Тингланд вообще был страной контрастов, я это понял когда увидел конных моряков. Но чего я не ожидал, так увидеть моряков-лыжников. А уж когда я увидел как они, выставив вперёд щит и короткое копьё, лихо на этих лыжах скатываются с горки, то не задумываясь выдал им, мысленно конечно, первый приз за креативность.
А так, конечно, лыжи были весьма логичны для региона больше половины года засыпанного снегом и имеющего под боком бескрайние снежные поля. Просто я, оказавшись на юге Империи, где снег не выпадал даже зимой, привык, что вокруг максимум, холодная осень.
Одежду по погоде нам тоже выдали и народ щеголял в меховых тулупах и варежках. Как, собственно и я сам.
Седоусый интендант, вывалив перед нами груду лыж, только посмеивался, глядя на вытягивающиеся лица студентов. Разве что Тания весело воскликнула:
— Ой, лыжи!
И захлопала в ладоши.
Остальные, однако, подобного энтузиазма не высказали. А подошедшая Селестина, хмыкнув как и интендант, принялась мне объяснять:
— Вот это, специальные приспособления, для быстрого передвижения по снегу.
— Да знаю я, — отмахнулся от неё, — противоскольжение как обеспечиваете? Насечки делаете, мазью или мехом подбиваете?
Подошел, перевернул первую попавшуся, покивал:
— Значит насечки. Ну да, с мехом быстро не покатаешься, они же не охотничьи.
Крепились лыжи к ногам ремешками. Ничего сложно, почти как в советских лыжах, с которыми я имел дело в детстве. Быстро затянул их, вбив ноги в деревянные колодки, взял в руки палки, для пробы, уперев их в землю, пару раз подпрыгнул, испытывая как те держат вес.
Затем чуть присел, наклонившись вперёд, а палки зажав под мышками, вспоминая как скатываться. Выдал общий вердикт:
— Неплохо, хотя могло быть и лучше.
Оглянулся на молча разглядывающую меня графиню-адмирала:
— Чего?
— Да так, ничего, — женщина только покачала головой, — и да, спасибо. За всё.
Я не стал ничего отвечать, только чуть кивнул в ответ. Фраза со многими смыслами. И мне хотелось верить, что я понимаю их все.
Вскоре народ разобрал себе комплекты лыж, и мы пошли вслед за выдвинувшейся вперёд сотней.
— Ну же, — подбадривал я остальных, — это только с виду страшно. Пару… десятков раз упадёте и научитесь.
Стоило нам пройти сам перевал и выйти на ту сторону, как все, включая меня, слитно, в едином порыве, вздохнули. За цепью гор, отделявших Тингланд, расстилалась, насколько хватало глаз, ровная как стол, ледяная пустошь. На ярком солнце она искрилась девственно белым снегом так, что становилось больно глазам.
«Как Антарктида, — подумал я, вспоминая читанные о ледяном континенте книги, — такое загадочное, опасное и одновременно притягательное место».
Вспомнил о Харьковчанке, здоровенном вездеходе, реальном доме на колесах, с душевой, спальней и столовой с кухней, на котором катались советские полярники. Немного помечтал, с каким комфортом можно было бы двигаться на нём.
Тут я увидел, как морпехи готовят к спуску сани. Весь скарб, включая тяжелые доспехи и оружие, был надежно принайтован к деревянным саням, которые на веревке за собой тащила половина сотни. Другая половина, похоже, обеспечивала охранение, поэтому двигалась налегке.
Вообще, интересно было наблюдать за ними. Десяток авангарда сразу на лыжах со свистом скатился с перевала, быстро умчавшись вдаль, затем ещё два десятка, съехали и расположились по бокам, слишком далеко не удаляясь, а замыкающие два десятка ждали в арьергарде.
А ещё я заметил, что уровень ледяного купола сильно выше, чем земная поверхность с другой стороны гор. И тут было одно из двух, или с этой стороны плато было целом выше, или тут минимум несколько сотен метров толщины самого льда. Прикинув по карте размеры мёртвых земель, и быстро в уме оценив приблизительные запасы льда, если принять, что толщины его в среднем составляет хотя бы сотни три метров, я присвистнул от удивления. Такая концентрация замерзшей воды изъятой из мирового океана, должна была его уровень понизить сразу метров на пять, если не больше. Размер тут был схож с земным гренландским ледовым щитом. Но в Анкарне следов подобного заметно не было. Город, как и порт, старше Катаклизма. И пусть старый порт был на месте Нижнего города, а после Катаклизма переносился в Новый, за городские стены, сделано это было не из-за обмеления прибрежных вод.
