Запах моего шинарда — последнее, что я помню до того, как провалилась в глубокий сладкий сон. А вот после него я просыпаюсь резко и с отвращением. Меня ужасно тошнит, а голова раскалывается на части. Кажется, что абсолютно каждая клеточка моего тела отравлена и посылает сигнал бедствия в мозг, который, не зная, что делать, отчаянно паникует.
Я лежу на животе в своем спальном модуле. В лицо, повернутое к двери, свет не бьет, но верхнее освещение все еще включено, я вижу. Прямые лучи заслоняет от меня пластиковый тазик. Я резко сажусь на матрасе, от чего меня едва не выворачивает наизнанку, благо тазик рядом. Коленка нащупывает кирпичик приторно малиновой книги рядом со мной.
Вчера я выяснила что-то важное, но не помню что.
Посмотрев время на планшете, узнаю, что сейчас только пять часов вечера. Прежде всего, иду в душ, и прохладная вода приводит меня в относительный порядок. Таблетка обезболивающего приводит меня в полный порядок.
Но я по-прежнему не помню, что я выяснила. Хотя, конечно, вчера по пьяной лавочке мне могло только показаться, что я выяснила что-то важное, а на самом деле, это могла быть и какая-то ерунда.
Ладно, теперь можно и почитать. Беру книгу Маргареты, открываю на первой странице, нюхаю ароматизированную закладку и проваливаюсь в повествование. Сюжет может и незатейлив, но затягивает. Юная, милая и невинная девушка Мавар оканчивает школу и поступает в обслуживающую гильдию. Мавар трудолюбива и безотказна, поэтому ею затыкают все дыры и поручают все поручения, и в ходе одного из них на нее кладет глаз член Совета Союза гильдий от производственной гильдии Куват — как редкое исключение молодой и красивый. Я имею в виду, что обычно членам Совета все-таки за шестьдесят. Сначала он проявляет себя довольно мерзко по отношению к ней, затем же раскрывается как страдающий глубоко внутри, добрый и честный человек.
Ну не мило ли?
Откладываю книгу, случайно еще раз взглянув на время. Интересно, сколько девушек увидели в Мавар себя? Я вот чуть-чуть увидела, правда все же не питаю иллюзий по поводу того, что на меня может положить глаз хоть кто-то, тем более статусный красавчик. Ну да, Морис вот положил, но у него были свои резоны. Тем не менее, книга воодушевляет меня, и на этом душевном подъеме иду покупать нашим что-нибудь вкусненькое на поздний ужин. Покупаю что-то приятно пахнущее с сыром и несколько видов чая. Дома смешиваю их, и получается неожиданно здорово. Разогреваю блюдо, завариваю ароматный напиток, на сей раз все выходитидеально и что в итоге? В итоге никто к обычному времени не является!
Подключившись через планшет к домашней сети, выуживаю оттуда расписания всех наших. Но они же должны прийти вот прямо сейчас!
Вот уже полчаса прошло.
Вот уже час как все должны быть здесь!
Да что ж такое!
Первыми приходят Лекс и Ристика и сами не знают, где они так задержались. С одним поговорить, другому что-то передать, вот уже и к ночи время близится. Затем заваливаются наши шинарды, хмурые и недовольные. А за ними целое войско! Четверо из группы Редженса и семеро из группы Кейна.
— Мышь, этим… — Кейн разводит руками, показывая кому именно, — негде жить.
— Произошла авария и во всем их блоке отключилось электричество, — объясняет для меня Редженс. — Они переночуют у нас. Постели в гостевых спальнях и перестели у меня.
Пока я бегаю с простынями, в гостиной идет живое обсуждение схемы распределения по спальням, которых всего-то по четыре в каждых апартаментах. Сейчас этого кажется мало.
В группе Редженса одна девушка — Кейт, и три парня, в группе Кейна пять парней и две девушки. В итоге, как я успеваю подслушать, с трудом, но было решено, что к Редженсу командируется Мин и Ристика, а сам Редженс переезжает ко мне. Ну и еще Лексу придется провести ночь с Кейном, потому что все кроме нас с Редженсом делятся на пары мальчик-мальчик, девочка-девочка, хотя были и другие предложения.
