Но мы просыпаемся. В кромешной темноте, я понимаю, что лежу на чем-то твердом. Двигаю рукой свободно, но наручники все еще на ней, просто ни к чему не прицеплены. Чудеса какие-то! В плохом смысле. Почти сразу Лекс включает фонарь.
— Что ж, мы проснулись, — выдает он.
Мы молча осматриваемся вокруг. В комнате мы с ним одни, правда комната больше похожа на пещеру, с неровными стенами и полом, заваленным обломками, но мы явно все еще в Муравейнике. Но, похоже, в необлагороженной его части, возможно, на одном из подземных уровней.
Потихоньку, не шумя, мы выходим из помещения и идем по проходам, которые напоминают своим взаимным расположением коридоры апартаментов Редженса, только без дверей, нишей и искусственных перегородок. То и дело мы натыкаемся на следы жизнедеятельности различных организмов или на сами организмы, находящиеся по большей части в глубоком сне, а значит, сейчас уже день. А вот сваленных кое-как различных предметов из других миров, привычных для подземных уровней почти нет.
Следуем в направлении, в котором должен быть ближайший выход на платформу, если мы правильно сориентировались. И действительно, скоро выходим на платформу, где неожиданно светлее, чем мы рассчитывали. Иными словами, мы находимся отнюдь не на подземном уровне, а на надземном, причем довольно высоко. Перил или ограждений нет, так что, когда подходим к краю и заглядываем вниз в темноту бездны, захватывает дух. Недалеко от нас находится мостик на ту сторону провала между платформами, но выглядит он не привычным для нас образом, а больше похож на округлую в вертикальном сечении ветку дерева, вросшую в противоположную платформу.
— Как думаешь, мы попали в прошлое или будущее Муравейника? — интересуется моим мнением Лекс.
— Скорее уж в прошлое, если так, — предполагаю я, как заправский путешественник во времени, — мусора маловато.
— Хорошо, с этим определились, — соглашается Лекс. — Тогда возникает другой насущный вопрос — если в Ночь Мясного человечка все пропавшие попадают в прошлое, почему они возвращаются к утру в освежеванном и склеенном в скульптуру виде, выставленную в городском парку?
— Логично было бы сходить в городской парк и посмотреть, что там сейчас, — предлагаю я.
— Логично было бы держаться от этого места как можно дальше, — возражает друг.
— Ах, ну да.
— Но одним глазочком все же стоит глянуть, — Лекс демонстрирует, что с логикой мы оба не дружим. Что поделать, если б все поступали разумно и рационально, то на планете давно б наступило перенаселение, а это, с глобальной точки зрения, само по себе нерационально.
Сложнее всего передвигаться по этим мостам-сучьям или сучьим мостам, как выражается Лекс. Они хоть и выглядят надежно, тем не менее, идти по ним, балансируя над провалом неизвестно какой, но очевидно смертельной глубины, то еще удовольствие. Но мы справляемся с этим, довольно споро продвигаясь к центру Муравейника. Автобусы в данном времени не ходят, но пешком нам, должно быть идти всего около часа. Самое интересное, что некие механизмы все же присутствуют — неспешно ползущие вдоль края платформы агрегаты нам встречаются дважды, но их функцию нам установить не удается. На нас они никак не реагируют, только начинают объезжать, если встать у них на пути.
По моим расчетам, нам остается преодолеть еще один блок, когда мы натыкаемся на неспящий живой организм, причем размерами он превосходит нас раза в полтора. По виду это гигантский волосатый муравей с огромными мандибулами, похожими на редкие, но смертоносные гребни, по краям рта, в котором он держит еще одно насекомое поменьше. Похоже, его он есть не собирается, потому что, завидев нас, опускает его на пол вполне живым и здоровым, а вот у нас выдается возможность определить, насколько быстро этот муравей двигается.
Быстро!
Мы стремглав несемся обратно по платформе, когда на нас из бокового прохода выскакивает девушка. Она очень миниатюрная, так что мне поначалу привиделось, что это ребенок, но ребенок этот вытаскивает из ножен меч и встает как вкопанный посреди дороги. Нам тоже приходится остановиться, поскольку оставить все как есть мы не можем.
— Это плохая идея! — пытается урезонить девушку Лекс.
На ней свободная черная футболка, красные легинсы и сандалии, а длинные светлые волосы заплетены в две косы. Вид вполне себе современный нам. Меч длинной почти что с нее она держит двумя руками.
— Хорошая!
Набежавший на нее муравей, получает нехило. Он пытается ухватить ее мандибулами, бьется четырьмя передними лапками как боксер, постоянно передвигаясь на задней паре, но девушка успевает отражать или уворачиваться от всех ударов. Удар, еще удар, и тут голова несчастного насекомого отлетает в сторону.
— Вот это мастерство! — восхищается Лекс. — Девушка, а мы с вами, кажется, знакомы!
— Не может быть, — шипит на него девушка, тщательно вытирая свой меч тряпочкой.
— Помните, вы нас в клетку посадили? А мне в лицо еще паука такого красного лохматого запулили?
— Он сам запрыгнул, — поправляет девушка, — и это мне ни о чем не говорит. У меня клетка многоразовая.
А, точно! Теперь и я вспоминаю. Это когда нас искатели поймали и пытались допрашивать по поводу золотого сердца. Только тогда эта миниатюрная девушка была на высоченных каблуках, в мини-платье и с собственным амбалом под рукой. Без всего перечисленного она смотрится совершенно иначе, наверное, на то и расчет. Только у Лекса феноменальная память на лица красивых девушек.
— А как вас все-таки зовут?