Но если этот лёд был не за счёт мирового океана, то каким образом он тут появился?
А что если… Тут я подумал о ледяных астероидах. Когда-то, многие миллиарды лет назад, вода на Земле появилась в больших количествах именно из-за бомбардировок ледяными астероидами. Что если, сюда жахнул именно такой?
Тут, однако, мысль моя забуксовала. Я, в который раз, несколько пожалел, что мало увлекался физикой. Сообразить, возможен ли такой эффект локального повышения уровня воды, за счёт прилетевшего ледяного астероида, никак не получалось. Мелкий точно растает в воздухе, при трении об атмосферу. А вот если большой? Общий объем льда я оценивал в цифру от пятисот тысяч до миллиона кубических километров. Если грубо взять массу льда в девятьсот килограмм на кубометр, то это от четырёхсот пятидесяти до девятисот… тут я забуксовал, пытаясь привести расчёты к единой размерности. По всему выходило, что в тоннах это будет что-то с двенадцатью нулями, не меньше. То есть от четырёхсот пятидесяти до девятисот триллионов тонн. Сумасшедшая цифра. Представить такой массивный объект наглядно я уже не мог. Понятно было одно, — это дохрена и больше.
И это долетевшего до поверхности вещества. А потом это всё застыло и застывшее покоится до сих пор. Вот уж действительно, катаклизм так катаклизм.
— Профессор, профессор!
Я вздрогнул, оглянулся на требовательно дёргавшую меня за руку старосту и понял, что опять, в своих размышлениях, совсем отключился от реальности.
— Что, Силлана?
— Профессор, а можно мы тоже так скатимся, с ними?
Я посмотрел вслед за её указующим пальцем и увидел как морпехи, запрыгнув верхом на санки, весело, один за другим, съезжают с перевала.
— А это мысль, вы же, на лыжах скатываться не умеете, собирай вас всех по склону потом.
Я, резко оттолкнувшись палками, энергичным коньковым ходом подлетел к готовящимся к спуску, затормозил, найдя офицера, спросил:
— Уважаемый, вас не затруднит заодно скатить и моих? А то лыжники из них те ещё, а на санях это будет куда как проще и безопасней.
— Не затруднит, — усмехнулся тот.
Гаркнул:
— Внимание, подготовить сани к спуску пассажиров.
А я помахал своим палкой, подзывая. Постоял, наблюдая, как студенты, кто с опаской, а кто и с предвкушением, усаживаются на сани, крепко вцеплясь в ремни стягивающие груз.
— Вольдемар, а это точно не опасно? — чуть нервно уточнила Злотана, провожая взглядом уносившиеся в вихре вздымаемой пороши сани.
— Ну, — задумчиво протянул я, — на лыжах опасней будет.
— Какой-то не очень обнадёживающий ответ, — поёжилась женщина.
— Не дрейфь, подруга, — внезапно по свойски произнесла подошедшая тоже Алиса, — смотри как наши катаются. Всё будет хорошо.
Я покосился на них и только покачал головой, как-то они сблизились, в последнее время. Никак совместная пьянка до состояния вдрызг их так сдружила. С другой стороны, это было лучше, чем если бы они между собой устраивали безобразную склоку.
Когда уехали и они, графиня с испуганным вскриком, а боевая магичка с похожим на боевой, азартным кличем, наверху, из всей нашей команды, остались только я, да Ясула.
Ракамакская шпионка явно не спроста задержалась и, оглянувшись, что поблизости нет посторонних ушей, а немногочисленные морпехи заняты грузом, я сам задал ей вопрос напрямик:
— Ты что-то хотела?
— Только выразить своё восхищение, — улыбнулась та, кутаясь в казённый тулуп и сверкая глазами из под мехового капюшона, — я думала, эта поездка призвана только ослабить внимание к тебе. Нездоровое шевеление вокруг академии я тоже почувствовала. Но теперь вижу, что ошиблась, и это не основная цель. Эта Селестина Ройс, ты ведь нацелился на неё ещё тогда? Я права? Сестра короля Тингланда, командующая войсками королевства. И теперь она командор твоего ордена паладинов и любовница. Её глаза, о, они о многом мне сказали. И да, полностью согласна, Тингланд очень лакомый кусок, для того, кто решит взять королевство в свои руки. Признаю, мой господин, я недооценила всю глубину вашего замысла. Но готова оказать любую помощь.