Отнеся свои вещи в комнаты, ребята с нашей стороны рассаживаются на диванах в гостиной, не зная, чем можно занять себя дальше, будучи на территории своего начальника. Редженс подкрадывается к ним сзади и в самый неожиданный момент предлагает посмотреть телевизор. Только Мин ходит по комнатам, сам себе устроив экскурсию.
— Вот же как офицеры устроились, — завистливо говорит он мне. — Мне такое никогда не светит! Наверняка буду вечно прозябать в двухкомнатной коморке.
— Ты работаешь всего несколько дней, — напоминаю ему почти сердито.
— Кейн наверняка уничтожит мою карьеру, — выплевывает Мин.
Я чуть не говорю ему, что он и сам с этим справится, но вовремя прикусываю язык.
— Чаю? — предлагаю я вместо этого.
— Нет, я уже сегодня нахлебался.
Иду посмотреть, что творится у Кейна. А там ничего интересного не творится. Все ребята засели по выделенным им комнатам и носа оттуда показать боятся. Кейн смотрит телевизор в гостиной в обнимку с Ристикой. Лекс пытается быстренько изучить электротехнику.
— Чаю? — предлагаю я.
— Я сварила горячий шоколад из пакетиков, — говорит Ристика.
Ррррр, никто не хочет мой чай!
— Кто мне ногти подстрижет? — неожиданно Кейн обнаруживает, что ногти на его лапищах слишком сильно отросли.
— У меня маникюр еще не просох, — быстро отвечает Ристика, вытягивая руки с ухоженными, накрашенными лиловым лаком ноготочками. Дело в том, что стричь что-либо Кейну это еще то наказание!
— Он у тебя уже два часа сохнет, — ворчит Кейн.
— Это такой лак, — невозмутимо врет Ристика, — зато красивый!
— Я не могу подстричь, но могу вырвать, — предлагает свои услуги Лекс. — Так на дольше хватит.
— А ты? — оборачивается на меня Кейн.
— А меня Редженс зовет! — делаю вид я, уже удаляясь.
Раз так, решаю пойти и еще почитать про любоффф, но заглянув в спальню, вижу два голых тела и быстренько снова захлопываю дверь. Может, мне показалось? Вот у меня на уме как раз было оно, это самое, в книге как раз до этого самого добрались, вот меня и приглючило?
Выхожу в гостиную и пересчитываю людей. Нет, двоих не хватает. Редженса и Кейт. Так что меня, похоже, не приглючило, тем самым эта парочка уже занималась.
Беру еще одну сложенную чистую простынь, потому что постель, видимо, придется перестилать снова, и стою жду в коридоре. То есть хожу туда-сюда по коридору, чтобы никто не подумал, что я жду. Вот только Кейт вылетает из спальни именно тогда, когда я останавливаюсь возле двери, чтобы развернуться.
— Что?! — спрашивает она раздраженно. — Мне нужно было немного расслабиться!
— Хорошо, — удивленно пищу я. Можно подумать, я против! Может, немножко и против, что с Редженсом да в моей спальне, но я же об этом не говорю. Даже не намекаю. Чего кричать-то на меня?!
Редженс выходит следом. Конечно, они оба уже одетые.
— Мы постель не использовали, — с ухмылочкой уведомляет он меня, глядя на простыню в моих руках.
Так, ладно. Захожу в спальню и быстро переодеваюсь в пижаму. До отбоя остается еще двадцать минут, можно еще немножко почитать. Залезаю в спальный модуль, забиваюсь поближе к стене и раскрываю книгу. Там у главных героев пока что все волшебно. Их обоих как раз закрутило в вихре страсти, они тонут в омуте своих чувств друг к другу, руки скользят под одежду, одаривают нежными ласками, сначала сдержанными, потом все более требовательными. Одежда прочь! Их захлестывает огненный поток любви.
Мне становится жарко. Сажусь на матрасе, и тут как раз заходит Редженс, да, после душа, в полотенце, обернутом вокруг бедер, свеж и горяч, как ходячая иллюстрация к тому, что я только что прочитала.
— Кстати моя мать передала кое-что для тебя.
У Редженса в руках маленькая коробочка, малюсенькая для его широкой ладони. Он садится на матрас и протягивает ее мне. Открываю, внутри изящный медальончик из розового золота в виде морской раковины с жемчужиной.
— Надень, — просит Редженс.
