— Плохо? — сочувственно осведомляется Серафим.
Саша вздрагивает, хотя и слышала приближающиеся шаги, и только выше натягивает плед.
— Муторно, — честно признается она.
А еще больше всего я хочу забиться в угол и рыдать. И именно поэтому я пошла прочь из комнаты, — чтобы никто меня не видел.
Короткий сон принес мало облегчения, и Саша, пролежав в кровати почти час в надежде, что сможет вновь заснуть, с этой надеждой рассталось и отправилась сюда, в беседку, прихватив чай и вновь пожалев об отсутствии кофе. В четыре утра.
Наставник тоже пришел сюда в эту рань. Хотя он наверное и не ложился вовсе.
— Если ты хочешь — я уйду. Но некоторые вещи становиться легче пережить, если рассказать о них.
Саша неопределённо пожимает плечами, плотнее заворачиваясь в плед. Она не хотела рыдать при ком-то. Но с появлением наставника пришло тепло. И плед, кажется, стал греть в разы больше.
— Мне точно лучше, чем ему, — невесело усмехается она. Уточнять, о ком идет речь, не нужно.
Серафим, восприняв это как согласие на разговор, садится рядом. И протягивает ей чашку с ароматным кофе. И откуда?..
— Держи. Тот, кто был скиа, продолжил свой путь. Думаю, таков естественный порядок вещей — мы все когда-нибудь умираем. Обычно тени уходят в бою, развоплощенные Кругами или Конклавами. Но, как теперь ясно — есть и иной вариант. Более естественный, как мне кажется. То, что нам остается — оплакать мертвых и заботиться о живущих.
— Со мной все в порядке. Просто… Муторно. Словно гигантской мясорубкой пожевало. Знаю, что ему хуже пришлось, — чашка согревает руки.
— Это не имеет значения — кому хуже, а кому лучше. Нет смысла сравнивать себя с кем-то, все эти голодающие в Африке — только попытка обесценить собственные чувства, а делать это нет никакого смысла. Чувства-то от этого не исчезнут.
— Наверное, — Саша рискует глотнуть кофе. Теплый и вкусный, не приторный и даже не горький. — Прости.
— За что?
— Мне нужно было позвонить тебе. Или написать. Или связь использовать как-нибудь. Когда поняла, что Вася повинен в исчезновениях людей. Найти Катю или Колю, взять телефон. Известить тебя, а не бросаться вперед.
— Нужно было, — соглашается Серафим. — Но что сделано, то сделано.
— Ты не… сердишься? — выходит по детски, честно говоря. Саша и сама понимает. Но все равно хочет знать ответ. Почему-то сейчас это важно.
Наверное, она просто на деле все-таки не хочет быть одна. Сейчас. Слишком устала.
— Нет. Конечно, я хотел бы, чтобы ты обратилась ко мне. Но так же и понимаю, почему ты этого не сделала. Так что нет, не сержусь. Но надеюсь, что в следующий раз ты вспомнишь про меня. Вроде как на меня Вуаль Времени не набрасывали, — чуть шутливо заканчивает маг. — Хотя больше надеюсь, что «следующего раза» не будет. Но вероятности говорили, что и здесь не было для тебя опасности. И это оказалось совершенно не так.
— Я не думаю. На деле, несмотря ни на что — Вася не причинил бы мне вреда. Он был странным, имел большие сил, но оставался просто ребенком, тщетно надеявшимся, что кто-то сможет разделить его жизнь и его боль от начала и до конца. И только.
Именно поэтому она и не боялась. С самого начала — никаких дурных предчувствий.
— Мне бы твою уверенность.
Саша чуть пожимает плечами. Спорить нет желания.
— В любом случае — ты был где-то далеко и занимался важными делами.
— Был. И через неделю уеду опять, к сожалению. Меня и остальных вызвали для обучения нескольких групп магов. Ближе специалистов не было, а у нас соглашения. И, увы, отказаться нет возможности. Так что еще два месяца ты сможешь продолжать сеять хаос в городе к моему и Мишиному неудовольствию.
— Не буду. Мы вообще все зря сделали тогда. Катя с Колей если хотят пуская развлекаются, мне хватило. Это была длинная смена, и урок усвоен.
