В пять утра включается верхнее освещение, не резко, а постепенно увеличивается яркость. С полминуты я еще нежусь, не в силах подняться с этого ужасного матраса и даже разлепить веки. Ощущение, что он проглотил меня, одурманил дремотной сладостью и, пока я ничего не понимаю, потихоньку переваривает меня. В попытке спастись перекатываюсь на бок и приоткрываю один глаз. Да, вот он, край матраса, если сделать еще переворот, то я свалюсь с него на пол, мне станет не так комфортно, и я смогу встать.
Но тут в комнату влетает Ристика, и организм сам собой переходит в сидячее положение.
— Ты еще дрыхнешь? — практически выкрикивает она. На ней платье из блестящих полосочек и два пучка на голове, которые вряд ли полностью состоят из волос, настолько они большие. За счет чего только держатся? — Потрясные матрасы, да? Это потому что семидесятый уровень, все по высшему разряду! Прямо вставать не хочется! Но я встала за два часа, потому что нужно было привести себя в порядок! Я же сегодня выхожу на новую работу! — Тараторит Ристика, одновременно оглядываясь вокруг. — Можно я твои шкафы заценю? Вчера десять часов свои шмотки раскладывала!
Киваю. Я раскладывала секунд десять. Встаю, иду надевать штаны и задаюсь вопросом — а когда Ристика вообще спала?
Из ванной комнаты напротив моей спальни возвращаюсь быстро, но смотрю, подруга уже успела заново разложить мою одежду в разные ячейки до сумасшествия огромного шкафа и развесить на вешалках мои несколько футболок, кофту и куртку.
— Я расскажу тебе о своей новой работе! — восторженно говорит Ристика, разъезжая по комнате на спрятанных в подошвы ее массивных туфель роликах. — Не поверишь, но это…школа модельеров!
Ну почему ж, не поверю? Ей там самое место. Только как это технически получилось?
— Я сразу после вступления в обслуживающую гильдию туда заявку подавала, но меня не взяли! Я по конкурсу не прошла, — Ристика на пару секунд надувает губки и делает плаксивое выражение лица. — Предложили место в швейной школе, но оттуда меня выгнали всего через месяц, — тут она хмурит бровки. — Ты, наверняка, считаешь меня неудачницей?
“Да”, - чуть машинально не соглашаюсь я, но, к счастью, прямо в этот момент зеваю. На самом деле ее неудачи вполне объяснимы. В школу модельеров, как я слышала, берут уже опытных учеников, прошедших и швейную школу, и дополнительные курсы по тканям и прочему. Из новичков же выбирают всего одного(!) самородка “со свежим взглядом” на стиль, при этом желающих сразу начать получать творческую профессию каждый год просто море, в котором легко затеряться. А в швейной школе Ристика не удержалась наверняка из-за своей неусидчивости. Какими-то своими новыми проектами она может заниматься часами, но рутинные задания ей не даются. Она и полы-то моет… местами, зато танцуя и всегда в хорошем настроении. Ее творческий подход к вытиранию пыли вообще вылился в небольшую коллекцию верхней одежды и аксессуаров осень-зима, нарисованную пылью на партах.
— Таланта тебе не занимать, а вот удача пригодилась бы, — отвечаю.
— И она мне улыбнулась! — расплывается в улыбке Ристика. — С сегодняшнего дня я буду присутствовать в школе модельеров по полтора часа в день. Правда буду там уборкой заниматься, так что это будет не во время самих занятий, но все равно я окунусь в эту шикарную атмосферу творчества! Правда, круто?! А там, глядишь, подсуечусь как-нибудь…или кто-нибудь важный заметит мои идеи… — мечтательно протягивает она.
В обнимку мы с ней прыгаем по комнате, празднуя ее боевой настрой. Легко могу представить ее удачливым востребованным модельером. У нее и руки откуда надо растут, и нестандартное видение присутствует, да и своего шанса она точно не упустит. Радуемся, радуемся, пока не начинает кружиться голова, и мы с хохотом не падаем на постеленный в спальном модуле матрас. Ну, какой же матрас!
Ристика уходит поправить два шара своих волос, из которых в результате наших скачков не эстетично выбились волосинки. А я иду искать Редженса, которого тоже надо бы проводить на работу, а заодно узнать, как он видит наше дальнейшее совместное существование.
Сегодня апартаменты уже не кажутся мне бесстыдно огромными, я почти свыклась с ними, но все же для двоих площади слишком много. Не собирается ли теперь Редженс увеличить свой когарт? Сочтет ли он нужным предупредить меня об этом? Такие мысли проносятся у меня в голове за секунду до того, как я почти сталкиваюсь с человеком, выходящим из душевой. На голове у него полотенце, которым он интенсивно вытирает волосы. Оно мешает ему меня увидеть, и я незамеченной пячусь назад.