Нацепляю медальон на себя, он нетяжелый, очень приятный. Хотелось бы знать, почему мать Редженса передала его мне? Ничего по этому поводу узнать не успеваю, в комнату вваливается Кейн с двумя бутылками игристого вина.
— Вот, курьер наконец добрался до нас! — восклицает он. — Мышь, завтра пойдешь к этой вашей Маргарете и проведешь допрос с пристрастием. Только на этот раз сама не окосей, и запиши все на диктофон, зря тебе, что ли, игрушку эту подарили? — он имеет в виду планшет, я так думаю.
— Что это? — вдруг спрашивает мой шинард. Он встает и идет прямиком к выходу в техническую шахту.
— Это трубы гудят, — пытаюсь остановить его я.
— А по-моему я слышал какое-то шуршание, — поддерживает Редженса Кейн. Да ладно, какое такое шуршание? Просто я кресло забыла на место поставить, оно перед выходом в шахту стояло, вот Редженс и заметил несоответствие.
Редженс берет у Кейна мультитул, присаживается рядом с экраном технической шахты и отворачивает винты. Снимает экран, а Кейн передает ему фонарик.
— Так-так, и кто же это у нас тут прячется? — Редженс засовывает в шахту руку и достает оттуда Потапа — плюшевого мишку, который некогда принадлежал моему шинарду, и тот велел его выкинуть, но Потапик остался на нелегальных основаниях у меня. Бедняга, у него не было шансов убежать. — А это не тот медведь, которого я велел выбросить в бездну?
Мне ничего не остается, как признать очевидное.
— Надо же, он вернулся из бездны! — восторженно восклицаю я.
— Он еще и в форме, — рассматривает игрушечного медведя Кейн.
— А почему у него звание выше моего? — Редженс указывает на нашивки на форме.
— Так сколько ему пришлось пережить, пока он поднимался из бездны сюда! Мне кажется, он заслуживает старшего офицера!
К моему великому счастью Редженс оставляет Потапа мне, и теперь он на законных основаниях восседает на матрасе в изголовье.
Редженс ложится в постель прямо перед тем, как выключается верхний свет. Нас как одеялом накрывает кромешная тьма. Пора бы и спать, но меня мучает какое-то странное чувство, из-за которого я не перестаю ворочаться с боку на бок, осторожно, чтобы не потревожить Редженса. Причем само это чувство нельзя назвать неприятным. Может быть, что-то вроде легкой щекотки. Размышляю, что бы это могло быть. Вряд ли меня так уж взбудоражила сцена из книги, хотя она, возможно, тоже здесь при чем.
Я ложусь на правый бок и вдыхаю воздух. Точно, это все Редженс! В темноте я чувствую только его запах. Это он. Не запах мыла, которым он пользовался в душе, а какой-то другой.
— Может, заснешь уже? — ворчит на меня Редженс. Он протягивает ко мне руки и переворачивает, как оладушек на сковородке.
Неожиданно приятные прикосновения. Все, больше не читаю на ночь таких книг!
Наконец-то завтра. Иду в контору к концу их рабочего дня, тащу большой пакет, в котором позвякивают бутылки, которые приволок мне Кейн. Чувствую себя неуютно. Прежде чем зайти внутрь, созваниваюсь с Лексом, чтобы убедиться, что он уже вернулся с последней заявки.
Когда мы с другом вместе поднимаемся наверх, Маргарета все так же сидит в своем кабинетике за столом, стуча ручкой по раскрытому перед ней блокноту. На этот раз на ней новый парик из длинных прямых светлых волос с челкой и серая шифоновая блузка.
— Рабочее время закончилось, ты можешь быть свободен, — не глядя на нас говорит она.
— Хорошо, потому что Вета принесла тебе ответное угощение, — Лекс демонстрирует одну из принесенных мной бутылок, — и я бы хотел присоединиться к его поглощению, если ты не против.
Маргарета смотрит на нас, задумчиво закусив губу.
— Ну, не стоит, — с сомнением проговаривает она. — Два дня подряд, это было бы неразумно…
Я с ней не могу не согласиться, один вид темного стекла бутылки вызывает у меня тошноту, но дело есть дело.
— Просто завтра в конторе выходной, — продолжает Лекс. — И занятий тоже завтра ни у кого из нас нет. А шинард Веты как раз притащил из подземелий целый ящик вот этого. — Он щелкает ногтем по бутылке, и я еле сдерживаю рвотный позыв. Полагая, что мое позеленевшее лицо не поспособствует переговорам, как можно непринужденнее отворачиваюсь к полкам с книгами.