О том, что она вообще хоть раз в жизни еще раз напьется, Саша даже и не думала.
— Не стоит так сразу ставить на себе крест, еще успеешь, — усмехается маг. — Хотя, я надеюсь, остальное пройдет в рамках Закона. Но для начала тебе нужно отдохнуть. На деле ты отдала в этой истории сил куда больше, чем думаешь, и сейчас все кажется мрачным.
Саша фыркает.
— Все и есть. Просто… мы заигрались.
— Немного, — Серафим кивает. — Но это случается. Вы, по крайней мере, нос Сфинксу не отбивали.
— Что? Это…
— Нет, не я — усмехается наставник— но — да, молодые маги повеселились. Знатный скандал был, между прочим. Международный.
Саша фыркает. Она точно не будет делать ничего такого. Даже близко похожего.
— Расслабься, — Серафим треплет ее по плечу. — Все закончилось. Не требуй с себя ничего. Отдохни — и вновь развлекаться. Только аккуратнее.
Саша чуть улыбается. Грустно, на самом деле.
— Попробуй хотя бы. Никто не рассчитывает, что сегодня все будет как раньше, и ты будешь бодра, весела и готова к новым свершениям. И что вернувшись в город ты не завалишься на недельку на диван бездельничать.
— Вряд ли.
Она глаза закрывает и видит взрослого не по годам Василия. Чувствует его страх и его голод.
— Воспоминания не отпускают?
Саша чуть поджимает губы, не отвечая. Но ответ и не требуется.
— Я могу помочь. Это не больно.
— Я сама.
— Зачем?
— Что?
— Зачем — сама? Я верю, что ты можешь справиться. Но ради чего мучиться? Мне не сложно помочь, и определённо я буду более спокоен, зная после всего случившегося кошмары будут меньше тебя беспокоить.
Маг говорил так… естественно. Саша чуть повернулась. Серафим в своей неизменной черной одежде смотрел на нее с большой мягкостью.
— Нормально быть не в порядке, Саш. Никто не ждет, что все будет иначе.
— Прости. Я… знаешь, я хотела помочь ему. Но не могла. Нечем. Даже умирать как-то меньше страшно, как знать что нечем помочь.
— Со смертью нашей жизнь оканчивается, и боль вместе с ней. А вот со смертью других боль приходит к нам и не уходит боле. Не мои слова, но я с ними согласен.
Саша качает головой и заворачивается в плед.
— Ты справишься. Но нормально делать это постепенно, — Серафим чуть улыбается.
Чужая магия касается ее и противостоять ей сейчас совершенно не хочется. Прикосновение и разливающаяся вокруг, окутывающая разум сила, словно мягкой губкой стирает безумную, запредельную яркость прошедших событий, до того в ночной темноте горевшую огнем и мешавшую и уснуть, и сосредоточиться на чем-то ином кроме воспоминаний.
Саша не забывает. Ничего не исчезает — но приглаживается. Это случилось. Это случилось с ней. Но теперь кажется, что случилась довольно давно. И, главное — больше не повторится. Это было и осталось в прошлом, о котором неприятно вспоминать. Как похороны матери, скажем. Они были, и ей было больно — но уже прошли. Канули в лету. Так и Вася теперь казался бесконечно далеким куском чужого мира, который в итоге не имел к ней самой больше никакого отношения. Они встретились, и, наверное, изменились оба. И пошли дальше. Каждый — своим путем. И ее, определённо, ждет много и разного. Усталость — эта история высосала, кажется, все соки, да и смену не назвать простой. Отдых дома. Вкусная еда. Мурчащий Боня.
И, откровенно говоря Саша надеялась, что Серафим сможет найти время ответить на ее вопросы о произошедшем. Не те, что она задавала вчера, а те, что требует куда более неформальной атмосферы. До отъезда. А если нет… Ну что ж, спросит потом. У нее есть время, и стоит им распоряжаться с пользой. А то, что будет после… Оно будет. Для всех. Но не стоит этим неизбежным будущим отравлять настоящее. Как не стоит отравлять настоящее и прошлым.
Всему свое время.