Это абсолютно голый мужчина, который плохо вытер свое поджарое рельефное тело с татуировкой змеи на боку. На темных волосах, покрывающих его живот и некоторые другие части, блестят капельки воды. Это точно не Редженс, которого я, конечно, в таком виде не видела, но тот более ширококостный. Не отрывая взгляда от картины, которую совсем нельзя назвать неприятной, но от чего-то вызывающей у меня чувства стыда, я делаю еще шаг назад и юркаю за выступ стены.
— Эй! — слышу я недовольный окрик.
Вот тьма бездонная! В закутке я натыкаюсь на очередные пустые полки, их в апартаментах сейчас предостаточно. О! Метелочка для пыли, оставленная предыдущими жильцами.
Помахивая полотенцем, передо мной предстает все еще нагой Кейн. Но у него же есть свое жилье, почему он не может ходить голым там?! Я смущенно выставляю между нами метелочку.
— Чего ты делаешь? — выплевывает Кейн.
— Пыль вытираю, — сообщаю я. Чтобы не смотреть ниже, аккуратно вытираю пылинку с кончика его носа. Он перехватывает мою руку, не давая продолжить, хотя я и так не собиралась — Кейн и так выглядит очень чистым. Везде.
— Чай нам иди завари! — рычит он.
Протискиваюсь мимо него, ведь Кейн конечно же и не думает подвинуться, проложив между собой и его горячим влажным телом метелочку — такая полезная вещь! — и бегу на кухню. Там замираю в полнейшей прострации.
Все что имеет отношение к кухне свалено в большой коробке на кухонном островке, там же стоит большой пакет с продуктами. Что такое чай, я знаю — обычно так называют любые смеси засушенных листьев, трав и цветов, залив которые кипятком можно получить ароматный напиток, хотя вообще-то это растение. Вот как раз я вынимаю из пакета упаковку чего-то скукоженого, сухого и шуршащего. Подойдет. Кипяток можно получить, нагрев воду в кастрюле на плите. Пытаюсь разобраться, как работает плита, когда неожиданно вспоминаю, что для чая существует специальная автономно работающая кастрюля, которая называется чайник. Я видела такой в фильмах, и вот он стоит на тумбе. С этим понятно. Пока кипятится вода, ищу что-нибудь, в чем можно будет заварить саму сухую смесь, не в чайник же ее бросать. Наверное.
В итоге на всякий случай переливаю получившийся кипяток в кастрюлю, высыпаю в него смесь и накрываю крышкой. Через несколько минут на кухню заходит Редженс. Он уже почти полностью одет, только на ходу застегивает не заправленную в штаны рубашку. Кошусь на него. Действительно, комплекция у них с Кейном разная, невозможно спутать. Представляю, как мой шинард выглядел бы в подобной ситуации, и в задумчивости облизываю пересохшие губы.
— Чего ты? — с подозрением интересуется Редженс, подходя к круглому кухонному столу, вокруг которого беспорядочно раскиданы стулья.
— Ничего. Сейчас чай будет, — быстро информирую его я, пытаясь изгнать из головы неожиданно яркий образ голого мужского тела.
— Хорошо бы, — усмехается Редженс.
Кейн приходит следующим, уже в трусах и майке, и, прежде всего, подходит к пакету с едой. Его осветленные почти добела волосы стоят ежиком. Следом появляются Ристика и Лекс. Мой друг потирает рукой лицо.
— Драться в пять утра — это беспредел, — заявляет он.
— Это тебе за куклу вашу, — Кейн, достав из пакета несколько булок, одну засовывает в рот, остальные тащит ворохом к столу.
— С утра нужно зарядкой заниматься, а не людей бить, — возражает Лекс.
— А мы и занимались зарядкой, ты просто не вовремя вошел, — говорит Редженс, удобно устраиваясь на одном стуле, а ноги вытягивая на другой стул.
— А кто меня не вовремя позвал?
— Я тебя вовремя позвал, — с набитым ртом проговаривает Кейн.
Пока они обсуждают эту животрепещущую тему, я приподнимаю крышечку с кастрюли. Чаинки все успели опуститься вниз, но полученное варево на вид внушает сомнения и зубодробительно сильно пахнет. На пробу наливаю часть в чашку, стараясь, чтобы туда проникло хотя бы поменьше чаинок. Ну, на вид…
— Чай будет вообще или нет?! — гавкает Кейн.
Что ж, ставлю чашку перед ним. Поставив локти на колени, он наклоняется над чашкой и странно смотрит на мой чай, а его нос словно отползает подальше вверх по лицу.
— А мне нальешь? — интересуется Лекс.
— Что-то я в нем не уверена, — качаю я головой, продолжая следить за Кейном. Судя по его лицу, я заварила яд.
— Может, хоть вилку дашь? Как я буду это есть? — удивительно спокойно спрашивает мужчина. Ясно, значит, получилось крепковато.