— Иномирское, значит? — заинтересованно облизывает губы Маргарета. — Твой шинард состоит в гильдии искателей, да? — спрашивает она меня. — А то я тут пытаюсь восстановить вчерашние записи нашего разговора и тут неразборчиво… — Женщина тыкает в одну из своих записей, и делает пометку рядом, аккуратно держа ручку своими пальцами с длиннющими загибающимися ногтями. Я с такими даже поднять ручку со стола не смогла бы, так что взираю на эту операцию с благоговейным трепетом. — Меня не приглючило вчера?
— Нет, — отвечает Лекс вместо меня. — И я, кстати, тоже готов поделиться парочкой историй. Спрашивай, что хочешь. Я прямо открытая книга. Никем не написанная еще.
— Ладно, уговорил, — Маргарета устало машет на него рукой и недовольно кривит губы, но через полчаса уже пьяненько улыбается во всю ширь, с нежностью глядя на моего друга. Я с наверняка таким же обалделым видом наблюдаю устроенный Лексом спектакль одного актера, напрочь забыв о его настоящей цели. Даже машинально опустошаю налитый мне доверху бокал вина. Истории, которые Лекс рассказывает, вроде как из собственной жизни, я лично слышу впервые, так что дивлюсь, как это я могла столько пропустить. Но если он выдумывает их на ходу, я просто рукоплещу его смелой фантазии. И все же когда дело доходит до погони с перестрелкой, давлюсь последним глотком вина и решительно поднимаюсь из кресла.
— Можно я посмотрю твои книги? — вставляю я вопрос между сценами экшена и продолжением любовной линии.
— Конечно! — Маргарета нетерпеливо машет в сторону яркого стеллажа с рядами книг, судя по корешкам, явно из одной серии.
Так, верхний ряд — это книги за авторством Маргареты. Они стоят очень плотненько. Начинаю доставать одну за другой, открываю на закладках и нюхаю. У каждой свой запах, хотя некоторые похожи, приторные ароматы, но вроде тот монстр, что попался нам в соседней комнате, пах как-то иначе. Хотя после десятка закладок мой нюх теряет остроту. Делаю паузу, отвлекаясь на Лекса. О, нет, кажется, по ходу повествования его расстреляли!
Перевожу взгляд на Маргарету, она с мудрым видом подхихикивает рассказчику, понимающе кивая головой. Блокнот с ручкой отложены далеко в сторону — очевидно, она уже давно осознает, что Лекс толкает ей какую-то дичь, но ничего против не имеет, спокойно смакуя вино из высокого бокала под аккомпанемент его голоса. Просто идиллия.
Вернувшись к книгам, в следующей же обнаруживаю закладку со знакомым запахом. Конечно же, я могу ошибаться, так что некоторое время стою в растерянности, не уверенная ни в чем.
— Как странно, — говорю я слабым голосом, но Лекс тут же прерывает свой монолог, — запах у этой закладки точно такой же как у того монстра, которого мы встретили в комнате за железной дверью.
— Интересно! — подхватывает друг, — как же так могло получиться?
Мы оба заинтересованно смотрим на Маргарету, так что она вынуждена, что-то сказать по этому поводу.
— Ну да, — говорит женщина, покачивая ногой в босоножке на невысоком каблуке-рюмке, — я душу закладки своими духами. Я обожаю хороший парфюм и несколько разных пузырьков храню прямо в канторе. Так что нет ничего удивительного, — произносит она задумчиво. — Должно быть, ваш этот монстр добрался до них, монстры подземелий бывают очень любопытными, вы знаете? Они же очень разные, некоторые довольно разумны и вполне могут догадаться, как отвинтить крышечку.
— Но он ведь не мог выйти за металлическую дверь, верно? Вы держите ее все время запертой? — уточняет Лекс. — Значит, эти духи должны были находиться в кабинете Енеки?
— Так он водит туда своих подруг! — быстро поясняет Маргарета. — Возможно, он разрешил кому-то из них попользоваться моими духами, а она и оставила их в его комнате. Я духи конечно обожаю, — Маргарета экспрессивно кладет руку на сердце, — но как маньячка не слежу за их перемещениями.