— Какую? — только и смог уточнить я, слегка ошарашенный парадоксальной логичностью её абсолютно неверных выводов.
Впрочем, как профессионал своего дела, она все мои поступки оценивала со своей колокольни. Профдеформация, так, вроде бы, подобное называется.
— Любую, вплоть до ликвидации короля.
Я поперхнулся.
— Так, никакой ликвидации, ты поняла⁈
— Тише, мой господин, — тут же одёрнула она меня, — но я понимаю. Ещё не время. Только лишь одним его устранением, все проблемы не решить. Узурпация власти долгий процесс.
— Никакой узурпации, мы здесь на студенческой практике и ничего больше, — ответил я с некоторым напряжением.
— Да, да, я поняла, мой господин.
Кивнув мне, она направилась к нескольким оставшимся саням и как ни в чём ни бывало, весело воскликнула, обращаясь к морпехам:
— А кто прокатит меня?
— Сюда, госпожа!
«Уф, — подумал я, чувствуя внезапно выступивший, не смотря на холод, пот, — вот надо же было вывернуть так».
Хотя, я, в её понимании, могучий некромант, проводивший бесчеловечные эксперименты с нежитью. При этом гений конспирации, втеревшийся в доверие ко всем кому только можно. Всё делающий ради накопления собственной мощи, под ширмой непримиримого борца со злом. Который сумел обмануть даже бога, заимев божественный меч.
Тут я себя почувствовал, без малого, каким-то Палпатином. Тот, правда, всю республику под себя подмял, сделав Империей, а себя Императором. Шутки ради сказать Ясуле, что Тингланд это только начало, а главная моя цель восстановление старой Империи?
Я бы посмеялся, конечно, но она точно юмор не выкупит. Воспримет всё за правду. Для того моего образа, который в её голове нарисован, это будет даже не удивительно.
«Нет, — решил я, — обойдёмся без шуток. Иначе будет чревато совершенно непрогнозируемыми последствиями».
— Господин барон, — отвлёк меня голос старшего офицера.
— Да? — я посмотрел на него и тот указал пальцем на оставшиеся сани.
— О нет, — я покачал головой, — предпочту на лыжах. Давно не катался, хочется вспомнить, как это делается.
Офицер только с сомнением нахмурился, но препятствий чинить не стал, а я, ещё раз проверив как держат ремни крепления, покрепче сжал палки в руках. Толкнулся, слегка подпрыгнув и, набрав первичную скорость, пригнулся, убирая палки назад. Ветер засвистел в ушах, а внутри поднялось ни с чем не сравнимое чувство эйфории, захватывающее меня всегда на крутом спуске.
Лыжи, конечно, были не горные, абсолютно прямые, с закруглённым, приподнятым носком, но, войдя в раж, я сначала попробовал ехать змейкой, а когда получилось, и вовсе устроил полноценный слалом, задорно хохоча на резких поворотах.
Возле саней и кучкующихся рядом студентов, заново одевающих лыжи, я лихо затормозил боком, спросил, довольно скалясь:
— Ну как вам?
— Профессор, а откуда вы так умеете на лыжах? — внезапно спросила Полдарк, — вы же из Утсволса, а там тоже снега не бывает.
И все, включая морпехов, тут же дружно уставились на меня.
Стало неудобно.
Натянуто улыбнувшись, я кхекнул, и, почесав подбородок, ответил:
— Иногда мне кажется, что в прошлой жизни я был тингландцем. Как лыжи взял в руки, так будто воспоминания проснулись.
Так себе объяснение вышло. Скорее даже не объяснение, а попытка увильнуть, съехать с темы. Но развивать её никто не стал, приняв ответ как есть и я незаметно выдохнул.
В конце-концов, ну будет ещё одна странность в копилку всех моих странностей. Чего уж тут, одной больше, одной меньше, особой роли уже не играет.
Тут морпехи прицепили верёвкой сани к поясам, и потянулись двумя колоннами вслед за умчавшимся вперёд авангардом. Параллельно им двинулось боковое охранение, затем нестройной толпой покатились мы, ну а замыкал нашу процессию арьергард во главе с сотенным офицером. Путешествие по мёртвым землям началось.
