нехорошем предчувствии. Она обвела взглядом конюшню, зная, что здесь, кроме них, никого нет. Запах этого человека дошёл до неё из прошлого. Тошнотворная смесь ужаса, отчаяния и безысходности. К этому букету добавилась ещё одна нотка, из-за которой её сердце захлебнулось в обречённости. Запах базилика, до боли знакомый.
— Что же ты наделал, — тихо сказала она, обращаясь к безмолвным стенам. — Бежать отсюда — всё, что я просила тебя сделать. Вместо этого ты сам повесил себе петлю на шею. Значит, так тому и быть. — Оставляя теплый след про себя, слеза скатилась по её щеке, ознаменовавшая прощание.
Молодой человек что-то промычал, привлекая её внимание к себе.
— Что же мне с тобой делать? — Снова мычание.
Она подошла к нему и сняла скотч.
— Отвечай на вопросы. Что ты задумал?
— Спасти Мередит, — не думая, выпалил он, подчиняясь приказу.
— И никаких сомнений в том, что тебе удастся это сделать? Очень самоуверенно с твоей стороны, должна признать. Вольный рыцарь, спасающий принцессу от выдуманного им дракона. Какой-то благородный и в то же время нелепый жест. Что ты хочешь?
— Быть с Мередит.
— А она этого хочет? — Молчание. — Так я и думала. Сам себе боишься признаться в этом. Может, отправить тебя в прошлое к ней, как бесполезный подарок на день рождения?
Стук в дверь. Приехала Ева.
— Не издавай ни звука и не двигайся, — указала Энн перед уходом.
Миссис Уокер стояла, переминаясь с ноги на ногу, у входа. Она успела сменить рабочую форму на платье для прогулки и надеть шляпку на голову. В руках у неё была плетёная корзинка.
— А это тебе зачем? — спросила Энн, указывая на корзину.
— Собрать полевые цветы, — сказала экономка, пожав плечами, затем возмущённо добавила:- Ты чуть не убила моего племянника!
— Твой племянник, за которого ты, между прочим, головой ручалась, умоляя меня принять его на работу…
— Не делай вид, что у тебя был выбор, — перебила её Ева. — У нас не так много родственников, которых ты можешь взять на работу.
— Твой племянник, — повторила Энн, — допустил ошибку и понёс наказание за это. Поспорим из-за этого позже. У меня к тебе дело. Расскажи мне, в чём именно заключается твоя сила.
Ева посмотрела на неё, как на умалишённую, ожидая объяснения.
— Ты прекрасно знаешь ответ на этот вопрос. Ты сама объяснила мне, в чём заключается моя сила много лет назад.
— С тех пор многое изменилось. Я хочу услышать это от тебя.
— Латаю, то, что было сломлено, очищаю от загрязнений и болезней. Восстанавливаю, возвращая первозданный вид.
— Мне пришёл в голову ещё один способ использования твоей силы, — призналась Энн. — Я хочу, чтобы ты очистила разум.
— Энн! Могу залечить рану или сломанную кость, очистить организм от болезни, или сделать так, что через секунду захламлённая комната будет блестеть от безупречной чистоты. Чаще всего, я применяю свою силу только по отношению к дому.
— Беррингтон отличается от других домов. Это не бездушная постройка, у него есть разум.
— Почему ты не можешь просто подчинить себе волю этого человека?
— Мои силы здесь бессмысленны. Я могу заставить его уехать и никогда не возвращаться, перестать говорить о Беррингтоне, но я не могу контролировать его разум. Он продолжит разыскивать нас, привлечёт к поиску других людей. Сколько бы указаний я ему ни дала, я не могу предвидеть всё: он найдёт лазейку. Ему необходимо очищение от воспоминаний об этом поместье. Это все равно, что избавление дома от ненужного хлама.
— Ты знаешь, что это не так. Как ты себе это представляешь?
— Представь, что его разум — это дом. Пройдись по комнатам, убери лишние воспоминания, заставь его забыть об этом месте.
Неуверенность Евы таяла на глазах. Она поставила корзину на землю и выпрямила плечи, затем, решительно кивнув, сняла шляпу.
— Как тебя зовут? — спросила она, когда Энн разрешила ему разговаривать.
— Сэм.
— Здравствуй, Сэм. Я пришла, чтобы помочь тебе.
Он испуганно дернулся, когда она положила пальцы на его рану на лбу, залечивая её. Его челюсти сжались, сдерживая стон боли. Закончив, Ева неодобрительно осмотрела его, сочувственно покачивая головой. Под её взглядом, пятна грязи и крови на его футболке и джинсах исчезали, припухлости, появившиеся из-за ударов, растворялись.
— Ну вот, другое дело, — довольно сказала она, кладя пальцы на его лоб. — Теперь самое сложное.
Миссис Миллс замерла в ожидании. Через несколько минут Ева сказала:
— Он говорил про Беррингтон другим людям. Могут быть вопросы.
— Помутнение разума из-за алкоголя и горя от потери близкого человека. Я скажу, чтобы он избегал этой темы в разговоре, сторонился от этих людей. Должно сработать.
— Усыпи его.
Миссис Миллс отправила его в сон, и голова Сэма послушно повисла.
— Что с воспоминаниями о девушке? — спросила Ева. — Он будет её искать.
— Он не найдёт её. Она никогда не называла ему название этого поместья.
Ева оторвала пальцы от его головы и кивнула.