— Акулина Акакиевна, — скорчив недовольную рожицу, представляется девушка.
— Это как же сокращенно-то будет? Акула? Или нет, Акака?
— Нет!
— А как? — не унимается Лекс.
— Маша!
Вот примерно так мы и знакомимся с еще одним пришельцем из нашего мира.
Втроем вместе с Машей мы выходим к центральной чаше Муравейника, где в наше время будет располагаться городской парк. Сейчас же большую часть площади ее днища занимает своеобразный лес. Сначала мы предполагаем, что это и в правду деревья, только без листвы. И возможно именно по их образу та самая секта, с которой я познакомилась, считающая, что Муравейник разумное существо, соорудила ту скульптуру дерева, что стоит у них в логове. Однако позже мы сходимся на том, что это выросты самого Муравейника, пытающегося заделать огромную впадину. По крайней мере, в наше время считается, что эта центральная чаша была некогда образована взрывом, то ли уничтожившим предыдущую нашей цивилизацию, то ли просто произошедшем в результате упадка этой цивилизации. В любом случае это не естественное образование, так что понятно, что Муравейник стремится от него избавиться.
Но большие ветвистые ростки — не самое любопытное, что мы здесь видим. На другой стороне чаши, то есть, получается, в зеленом секторе, находится огромная куча всевозможных обломков и мусора. В наивысшей точке она достигает высоты в двенадцать уровней. По ней и вокруг нее бегают суетятся огромные коричневые муравьи.
Наше внимание привлекает один из муравьев, тащащий через лес что-то большое. Вдоль тропинки, по которой он идет, все оплавлено, так что можно предположить, что эти гигантские муравьи родственники тех маленьких муравьев, что специально выращивала старушка Эфи. Но вот муравей поворачивается к нам в профиль, и мы можем рассмотреть, что именно он тащит.
— Вот тьма! — Лекс разглядывает муравья в бинокль. — Это же человек!
Маша выхватывает у него бинокль, смотрит сама, потом передает мне. Я вижу, как муравей подтаскивает этого человека к куче, как безвольно мотается его голова. Вроде как он уже мертв. Очень надеюсь на это, потому что муравей сбрасывает человека на пол и уже несколько муравьев склоняются над телом.
Я передаю бинокль Лексу.
— По ходу, они снимают с него одежду. Или кожу, — комментирует Лекс.
— Что ж, а в наше время МЫ выращиваем муравьев для еды, — говорит Маша, смотря в бинокль в свою очередь. — Только те виды, что поменьше этих.
Когда бинокль вновь оказывается у меня, мне доводится увидеть, как муравей деловито тащит окровавленный труп внутрь кучи.
— Теперь понятно, от чего я вас спасла? — спрашивает Маша. — Больше не заигрывайте с ними.
— Хорошо, не будем, — соглашается Лекс, снова глядя в бинокль.
— И что нам теперь делать? — предлагаю задуматься я.
— Будем убираться отсюда к чертовой матери! — предлагает Маша. — У меня слишком чувствительная кожа для пиллинга по-муравьиному.
— Береги кожу, пользуйся проверенными средствами…, - цитирует Лекс рекламу и смотрит в мою сторону, и по этому его взгляду я понимаю, что позади меня находится нечто более примечательное, чем даже увиденное нами только что. Без резких движений я поворачиваюсь назад.
В нескольких десятках шагов от нас стоит еще один мой знакомый. То есть конкретно мой знакомый еще, должно быть, и не родился, а вижу я существо одного с ним роду-племени. Но они очень похожи! Это существо смахивает на большую, в некоторой степени человекообразную собаку. Внешность и размеры у него практически точь-в-точь с тем, кто встретился мне, когда я провалилась на второй подземный уровень, убегая от Кейна. Это была еще та история! Я тогда выпустила это существо из клетки, а потом он вытащил меня на нулевой уровень прямо на себе. Такие дела.
Обрадованная, я иду к нему, совсем позабыв, что мы на самом деле незнакомы.
— Что ты делаешь? — осведомляется Лекс.
— Они дружелюбные, — почему-то уверена я.
Существо стоит на задних ногах, и тут я замечаю, что передняя лапа у него покоится на поясе с ножнами, из которых торчит большой такой клинок. Так что я замедляюсь. Но тут существо встает на все четыре лапы и тоже заинтересованно двигается ко мне. Он нюхает мою руку, а я вижу, что на спине у него набитый чем-то самодельный грубо сшитый рюкзак.
Существо еще раз втягивает носом воздух и вдруг начинает скулить.
— Беги! — слышится мне.
Существо поворачивается и показывает нам своим примером, что он имел в виду. Замешкавшись, мы теперь видим наступающую на нас в полной тишине толпу людей, мужчин и женщин. Одеты они кое-как, в грубо сшитую, видимо, из чего придется одежду. В руках у них копья! Копья! В их намерениях сомневаться не приходится.
Мы несемся по проходу за нашим собакообразным проводником вперед, но нам и свернуть некуда. Люди повсюду, явно загоняют нас, куда им надо. Тогда наш знакомый бросается в сторону, разметает людей, охраняющих очередной проход, и шмыгнув за ним мы через некоторое время вылетаем на платформу. Но и здесь они, окружают нас со всех сторон!
Нашему зверотоварищу ничего другого не остается, как бросить нас и уходить на другой уровень, прямо по колонне. Нам такой способ передвижения, к сожалению не доступен. Маша еще пытается отогнать от нас людей, махая мечом, но порубить их в капусту она явно не готова. Люди на это и рассчитывают и кольцом встают вокруг нас, спокойно ожидая, когда она выдохнется.
Мы вынуждены сдаться.