Третий день мы двигаемся вглубь бескрайнего ледяного пространства. Только снег хрустит под лыжами, да слышится хриплое дыхание размеренно скользящих по снежному насту людей.
Поговорив с морпехами, я выяснил, что толщина снега и льда под нами действительно несколько сотен метров. И от осознания какая пропасть от нас до земли, слегка стало не по себе.
По раскопкам, сотник, которого звали Алекс Траллен, объяснил, что они ищут наиболее близкую к поверхности фонящую древней магией точку, после чего сооружают вертикальный колодец во льду. Спуск и подъём в нём осуществлялся посредством лебёдок и верёвочных лестниц.
Когда я поинтересовался как они эту точку ищут, он показал достаточно простой магический детектор, который, в присутствии сильного магического фона, начинал издавать треск, живо напомнивший мне счётчик Гейгера. Самое интересное, что на мою магию и других магов он не реагировал. Этот момент меня заинтересовал и я потратил несколько часов перед сном, разбираясь что там в магических плетениях местные накрутили. А когда понял, то отдал должное их смекалке. Магия живого существа и магия артефакта не отличаются по своей природе, но, источник магии и манаканалы в теле человека гармонически колеблются, с определённой частотой, а магический источник заложенный в предмет, всегда излучает ровный постоянный фон. Вот этот счётчики и был настроен на некоторую выдержку сигнала, и просто не успевал реагировать на колебания магии человека, хоть её и тоже воспринимал. Весьма простое и элегантное решение, как по мне.
Я впечатлился настолько, что даже организовал вечернее занятие для своих, знакомя с плетением, и долго рассуждая о рационализаторском подходе в магии.
На ночь, к слову, морпехи из саней организовывали подобие вагенбурга, выставляя их кругом и укладывая на борт, полозьями наружу. Внутри устанавливались палатки, а тёплые спальные мешки не давали ночью замёрзнуть. Хотя вылезать из них с утра было то ещё испытание.
Местной живности тоже, пока, не попадалось, но Траллен упоминал, что дальше вглубь мёртвых земель, начинают встречаться разные весьма неприятные зверушки, самой неприятной из которых был ледяной червь. Здоровенная многометровая махина, с пастью способной проглотить человека. Сам сотник, правда, такую не встречал, но слухов от искателей приключений, было много. Однако меня обуял здоровый скепсис, относительно правдивости таких рассказов. Потому, что гигантский червь это, конечно, заслуживающая уважения зверюга, но, как бэ, что эта дрянь жрёт в промежутках между поеданием невезучих приключенцев? Для поддержания биомассы такого объёма нужно жрать целыми днями как не в себя и уж точно ледяная пустошь наименее благоприятное для этого место.
В общем в существовании червя я усомнился. Однако, вслух свои сомнения говорить не стал. Лишь дипломатично заметил, что было бы неплохо на оного червя взглянуть вживую. Чем вызвал суеверное поплёвывание офицера через плечо и стучание по саням.
Да, не выдержав долгого похода на лыжах, студенты и все три надзирательницы перебрались на сани, добавив веса тянущим их морпехам, но те, словно двужильные, и не подумали жаловаться. Лишь я, да упрямо закусивший невидимые удила Бари, продолжали передвигаться на своих двоих.
— Завтра, — внезапно произнёс Алекс, когда мы остановились на очередной привал.
А когда я вопросительно на него взглянул, он достал детектор и я услышал, как тот тихонько, редко, но вполне размеренно, щёлкает.
— Чуть меньше суточного перехода осталось, — пояснил офицер, — там на месте разобьём лагерь, а на следующий день примемся копать.
— Если по карте, это примерно тут? — я развернул свёрнутую трубкой карту континента, ткнув в точку в белой области чуть на восток от границы Тингланда и Траллен, всмотревшись опытным взглядом, кивнул:
— Масштаб слишком мелкий, но да, примерно тут.
— Понятно, — кивнул я задумчиво, пряча карту обратно.
И в который раз подумал, что судьба со мной любит подшутить. Точка была та самая, координаты которой в зашифрованном виде находились на ключе древних. И вот теперь мы идём прямо туда. Интересно, Ясула снова решит, что это результат моего гениального замысла?