Домой я несусь как ветер, но только в своей голове. Я так устала, что еле передвигаю ноги, и не столько физически, сколько эмоционально. Сегодня так много всего произошло и столько вопросов оставило! Мысли об этом роятся вокруг меня словно мухи, и я действительно чувствую себя как то, вокруг чего они любят роиться. Ненавижу себя!
Добравшись до апартаментов Редженса, прямой наводкой ползу в свою комнату, а там залезаю в шкаф. Вообще-то шкаф представляет собой раздвижные двери, закрывающие выступы в стене Муравейника, которые формируют маленькую пещерку с полочками. Я постелила внизу одеяло, поставила лампу, посадила плюшевого медвежонка Потапа — получилась уютная норка для Мышки. Теперь я залезаю туда и, закрывшись и не включая свет, сижу и пытаюсь систематизировать собственные воспоминания, сцены из которых так и летают вокруг меня в темноте.
Зачем Алан пригласил меня в ресторан? Выговориться? Что он не успел рассказать? Почему он не покинул когарт матери Редженса, когда ему исполнилось девять? Является ли несчастливое детство Кейна причиной его теперешнего поведения? Чем мне грозит сегодняшнее падение на минус первый уровень и как мне выцарапать медальон обратно, пока Редженс ни о чем не узнал? Но главное — неужели Редженс и эта новая девушка Пия так близки, как она говорит?!
Все это сводит меня с ума, да еще кто-то звонит в дверь! Смотрю время на планшете, хм, уже довольно поздно, так что возможно это молодые стражи и это, думаю, моя обязанность их впустить.
Открываю входную дверь, так и не поняв, что именно я вижу на экране домофона. А, теперь понимаю — это бант! С той стороны порога стоит Пия и лучезарно мне улыбается.
— Приветствую снова, — говорит она, — как хорошо, что мы уже успели познакомиться! Ты ведь не пустила бы в дом полную незнакомку. Как мне Редженс рассказывал, ты очень осторожная — ну и правильно! А я вот люблю риск и иногда сама себе удивляюсь! Редженсу все время приходится вытаскивать меня из всяких передряг, и он мне все время ставит тебя в пример, знаешь? Вот Вета никогда бы такого не выкинула…
Пия продолжает болтать что-то в этом роде, и у меня возникает неприятное ощущение, что она, хм, она что, пытается меня обмануть? Она лжет во всем или только вот в этих деталях? Может, она просто увлеклась, в силу вот такого вот своего характера, и теперь несет какую-то чушь ненамеренно?
— Ой, прости, я опять заболталась, — одергивает Пия сама себя к моему облегчению. Но не долгому. — Проводи меня в спальню Редженса, у меня для него небольшой приятный сюрпризик! — она качает пакетом, который держит в руках. — Мне понадобится немного твоей помощи.
Пия пытается войти, но я преграждаю ей путь, уперевшись рукой в дверной косяк.
— Извини, но у Редженса жесткое правило — никого не пускать без его разрешения. А он даже не говорил мне о тебе.
— Понимаю, — качает головой Пия. — Ты немножко ревнуешь, да? Это ничего, естественное чувство.
Да, она меня немножко раскусила, но только лишь из ревности я бы не стала ей препятствовать, не считая себя в праве это делать. Редженс действительно не любит пускать кого-то в свое жизненное пространство (его подопечные молодые стражи не в счет — он несет за них ответственность, так что с этим он смирился). Так что даже если Пия и вправду близка с моим шинардом, он рассердится на меня, если я впущу ее без его ведома и разрешения. Надеюсь, я правильно понимаю ситуацию. Я почти уверена, что правильно. Почти. Поэтому выгляжу неуверенно.
Пия со всепрощающей, понимающей улыбкой пытается проскочить под моей рукой, но мне удается пресечь этот маневр, выдвинув в эту сторону ногу.
— Извини! — прошу прощения, случайно пнув ее пакет. Внутри что-то мягкое.
И вдруг я вижу подходящего Редженса! Выглядит он реально страшно! Мимикой он как обычно не сильно выдает свои эмоции, но все равно чувствуется, что он чертовски зол. У меня ноги подкашиваются, так как в первую секунду я принимаю его ярость на свой счет. Но подскочив к Пии, он хватает ее за одежду и буквально оттаскивает от двери.
— О, Редженс! Зачем ты так?! — взвизгивает Пия. Упав на пол, она поворачивает к нему удивленное испуганное лицо. — Я хотела устроить тебе сюрприз!
— Довольно сюрпризов. Никогда сюда больше не приходи, — рявкает Редженс.
— Но, когда ты на работе, ты тоже не разрешаешь мне к себе подходить! Когда же мы будем вместе? — Все еще стоя на коленях, девушка делает движение к нему.
И тут в руке Редженса вдруг появляется плеть. Он замахивается, Пия, отпрянув, отворачивается и закрывает лицо ладонью. Я жду, что он, просто припугнув ее, сейчас опустит плеть, но он протягивает несчастную девушку плетью по спине. Пия кричит и с рыданием пытается уползти. Редженс опускает плеть и делает шаг назад, наблюдает, как та в слезах уходит.
Я в ступоре. Редженс проходит мимо меня и останавливается посреди гостиной.
Закрываю дверь и встаю подле него. Мне хочется объяснений, но у меня голос пропал от испуга и по моему шинарду видно, что он еще не успокоился.
— Ты уже поняла, что ее нельзя сюда пускать? — спрашивает Редженс секунд через десять.
— Да, — неслышно подтверждаю я.