— Ладно, эта тема закрыта, — кривится Лекс. — Так на чем я там остановился?
— На своей безвременной кончине, — напоминает Маргарета, деловито хватаясь за бутылку и проверяя ее наполненность на просвет. — Так, ребятки, еще по чуть-чуть и расходимся!
— Так, погоди, — Лекс достает из пакета еще один сосуд истины. — Ты про себя еще ничего не рассказала, так не честно!
— А что вы про меня хотите услышать? — кокетливо интересуется Маргарета.
— Ну, — Лекс со хмельной развязностью подбирается к ней поближе и, заглядывая ей в глаза, констатирует: — Вот ты такая прикольная деваха…
— Ну-ну, попрошу не фамильярничать, — Маргарета поправляет кофточку у него перед глазами.
— Как ты терпишь этого волосатого обормота Енеку? — спрашивает Лекс.
— Он очень хороший… — выдыхает Маргарета ему в лицо.
— Профессионал…
— Человек.
— С какой стороны? — скептически относится к ее заявлению Лекс.
— Э, с моей, — отчего-то погрустневшая Маргарета трет пальцем левый глаз, что выглядит рискованной операцией.
— Настолько хороший, что ты прикрываешь его каждый раз, как он изволит уйти в запой, — проговаривает Лекс, аккуратно поправляя прядку волос Маргареты, прилипшую к ее бокалу. — А как же твоя собственная карьера? Она от этого не страдает? — спрашивает он со всем сочувствием.
Ощущая, что между ним и Маргаретой установилась хрупкая проспиртованная связь, я все еще стою у стеллажа с книгами, боясь пошевелиться. Правда тот бокал вина, что я сдуру прикончила (остальное содержимое бутылки всосали в себя эти двое), как раз начал действовать, решив склонить меня ко сну. Так и стою тихонечко, пытаясь удержать веки от смыкания.
— Ладно, сейчас я вам кое-что покажу, — внезапно говорит Маргарета, и мои глаза на пару мгновений сами раскрываются пошире от укола любопытства. — Подождите здесь, — она, покачиваясь, встает из кресла, обходит Лекса, держась за его протянутую руку, и медленно извилистым путем пробирается к двери.
Как только она исчезает из вида, я кладу, наконец, обратно ту книгу, что все это время держала в руке и, возвратившись к своему креслу, с облегчением плюхаюсь в него.
— Чего это тебя так развезло? — интересуется Лекс, пытаясь, потиранием лица, вернуть себе утраченную трезвость ума. — Ты же почти не участвовала?
— У меня еще вчерашний алкоголь в крови бродит, — предполагаю я. На самом деле пьяной я себя совсем не ощущаю, так, сонливость небольшая. И какая-то гадость во рту. И отчего мы о нормальной закуске не подумали?
— Что будем делать, если что? — задает вопрос Лекс. На удивление, я понимаю, о чем он.
— Если что, будем драться! — говорю я смело.
— А вот и я! — говорит Маргарета, появляясь в дверях. Мы с Лексом оба поворачиваемся к ней и оба застываем в шокированном безмолвии. Маргарета, если это она, тоже выжидающе хранит молчание.
Ну, как бы, дело в том, что она стоит перед нами абсолютно голая, только босоножки на ногах остались и серьги в ушах. Макияж она тоже не стерла, так что лицо выглядит полностью прежним, женским и узнаваемым. В остальном перед нами мужчина.
— Вот это, — Лекс поднимает руку, но конкретно ни на что не указывает, просто делая ей обобщающее движение, — требует некоторых пояснений.
Маргарета отставляет ногу и в целом принимает позу, как будто для эротической фотографии. Пластика у нее очень женственная, и тело слегка изогнувшись, так демонстрирует все-таки не совсем мужские изгибы. То есть у нее выражена талия и, как бы так выразиться, молочные железы… ну в общем небольшая, но женская грудь. При этом внешние мужские половые органы, так сказать, выставлены во всей красе. Ну и достаточно густой волосяной покров во всех стратегических местах присутствует. Свой парик Маргарета сняла, распустив собственные волосы длиною до плеч.
— Неужели не догадались? — произносит она своим контральто.
— Ты Енека? — пришибленно спрашивает Лекс.
— Нет, я его сестра Маргарета, — отвечает Маргарета. — Но тело у нас с ним одно на двоих, и сейчас им пользуюсь я.