Велик соблазн и правда дать ему вилку, но решаю, что это будет уже слишком. Забрав у него чашку, по новой ставлю чайник, чтобы очень-очень сильно разбавить впервые полученную мной заварку. В итоге первой порции хватает на то, чтобы разлить чай приемлемой заваристости на нас всех и еще много остается.
— Так как мы будем дальше жить? Где работать? — интересуется Лекс, присев на ближайший стул с полученным от меня, наконец, напитком. — Вы нас уведомите хотя бы письмом или нам предстоит случайно догадаться?
— Ну, ты ж хотел в гильдию? — напоминает Кейн, вынимая из кармана Лекса его карточку. — Так у тебя сегодня вводное занятие, смотри не опоздай.
Лекс выхватывает карточку обратно и напряженно всматривается в текст на ней.
— Научная гильдия?! — выкрикивает он, вычитав, наконец, куда его определили. — Как вы меня туда засунули и, главное, за каким хреном?!
— Так, у научников в этом году совсем слабый набор, — сообщает Редженс, — так что они очень просили одолжить им какого-нибудь шута погорошистей, чтоб на его фоне остальные студенты не так раздражали.
— А Вету вы куда запулили?
Я виновато поживаю плечами — моя карточка так и лежит на столе в комнате, отвыкла повсюду носить ее с собой.
— Мыши работать не надо, пусть по дому шуршит, — говорит Кейн, дожевывая вторую булку, заодно щедро рассыпая вокруг себя крошки, которыми мне, видимо, и полагается шуршать.
Я со стуком резко ставлю чашку на стол, только так выражая свое несогласие.
— Но можешь сходить развлечься на вводном занятии в обслуживающую гильдию, — разрешает Редженс, достает из кармана маленький планшет и кладет передо мной. — Проверь свою почту. С удивлением хватаю устройство и вижу, что на меня уже заботливо завели почтовый адрес, на который пришло письмо от гильдии с тем, когда и куда мне надлежит явиться сегодня.
— Почему не наоборот? Она любит учиться, а я читаю по слогам! — рычит Лекс.
— Потому что она будет нам убирать и готовить, а ты нам будешь настроение поднимать, пытаясь прочитать хотя бы свое расписание на день, — раскрывает тайну Кейн.
— Я не умею готовить, — встреваю я, хотя странно, что этого все еще никто не понял.
— А кто будет нас завтраком кормить?! — рявкает Кейн. — Не каждый же день булки жрать.
— Можно же завтракать в кафе, — робко недоумеваю я.
— Они все на нашем уровне открываются с десяти, а я уже привык жрать кашу перед началом работы. Если меня не накормить, я прямо с утра кого-нибудь убью, ясно?! — просвещает меня Кейн. — А ты? — он угрожающе оборачивается к Ристике, тихонечко пьющей свой чай.
— Я тоже не умею, — тоненьким голосочком отвечает она.
— Ты уже три года в обслуживающей гильдии, чем ты там занималась?! — при каждом вопросе Кейн выплескивает из себя волну раздражения, от которой качается стол.
— Я научилась корзинки плести, — признается Ристика. — И варить мыло.
Мы с Лексом заговорщически переглядываемся, думаю, нам обоим пришла в голову хулиганская мысль накормить Кейна мылом.
— Я вас самих сварю! — рявкает тот вроде бы не к месту, но, возможно, это его превентивный ответ на наш невысказанный план. — Значит так, идешь на учебу в свою гильдию и учишься там готовить! — приказывает он, пронзая меня острым взглядом. — Чтоб к утру умела!
— К которому? — пищу я.
— К сегодняшнему! Так что ты уже опаздываешь. Не зли меня! — проговаривает Кейн уже очень злобно. — А это тебе, — неожиданно мужчина подхватывает со стола перед собой последнюю булку и кидает ее в Лекса. Друг сначала растеряно моргает, не понимая, в чем смысл такой щедрости.
— Ты мне булочку дал? Как чертовски мило с твоей стороны.
— Это не мило, это твоя снаряга, — поясняет Редженс.
— Вы мне кусками булки отстреливаться предлагаете при прорыве на занятия научников?
— Нет, это чтобы, когда тебя похитят, ты крошки по пути следования разбрасывал, чтобы мы тебя потом по ним нашли. А лучше твоего похитителя.
— А научники тоже отжигать умеют, да? — Лекс прямо-таки воспрял духом.
— Это не установлено, — с серьезным лицом отвечает Редженс.
— Тебя сегодня же на практику пошлют, — Кейн наконец начинает излагать по существу. — К одному чуваку, который всякими трубами там заведует, тубзики чинит, засоры прочищает — крыса канализационная короче. У него уже два подмастерья подряд исчезли с концами. Ты третьим будешь.
— Еще раз спасибо за булочку, — скептически благодарит Лекс.
— А что? Там по ходу маньяк завелся. Вы же с Мышкой любите маньяков? Вот, мы вам нашли одного, цените, они редко случаются, — злорадно лыбится Кейн.