— У этой девки мания. Она считает, что у нас с ней отношения и переубедить ее невозможно, — поясняет Редженс. Я киваю, как будто эта фраза все объясняет. — Один раз с ней переспал! Один! — рычит мой шинард.
И тут в помещение влетает чем-то довольный Кейн.
— У меня отличная новость! — орет он и сгребает меня в охапку. — У Кирилла самая отстойная группа! — Он кружит меня по гостиной, потом закидывает на плечо и снова кружит. Его плечо больно врезается в мой живот, но вообще забавно! — Они его так довели, что он… — Кейн опускает меня на пол, и несколько секунд кажется, что мир кружится вокруг меня. А теперь вокруг дивана, на который я упала! — Кирилл сам починил проводку. По книжке. Просто взял и починил. А потом мы вместе подвесили нашего электрика над пропастью! Думаю, это придаст ему скорости в следующий раз! Так что молодняк больше у нас не ночует. Есть что-нибудь пожрать?
Поскольку этой ночью мы с Редженсом снова остались одни, он пошел спать к себе (конечно после того как в комнате и запаха чужеродного не осталось, так я все выдраила). А я соответственно к себе. На матрас в своем модуле я кладу Счастливчика и Потапа, но все равно чувствую пустоту. Грустно, тем не менее, засыпаю я быстро. А просыпаюсь от чужого прикосновения.
Очень странно и страшно. Не двигаюсь, вглядываясь в темноту, прислушиваюсь, но ни шороха, ни дыхания не слышно. Никакого самого слабого дуновения воздуха. Ощущение, что рядом с модулем никого нет. Возможно, прикосновение мне просто приснилось. Я тяну руку, чтобы нащупать выключатель света в модуле, чтобы узнать наверняка.
И тут меня снова что-то касается, более того начинает резво ползти по моей голой ноге! Теперь уже в ужасе я врубаю свет и вижу на себе огромное волосатое чудовище!
Ну, хорошо. Это паук размером с мой кулак. Содрогнувшись и телом, и душой, я спихиваю с себя косматого монстра и вылетаю из модуля. Гляжу, как испуганное чудище забивается под Счастливчика.
Так. Наверняка это один из питомцев Кейна, которого вполне возможно, я почти уверена, он притащил сюда специально, а значит, он безвреден. Ну, сейчас я ему как-нибудь отомщу! И за себя, и за Ристику с многоножкой и за Лекса с крокодилом!
Сбегав на кухню, осторожно заглядывая за каждый угол, ожидая увидеть там давящегося смехом Кейна, я притаскиваю в комнату большой мерный стакан, ловлю в него паука и закрываю его сверху книжкой. Теперь можно идти мстить!
Поставив свет фонаря на самый минимум, осторожно перехожу по галерее, соединяющей апартаменты двух офицеров, на другую сторону и на цыпочках иду к комнате Кейна. Пока все тихо. Дверь туда стоит открытой. Прежде чем подобраться к его спальному модулю, едва дыша, осматриваю саму комнату, чтобы не нарваться на какой-нибудь сюрприз. Здесь творится настоящий хаос, какие-то фиговины свисают с потолка — в общем, ничего подозрительного.
Кейн лежит на животе глубоко в модуле, лицом к его задней стенке. Вроде бы даже спит. Оставляю фонарик так, что еле-еле могу что-то разглядеть, зато свет от него не должен разбудить мою жертву. На вытянутых руках держу мерный стакан с пауком, подхожу вплотную к модулю, но тут замечаю, что в изголовье постели внутри модуля к его поверхности прикручены наручники. Для каких-то сексуальных игр не иначе. Я не удивлена. Поставив стакан, осторожно зацепляю одним из наручников лежащую ближе ко мне руку Кейна. Тихий щелчок. Так, теперь можно чувствовать себя уверенней. Хотя уже сейчас, признаться, я понимаю, что моя авантюра просто убийственна, но не могу остановиться.
Теперь я снимаю книжку со стакана и стараюсь вытряхнуть паука на голую спину Кейна. Умное членистоногое противится этому, как может. Мне приходится взять паучка (это я его так ласково сейчас называю, потому что держу это чудовище в руке), встать коленом на матрас и…
Кейн к кошачьей грацией, зараза такая, подскакивает на матрасе, оборачиваясь, и свободной рукой сграбастав меня, валит на постель, подминает под себя. Не знаю, куда улетает паук, но кажется, это он радостно кричит уи-и-и… Еще бы, он то свободен пока.
Кейн, навалившись сверху, проделывает какую-то манипуляцию с наручником, скидывает со своего запястья браслет и защелкивает на моем.
— Я знал, что ты когда-нибудь сама ко мне придешь, — шипит Кейн, задирая на мне ночную рубашку.
Ой, как неловко!
— Нет, я только паука твоего принесла! — выговариваю я, ерзая всем телом. Склонившись, Кейн то целует, то кусает мою кожу под рубашкой, спускаясь все ниже.
— И правильно сделала, — мурчит он между делом.
Мне удается, наконец, понять, точнее нащупать, секрет наручника, и вырвать руку из него очень вовремя. Выворачиваюсь из-под Кейна и грохаюсь на пол.
— Эй, распалила меня и смываешься? — то ли обиженно, то ли насмешливо спрашивает Кейн. Я даю деру с такой скоростью, что не помню, как оказываюсь уже на галерее. Пробегаю ее все так же на цыпочках, пролетаю в свою комнату и прячусь в шкаф! Фух.
Позорище-то какое!