Что ж, практически все понятно.
— Давайте все-таки откроем вторую бутылку, — предлагает Лекс, ерзая на стуле.
— Конечно, эту информацию нужно запить, я привыкла, — Маргарета семенит к столу, потому что ремешки ее босоножек не застегнуты. Лекс открывает вторую бутылку и разливает вино в наши бокалы.
— Итак, — продолжает разговор мой друг, ополовинив свой бокал. — А Енека сейчас…присутствует как-нибудь?
— Нет, — Маргарета машет рукой. Ее накладные ногти тоже остались при ней. — Если я как следует сосредоточусь, то смогу с ним мысленно связаться, но в остальное время вторая личность как будто спит.
— Вот это, пожалуй, хорошо, — говорит Лекс.
— Мы с Енекой из другого мира. Нас подобрали, когда мы еще были детьми, на одном из подземных уровней искатели и отправили в детское учреждение на нулевом уровне. Долгое время считалось, что у нас раздвоение личности из-за перехода между мирами. Вы знаете, что почти все, кому довелось попутешествовать между мирами, имеют какие-либо проблемы неврологического или психического характера? Но однажды нам повезло. Пассида — ученая, занимавшаяся людьми из других миров, особо интересовалась именно нашим миром. Она провела с нами свои тесты и определила, кто мы. Увилийцы, — Маргарета произносит это слово с особой нежностью. — Можете себе представить, что где-то есть мир, полностью населенный такими как мы? Он живет по совершенно другим законам. Самое интересное, что личности, обитающие в одном теле не просто различны, а совершенно противоположны. Мы с Енекой обладаем разными способностями и характерами и в том, в чем один очень хорош, другой в этом же абсолютный профан. Эта информация меня очень подбодрила тогда, в детстве, потому что мне в упор не давались точные и естественные науки, а Енека наоборот получал по ним прекрасные оценки. А у меня прекрасно выходили сочинения, и я даже была редактором школьной газеты. — Маргарета довольно улыбается. — Пассида усыновила нас и у нее мы провели несколько прекрасных лет, однако потом мы окончили школу, и пришлось выбирать, чью карьеру развивать. Мы просто вытянули жребий и на этом все. Этот мир не заточен под наши нужды и особенности.
— То есть Енека вовсе не уходит в запой, — констатирует Лекс.
— Каждый из нас проводит в теле примерно одинаковое количество времени — обычно один лунный месяц за раз.
— А начальство в курсе?
— Непосредственное начальство — да, еще знает несколько близких друзей. Но в остальном мы стараемся не распространяться об этом. Енека отличный мастер, но половину времени в конторе только я, которая просто не в состоянии разобраться в этом деле, и подмастерья. Конечно, на случай серьезной аварии нас страхуют друзья из соседней конторы, но все же. Сами понимаете, что не все согласятся, что мы имеем право занимать эту должность.
— Понимаем, — вздыхает Лекс, проникшись проблемой.
— Правда очередность может поменяться, если на это будут особые обстоятельства. То есть, если что-то серьезное случится, Енека должен явиться раньше. Так было пару раз, но обычно удается справляться со всем обученным им подмастерьям. Он прекрасный учитель. У тебя Лекс вообще-то должен был быть целый месяц обучения с ним, но у меня случились мероприятие — подведение итогов крупного литературного конкурса, который был для меня очень важен, — Маргарета виновато вздыхает, — так что я появилась досрочно. Это не наш выбор, ты уж не подумай.
— Все нормально, — машет рукой Лекс, — но учебные материалы вам пора бы уже заменить.
— Согласна, но Енека… Я лучше сама займусь этим. Так вот я подхожу к самому главному, — Маргарета снова протяжно вздыхает. — На конкурсе я проиграла и так расстроилась, что… вышел на волю наш третий…
— Третья личность?
— Ну, это не совсем личность. Тот монстр, которого вы видели — это не монстр глубин. Это мы!
— Вот откуда запах!
— Простите, если мы вас напугали или поранили, но обычно он наносит раны только себе. Сбрасывает одежду, сторонится людей, расцарапывает себя. Это все от злости на себя за неудачу!
— Это объясняет женскую блузку всю в крови, которую мы нашли в технических помещениях.
— Мне приходится носить довольно закрытые вещи, потому что Енека не любит брить грудь, — поясняет Маргарета выбор фасона.